Грехи Матери

Глава 3

Я родила свою вторую дочь, Сирилет, всего через девять месяцев после краха Терреланской империи. Я бы сказала, через девять месяцев после того, как я раз и навсегда уничтожила терреланскую королевскую династию и случайно уничтожила полгорода Джанторроу, что привело к краху империи вокруг меня. Она рухнула, говорю я, и это звучит не так дерьмово. Почти пассивно. Я тут ни при чем, честное слово. Она просто рухнула под собственной тяжестью. Император случайно перестал дышать, нанес себе дюжину ударов ножом, а затем, в конце концов, повесился. Я тут совершенно ни при чем.

Я была королевой, когда Сирилет была молода. Королевой-трупом. Я взяла город, который вытащила из земли, и превратила его в средоточие своей власти. Я построила вокруг себя королевство и назвала его Йенхельм в честь моего бедного друга Джозефа. Я думала, что оказываю ему большое уважение, называя в его честь новую нацию. В моменты прояснения, когда он вспоминает, кто он и как стал тем, кто он есть, он смеется над этим и называет меня дурой. В темные моменты ему все равно. Дикая магия, которую он впитал, чтобы спасти меня, сыграла злую шутку с его организмом. Иногда он превращается в каменную статую, иногда он может проходить сквозь стены, как призрак. Иногда он может видеть прошлое и будущее, а иногда его глаза тают, а пальцы ног чернеют от обморожения. Но он все равно выздоравливает. Его бессмертие — это проклятие, которого я никому не желаю, и у меня много врагов.

Первые несколько лет в качестве королевы Йенхельма я просто барахталась. Я изо всех сил пыталась научиться править и решить, какой правительницей я хочу быть. Мне также не удавалось стать матерью, которой я хотела быть. Я любила Сирилет всем своим несчастным сердцем с того момента, как она родилась, но я не знала, как ее воспитать. Я старалась изо всех сил. Этого было недостаточно.

Когда Сирилет исполнилось три года, она стала ходить за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Ее маленькие ножки были недостаточно длинными, чтобы поспевать за мной, и она время от времени спотыкалась о собственные ноги, но отказывалась, чтобы ее несли. Она также не плакала, когда падала, ставила ссадины на ладонях или обдирала коленки. Первые несколько раз я бросалась к ней, полная решимости помочь ей и заверить, что все будет хорошо, как когда-то моя мать делала для меня. Но Сирилет только махала на меня своими маленькими ручонками, пока я не пятилась, а затем вставала на ноги сама, с дрожащими губами и влажными глазами. Она отряхивалась точно так же, как я делала всякий раз, когда Хардт укладывал меня на спину во время спарринга, а затем проходила мимо, не сказав ни слова. Ее непоколебимая независимость и решительность вдохновляли меня. Странно ли, что я черпала такое вдохновение у своей дочери? Я впадала в отчаяние всякий раз, когда она причиняла себе боль, изнывала от беспокойства, плакала слезами, которые она отказывалась лить, но вытирала их прежде, чем Сирилет их замечала.

Залы моего дворца в Йенхельме были широкими, они изгибались сначала наружу, а затем внутрь, к крыше. Древние руины Джиннов, основанные на эстетике гарнов, любивших все строить в виде слизней, были извлечены из земли моей собственной гордостью. В этих коридорах было легко заблудиться, если не знать дорогу. Я остановилась перед гигантским дверным проемом, который вел в мой тронный зал, и подождала, пока Сирилет догонит меня, улыбаясь при виде сурового выражения на ее пухлом лице. Глаза Сирилет всегда излучали странный темный свет, как солнце во время затмения. Этот свет казался тусклым, но, если смотреть на него слишком долго, он мог ослепить. Я любила ее глаза.

Моя дочь остановилась рядом со мной. Она всегда шла справа от меня. Если бы она когда-нибудь оказалась слева от меня, она бы попыталась перейти. Она выглядела очень официально в своем маленьком красном платье, ее темные волосы, точь-в-точь мои собственные, были заплетены в две косички, свисающие за каждым ухом. Заплетал их Хардт, поскольку Сирилет никому не позволяла прикасаться к своим волосам, даже мне. За правым ухом у нее был заткнут фиолетовый цветок — подарок Тамуры. Старый Аспект увлекся садоводством в качестве хобби и любил удивлять Сирилет красочной флорой. Я посмотрела на свою дочь и спросила, готова ли она. Она молча кивнула, глядя прямо перед собой. Я почувствовала, как ее рука сжала мою. Она была теплой, мягкой и такой успокаивающей, что мое сердце слегка сжалось. Мне пришлось открыть дверь ногой, и мы вошли в тронный зал, королева и принцесса, рука об руку.

