Грехи Матери

Глава 4

Мы медленно шли по этим разрушенным улицам, вглядываясь в темные переулки и напрягая слух и зрение в поисках любых признаков нападения, которого, я была уверена, долго ждать не придется. Толстер и его стражники шли впереди меня, держа щиты и приготовив копья. Насмешливые выпады прекратились. Теперь, когда появились признаки опасности, они все стали такими профессионалами. Я спросила себя, продлится ли это до тех пор, пока не умрет первый из них. Никогда нельзя предугадать, как люди отреагируют, когда запахнет жаренным. Я видела, как люди, которых превозносили, как героев, писали под себя и съеживались при первых признаках настоящей опасности. И я видела, как те, кого называли злодеями, пользовались случаем и подвергали себя опасности, чтобы защитить тех, кто их осудил. Единственный способ по-настоящему испытать силу меча — ударить им по чему-нибудь.

Я отступила в задние ряды, поближе к Ариксу, и перевела дыхание. Он еще не удосужился снять свой щит. Хороший солдат, опытный солдат, знает, что нужно беречь силы на тот случай, если это понадобится. Он протянул мне руку, и я, стиснув зубы, схватила ее. Я был благодарна за поддержку и в то же время ненавидела себя за то, что нуждалась в ней.

— Как ты думаешь, что случилось с разведчиком? — спросил Арикс у рослого полазийца, когда мы остановились у здания, которое, похоже, когда-то было чем-то вроде храма. Это было массивное здание с высокими шпилями на каждом углу, один из которых обвалился, и куполообразной крышей. Вокруг каменной кладки росли выжженные солнцем водоросли, а зловоние стало невыносимым, заглушая даже землистый запах ила.

Крупный полазиец пару секунд пристально смотрел на Арикса, затем указал на фиолетовую повязку, закрывавшую его рот.

— Что? Харкская гончая проглотила твой язык? — спросил Арикс. Его больной глаз съехал набок, и он ударил себя рукой по голове, чтобы его поправить.

— Он не разговаривает, — сказала женщина из Полазии, стоявшая на шаг позади нас. — Во всяком случае, не на людях. У него сладкий голос, как мед и оргазм. — Она шлепнула мужчину по заднице. — Но только для меня. — Она прошла мимо нас и направилась к началу группы. — Почему мы остановились? Если мы проведем весь день, разглядывая старые здания, наступит ночь, да? У меня нет желания здесь спать.

— Я что-то видел, — сказал Толстер нарочито хриплым голосом. Я знала этот тон. Я слишком хорошо его знала. Бравада обычно заглушает страх.

В дверях храма появилась фигура. Это был землянин, мужчина с длинными темными волосами и такой же бородой, одетый в мантию необычного золотого цвета, расшитую по рукавам драгоценными камнями. Он прислонился к двери храма, тяжело дыша и прижав одну руку к телу. Затем он поднял глаза и увидел нас.

— Бегите! — крикнул мужчина и бросился на нас.

Маршал Аракнар поджег свою руку с помощью пиромантии и крикнул: «Остановись!» очень властным голосом. Человек в мантии его проигнорировал.

Гвардеец с крючковатым носом встал перед человеком в мантии, подняв щит, чтобы остановить стремительный натиск. Он напрягся, ожидая удара, но человек в мантии прошел прямо сквозь щит и вбежал в центр нашей группы, его мантия развевалась. Крупный полазиец шагнул вперед и обхватил человека в мантии, сжав его в медвежьих объятиях. Это было ошибкой. Человек в мантии исчез.

Маршал вздохнул и резким движением убрал руку. «Призраки!» Он покачал головой. Местность кишела ими. Очень многие из них бродили по старому Пикарру, где тридцать лет назад терреланцы и орранцы высвободили столь мощную магию Источников, что призраки сохранились до сих пор. Озеро Лорн было создано, когда Ранд и Джинны применили еще более могущественную магию, так что вполне логично, что призраки будут жить здесь даже спустя тысячелетие. И все же я никогда раньше не видела призраков, столь отчетливых и похожих на живых. Даже те, кто обрел форму благодаря моей некромантии, не были такими... реальными.

Крупный полазиец закашлялся, дернулся, его спину свело судорогой. Затем он болезненно выпрямился и застыл как вкопанный.

— Деса? — спросила полазийка. Она осторожно подошла к своему мужчине и протянула руку, чтобы коснуться его спины. — Что это?

