Грехи Матери

Глава 35

Глаз Создателя исчез. Марионетки, пытавшиеся убить нас, остановились, пошатнулись, упали на землю и умерли, их глаза дымились, в черепах горела чернота. Даже лошадь, терзавшая Кенто, замерла. Кенто вырвала свое плечо из ее пасти и, пошатываясь, выпрямилась, из раны текла кровь. Мы подняли глаза к небу и стали наблюдать.

Лурса пронеслась сквозь разлом, оставив позади огромный кусок себя. Нет, не позади. Он просто исчез. Был поглощен разломом. Наша луна была во много раз больше великого разлома, но простое прохождение через него оторвало от нее кусок и отправило его в другое место... Ну, я не знаю куда. Куда бы ни вел разлом, он не был связан с миром Создателя. Или вселенной, как назвала его Сирилет. Мне нужно было спросить ее об этом, но сейчас, когда на нас падала луна, было не совсем подходящее время.

Лурса продолжала падать на Оваэрис. Ее поверхность треснула из-за куска, вырванного из ее массы. Огонь вспыхнул по всей ее красной туше. Ее обломки, куски лунного камня размером с дом, тянулись за ней. Мир, казалось, покачнулся, как будто обычные правила, которые управляли им, перестали действовать. Я почувствовала себя легче, медленнее, как будто находилась под водой. Волосы плавали перед моим лицом. Капли воды и крови отделились от оазиса и взмыли вверх. Я была не единственной, кто это почувствовал. Имико пискнула, прижалась к Сирилет и прижала ее к себе. Кенто, прихрамывая, направилась к нам, двигаясь медленно, ее разорванное пальто задралось вверх, как будто оно было разумным и отчаянно пыталось убежать от нее. Зеваки, те, кто не был схвачен и убит Создателем, собрались у кромки воды, чтобы поглазеть на величественную фигуру Лурсы, надвигающуюся на нас. Некоторые из них пытались бежать, но с трудом сделали несколько шагов, как будто их ноги не находили опоры на земле.

Я потела. Мы все потели. В пустыне была середина ночи, но мне казалось, что солнце уже взошло и греет нас всех. Воздух дрожал от жары, над оазисом местами поднимался пар, а в воде становилось неудобно стоять.

— Отодвинь ее, — крикнула Кенто Сирилет. Ей пришлось кричать, чтобы ее услышали сквозь рев. До этого момента я даже не замечала шума, но он был оглушительным и доносился со всех сторон.

Сирилет посмотрела на Кенто. Моя младшая дочь была такой уставшей, что не могла сидеть прямо без помощи Имико. Кровь все еще текла у нее из носа и ушей, стекая по засохшим следам. Ее темные глаза сверкали в ночи, но были полуприкрыты. Все обручи, пронзавшие ее руки, за исключением двух, превратились в расплавленный шлак на коже, а плоть под металлом была красной и разъеденной, местами все еще дымясь. Сирилет просто покачала головой, глядя на Кенто.

Затем Кенто обратила на меня взгляд своих ледяных голубых глаз.

— Что нам делать, Эска? — В ее голосе послышалось отчаяние. — Что, черт возьми, нам делать?

Когда мир вокруг тебя горит, люди всегда обращаются к пиромантам. Сначала за ответами, потом с обвинениями.

Я помахала обитателям оазиса, стоявшим на берегу пруда в ожидании смерти. «Идите сюда», — закричала я. Кенто быстро присоединилась, призывая собравшихся торговцев и безумцев присоединиться к нам в центре озера. Некоторые направились к нам, медленно пробираясь по воде, борясь с обезумевшей гравитацией. Другие полностью игнорировали нас, не сводя глаз с Лурсы, которая падала, трескаясь, раскалываясь от новых ран, нанесенных ей разломом.

Десять обитателей оазиса добрались до нас вовремя. Семья пахтов, мужчина и женщина, и двое детей. Трое торговцев, все земляне, — двое мужчин держались друг за друга и плакали так, как могут только несчастные влюбленные, — и полазийка с челюстью, похожей на наковальню. Безумный землянин со спутанными волосами и без рубашки. Женщина-пахт, одетая во все черное, несла маленького ребенка-землянина, который звал свою мать. К тому времени, когда последний из них добрался до нас, жара стала почти невыносимой. Вода обжигала мне ноги, и все мы с трудом дышали горячим, разреженным воздухом. Другие все еще пробирались к нам, изо всех сил пытаясь добраться до того небольшого убежища, которое мы обещали. Я переглянулась с Кенто, и мы обе поняли правду. Они не успеют, и, если я буду колебаться еще немного, мы погибнем вместе с ними

Я подняла руку и создала пузырь из кинемантии, дугомантии и пиромантии одновременно. Воздух все еще был слишком горячим, вода обжигала, но Кенто опустила руки в красное озеро и использовала свою пиромантию, чтобы охладить пространство внутри моего пузыря. Женщина-землянин с грязным лицом, залитым слезами, добежала до нас, ударилась о щит, отскочила от него и закричала на нас, умоляя ее впустить. Я выдержала ее взгляд, игнорируя других внутри моего щита, которые просили меня опустить его и впустить ее. Это бы убило нас всех.

Рев стал оглушительным, но я ничего не могла с этим поделать. Лурса пролетела над нашими головами так близко, что я могла разглядеть трещины, проходящие по ее багровой коже, могла видеть огонь, бегущий по ним, как кровь по венам. Она действительно была полой внутри, и я заглянула в ее изрытые оспинами глубины. Тюрьма для Ранд, когда-то разрушенная, а теперь обрушивающаяся на нас.

