Грехи Матери

Глава 7

Мне было шесть лет, когда наставники Академии магии заставили меня глотать Источники, чтобы проверить мои настройки. Я уже говорила это раньше и придерживаюсь этого утверждения сейчас: это пытка. Наставники, которым я безоговорочно доверяла, пытали меня, чтобы узнать, на что я способна. Я была всего лишь ребенком. Сирилет была еще младше.

Ей не было и пяти лет, но Сирилет так много знала об окружающем мире. Вещи, которым я никогда не учила ее, казались ей почти привычными. Однажды она наблюдала, как я председательствовала на встрече двух купчих. Возник спор. Первая купчиха заплатила за тюк редких специй. Караван второй купчихи подвергся нападению разбойников из соседней провинции в момент передачи собственностью. Налетчики были отброшены, но перед этим они предпочли поджечь караван, чтобы не оставлять добычу законным владельцам. Первая купчиха потребовала вернуть ей деньги, вторая отказалась, заявив, что товар перешел из рук в руки.

Я ненавидела подобное посредничество. Я была Королевой-труп, разрушительницей империй, самой страшной, ненавистной и прославленной женщиной во всей Ише. И все же я была вынужден решать, какой дуре достанется несколько ничего не стоящих кусков металла.

Я стиснула зубы и уже готова был приказать обоим купчихам убираться к чертовой матери с глаз моих долой. Я намеревалась возместить им потерянную монету из моей казны. Это казалось справедливым, у меня были лишние деньги, и что толку держать в хранилище? Но тут вперед шагнула Сирилет. Совсем девочка, которая все еще с трудом выговаривала некоторые слова, была одета в платье, заляпанное грязью на коленях. Она совершенно ясно объявила, что деньги будут изъяты, обе купчихи понесут убытки, и мы направим их на финансирование вторжения в соседнюю провинцию: мы должны уничтожить налетчиков, чтобы подобное нападение больше никогда не повторилось. Обе купчихи ошеломленно посмотрели на меня. Я кивнула им, не менее ошарашенная. Моя маленькая четырех-с-половиной-летняя дочь только что разрешила кризис, о котором мне было слишком скучно думать.

Но не в этом смысл этого отступления. Я хочу поговорить о магии Источников. О магии Источников Сирилет. Она следовала за мной повсюду, за исключением тех случаев, когда ее не было. Сначала я принимала эти отлучки за необходимость. Возможно, ей нужно было вздремнуть, как это часто делают дети, и она достаточно хорошо знала свое тело, чтобы отключиться, когда придет такая усталость. Но нет.

Она наблюдала за моими приемными детьми Трис и Ви. Они были замечательными детьми, временами испытывающими трудности, но полными энергии и желания наслаждаться жизнью. Они также были Хранителями Источников и Железный легион проводил над ними эксперименты, как и на мне. Он изменил их, и теперь в их жилах текла врожденная магия Источников. Я тренировала их, как могла, единственным известным мне способом. Я тестировала их с помощью Источников, чтобы узнать их настройки. Я пытала их точно так же, как пытали меня, потому что, черт возьми, я не знал другого способа. Когда у них начиналось отторжение, начались судороги, кровотечение и боль, я использовала спайстраву, чтобы вызвать у них рвоту. Я держала их в своих любящих объятиях, пока боль не проходила, и шептала слова утешения. Это был единственный известный мне способ проверить их, каким бы ужасным он ни был. Сирилет наблюдала за всем этим.

Итак, сначала, когда моя дочь начала исчезать на длительное время, я обратила внимание на ее отсутствие, но не придала этому значения. Пока однажды Тамура не пришел, чтобы найти меня. По Тамуре всегда было легко определить, когда произошло что-то серьезное: в таких случаях он не улыбается. Он отвел меня в сторону и сказал: Олененок сначала бежит, а потом ходит. Корабли без руля отданы на милость бессовестных течений. Затем он побежал трусцой, махнув мне, чтобы я следовала за ним. Я, конечно, послушалась, потому что давно поняла, что игнорировать Тамуру неразумно. Отчасти потому, что поступить так означало пренебречь мудростью, а отчасти потому, что у него была привычка бить меня ложками всякий раз, когда я пыталась это сделать. Не спрашивай, почему это всегда были ложки и почему у старого Аспекта всегда была под рукой хотя бы одна.