Деса с громким стуком повернул голову и уставился на нее. Его глаза были широко раскрыты, из них, словно алые слезы, текла кровь.

— Я сказал вам бежать, — прорычал он из-под своей вуали. Возможно, при жизни его голос звучал как оргазм, но после смерти это был глухой виноватый скрежет, который иногда следует за таким сладостным освобождением. — Убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь!

— Прости, любимый, — сказала полазийка. Со скоростью молнии она выхватила один из своих мечей и вонзила его в спину Десы, мимо щита. Плечо Десы хрустнуло, когда он повернулся, и его большая рука схватила руку женщины из Полазии, прижав ее к мечу. Полазийка, уже тянувшаяся за другим мечом, вскрикнула от боли. Деса повернул свою руку и сломал ей запястье. Тогда она взвыла, забыв обо всех попытках сопротивляться. Деса отдернул руку и отшвырнул женщину прочь. Она врезалась в Толстера, и они оба упали в ил.

Большинство из нас застыли от шока, не зная, что делать. Даже я. Я потратила годы, оттачивая рефлексы, очертя голову бросаясь навстречу всем мыслимым ужасам, сражаясь с монстрами, богами и женщинами. И все же я бросила все это, когда уехала из Йенхельма и взяла фамилию Сильва. Я таращила глаза, как последняя деревенская дура.

Другой полазиец бросился вперед и схватил Десу. Он был меньше ростом, но с мощной мускулатурой. Я уже видела, как дерутся полазийцы. Может, им и не разрешали носить оружие, но они знали, как драться. Он схватил Десу за руку и, развернувшись, швырнул его через плечо в грязь. Плоть и сухожилия оторвались, и рука Десы вылетела из сустава. Полазиец пониже ростом медленно поднялся, держа руку своего друга. Он повернулся, чтобы посмотреть на Десу, как раз в тот момент, когда мертвец встал на ноги, его голова вернулась на место, кожа на шее содралась. Деса рванулся вперед и вниз и вцепился зубами в лицо мужчины пониже ростом.

— Убейте его! — взвизгнул маршал Аракнар.

Яростно тряхнув головой, Деса оторвал другому полазийцу нос и челюсть. Мужчина пониже упал без звука. Не умер, но, вероятно, хотел бы умереть. Его нос превратился в изуродованную развалину. Его челюсть — жуткая смесь крови, плоти и костей — упала в грязь рядом с ним.

Охранница Джуйи, Блеск, бросилась вперед, ударила Десу щитом по телу и ткнула копьем. Острие пронзило шею мужчины и вышло с другой стороны. Блеск отпрыгнула в сторону, когда Деса махнул оставшейся рукой на нее. Он ухватился за древко копья, потянул на себя, вгоняя его себе в шею, и, застав женщину врасплох, подтянул ее к себе. Вместо этого он схватился за древко копья, потянул на себя, вгоняя его себе в шею, и, застав женщину врасплох, притянул ее к себе. Я увидел страх в глазах Блеск, когда Деса бросился на нее. Затем Арикс взревел и низко взмахнул мечом. Ржавое лезвие глубоко вонзилось Десе в ногу, и тот упал, с громким шлепком приземлившись в ил. Охранница Джуйи выпустила свое копье и бросилась назад, держа щит наготове. Сама Джуйи стояла на коленях в грязи, отчаянно пытаясь использовать свою биомантию, чтобы спасти невысокого полазийца. Глупо. Даже если бы ей это удалось, она не оказала бы ему никакой помощи. С такой раной лучше позволить ему быстро умереть.

Маршал Аракнар крикнул, чтобы мы убирались с дороги, прежде чем пламя вырвалось из его протянутой руки и поглотило Десу. Тот не вскрикнул, когда его плоть сгорела, а жир расплавился. За считанные секунды маршал превратил Десу в обугленный труп. Когда он сбил пламя и дал ему погаснуть, мы увидели, что Деза продолжает двигаться. Его конечности исчезли, превратившись в почерневшие обрубки. Плоть на черепе растаяла. Его кожа почернела, потрескалась и дымилась, но он все равно барахтался в грязи. Один из гвардейцев Нью-Пикарра отвернулся и опорожнил свой желудок в ил. Толстер с трудом поднялся на ноги, волоча за собой полазийку. Она плюнула, свободной рукой выхватила второй меч и, вскрикнув, вонзила его острием в череп Десы. После этого он перестал двигаться. Я думаю, мы все были рады этому.