Вода вокруг моего пузыря закипела. Деревья на краю оазиса охватило пламя, листья горели, стволы обугливались. Женщина, которая умоляла меня впустить ее, отшатнулась, закричала, задохнулась и растаяла. Я отвернулась от этого ужасающего зрелища и поняла, что скоро мне придется избавляться от нового призрака.

Воздух вокруг нас загорелся, огонь вспыхнул, а затем погас. Я почувствовала, что поднимаюсь, мои ноги больше не касались земли, затем Кенто схватила меня за ногу своей окровавленной рукой и потянула вниз. Она стояла на коленях посреди воды, зарывшись одной рукой в землю, и от нее исходил холод. Некоторые другие бросились на землю, но, когда Лурса проходила над головой, все остальные внутри моего пузыря плавали, словно открепленные от мира.

Лурса медленно плыла по небу. Или, возможно, не так уж и медленно, а только казалось таким. Огромные куски ее тела тянулись за ней по пятам, вращаясь, падая, разбиваясь вокруг нас, сотрясая землю и поднимая в ночное небо клубы песка, несмотря на то что тот горел.

Я почувствовала, как мое тело вновь обрело вес, а ноги снова обрели опору на земле. Я держала свой щит поднятым, используя всю свою магическую силу, чтобы не дать горящему миру снаружи нас уничтожить.

На нас обрушился мощный грохот, когда трещины, огонь и напряжение от падения, наконец, раскололи Лурсу надвое, как треснувшее яйцо.

— Мама, — позвала Сирилет. Она подавилась чем-то и сплюнула кровь в прохладную воду, плескавшуюся внутри моего пузыря. Остальная часть оазиса исчезла, вода испарилась из-за пекла, вызванного трением Лурсы о воздух. — Что бы ты ни делала, не роняй щит. — Она вся дрожала, и Имико удерживала ее в вертикальном положении. — Я имею в виду, что это еще не конец. Ты должна нас защитить.

Остальные, укрывшиеся в моем пузыре, жались друг к другу, перешептываясь о своих страхах, уже начиная обвинять всех вокруг. Я слышала, как, по крайней мере один раз, упоминалось имя Королева-труп, а также кое-что еще, новое название, предназначенное не мне. Пахты говорили Сирилет Эт-сера. Я не очень хорошо знаю пахтский, но знаю, что это значит. Эт означает конец, сера — приносить. Они называли мою младшую дочь Приносящей конец, и я не была уверена, что смогу с ними поспорить.

Девочка-землянин начала плакать, и я прошипела ее маме, чтобы та заставила ее замолчать. Не буду врать, мне стоило большого труда сохранять самообладание и выдерживать давление мира, пытающегося вернуть себе мой маленький пузырь. А детский крик — прекрасный способ нарушить концентрацию внимания.

Лурса, вернее, обе ее части, скрылись из виду за горизонтом. Мы не могли видеть ничего, кроме обломков, падающих на землю вслед за ней. Но мы поняли, когда она коснулась земли. Земля вокруг и под нами задрожала, взбрыкнула, закрутилась, искривилась. Мы почувствовали это даже через мой пузырь. Все остальные оказались в воде, плескавшейся у наших ног. Я удержалась на ногах только благодаря поддержке Кенто. Сирилет тоже подползла ко мне и положила руку мне на спину.

— Не роняй свой щит, Мама, — напомнила она мне. Я почувствовала... силу, исходящую от нее. Я не знаю, действительно ли она давала мне свою силу, каким-то образом передавая ее через прикосновение, или просто близость моей дочери придавала мне дополнительные силы. Кенто тоже стояла, высокая и сильная, позади меня, положив здоровую руку мне на плечо. Я вложила в этот щит все, что у меня оставалось. И бок о бок с моими двумя дочерями мы наблюдали за концом света.

Пламя осветило ночное небо почти так же ярко, как днем. В воздух поднялся огромный столб серой пыли и пепла, невероятно высокий и далекий. Земля продолжала дрожать, раскалываясь. Мне показалось, что она поглотит нас, сбросит в глубины Оваэриса и раздавит. Затем на нас обрушилась ударная волна. Стена пыли, камней, песка и... всего остального. Она пронеслась по земле, изменяя форму пустыни. Когда она ударила по моему щиту, мне показалось, что она раздавит меня даже через магию Источников. Я устояла на ногах только благодаря поддержке своих дочерей, пока вокруг нас бушевал шторм, который я не могла контролировать. Песок, пыль, камни и другие предметы проносились мимо меня слишком быстро, чтобы их можно было опознать. Мой пузырь снова и снова сотрясался. И когда все, наконец, утихло, я поняла, что мы погребены. В моем маленьком пузыре — не более дюжины шагов в поперечнике — сгрудились четырнадцать человек посреди того, что осталось от оазиса, у наших ног плескалась прохладная красная вода. А вокруг нас, сверху и снизу, высились горы песка и грязи. Единственный свет исходил от фиолетовой дымки моего щита, от моих сверкающих глаз и от глаз Сирилет, горящих в темноте.

Сирилет это сделала. Она сорвала Лурсу с неба, закрыла великий разлом, обрушила луну на Полазию. И теперь мы были погребены, и я не могла придумать, как выбраться. Кроме того, ребенок снова заплакал. Я не могла винить ее в сложившейся ситуации, но это действительно не помогало.