Он повел меня в глубь моего дворца, и вскоре я поняла, что мы направляемся к хранилищу, где я хранила свои Источники. Я собрала их на целое состояние и держала под постоянной охраной. Солдаты кивнули мне и отошли в сторону, и я открыла дверь. Сирилет лежала на полу в луже желчи, тихо постанывая и держась за живот. Ее темные глаза встретились с моими, и она заплакала. Я бросился к ней и подхватила ее на руки, прижимая ее дрожащее тельце к своей груди.

Моя храбрая, но глупая дочь проверяла себя. Мучила себя, чтобы узнать свои настройки. Она даже не знала, с помощью каких источников она проверяла себя, не до конца понимая процесс. Она брала наугад все, что попадалось под руку, проглатывала их, а потом, когда начиналась боль, использовала спайстраву, чтобы избавиться от них. Все это она делала сама. Глупая, бестолковая, храбрая, замечательная маленькая девочка! Она в совершенстве выучила распорядок дня охраны, чтобы прокрасться внутрь во время смены. Я даже не знала, была ли она Хранителем Источников. Чтобы появился Хранитель Источников, нужно скрестить двоих, в родословной которых были Аспекты. Я не слишком хорошо знала ее отца. На самом деле я почти ничего о нем не знала, но его звали Рео, он был бардом, у него, казалось, было больше зубов, чем у нормального человека, и он был адекватен в постели в то время, когда мне нужно было почувствовать себя желанной.

Я держала Сирилет, пока она не перестала дрожать и не вытерла слезы моей туникой. Мои собственные слезы были еще свежи, когда она отстранилась и встала передо мной, ее темные глаза были широко раскрыты и непроницаемы. Она сказала: Мне нужно знать, что ты тоже будешь любить меня. Я зарыдала. Как она могла подумать, что я не люблю ее? Что я любила Трис и Ви больше, потому что тренировала их, а не ее.

Сирилет было всего четыре с половиной года, когда я начала обучать ее магии Источников. Я ненавидела себя за пытки, которым подвергла ее, но это был единственный известный мне способ. И я подумала, что лучше, если она пройдет через это со мной рядом, чем в одиночку. Конечно, я ошибалась. У меня не было ни знаний, ни контекста, чтобы понять, что я неправильно поняла ее слова. Это пришло гораздо позже.

Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз глотала Источник пиромантии и чувствовала внутри огонь, согревающий и придающий мне сил. У меня не было времени насладиться этим экстазом. Я вложила пиромантию в каждую частичку себя, позволила ей просочиться сквозь мою кожу, разожгла огонь внутри, чтобы он горел жарче, чем пламя снаружи. Это защитило меня, не дало мне сгореть дотла, сдержало жар и ярость ада. Конечно, это ничего не могло поделать с огнем, пожиравшим воздух, как голодная гончая свежую добычу. Я затаила дыхание и наблюдала, как надо мной закручивается вихрь, освещаемый вспышками молний из шрама. Земля мгновенно высохла, почернела и потрескалась от жара. Языки пламени взвились в небо, а затем погасли сами собой, израсходовав всю свою энергию.

Я, спотыкаясь, выбралась из-под пылающих обломков и вдохнула кипящий воздух. Мои легкие были бы повреждены, если бы не пиромантия, струившаяся по моим венам. Участки земли все еще горели. Мерзость, обуглившаяся до такой степени, что больше не напоминала живое существо, разрушилась сама по себе и превратилась в пепел, уносимый ветром. Костей, о которых можно было бы говорить, не осталось. Ничего не осталось ни от огромного монстра, который чуть не убил нас всех, ни от людей — наших людей — которых он убил.