Я всегда ненавидела заниматься повседневными делами короны. Тамура заверил меня, что важно придать всему официальный вид и позволить просителям смотреть на меня, сидящую на троне, когда они приходят просить о решении или милостях. Хотя, клянусь, в половине случаев люди приходили ко мне просто пожаловаться на своих соседей, как будто забота о них входила в мои обязанности как королевы. По-видимому, так оно и было. Однажды я помогла Хорралейну справиться с кошмаром, когда просители требовали от него решений. В то время я думала, что это сон, который он выдумал, но этот сон был гораздо ближе к действительности, чем я думала. Мне больше нравился подход Имико к управлению своей криминальной империей. Она проводила встречи в тавернах и обсуждала проблемы за выпивкой, смехом и музыкой. В этом я завидовала своей младшей сестре.

Мой тронный зал представлял собой обширную пещеру, уходящую в темноту и способную легко поглотить целую армию. Две огромные колонны стояли нетронутыми, сквозь них змеились светящиеся голубые минеральные пласты. Когда-то здесь было больше колонн, целых двенадцать, но они рухнули, когда я подняла город из земли, и обломки уже давно убрали. В тронном зале были люди. Большинство из них ждали моего решения или надеялись на мою милость, некоторые были наняты мной, чтобы сообщать новости. Тамура сидел у подножия моего трона и что-то насвистывал себе под нос.

Рывок за руку заставил меня двинуться с места. Маленькая Сирилет стремилась исполнить свой долг больше, чем я. Она пошла вперед с высоко поднятой головой, одной рукой держась за мою, а другой расправляя платье. Мяла и разглаживала, мяла и разглаживала. Она всегда так нервничала в присутствии незнакомых людей, но это никогда не мешало ей вступать с ними в конфронтацию.

Мой трон был весьма зловещей штукой. Из черного камня были вырезаны фигуры трупов, поднимающихся из земли и тянущихся к живым. Я его не заказывала, но обнаружила, что он ждет меня после моего возвращения из мертвых. Мои подданные гордились моей репутацией и стремились укрепить ее, и это возымело желаемый эффект. Люди, которые не привыкли к этому ужасному зрелищу, приходили ко мне и не могли удержаться от того, чтобы не уставиться на когтистые руки и не закричать.

Я села на трон и облокотилась на него. Когда-то я могла скрестить руки на груди, глядя сверху вниз на ожидающих, но это не производит такого впечатления, когда у тебя только одна рука. Вместо этого я положила руку на один из вырезанных черепов, побарабанила по нему пальцами и изо всех сил постаралась не ерзать в поиске удобного места на этой проклятой штуке. Я пригласила Сирилет присоединиться ко мне, но она покачала головой и встала напротив Тамуры с таким суровым выражением лица, что мне захотелось рассмеяться и заключить ее в крепкие объятия. Жаль, что я этого не сделала.

В тот день я часами выслушивала людей, которые приходили ко мне со своими проблемами. После нескольких первых просителей Сирилет села, у нее подкосились ноги, и она изо всех сил старалась сосредоточиться на происходящем. Такая сила воли для маленького человека. В конце концов, она заснула, прислонившись головой к каменному Трону-трупу. Я должна была прекратить это тогда. Я должна была избавить свою дочь от того, что последовало дальше.

Где-то на третьем часу вперед вышел мужчина в сопровождении двух солдат из Йенхельма. Он был в кандалах, но его одежда говорила о деньгах и о том, что он обладает властью. Он был высоким и бледным, а его глаза горели убежденностью. Он был прорицателем, обученным находить Хранителей Источников. В подвале его дома нашли двух маленьких мальчиков, прикованных цепями к стене. В ходе допроса выяснилось, что он работал на Коттлелан на востоке, и ему было поручено похищать молодых, необученных Хранителей Источников, чтобы основать новую академию магии. Я не могла этого допустить. Похищать граждан, детей из моего королевства, отнимать их у родителей, как когда-то похитили меня, было для меня невыносимо. Я слишком хорошо знала, как обращаются с такими детьми, какой боли и пыткам их подвергают и в каких монстров их превращают. Я мог бы отослать этого человека обратно в Коттлелан с приказом держаться подальше от Йенхельма, но я знала, что это ни к чему хорошему не приведет. Некоторые послания лучше передать кровью, чем словами.