Остальные начали задавать вопросы. Женщина из Полазии потребовала объяснить, что только что произошло. Пахт, все еще присматривавшая за ребенком, пыталась успокоить плачущую девочку. Сумасшедший дурак без рубашки рассмеялся, находясь на грани истерики. Мужчина-пахт оставил свою жену и ребенка, подошел ко мне и начал выкрикивать оскорбления на пахтском.

Молчала только Имико. Она сидела рядом, одна, промокшая насквозь и уставившись в никуда. Это было совсем непохоже на мою младшую сестру — быть такой молчаливой и отстраненной. Я беспокоилась о ней. Мне нужно было подойти к ней и как-нибудь утешить, но у меня не было времени. Я должна была поддерживать пузырь, иначе мы бы все задохнулись, погребенные заживо, и моего внимания требовало слишком много всего другого.

— И что теперь? — спросила Кенто.

— Дай мне минутку, сестра, — сказала Сирилет. Она закрыла свои темные глаза и глубоко вздохнула. Потом она опустилась на колени в прохладной воде, прижала руку к земле и нахмурилась. — Я не могу дотянуться до мира за пределами твоего пузыря, мама. Я имею в виду, не могу с помощью магии Источников... Твой пузырь мешает.

— В этом-то и дело, — проворчала я.

— Мне нужно, чтобы ты убрала свой щит, — устало сказала Сирилет.

— Быть похороненным заживо — не очень весело.

Сирилет открыла глаза и уставилась на меня, на горящие наружные оболочки глаз было страшно смотреть. Она выглядела такой усталой.

— Мы уже похоронены заживо, мама. Я не смогу вытащить нас отсюда без геомантии.

— Всем затаить дыхание, — сказала я. — Возможно, вы захотите прикрыть рты детей. — Затем я уронила свой пузырь. Обожженная земля бросилась на нас, поглотила нас. Жара была, мягко говоря, неприятной. В этих ужасных темных объятиях всплыли кошмарные воспоминания, которые, как я думала, давно остались позади. Я, привязанная к стулу в Красных камерах, не могу пошевелиться, император Террелана вонзает ножи в мою плоть. Наполовину сформировавшиеся сны, которые когда-то показывал мне Сссеракис, в которых я поймана ловушку и крепко зажата, челюсти смерти сжимаются. Я в Яме, окружена тьмой, убегаю от Прига и его друзей, они гонятся за мной с убийством в глазах.

Земля содрогнулась вокруг меня, сдвинулась, покатилась, а затем выплюнула меня на пылающую пустошь, которая когда-то была зеленым оазисом. Я вытащила ноги из грязи и откатилась в сторону от этого места, как будто чудовище проглотило меня и могло попытаться снова. Другие тоже выбрались на свободу. Кенто и Имико, семья пахтов, сумасшедший землянин. Одного за другим их всех выплюнула земля, они поднималась на ноги глядели на новый мир, в котором теперь обитали. Сирилет была последней. Частички грязи прилипли к крови на ее лице и усеяли темные волосы.

Мы были окружены зловещим красным сиянием. Пыль, песок и прочий мусор плавали и кружились вокруг нас. Казалось, что мы стоим в центре пыльного шторма, который бушевал повсюду. Только этот шторм не двигался. Он стоял на месте. Надо мной все еще зиял огромный разрыв, дыра в мире, трещина в реальности. Но он был пуст. Создатель больше не смотрел сквозь него.

Оставшиеся поблизости деревья, у которых корни были достаточно глубокими, чтобы их не вырвало и не унесло ветром, все еще горели, огонь пожирал их изнутри. Больше не было ни воды, ни деревьев, ни травы, вообще никакой жизни, кроме четырнадцати людей и пахтов, которых я защитила.

— Это сработало, — сказала Сирилет, сев на горячую землю, откинувшись назад и уставившись на разрыв.

— Что ты имеешь в виду? Он все еще там, — сказала я.

— Конечно, Мама. Это разрыв. Дыра в мире. Я не могу его закрыть. Никто не может. Он... Просто... просто есть.

Кенто повернулась к сестре и шагнула вперед.

— Тогда что, черт возьми, все это значит?

Сирилет поморщилась и наклонилась вперед. При каждом движении металл, скользивший по ее рукам, стонал от напряжения, а раны вокруг него снова кровоточили. Я поняла, что она все еще использует ингомантию, чтобы двигать металл, двигать руками.

— Я вернула разлом в исходное состояние, — сказала Сирилет. — Сейчас это дыра в мире, которая ведет в никуда. По ту сторону нет другой вселенной. Там нет ничего.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь вселенная? — спросила Кенто.

— Это сложно, сестра. Возможно, у нас нет времени на объяснения.

Кенто сделала еще один шаг вперед и нависла над Сирилет.

— Попытайся.

Сирилет уставилась на Кенто, затем вздохнула, закрыла глаза и потерла переносицу.

— Многое из этого я знаю от Создателя. Когда он забрал меня, я узнала много нового о мирах и вселенных. И о других вещах. Но он... он не рассказал мне всего. У него не было времени, и были вещи, о которых он не хотел, чтобы я знала. Я имею в виду знания, которые, по его мнению, я не могла понять. Остальное мне пришлось узнавать самой, проводя исследования и эксперименты.

Кенто открыла рот, чтобы что-то сказать, но я махнула рукой в ее сторону, чтобы она замолчала. Без сомнения, она собиралась высказать обоснованное мнение о том, что эксперименты Сирилет убивают людей, но какой от этого толк? Сирилет и так это знала. Сейчас было важно понять, почему она поступила так, как поступила, и что теперь означает раскол.