Более низкий полазиец умер через несколько минут. Джуйи пыталась, но такие раны невозможно вылечить. У него была откушена половина лица. Зрелище было настолько ужасным, что даже я отвернулась. Но не Джуйи, у нее была железная воля целительницы, она могла смотреть в лицо умирающему человеку и не отводить взгляд. Двое из нашей группы погибли, еще один ранен, и даже старина Арикс мог заявить, что помог. Но не я. Я стояла и смотрела, как все это происходит, и ничего не предпринимала. Унизительно осознавать, насколько мягкой и бесполезной ты стала.

Призрак не восстал из тела Десы. Мы оставили тела там и двинулись дальше. До захода солнца оставалось несколько часов, и никто из нас не хотел находиться в городе после захода. Земляне инстинктивно боятся темноты. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой — я когда-то была хозяйкой Сссеракиса, буквального воплощения кошмарного страха. Но еще важнее инстинкт, который приходит ниоткуда. Есть веская причина бояться темноты и тех, кто называет ее домом.

Пока мы шли, Джуйи вылечила сломанное запястье полазийки, хотя было ясно, чего ей это стоило. Биомантия — мощный инструмент, но она накладывает свой отпечаток как на врача, так и на пациента. Я сунула руку под одежду, нашла свой мешочек с Источниками и пробежалась пальцами по находящейся там магии. Кинемантия и пиромантия — две мои самые сильные установки и единственные Источники, которые я прихватила с собой. Я не могла рисковать Источником дугомантии. Если бы он снова вызвал бурю в моих глазах, все бы скоро поняли, кто я на самом деле. Я также не стала рисковать порталомантией. Существо, наблюдавшее за нами из-за порталов, однажды заинтересовалось мной, и с тех пор порталы не работали рядом со мной. Слишком часто это существо, этот ужасный глаз, который также смотрел из великого разлома над полазийской пустыней, находил через них меня.

По мере того, как мы продвигались вперед, к центру затопленного города, ил на улицах становился все гуще. Под нашими ногами стояла солоноватая вода, и вскоре мы уже брели по щиколотку в слякоти, от которой пахло гнилью и разложением. Мы миновали статую, которая когда-то изображала землянина с поднятой к небу рукой, но время и воды озера Лорн давным-давно стерли с нее все мельчайшие детали и превратили в посеревшую глыбу гладкого камня. Здания вокруг нас становились все больше и темнее, а звуки, эхом разносившиеся по этим мертвым улицам, были какими угодно, но только не естественными. Солнце клонилось к закату, склоняясь к своему ежедневному поражению, отбрасывая на нас длинные тени.

Маршал приказал остановиться, и мы забрались в большое здание, которое, похоже, когда-то было мастерской. Толстые каменные стены и дымоход, большая открытая площадка внутри с каменными ступенями, которые вели на второй этаж. Мы зажгли фонари и сгрудились в центре этого пространства. Снаружи что-то завыло. Еще более зловещим было то, что вой превратился во влажное бульканье, а затем прекратился.

— Мы не прошли и трети пути до центра этих руин, — сказал маршал. — Либо мы возвращаемся сейчас и пытаемся добраться до берега озера до захода солнца, либо остаемся здесь на ночь.

Полазийка подняла голову, ее глаза затуманились. Ее бравада улетучилась вместе с ее мужчинами. Она уже смыла красную краску с губ и продолжала сжимать рукоять меча так крепко, что костяшки пальцев побелели. Страх и, вероятно, чувство вины. Они оба оказывают такое воздействие на человека, разъедая его изнутри, разрушая слои мужества и мудрости, которые мы создаем вокруг себя, пока не остается только маленький ребенок, одиноко сидящий в темноте.

— Что, если появится одна из этих чертовых штук?

— Мы даже не знаем, что это была за штука, — сказал Крючконосый. После нападения он не убирал меч в ножны.

— Призрак, — сказал Толстер.

— Никогда не слышала, чтобы призрак вселялся в человека, — сказала я, оглядываясь по сторонам в надежде найти стул и не находя его. Вся деревянная мебель давно сгнила. Все взгляды были устремлены на меня. — В основном они просто бродят вокруг и выглядят жалко, пока не выцветают настолько, что их даже не видно. Эта штука... — Я пожала плечами. — Скорее всего, это был какой-то ужас из Севоари.

