Грехи Матери

Глава 20

По мере нашего приближения Ро'шан быстро увеличивался в размерах. Шум флаера был настолько сильным, что затруднял разговор. Это был один из маленьких кораблей, предназначенных для перевозки людей на короткие расстояния. Маленький трюм, но флаер был быстрее своих более крупных кузенов.

Имико прошлась по палубе, достала фляжку, отхлебнула, прошлась еще немного. Под глазами у нее залегли тени, движения были резкими и отрывистыми. Я хотела подойти к ней, но она избегала моего взгляда. И, кроме того, нам нужно было многое обсудить, и я не думала, что перекрикивать грохот флаера — лучший способ это сделать. Этот разговор следовало отложить на потом.

Джамис советовался со своим ручным Хранителем Источников. Он не выглядел счастливым и часто бросал на Кенто острые взгляды. Я впервые видела его встревоженным. Мне это понравилось. Его Хранитель Источников стоял неподвижно, только рука его плясала по ноге, пальцы постукивали по бедру. Я мечтала о том, как выброшу его из флаера и буду смотреть, как он падает, крича, навстречу своей смерти. Он тоже старался не встречаться с моим сверкающим взглядом.

Я размышляла. Я говорю это в основном потому, что это звучит намного лучше, чем признание в том, что я дулась. Мое сердце разрывалось на части слишком быстро и в слишком многих направлениях, и я изо всех сил пыталась осмыслить все, что произошло. Ошеломляющее опьянение от чужого желания к мужчине, который использовал меня, чтобы завоевать трон, которого еще не существовало. Предательство Имико. Она умоляла меня покончить с этим. Покончить с ней. Моя давно потерянная дочь, которую я считала мертвой два с половиной десятилетия, внезапно появляется на свет. Затем она называет самого могущественного врага, который у меня есть, своей матерью — не думай, что это ускользнуло от моего внимания. И, конечно, все еще оставался вопрос о Сирилет. Что она задумала и почему? И где она была? Джамиса прервали, прежде чем он перешел к этой части, но мне все равно нужно было знать.

Когда мы достигли Ро'шана, над горизонтом уже начало светать. Солнце встало из-за летающей горы, и город превратился в огромный силуэт. Кенто поднимала флаер все выше, пока мы не оказались над Ро'шаном, глядя на город сверху. Ро'шан выглядел точно так же, как я помнила. С одной стороны густой лес, в котором деревья росли слишком быстро. Озеро, сверкающее в лучах рассвета, голубая вода глубиной всего в пару футов.

Сам город, построенный из полированной белой кости и украшенный замысловатой архитектурой, подобной которой нет больше нигде в мире. По улицам уже ходили жители. Я увидела много пахтов, горсточку гарнов и даже несколько землян. Чего я не увидела, так это таренов. Когда-то маленькие слепые опекуны мира сновали по городу слепыми толпами, начищая здания до блеска, несмотря на то что не могли их видеть. В то время я сочла это курьезом, но мне следовало обратить на это внимание. Дело было не в том, что вокруг было меньше таренов, а в том, что их не было совсем.

В тот момент, когда температура внезапно повысилась, мы поняли, что попали в странную, замкнутую атмосферу Ро'шана. Кенто полетела на флаере не в Крэгхолд, где, как я помнила, стояло большинство кораблей, а во дворец. Я никогда не знала, что у Мезулы есть личный причал во дворце, но, полагаю, в этом был смысл. Как только мы приземлились, Кенто прогнала нас с флаера. Она не дала мне времени задать ей множество вопросов, которые роились у меня в голове.

Мы все устали, особенно я, но Кенто не позволила нам отдохнуть. Она провела нас через дворец в большой тронный зал Ранд. Я хорошо его помнила. Я рассталась с Кенто в том большом зале. Положила ее на пол — Ранд возвышалась над ней — и убежала, ее крики эхом отдавались у меня за спиной, проклиная меня за мою трусость. Я думала, что не готова стать матерью. Что я передам ей свои грехи и шрамы. Самооправдания. У меня это хорошо получается.

По всей длине большого зала стояли широкие костяные колонны. Вдоль стен тянулись темные дверные проемы, ведущие в неизвестные места. В углу лежала груда широких золотисто-коричневых листьев, как будто их занесло ветром и их сюда сгребли.