Сирилет сделала глубокий вдох, чуть не упала, но удержалась.

— Мы существуем в одной вселенной.

— Оваэрис? — спросила я.

Она покачала головой, поморщилась, затем открыла свои темные глаза и пронзила меня пристальным взглядом.

— Оваэрис — это мир, в котором мы живем. Он существует в пределах нашей вселенной. Как и луны, звезды и все остальное. Это все наша вселенная. Но есть и другие вселенные.

— Сколько? — спросила Кенто.

— Десять, по крайней мере. Я имею в виду те, о которых я знаю наверняка. Десять. И это только те, которые показал мне Создатель. Я верю, что есть и другие. — Она взглянула на меня и улыбнулась, взгляд ее был полон ужаса, благоговения и волнения. — Я верю, что их гораздо больше.

— Вроде Севоари? — спросила я.

Сирилет снова покачала головой.

— Оваэрис и Севоари — одна вселенная. Один мир. Они просто существуют в разных... э-э, пространствах в пределах одной вселенной? — Она вздохнула. — Это все... Когда Джинны создавали Севоари, у них не было сил создать целую вселенную. Я имею в виду, ни у кого нет таких сил. Никто не может. Даже Создатель не может создать новые вселенные. Но Джинны действительно обладали силой, чтобы создать мир в этой вселенной. Вроде того? Они, э-э, исказили законы, фундаментальные законы, которые управляют... всем. Они сделали так, что Севоари существует здесь точно так же, как Оваэрис, в пределах этой вселенной, хотя он отрезан от остальной части вселенной. — Она замолчала и покачала головой.

Я взглянула на Кенто. Она выглядела непонимающей, и это меня немного утешило, потому что, должна был признаться, я тоже не понимала.

Сирилет вздохнула, сунула руку в карман и вытащила монету.

— Этот участок земли — наша вселенная. — Она провела рукой по земле перед собой, разглаживая ее. — На этой монете изображен Оваэрис, — она подняла ее плоской стороной к нам, без надписей. — А также Севоари. — Она перевернула монету и показала нам лицевую сторону, на которой была выбита единственная линия. Затем она положила монету на землю лицевой стороной вверх. — Мы существуем вот так. Что касается остальной части нашего вселенной, то существует только Оваэрис. Севоари скрыт. На другой стороне нашего мира, но все еще там. Он часть нашего мира, но отделен от всего остального. Это... Я не...

— Мир внутри мира, — сказала я, когда все начало вставать на свои места. — Вот что сделали Джинны. Когда Вечная война была в самом разгаре, и Ранд жертвовали частью себя, чтобы создать Аспектов, в надежде обойти законы нашего мира...

— Нашей вселенной, — поправила Сирилет. — В нашем мире нет законов. — Она остановилась, нахмурилась и покачала головой. — Фундаментальных законов. Законы есть у вселенных. Миры — это просто... — Она взяла горсть земли и пропустила ее между пальцами. — Земля. Вода. Жители.

— Верно, но джинны начали создавать свои собственные миры внутри предметов. Например, корона Вейнфолда. Внутри короны есть целый мир. Это едва сформировавшаяся вещь из огня и камня. Маленький мир, но существует внутри короны.

Сирилет кивнула, одарив меня лучезарной улыбкой. «Он существует внутри нашего мира, но также и отдельно от него. Севоари — это то же самое, только в бо́льшем масштабе. Я имею в виду, это гениально. Это мир внутри Оваэриса. Часть этого. Обратная сторона». — Она перевернула монету.

— Какое отношение это имеет к той штуке? — спросила Кенто, указывая на великий разлом. — И Создателю?

— Разломы — это больше, чем просто порталы, — сказал я. — Это дыры в мире.

— Не в мире, мама. Во вселенной, — сказала Сирилет. — Мне пришлось провести много исследований в области порталомантии и... — Она рассмеялась. — Вы не поверите, сколько всего понапридумывали глупые Хранители Источников. Земляне, в частности, знают все на свете. У таренов дела обстоят немного лучше, но все их исследования основаны на бессмысленной религиозной догме о том, что Создатель придет и очистит мир. Я имею в виду... Я не убеждала их в этом. Они верили в это до меня. Я просто...

— Использовала их? — спросила я.

Сирилет кивнула.

— Мне нужны были посох и руда. Мне нужна была их помощь, поэтому я заставила их думать, что хочу того же, что они.

Она на мгновение закрыла глаза, сделала глубокий вдох, а затем медленно продолжила.

— Порталы — это просто то, что создается с помощью Источника. Они соединяют одно место во вселенной с другим местом в той же вселенной. Разломы — это дыры в самой вселенной, они ведут в другие вселенные. Или, э-э, могут... привести в другие вселенные. Когда Ранды и Джинны столкнулись здесь во время своей войны, они открыли разлом, и по чистой случайности, он привел во вселенную Создателя. Создатель достаточно силен, чтобы удержать разлом открытым, и начал разрывать его, делая его больше, в попытке проникнуть в нашу вселенную. Он также достаточно силен, чтобы, будучи связанным с нашей вселенной через разлом, иногда похищать кого-нибудь из портала. Именно так он похитил меня, когда я была маленькой.

— Но ты... — Кенто замолчала, поморщилась и потерла затылок. — Ты вернула разлом в исходное состояние, чтобы он вел в никуда, а не во вселенную Создателя? — То, как она нерешительно произнесла это, подразумевало, что она либо не поверила Сирилет, либо изо всех сил пыталась понять, о чем говорит моя младшая дочь.