— Севоари? — спросила Джуйи. Она смотрела на меня, прищурив глаза. — Подземный мир?

— Да, Другой Мир. Его настоящее название Севоари.

— Значит, ты еще и демономант?

Я готова был проклясть свой глупый язык. Я всегда слишком гордилась своими знаниями и слишком стремилась ими похвастаться.

— В наши дни редко бывает, чтобы у Хранителя Источников было три настройки, — сказал маршал. — Еще большая редкость найти их в деревенской ведьме.

Блеск кивнула:

— Большинство Хранителей Источников, обладавших такой силой, были убиты во время войны или когда Королева-труп разграбила Джанторроу.

Арикс хихикнул, скосив глаз в сторону, но он, похоже, этого не заметил.

— Так они ее называют. Дети прозвали старую Сильву Королевой-труп. — Чертов идиот! — Они визжат, как крысы в мышеловке, когда она за ними гоняется. — Он снова хихикнул. Я уверена, что он пытался разрядить ситуацию, но благие намерения часто становятся тенью, за которой скрывается нож.

— У нее только одна рука, — сказал Крючконосый.

Я усмехнулась, отчаянно пытаясь не показать им, как я волнуюсь. «Как и у многих других. Особенно у тех из нас, кто достаточно взрослый, чтобы помнить войну. Чтобы сражаться на ней». Они не должны были узнать, кто я такая. Если бы они это сделали, то могли бы убить меня прямо здесь и сейчас и похвалить себя за то, что спасли мир. По крайней мере, моя приятная и комфортная жизнь в Райсоме закончилась бы. Не думаю, что я когда-либо был по-настоящему счастлива в жизни, и я чертовски уверена, что не заслуживаю счастья, но в Райсоме я была достаточно близка к этому. Я оставила позади все, что было в моей прежней жизни: мой трон, мой народ, моих друзей. Мою дочь. Я бросила их всех и обрела определенный покой в роли Сильвы, который мне так и не удалось обрести в роли Эскары. И я видела, как все это рушится у меня на глазах, когда кучка деревенских дураков разгадала мою тайну.

— Я бы участвовал в войне, если бы родился до нее, — раздраженно сказал Крючконосый.

— Ты бы погиб на войне, парень, — фыркнула я.

— Мне глубоко плевать, кто эта пожилая леди, — сказала полазийка. — Я не хочу оставаться в этом проклятом городе на ночь. — Я была готова расцеловать ее за то, что она сменила тему.

— Еще какие-нибудь сюрпризы? — спросил маршал Аракнар, не сводя с меня пристального взгляда.

— Вообще-то я пахт, просто каждое утро сбриваю всю свою шерсть.

Маршал еще несколько секунд смотрел на меня, затем покачал головой. «Если мы попытаемся покинуть город сейчас, то можем не успеть до наступления темноты. Тогда мы окажемся на улицах, имея только фонари. Если мы останемся здесь, мы сможем сплотиться и выставить часовых. Мы должны проголосовать за это». Из десяти оставшихся, кроме меня, пятеро проголосовали за то, чтобы уйти, а пятеро — за то, чтобы ночевать здесь. Маршал, казалось, был в растерянности, не в силах принять решение. Так что я это сделала за него.

Меня часто спрашивают, почему люди следуют за мной, почему мужчины, во много раз превосходящие меня по комплекции, возрасту или опыту, выстраиваются за мной шеренгой. Ну, это потому, что я им так говорю. В лидерстве есть свой секрет, и он прост. Люди — овцы, они всегда ищут, за кем бы пойти. Им все равно, кто из них самый квалифицированный или достойный. Простой факт заключается в том, что большинство людей последуют за первым дураком, который выступит вперед и прикажет им это сделать. Итак, вот мой трюк во всей его простоте и поразительной мудрости. Лидерство — это уверенность в себе, позволяющая идти вперед и вести за собой других.

Я направилась к каменным ступенькам, ведущим на следующий этаж, и махнула рукой через плечо.

— Я собираюсь найти местечко посуше, чтобы прилечь. Разбудите меня, когда наступит моя смена.

Я услышала ворчание и пару оскорблений. Затем Арикс, Джуйи и Блеск последовали за мной по ступенькам. Вскоре за ними последовали и остальные.