В центре зала возвышался огромный стол, поверхность которого была на уровне моих плеч. За ним могли бы разместиться пятьдесят землян, и еще осталось бы свободное место. Позади стола стояли два трона, там, где раньше был только один.

У Мезулы уже были посетители. Она возвышалась над столом, точно такая, какой я ее помнила. Ее змееподобный хвост свернулся под ней, пушистый коричневый мех поднимался по бокам. У нее было туловище пахта, покрытое мехом и увеличенное до гротескных размеров. Ее голова была почти земной, хотя на ней не было глаз, только плоская кожа. Ее руки, все шесть, находились в постоянном движении. Они скручивались и поворачивались, длинные пальцы сгибались. На ладони каждой руки сидело по одному глазу с узким, как у пахта, зрачком. Одна из этих рук метнулась в нашу сторону, и Мезула улыбнулась. Ее зубы были остро заточенными ножами, как у тарена. Мезула — гротескное воплощение народов Оваэриса, которые она помогала создавать.

Два огромных гарна сидели на противоположной стороне стола, лицом к ней. Гарны — странный народ. Ранд не изменили их, поскольку гарны уже были разумными, когда Ранд и Джинны прибыли в наш мир. Гарны похожи на слизняков, но они огромные. Каждый из них, должно быть, весит не меньше аббана. У них мясистые отростки, похожие на щупальца, которые могут вырастать из любой части их кожи, а также могут всасываться обратно. У них огромные рты и широкие, как у рыб, глаза. Кроме того, они оставляют за собой слизистый след, куда бы они ни пошли, и он пахнет, как зловонное болото. Наверное, это неудивительно, учитывая, что их родина — континент Феруза, в основном покрытый густыми джунглями и, как ты уже догадался, болотами. Я была там. Много лет назад я прожила среди гарнов целый месяц. Это было ужасно, и мне потребовалось два месяца мытья, чтобы смыть этот запах.

Также вокруг стола расположились пять пахтов, каждый из которых стоял на табурете, чтобы им было удобно смотреть на поверхность. Усы дернулись и ноздри раздулись, когда мы вошли в зал. Кошачьи зрачки сузились, когда они уставились на нас. У меня сложилось отчетливое впечатление, что мы пришли на какой-то военный совет.

Когда удаляешься от мира, легко забыть, что он продолжает жить и без тебя. Нации поднимаются и падают. Войны ведутся, выигрываются и проигрываются. Жители Оваэриса рождаются, живут и умирают. Мир не стоит на месте, неумолимый, как время, даже если ты проводишь десятилетие, прячась от него.

Как лучше описать эту встречу? Я почти ожидала, что Мезула зарычит, как только заметит меня, или разорвет пополам. Я не сомневалась, что она может. Несмотря на всю мою силу, я все равно была никем по сравнению с богом. Я знаю, что часто пренебрежительно отношусь к нашим богам, в основном потому, что ненавижу их, но нельзя забывать, что они — наши боги, в прямом смысле этого слова. До прихода Джиннов наш мир был совсем другим. Они изменили его для нас, сделали его гостеприимным. До прихода Ранд землян не существовало. Мы были безмозглыми тварями, населявшими пещеры и питавшимися друг другом. Ранд и Джинны — боги. Наши боги. Но они все равно засранцы, и я пользуюсь любой возможностью, чтобы бросить им вызов.

Несмотря ни на что, я бы приветствовала конфронтацию. Это было бы предпочтительнее. Вместо этого Мезула несколько мгновений наблюдала за нами тремя руками, продолжая беседовать со своим советом за столом-переростком. Затем она отвернула руки от нас, за исключением одной. Вместо конфронтации нас проигнорировали. Я не выношу, когда меня игнорируют.

Я сделала шаг вперед, готовая потребовать, чтобы Мезула встретилась со мной лицом к лицу. Признаюсь, я была очень зла на Ранд, и у меня было более чем достаточно причин для этого. С чего мне начать? Я так и не простила ее за смерть Сильвы. Да, я нанесла смертельный удар своей возлюбленной, но именно Мезула отправила свою дочь умирать в До'шан. Мезула убила Сильву так же, как и я. Я никогда не прощу ей этого. Теперь я знаю, что она также скрывала от меня мою дочь. О, я была не просто зла. Я был чертовски взбешена. И, как ты уже знаешь, в ярости я принимаю не самые лучшие решения.