— Да. — Сирилет улыбнулась Кенто. — Разломы создаются с помощью магии Источников. Руда на наших спутниках нарушает работу Источников. Итак, я проверила это. Поэкспериментировала. Я, э-э, создавала небольшие разломы, ведущие в другие вселенные, а затем приводила их в соприкосновение с рудой. Небольшие куски руды просто перенеслись в другую вселенную. Я имею в виду, в какую-то другую вселенную. Но если кусок руды был крупнее, чем разлом, это возвращало разлом в исходное состояние, и он вел в никуда. — Она снова замолчала и поморщилась, пытаясь собраться с мыслями.

Вокруг нас все еще бушевал шторм. То тут, то там сверкали молнии, и, хотя ветер и пыль не достигали нас, рев шторма был похож на рычание льва, бьющегося в клетке, отчаянно пытающегося добраться до своей добычи.

— Но единственные разломы, которые мне удалось создать, были просто булавочными уколами. Слишком маленькими для... Это было все равно, что заглянуть в другую вселенную через замочную скважину. Но этот, великий разлом, больше похож на открытую дверь.

— Очень большую дверь, — сказала Кенто.

— Так и есть! — согласилась Сирилет.

Я вздохнула.

— И единственным куском руды, достаточно крупным, чтобы нарушить его работу, была одна из наших лун.

— Именно так, Мама, — кивнула Сирилет, ссутулившись, ее плечи поникли. — Создатель собирался продолжать ковыряться в разломе. Однажды он должен был расширить его настолько, чтобы пролезть внутрь и убить нас всех. Я это знаю. Он... он показал мне. Пытался заставить меня помочь. Пытался... Был лишь единственный способ это остановить. Я искала. Я искала, искала. Я искала другой способ. Я не нашла. Был только этот. Наш единственный шанс.

Остальные все еще толпились вокруг нас. Безумный землянин стоял на коленях, воздев руки к разлому, умоляя Создателя вернуться. Полазийка расхаживала взад-вперед, глядя на бушевавший вокруг нас шторм и ругаясь. Взрослые пахты спорили на своем родном языке, мужчина яростно размахивал руками. Но их дети стояли рядом, слушая Сирилет. Я не очень хорошо разбираюсь в возрасте пахтов, но, если бы они были землянами, я бы дала мальчику не больше шести, а девочке — девять или десять. Мальчик прижался к девочке, и она крепко его обняла.

— Почему монстр хотел убить нас? — спросила маленькая девочка на земном.

Сирилет пристально посмотрела на девочку. Та отвела взгляд от этих глаз, наполненных темным светом, но не отступила, даже когда маленький мальчик-пахт потянул ее за руку, заставляя отступить.

— Когда мне было десять лет, монстр похитил меня, — наконец сказала Сирилет. — Он забрал меня в свою вселенную, баюкал и многое мне показал. Он показал мне, что намерен сделать, что я должна сделать, чтобы его освободить. Я задала ему один вопрос, тот же, что и ты. Почему? Я имею в виду, что может быть такого важного, такого ужасного в Оваэрисе, в нашем мире... в нас самих, что монстру понадобилось его уничтожить?

Кенто покачала головой, отвернулась и скрестила руки на груди. Но не отошла. Она все еще слушала.

— Видите ли, каждая вселенная отличается от других, — продолжила Сирилет. — Я знаю. Я заглянула в некоторые из них. Я видела вселенную, где люди поклоняются звездам, а не богам. Другую вселенную, где мир поглощен лесом и туманом. Я видела мир, настолько погруженный в кровопролитие и войну, что сами мертвые восстали, чтобы остановить это. — Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами и покачала головой. — Но вселенная Создателя, монстра... Она пустая. Она всегда была пустой. Там нет ничего, кроме Создателя. Вы можете себе представить, как ему одиноко?

Я могла. Я всегда ненавидела одиночество. Но даже в самые тяжелые времена, когда я сидела в тюрьме, я не была по-настоящему одинока. У меня были мои охранники и мои мучители. У меня были призраки всех тех, кого я убила. Еще совсем недавно, во время моего пребывания в Райсоме, окружающие люди понятия не имели, кто я на самом деле, и это, безусловно, было своего рода одиночеством, но я никогда не была по-настоящему одинока. Идея, возможность существования в мире, во вселенной, в которой никого нет. Остаться в полном и неизбежном одиночестве... Это был настоящий ужас.

Маленькая девочка-пахт покачала головой. «Мне бы хотелось иногда побыть одной». Она взглянула на младшего брата, вцепившегося в ее когтистую руку.

Сирилет улыбнулась ей и кивнула. «Братья и сестры могут быть жесткими. По крайней мере, он еще не пытался тебя убить». Она взглянула на Кенто, но моя старшая дочь даже не повернулась, чтобы подтвердить ее слова. Маленькая девочка-пахт нахмурилась и попыталась высвободить руку, но брат сжал ее крепче.

Сирилет вздохнула.

— У монстра не было ни братьев, ни сестер, ни родителей, ни друзей. У него никого не было. Время от времени он наблюдал за другими вселенными — его сила была настолько велика, что он мог это делать, — но он не нашел никого похожего на себя. Никого, кто мог бы понять его или общаться с ним. Поэтому он решил сделать себе компанию. И завел детей.

— От кого? — спросила девочка-пахт.

Сирилет усмехнулась:

— От себя.

Девочка-пахт широко раскрыла глаза и обнажила клыки. Со времен, проведенных с Иштар много лет назад, я знала, что так пахт выражает отвращение.