Я с рычанием вскочила со своего трона и вытянула руку, призывая свой Источник кинемантии, чтобы активировать источникоклинок. Глаза высокомерного ублюдка расширились за мгновение до того, как он осознал, в какой опасности находится. Он умер с криком: мой клинок пронзил его грудь, и он замертво упал на пол, кровь пузырилась на его губах. Что я могу сказать? Правитель всегда должен быть готов запачкать свои руки в крови. И я была зла. Ярость всегда была одним из моих недостатков, а этот человек пытался украсть детей. Он отнимал их у родителей и обрекал их на пожизненную боль. Я знаю, это оправдания. Я сделала то, что сделала, не задумываясь о последствиях.

Когда я вернулась на трон, моя грудь все еще вздымалась от гнева, и я чувствовала на своем лице пятна крови этого человека. Сирилет проснулась и смотрела на меня. Широко раскрытыми темными глазами она посмотрела на труп, остывающий у моих ног, затем перевела взгляд на свою мать, которая это сделала.

Сирилет было всего три года, когда она в первый раз увидела, как я убиваю человека. Не в последний.

Я бы хотела сказать, что наше путешествие к озеру Лорн было приятным, но не могу. По крайней мере, оно прошло без происшествий, а когда у тебя такая жизнь, как у меня, отсутствие происшествий — это лучшее, на что ты можешь надеяться. У нас было три аббана и тринадцать всадников, так что седла были тесноваты. Я ехала с Ариксом, Джуйи и ее большой подругой-воином, которую, как оказалось, звали Блеск. Я спросила ее, не прозвище ли это, но Блеск предпочла не отвечать, а подталкивать ее казалось бессмысленным. В первый день Арикс и Джуйи поддерживали непрерывный разговор, но на второй темы иссякли. Я попыталась молчать, наслаждаясь тишиной, но Джуйи умела втянуть меня в разговор. Она говорила что-то явно неправильное, например, что небо было чертовски здорово фиолетовым, и в тот момент, когда я усмехалась, она предлагала мне ее поправить. Невыносимая женщина. Хотя, должна признаться, благодаря ей время проходило значительно легче.

Судя по звукам, у других наших спутников дела обстояли немногим лучше. Женщине из Полазии было скучно, и она приказала двум своим мужчинам начать ласкать друг друга. Мне-то было без разницы, и я бы с удовольствием понаблюдала, но бедный маршал Аракнар не был готов к атаке со стороны более интересных полазийских обычаев. В конце первого дня он буквально умолял Толстера поменяться с ним аббанами. Толстер, казалось, был более чем рад избежать бессмысленной беседы своих четырех молодых солдат. Однако к концу второго дня он тоже был бледен и не хотел даже смотреть на полазийцев.

Тысячу лет назад на месте озера Лорн стоял великий город землян. В разгар вечной войны Ранд и Джинны сталкивались, разрушая всё вокруг, и им было абсолютно наплевать, кто окажется в огне. Так озеро Лорн — в то время просто Лорн — затянуло в эти дела. Только что это был шумный город землян, такой же большой, как все, что мы когда-либо строили, а в следующее мгновение земля прогнулась под действием какой-то невидимой силы, и все, кто называл его своим домом, лопнули, как переполненный свиной мочевой пузырь. Вода хлынула внутрь, заполнив впадину и скрыв преступления, и Лорн, некогда процветающий торговый город и дом пяти колледжей искусств, превратился в озеро Лорн, населенное призраками. Богам было все равно, конечно. Сомневаюсь, что они вообще заметили. Явились, уничтожили целый город ни с того ни с сего, а потом свалили восвояси, поздравляя себя с тем, что они такие великие и могущественные. Да, я все еще ненавижу богов. Возможно, с возрастом я немного смягчилась, но кое-что никогда не меняется.

Однажды я уже видела озеро Лорн. Когда мне было всего пять лет, вербовщица похитила меня из моего дома и моей семьи и отвезла в Пикарр. Мы проезжали мимо озера. Я помню, что оно было таким большим, что я ничего не могла разглядеть за ним, вода была неподвижной, как стекло, и жуткий туман вцепился в поверхность, как мужчина в свои яйца. Ну, вода больше не была неподвижной.