Арикс, маршал, Джуйи и полазийка уставились на меня из дверного проема здания, в котором они укрылись. Честно говоря, мой секрет был раскрыт. По крайней мере, один из них. Теперь все знали, что я владею кинемантией и пиромантией.

Драгоценный камень сверкнул в запекшейся грязи, свет дугомантии ударил в него, и он на мгновение засиял голубым. Я наклонилась, морщась от боли в коленях, и вытащила его из земли. Большинство драгоценных камней треснули бы от такого сильного жара, но это был Источник, и они были практически неразрушимы.

— Ты это уронил, — сказал я, ковыляя к остальным. У меня болело бедро и ноги от долгой ходьбы. Я была в ужасной форме. Я подбросила Источник в воздух, и маршал схватил его, зашипев, когда он обжег ему руку. — Извини.

— Как? — спросила полазийка.

Арикс хихикнул.

— Это наша Сильва. — Он вышел из укрытия и направился было ко мне, но тут же остановился, прикрыв лицо рукой, чтобы защитить его от жара. — Всегда полна сюрпризов. Денма будет визжать, когда услышит об этом.

Я засмеялась вместе с ним. Он был прав. Денма любила слушать подобные истории и всегда побуждала меня рассказывать их. Признаюсь, большинство историй, которые я рассказывала ей на протяжении многих лет, я украла у Тамуры.

Снова призвав на помощь свой Источник пиромантии, я отогнала от себя столько лишнего тепла, сколько смогла, и, пошатываясь, шагнула вперед, обхватив Арикса рукой. Он обнял меня в ответ, и я была рада этому прикосновению, несмотря на запах чеснока. Он поддерживал меня всю оставшуюся дорогу до здания. Я не слишком горжусь тем, что нуждалась в этом. Даже с двумя Источниками в желудке я была истощена. Я не использовала такую силу с тех пор, как двадцать лет назад сражалась с Железным легионом. Я не привыкла к этому и, хотя мне неприятно это признавать, была намного слабее, чем тогда.

— Вау! — сказала Джуйи, качая головой. — Это было так... Спасибо. — Она улыбнулась, но ее глаза были печальными и красными. Чем бы Блеск ни была для нее, было очевидно, что Джуйи потеряла не просто охранницу. Может быть, даже больше, чем просто подругу.

— Ты что-то скрывала от нас, — сказал маршал Аракнар. — Кинемантия, подобной которой я никогда не видел, и, предполагаю, пиромантия, которая помогла пережить огонь. — Он прищурился. — По моим подсчетам, это пять настроек.

Даже в разгар орранско-терреланской войны, когда вербовщики с обеих сторон искали могущественных Хранителей Источников, редко можно было встретить кого-то из нас, обладающего более чем двумя или тремя настройками. Он знал об этом, и, как я решила, уже сложил все воедино. Я надеялась, что он никогда этого не сделает. Но, с другой стороны, к черту надежду. Если и есть более ненавистное и коварное чувство, я его не знаю. Надежда заползает внутрь и укореняется глубоко, как опухоль, растущая в сердце человека. Она убеждает тебя довериться самому бессмысленному понятию — удаче. Надежда — это отрицание здравого смысла, готовность закрывать глаза на истину, какой бы очевидной она ни была. Я слишком на многое надеялась в своей жизни, и эта надежда каждый раз меня предавала. Очевидно, я не желаю усваивать этот урок.

Маршал улыбнулся и протянул дрожащую руку, перепачканную его собственной кровью. «Из нас получилась хорошая команда, Сильва из Райсома». Его слова были достаточно теплыми, но он произнес их ледяным голосом.

Я пожала его руку. Никогда нельзя отказываться от дружбы, дарованной свободно и честно.