Кенто подняла руку, пригвоздила меня взглядом, так похожим на мой собственный, и медленно покачала головой. На ее лице застыло мрачное выражение, на хмуром лбу залегли глубокие морщины. «Моя мать убьет тебя, если ты устроишь сцену, Эскара». Будь проклято это слово! Да, это мое имя, и до сих пор мне никогда не было неприятно его слышать. Пока моя собственная чертова дочь не назвала монстра своей матерью, а меня — по имени.

Итак, мы ждали. Я ненавидела каждое мгновение, но мы ждали, минуты тянулись, и Мезула советовалась с гарнами и пахтами, указывая на стол перед ними. В конце концов, она отпустила их всех, и мы подождали, пока они покинут тронный зал. Когда они ушли, мое терпение уже было на пределе. Я прошла мимо Кенто и сделала глубокий вдох, готовая обвинить Мезулу в... Я не совсем уверена. В убийстве женщины, которую я любила? В краже моей дочери? Я понятия не имела, что собиралась сказать. Сотни различных вариантов пронеслись у меня в голове, но ни один из них не имел значения.

Имико забежала вперед, легко меня обогнав. Она опустилась на колени в нескольких шагах от меня, сунула руку под жакет и вытащила небольшую книгу в кожаном переплете. Она подняла ее вверх обеими руками и склонила голову.

— Подарок, — громко произнесла Имико. — Возмещение за прошлое. Королевство Йенхельм и все его жители приносят свои извинения, могущественная Мезула. — Моя кровь вскипела, когда я увидела, как моя подруга простирается ниц перед Ранд. Еще хуже. Она сделала это из-за меня. Я не знала, что это за книга и почему она так важна, но я не пропустила подтекст. Имико, черт ее побери, извинилась перед Мезулой от имени всех, в том числе и от меня.

— Я знаю эту книгу, — тихо сказал Джамис. — Хестас всегда носит ее с собой. Он читает ее уже много лет. — Так вот для чего Имико сбежала из зала. Она украла книгу у торговца.

Ранд взяла книгу и раскрыла ее, улыбаясь страницам.

— Здравствуй, Кератолл, мой старый друг.

Книга закричала. Пронзительный крик разнесся по тронному залу так громко, что все, кто мог, заткнули уши. Я, к сожалению, не могла — у меня была только одна рука. Но, по крайней мере, я поняла, что происходит. Внутри книги был заперт Джинн. Точно так же, как Вейнфолд был заперт в своей пылающей короне. Мезула добыла еще одного выжившего джинна.

— О, Кератолл, перестань кричать, — сказала Мезула, и ее голос перекрыл вопль книги. — Ты проиграл. Никто никогда больше не откроет тебя. Ты узнал все, что когда-либо узнаешь.

Книга перестала кричать.

— Ты, вероломная сука, — слова были мягкими и потрескивающими, как старые страницы, скручивающиеся на огне. — Мы будем...

Мезула захлопнула крышку, прервав Кератолла прежде, чем он успел продолжить. Затем Ранд протянула другую свою тонкую руку и вырвала из себя прядь волос. Она дважды обернула ей книгу, затем произнесла слово, которого я никогда раньше не слышала и не смогла бы повторить, даже если бы попыталась. Это прозвучало как Кермугерпланк. Прядь волос засияла золотом.

— Теперь ты присоединишься к нашим братьям, Кератолл. — Мезула хихикнула и скользнула обратно к столу, положив книгу на костяную поверхность.

Затем Ранд повернулась к Имико, сосредоточив на ней внимание тремя взмахами рук, еще одна указала в мою сторону. «Такой ценный подарок требует оплаты», — сказала Мезула.

Имико все еще стояла на коленях, склонив голову. «Нет, не требует. Это извинение, компенсация». Она оглянулась на меня через плечо. Мезула дернула головой, махнула другой рукой в мою сторону, ее взгляд сфокусировался на мне.