Мы спешились там, где когда-то был берег озера. Под словом спешились я подразумеваю, что споткнулась о выступ седла и, скатившись по волосатой ноге аббана, растянулась на земле. Пара солдат Толстера рассмеялась, и я сердито посмотрела на них, поднимаясь на ноги и пытаясь отряхнуться. Было время, когда я подожгла бы их и подняла бы их обугленные трупы, чтобы они служили мне после такого издевательства. Было также время, когда я бы не споткнулась о собственные ноги, пытаясь слезть с аббана. Мы собрались у края котлована, где трава сменялась грязью, и уставились на остатки озера Лорн.

— Что случилось с озером? — спросила Джуйи.

— Высохло, должно быть, — сказал маршал Аракнар с таким недоверием в голосе, что я невольно спросила себя, кого он пытается убедить. — Лето выдалось жаркое и сухое.

Я усмехнулась.

— Всего две недели назад у нас был чертовски сильный ливень. Мы все чуть не утонули, черт меня побери.

Маршал открыл рот, чтобы возразить, но затем снова его закрыл. Озеро Лорн, самое большое озеро во всей Ише, исчезло. Там и сям виднелось несколько луж, прямо в центре кратера свет все еще отражался от стоячей воды, но по большей части озеро просто исчезло. На его месте стоял затопленный город, подобного которому даже я никогда раньше не видела.

Наш мир, Оваэрис, — мир руин. Таким его сделали наши боги, Ранд и Джинны. Их вечная война снова и снова опустошала наш мир. Мы назвали это их войной, и звучит так, будто она была короткой. Я полагаю, что, с точки зрения бессмертия, так оно и было. Но их война длилась столетия. Иногда проходили десятилетия без конфликтов, а затем в течение ста лет мир сотрясался от магических энергий, которые раскалывали землю, разрывали небо и опустошали все, к чему прикасались. Когда эти конфликты заканчивались, земляне, пахты, тарены и гарны выползли из всех нор, в которых прятались, и восстанавливали наши цивилизации на обломках, оставленных нашими тупыми гребаными богами. Ранд и Джинны были не более чем бессердечными детьми, пинающими муравейники, где муравьями были мы. Наш мир построен на руинах, которые оставила после себя вечная война, и город на дне озера Лорн был из их числа.

Город располагался на дне кратера и состоял из огромного числа беспорядочно разбросанных зданий. Некоторые из них были полуразрушены, как будто стены просто рухнули. Другие стояли высокими и крепкими, несмотря на века, проведенные под водой. В некоторых зданиях были выбоины, сделанные каким-то давлением, а в других росли причудливые цветочные структуры, похожие на растения или грибы, но сделанные из камня. Зеленовато-коричневые водоросли, похожие на виноградную лозу, закрывали большую часть каменной кладки.

— Слезы Лурсы! — выругалась Джуйи, разинув рот.

— Здесь можно было бы уместить весь старый Пикарр, и еще осталось бы место, — сказал Арикс. Он не ошибся. Город был огромным. Некоторые здания были просто гигантскими.

— Я видела это раньше, — сказала наемница из Полазии с резким акцентом. — В полазийской пустыне есть руины, похожие на эти. Под песком, а не под водой. Иногда пески сдвигаются, и скрытые здания перестают быть скрытыми. Великое око смотрит на них. — Она имела в виду разрыв в реальности в глубокой пустыне Полазии и глаз, который смотрел сквозь него из другого мира. Того, кому принадлежал глаз, наши боги называли Богом. Он создал Ранд и Джиннов, а также заключил их в темницу на наших лунах. Он наблюдал за нашим миром и ковырял разрыв, постоянно его увеличивая. Тамура как-то назвал это Вторым Великим Катаклизмом, пророчеством о грядущей гибели. Я чертовски ненавижу пророчества. Особенно когда сама являюсь их частью.

Я посмотрела вниз на город и увидела движение. Просто что-то промелькнуло между разрушенными улицами, а затем исчезло. «Ты думаешь, то, что уничтожило наши деревни, пришло отсюда?» — спросила я.

Маршал Аракнар взглянул на меня и почесал щетину на подбородке. «Может быть? Вода высохла, и монстры вышли наружу? Существа из Подземного мира, оставшиеся после того, как город пал и превратился в озеро?» Он был в отчаянии, ему было не по себе, и он ждал от меня ответов. У меня их не было.