Тринадцать человек вошли в затонувший город Лорн, и только пятеро вышли оттуда. Мы показали лучшее время, добравшись до окраины города и поднявшись по илистым отмелям к берегу, где оставили аббанов. Я использовала свою врожденную геомантию, чтобы помочь нам укрепить почву под ногами. Мы достигли берега как раз в тот момент, когда солнце скрылось за горизонтом и Ишу окутала ночь. Город снова ожил, монстры снова задвигались, возможно, даже более энергично теперь, когда самый опасный хищник был мертв. Мы не закрыли шрам, и я даже не уверена, что такое было возможно, и мы не разобрались со всеми монстрами, которые пришли из Другого Мира. Но мы раскрыли часть тайны. Мы знали, что убило жителей деревни, и мы также знали, что нам понадобится армия, чтобы выследить монстров и уничтожить их. Было лучше предупредить жителей и позволить им самим защитить себя.

Путешествие домой было гораздо более мрачным, хотя, признаюсь, я сочла его более комфортным. У нас было три аббана на пятерых, так что места и еды хватало с избытком. Мы редко разговаривали, и Арикс, в основном, делал это за всех нас. Маршал был тих и задумчив, а Джуйи и полазийка погрузились в печаль. Мне было достаточно комфортно в собственной компании.

Мне никогда не нравилось быть одной, и до сих пор не нравится. Это настоящая пытка. Когда я остаюсь одна, меня одолевают мысли, сомнения и страхи, вина и горе. Я прокручиваю в голове свои воспоминания, как старые, так и новые, анализирую их, критикую свои поступки и вижу лучшие способы, которыми я могла бы действовать, если бы не была... собой. Мне стало лучше с тех пор, как я оставила свою старую жизнь и поселилась в Райсоме. Мне стало лучше. Я привыкла быть одна и справляться со своими предательскими мыслями. В некотором роде. Лучше и хорошо — два совершенно разных состояния ума.

Когда мы добрались до Нью-Пикарра, маршал предложил нам снова остановиться в таверне, но мы с Ариксом отказались. Нам обоим не терпелось вернуться домой. Я хотела иметь собственное пространство, свою маленькую юрту. Я хотела снова стать самой собой, пусть даже ненадолго и без свидетелей. Я изо всех сил старалась быть кем-то другим. Маска, которую я носила, была мне не по размеру, и у нее было слишком много острых углов. Маршал улыбнулся и сказал, что понимает, и что он приедет через день или два за аббаном, чтобы забрать его обратно.

Когда на горизонте показался Райсом и палатки, выступающие из земли разноцветными завитками, я почувствовала, как мое сердце дрогнуло, а плечи опустились. Меня охватило облегчение, и я не смогла сдержать улыбку на своем морщинистом лице. Меня не было меньше десяти дней, но, показалось, прошла целая вечность.

Денма и ее компания маленьких дикарей заметили нас первыми, и девочка бросилась на нас, выкрикивая множество вопросов. Я приложила ладонь к уху и заявила, что не слышу ее, отчего она закричала еще громче. Когда я повторила тот же трюк, она запрыгнула на одну из ног аббана и начала карабкаться по его шерсти. Зверь театрально вздохнул и побрел дальше, смирившись с помехой.

К тому времени, как мы остановили аббана, чтобы дать бедному животному попастись, и соскользнули с его спины, вся деревня собралась, чтобы поприветствовать нас. Нас встретили как героев еще до того, как мы рассказали им нашу историю. Цера обняла меня и крепко прижала к себе. Она сморщила нос, когда отстранилась, и пожаловалась на запах, но я не могла ее за это винить. Кроме того, я бы не хотела, чтобы эта женщина отреагировала по-другому. Мы с Ариксом вошли в Райсом среди возбужденной болтовни, безумных вопросов и заявлений о том, что в нашу честь будет устроен праздник.

Мое лицо болело от улыбки, когда мы добрались до нашей маленькой деревенской площади, где на общем костре весь день готовилось рагу. Именно там моя улыбка угасла, когда я увидела, кто меня ждет.