Сирилет кивнула, затем перевела взгляд своих темных глаз на меня. «Он создал Ранд и Джиннов», — сказала она.

Я уже знала это. Я поняла это много лет назад, еще до того, как Сирилет родилась. Я думаю, моя дочь проверяла меня, пытаясь понять, как много я знаю.

— Он дал им частичку себя, своей силы, — продолжила она. — Создатель пытался создать себе компанию, но он также пытался понять себя. Он думал, что, если сможет удалить частички себя, вложить их в новые вещи, в новую жизнь, то, возможно, сможет понять их, а через это понимание — и самого себя.

Я усмехнулась:

— Прямо как Ранд и Аспекты.

— Как ты думаешь, откуда у них эта идея?

В этом был большой смысл. Сссеракис как-то сказал мне, что Ранд и Джиннам не хватало воображения. Да, они утверждали, что что-то создали, но, на самом деле, это было воссозданием или переделкой. Севоари был основан на Оваэрисе, существа, населяющие его, были взяты из воображения землян, пахтов и других разумных рас. Города Джиннов, сама их эстетика была основана на архитектуре гарнов. Ранд утверждали, что они создали нас — землян, пахтов и таренов, — но, на самом деле, они изменили то, что уже было здесь, примитивные расы Оваэриса.

— И что случилось потом? — спросила девочка-пахт. Ее брат прильнул к ней, посасывая один из своих когтей, как дети землян делают со своими большими пальцами. Она положила руку ему на плечо. — Если... — она нахмурилась. — Если монстр создал богов, то как они попали сюда?

— Изгнание, — сказала Сирилет. — Дети Создателя были буйной компанией. Я уверена, ты знаешь, что братья и сестры ссорятся, и дети Создателя постоянно ссорились. Разочарованный, Создатель отправил их сюда, запер внутри наших лун. Он и раньше видел Оваэрис, когда наблюдал за вселенными, и уже знал, что наши луны сделаны из странного металла, который сопротивляется его силе. Недостаточно, чтобы сделать бессильным его, но достаточно, чтобы сделать это с его детьми, которые и близко не обладали его силой.

Маленькая девочка посмотрела в небо. За огромным разломом, который теперь превратился в темную пустоту в небе, мы едва могли разглядеть Локара, все еще висящего над нами. Теперь от него осталась лишь жалкая оболочка. Его синяя кожа никогда не давала столько света, как у Лурсы, но теперь, когда та покинула его, он казался темнее, уменьшившимся в размерах. Он был вскрыт, внутренности вырваны, повернуты к Оваэрису так, что мы почти могли заглянуть внутрь него. Большая часть его поверхности была разрушена, массивные трещины шли по всей его поверхности. Огромные куски его каменной плоти были оторваны и висели между ним и нами. Там, наверху, все еще виднелись кусочки Лурсы, их красный цвет стал таким темным, что казался почти фиолетовым. Вот что оставила нам Сирилет. Одна луна рухнула на землю, и я все еще не могла понять последствий этого. Другая луна была треснутой, разбитой вдребезги, из нее сыпались камни, как кишки, тянущиеся по небу.

— Я все это знаю, — в конце концов сказала я. Что-то все еще не давало мне покоя, какая-то часть головоломки, которая никак не складывалась. И черт бы побрал Сирилет, но она знала ответ. Она действительно была умнее меня, лучше разбиралась в деталях и складывала их вместе. К сожалению, Кенто не разделяла нашей любви к головоломкам. — Но я не понимаю, зачем Создателю вообще понадобился разлом. Если он был достаточно силен, чтобы привести сюда Ранд и Джиннов, зачем ему понадобился разлом?

Сирилет пригвоздила меня своим пылающим взглядом.

— Именно так, Мама. Я имею в виду, зачем этот раскол? Почему ты? Почему я? Зачем существу, обладающему такой огромной силой, понадобились мы, простые земляне? — Она усмехнулась, слегка криво, совсем как я. — Потому что он гребаный идиот.

Я рассмеялась над этим, искренне и безудержно. Сирилет так похожа на меня. Я, но умнее. Я, но лучше. Я, но опаснее. Сирилет на мгновение заколебалась, а затем рассмеялась вместе со мной.

— Создатель наделил Ранд и Джиннов слишком большой силой, — продолжила она, явно с большим энтузиазмом. — Пока они все еще находились в его владениях, он, э-э, имел доступ к этой силе через них, потому что они все еще были его частью. Но затем он отправил их сюда, запер в Локаре и Лурсе. Он не мог убить их, они были его детьми. Но им нужно было преподать урок. Он оставил их здесь и вернулся в свою вселенную. — Она рассмеялась. — Запер непослушных детей в их комнатах. Создатель не хотел, чтобы изгнание было постоянным, это было просто наказание для непослушных детей. Но, вернувшись в свою вселенную, он вдруг понял, что у него больше нет доступа к силе, которую он дал Ранд и Джиннам. Он запер себя в собственной вселенной, но на этот раз он не мог путешествовать в другие вселенные, не мог создавать детей. Он, э-э, отдал им слишком много своей силы. Он снова остался один.

Это был последний кусочек головоломки. Я кивнула.

— А потом война между Ранд и Джиннами привела к возникновению великого разлома.

Сирилет улыбнулась мне.