— Возможно. — Я пожала плечами. — Там, внизу, водятся призраки. Не как в Пикарре. Эти бедняжки цепляются за мир, как медленно угасающие эмоции. Там, внизу, я чувствую... — Я попыталась подобрать нужные слова. — Страх. Что бы там ни жило, оно не хотело быть освобожденным.

— Еще и некромантия? — спросила Джуйи. — Ты полна сюрпризов, Сильва. Я не думала, что остался кто-то, кто практикует эту школу. — Она улыбнулась, как будто была участником какой-то шутки, о которой никто из нас не знал.

Я указала направо.

— Вон там участок берега посуше, может быть, идти будет легче. Если предположить, что мы направляемся туда?

Маршал прочистил горло немного громче, чем следовало, и двинулся вперед.

— Конечно. Мы должны провести расследование. Сюда.

Это был долгий спуск по грязному склону, и все с трудом пробирались по илу и засасывающей слизи, пока мы приближались к затонувшему городу. Я бы хотела сказать, что прошла через это вместе с остальными, но это было бы ложью. Я быстро отстала, с трудом пробираясь по грязи. Пот стекал у меня по лицу и спине, и я запыхалась еще до того, как мы преодолели половину пути. В какой-то момент я споткнулась о скрытое препятствие и упала на колени, погрузив руку в сочащуюся грязь, чтобы не уткнуться в нее лицом. Никто не предложил мне помочь подняться. Никто этого даже не заметил. У каждого из нас были свои проблемы.

Остальные первыми добрались до окраин города и обнаружили, что почва под ногами стала более устойчивой. Там все еще был хороший слой ила, но под ним улицы были вымощены булыжником. Мне это показалось странным. Даже в наши дни большинство городов на Ише остались немощеными, а этот город затонул тысячу лет назад, тысяча лет как он был мертв.

Толстер был первым, кто понял, что я отстаю. Он посмотрел на меня и сказал что-то, чего я не расслышала. Я слышала, как его молодой солдат, тот, с крючковатым носом и прыгающими бровями, насмехался надо мной. Я подумала о том, чтобы разрыть землю под ним и похоронить его по шею в грязи, но это была пустая фантазия и ничего больше. Я могла использовать геомантию, чтобы впечатлять детей фокусами на вечеринках, но это было пределом моих возможностей. Совсем далеко от той силы, которая когда-то вытянула город из-под земли.

— Давай, бабуля, — крикнул крючконосый засранец. — Поднимай колени.

Я поплелась дальше.

— Тебе нужно, чтобы я вернулась и помогла? — крикнула жилистая охранница с отвратительными коричневыми зубами во рту. — Не хочет ли старушка прокатиться на инвалидной коляске?

Я побрела дальше, шаг за шагом по чавкающей грязи.

— Мы все ждем тебя, — сказал Толстер, когда я добралась до городской черты. — Возможно, тебе стоит вернуться.

Я сделала глубокий вдох и ступила на первый из булыжников мостовой. Не могу описать, как сильно мне хотелось присесть и немного отдохнуть. Я была не в форме. Ужасно растренированная и страдающая от десятилетия беззаботной жизни и целой жизни, полной заслуженных болей и шрамов. Я была старой. Я неестественно состарилась из-за отторжения Источника хрономантии, так давно. Пустые оправдания моей летаргии. Я поклялась богам, лунам и самой себе, что, когда вернусь в Райсом, снова начну делать упражнения.

Я молча протащилась мимо Толстера и его насмехающихся охранников. Мимо полазийки и ее мужчин, мимо Джуйи и Арикса. Я прошла мимо них в затонувший город.

— Хватит глазеть, — крикнула я через плечо. — Я не собираюсь вас ждать.

— Сильва! — Голос Джуйи, полный тревоги. Я остановилась и повернулась к ней, вздохнув. Остановиться было плохой идеей, и я не была уверена, что смогу продолжить. — Твой шарф.

Я сняла с шеи конец шарфа и подняла его вверх. Золотистое переплетение ткани меняло цвет, приобретая оттенок болезненной охры. Откуда-то из глубины города мы услышали грохот, похожий на камнепад, когда рухнуло одно из зданий. В этом затонувшем городе обитали не только призраки. То, что осушило озеро Лорн, кого-то пробудило.