— Да, Мама. Точно. Создатель тысячи лет осматривал вселенные, пытаясь найти ту, в которой он оставил своих детей, потому что хотел их вернуть. Он хотел вернуть себе всю свою силу. Но он мог только наблюдать за другими мирами. Затем открылся разлом, и он ухватился за него. Но к тому времени так много Ранд и Джиннов были мертвы, что, даже восстановив связь с силой, которую он им дал, они не смогли добраться сюда или заставить разлом полностью открыться. Итак, он бесконечно ковырялся в разломе, постепенно его увеличивая.

Кенто наблюдала за нами, все еще стоя к нам спиной, но повернулась ровно настолько, чтобы заглянуть через плечо, ее глаза были холодны как лед.

— Почему ты?

Сирилет встретилась взглядом с сестрой.

— Из-за нее. Я имею в виду, из-за Мамы. Нашей мамы.

Я побледнела. Я ждала, что вина падет на мою голову.

— Она привлекла внимание Создателя много лет назад, когда случайно посетила его. Она и Сссеракис.

— Кто? — спросила Кенто.

— Сссеракис, — нетерпеливо произнесла Сирилет, переводя взгляд с Кенто на меня и обратно. — Ужас из Севоари.

Я никогда никому не рассказывала о Сссеракисе, и мне не хотелось нарушать эту традицию, какой бы важный вопрос ни обсуждался. Я даже не могу сказать почему. Наверно потому, что Сссеракис был моим и только моим. Единственным, чего обо мне никто не знал. Или, может быть, потому что я не хотела, чтобы другие знали, каким чудовищем я на самом деле была, что само воплощение страха овладело мной, сделало своим домом, и мы были друзьями. Больше, чем друзьями. Партнерами таким образом, который я никогда не смогу объяснить. Я скучала по Сссеракису каждый день. И я испугалась того, что это означало, того, что подумала бы обо мне Кенто, если бы узнала.

— Когда мама и Сссеракис привлекли внимание Создателя, он понял, что сделали Ранд. Что они использовали данную им силу, чтобы завести собственных детей.

Кенто все еще смотрела на меня, но я отказывалась встречаться с ней взглядом. Вместо этого я уставилась на шторм, клубящийся вокруг нас, вокруг разлома. Мерцающий тускло-красный свет и редкие вспышки молний завораживали.

— Я не думаю, что обитатели Другого Мира или Оваэриса будут рады, если их назовут детьми Ранд.

— Но так оно и есть, — сказала Сирилет. — Я имею в виду, что-то вроде того. Верно? Земляне, пахты, Аспекты, Хранители Источников. Мы все были созданы Ранд, которые, в свою очередь, были созданы Создателем. Когда ты прошла через портал, Мама, Создатель это понял. Он увидел, э-э, свои отпечатки в твоем, э-э... в тебе. Он заинтересовался тобой, наблюдал за тобой через порталы. А потом, когда я проходила через портал, он воспользовался шансом. Взять меня, я имею в виду. Он показал мне так многое, научил меня очень многому. — Она горько улыбнулась.

Он думал, что может контролировать меня. И я позволила ему в это поверить. Но я знала, чего он хочет на самом деле. Ему было наплевать на нас и на меня, на Оваэрис и на Севоари, на Ранд и Джиннов. На самом деле он хотел только одного — вернуть свою силу. И поскольку многие из Ранд и Джиннов были мертвы, а их сила была заключена в Источниках, Создатель знал, что единственный шанс, который у него был, — полностью поглотить Оваэрис.

— Все, что я делала, было направлено на достижение одной цели, Мама, — сказала Сирилет. Ее голос стал чуть выше, чем раньше, как у ребенка, просящего одобрения. — Ранд назвали это Вторым катаклизмом. Так сказала Тамура. Пророчество о конце. Я это остановила. Я это сделала.

Я обхватила голову руками, прижав их к вискам, когда у меня начала болеть голова. Я почувствовала, как из носа вытекла капля крови, почувствовала ее вкус на губах. Я использовала слишком много магии и начала отторгать свои Источники.

— Что помешает Создателю снова найти Оваэрис? — спросила я, роясь в своей сумке в поисках спайстравы. — Если он все еще может наблюдать, заглядывать в другие вселенные, то, конечно, он может снова найти разлом. — Я засунула в рот пучок влажной спайстравы и сосала ее, пока у меня не началась рвота.

— Да, — сказала Сирилет, когда меня вырвало первым Источником. — Вот почему у нас мало времени. Мне нужно перенаправить разлом куда-нибудь еще. Как только он будет соединен с чем-то еще, чем-то другим, Создатель не сможет вернуть другой его конец обратно, в собственную вселенную. Я, э-э... Я думаю? Я имею в виду, я думаю, что это знаю.

— Идиотка! — рявкнула Кенто. — Ты не предотвратила Второй катаклизм, Сирилет. Ты, черт возьми, его спровоцировала! — Она повернулась, подошла к своей младшей сестре, схватила ее за воротник и подняла на ноги. Я могла только наблюдать с прожаренной почвы, потому что меня вырвало вторым Источником.

Сирилет не сопротивлялась, когда Кенто потащила ее в том направлении, куда упала Лурса, а затем подтолкнула ее. Сирилет, споткнувшись, сделала пару шагов, прежде чем остановилась, удержавшись на ногах. Я увидела свежую кровь, текущую по следам, которые расплавленный металл оставил на ее руках. Она повернулась к Кенто и покачала головой.

— Я не понимаю. Я остановила его. Создателя. Второй катаклизм. Я его остановила.

Кенто покачала головой.

— Ты знаешь, сколько людей живет в Ираде, Сирилет? Жили там. Больше нет. Вот куда ты привела луну. — Она ткнула пальцем в том направлении, куда упала Лурса. — Ты, блядь, разбила луну о крыши города. — Она раздраженно всплеснула руками. — Как я даже начну... Луну! После такого никто не выживает.

Сирилет снова покачала головой. Металл на ее левой руке взвизгнул, когда она согнула руку, чтобы потянуть за косичку.

— Город эвакуирован, — сказала она. — Я убедилась. Я... Я имею в виду, что, может быть, осталось несколько тысяч человек, те, кто не смог выбраться.

— Они не эвакуировались, — сказала я. Это было все, что я смогла выдавить, прежде чем меня снова стошнило, и меня вырвало моим последним Источником.

— Но... — Сирилет запнулась, нахмурилась, теребя пальцами волосы в своей косе. — Я велела принцу эвакуировать. Принцу Джамилю, я имею в виду. Он бы не стал просто игнорировать меня. Он бы не стал... — Ее уверенность испарилась так же быстро, как воды оазиса.

Кенто сплюнула, сжала руки в кулаки, шагнула вперед и сильно толкнула Сирилет в грудь. Сирилет отступила еще на пару шагов.

— О, принц не проигнорировал тебя, Сирилет. Королевская семья, конечно же, эвакуировалась. Но они оставили остальную часть города умирать.

— Я... я велела ему вывести оттуда всех, — тихо сказала Сирилет. Моя бедная младшая дочь. Всегда так хорошо разбиралась в головоломках, числах, уравнениях, исследованиях. Всегда так плохо разбиралась в людях.

Кенто снова толкнул Сирилет, достаточно сильно, чтобы моя младшая дочь споткнулась и упала на задницу, вскрикнув от боли. «Он действительно вытащил свою семью. Королевскую семью. Ты идиотка. Гребаная идиотка. Почему ты не пошла к королеве? Почему ты не сказала ей? Почему ты не...» — Кенто остановилась, повернулась и пнула ногой пыль.

— Она... она бы меня остановила, — тихо и неуверенно произнесла Сирилет.

— Потому что тебя нужно было остановить! — взревела Кенто. Затем она повернулась ко мне, выбросив руку и указывая на Сирилет. — Ты сделала это, Эска. Ты и она, вы обе чертовски ответственны. Ты хоть представляешь, сколько людей жило в Ираде? — Она пристально посмотрела на меня, затем перевела свои ледяные голубые глаза на Сирилет. — Ты хоть представляешь, скольких людей ты только что убила?

— Тысяч сто, — сказала я. — Или двести? — Слишком много. Слишком чертовски много.

Сирилет посмотрела в сторону Ирада, и я увидела, как на ее лице отразилось столько всего. Осознание, ужас, горе, тошнота, решимость, принятие. И все это за несколько секунд. Она с трудом поднялась на ноги и вызывающе вздернула подбородок.

— Это того стоило.

Кенто застыла ужасающе неподвижно.

— Сто тысяч погибших, — сказала Сирилет дрожащим, срывающимся голосом. — Весь Оваэрис спасен. — Она опустила свои темные глаза, стараясь не встречаться с мрачным взглядом Кенто. — Оно того стоило, — сказала она очень тихо.

Кулак Кенто ударил Сирилет в челюсть, и она растянулась на раскаленной пыльной земле. Имико вскочила на ноги, подбежала к Сирилет и встала между моими дочерями, когда Кенто снова двинулась в атаку.

— Оставь ее в покое, — прорычала Имико.

Моя старшая дочь некоторое время смотрела на Имико, ее губы дрожали.

— Ты действительно думаешь, что на Ираде все закончится? — тихо спросила Кенто. — Посмотри на этот шторм. Мы живы только потому, что разлом каким-то образом удерживает его от нас. Все, кого он коснется, умрут. Как ты думаешь, насколько далеко это зайдет? Ты обрушила на нас луну, сестра. Чертову луну! — Она покачала головой и опустилась на колени. Я знала, что она чувствовала. Когда гнева слишком много, он уходит, и остается только усталость. — Цунами, ураганы, бури, эта чертова пыль, закрывающая солнце. Ирад — это только начало. Это... — Она вскинула руки, указывая на бушующий вокруг нас шторм. — Это Второй катаклизм. А не какой-то бессильный бог, наблюдающий за нами через разлом. Это! — Она всхлипнула. — Ты не остановила катаклизм. Ты его вызвала. И теперь мы все умрем.

Я пошаркала к Кенто. У меня не было слов, чтобы утешить ее, но я надеялась, что, может быть, мое присутствие поможет. Она посмотрела на меня с таким упреком, что я резко остановилась и опустилась на колени в нескольких шагах от нее. Думаю, я поняла. Она была сердита, да, даже взбешена. Но не гнев поглотил ее, увлекая в холодное забытье. Это был страх. Она боялась того, что может случиться с нашим миром, что будут означать действия Сирилет. Она боялась, что из-за этого умрет ее дочь Эсем. И еще того, что мы застряли в пустыне. Она боялась, что ее дочь умрет без нее.

Супруги пахты забрали своих детей и теперь держали их подальше от нас. Все остальные тоже держались на расстоянии. Я их не винила. Они все слышали, как мы спорили, и знали правду. Они знали, что Сирилет только что убила нас всех.

— Ты готова? — Я услышала тихий вопрос Сирилет. — Ты уверена?

— Да, — голос Имико, тихий, побежденный.

Я подняла глаза и обнаружила, что Сирилет еще не закончила уничтожать нас.