Как будто мне нужно было извиняться перед Ранд. Я сделала шаг вперед, сжав кулак и набрав в легкие достаточно воздуха, чтобы мой крик мог стереть Мезулу из существования. Явное высокомерие с ее стороны, как и со стороны всех наших богов, полагать, что они настолько лучше нас, что могут наступать на нас и ожидать извинений за то, что запачкали свои ботинки нашей кровью. Как они смеют!

Кенто не дала мне выплеснуть свой гнев. Она подняла руку передо мной. Моя дочь встретилась со мной взглядом и медленно покачала головой. Я заметила сталь в ее голубых глазах. Если бы я напала на Мезулу, Кенто была бы той, кто бы ее защитил. Это отняло у меня желание сражаться. Возможно, это к лучшему. Да, я винила Мезулу в смерти Сильвы. Но Мезула винила меня в том же. Такова природа перспективы, она формируется из нашего внутреннего и внешнего опыта. Сильва была мертва. Двадцать лет как умерла, но не забыта. Я видела ее смерть одним путем, Мезула — другим. Ни то, ни другое не было правдой. Истина, как всегда, лежит где-то посередине. Мы обе были виноваты. Так же, как мы обе скорбели о потере. Возможно, нам следовало объединиться в этом. Я уже прошла через этот спор с Коби, и он не принес ничего, кроме боли. Итак, я решила забыть об этом. Это не означало, что я забыла обо всех своих обидах.

— Ты сказала мне, что Кенто мертва, — крикнула я Мезуле.

Губы Ранд скривились, обнажив ряды похожих на кинжалы зубов.

— На самом деле, я этого не делала, женщина-землянин, — спокойно ответила богиня. — Я сказала тебе, что вернуть ее тебе было не в моих силах. Это была правда. В то время.

Я покачала головой, чувствуя, как во мне снова поднимается шторм.

— Ты отняла ее у меня.

Мезула скользнула вперед, возвышаясь надо мной.

— По твоей просьбе.

— После всего, что я для тебя сделала.

Все руки Мезулы взметнулись вперед, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Богиня возвышалась надо мной.

— Что ты сделала ради меня? Ты убила двух моих дочерей. Я забрала одну из твоих. Я бы назвала это более чем справедливым.

Я стиснула зубы. Эта тварь ничего не понимала. Семья для нее была не чем иным, как ресурсом, который нужно использовать. Ранд могла выглядеть как все жители Оваэриса, собранные вместе, могла принимать некоторые черты землян, но этого она не понимала. Не могла. Она не была способна любить так, как любим мы. Она не могла нуждаться в другом человеке настолько сильно, чтобы сама мысль о том, что его нет рядом, словно ножом режет тебя изнутри. Она не могла знать, каково это — заливаться слезами от чистой радости при виде кого-то или находиться рядом с ним. Мезула никогда не знала, что такое быть обвитой руками любимого, и не испытывала взрывной радости, глядя в лицо новорожденного. Я не могла не заметить, что Ранд давали своим Аспектам часть себя. И заботились только о себе. Мезула никогда не любила Сильву, она просто любила ту часть себя, которая жила в этой женщине. И Кенто она тоже не любила.

— Что ты сделала, Мезула? — прорычала я, уставившись на богиню. Моя молния, потрескивая, ожила вокруг меня, пробегая по моей коже.

Мезула склонила набок свою безглазую голову, глядя на меня. «Вы, земляне, способны на такое дерзкое поведение. Это оплошность с нашей стороны, но мы в силах ее исправить». Она потянулась ко мне, сжимая ладони, вытаращив глаза. Я поняла, что она имела в виду, и осознала, в какой опасности нахожусь. Мезула говорила о том, как изменить нас.

Ранд взяли Про́клятых и превратили их в землян. Могла ли она действительно сделать это снова? Могла ли она проникнуть в мой разум, в мое сердце, во все, что делало меня мной, и... Изменить меня? Сделать меня другой, пассивной, послушной. Конечно, могла. Любой эмпатомант мог бы сделать это, дай ему достаточно времени, и Мезула была намного сильнее любого Хранителя Источников. Было ужасно думать об этом. Я бы не позволила этому случиться. Я не могла позволить никому, даже богине, так обращаться со мной. Я все еще не оправилась от того, что сотворил со мной Хранитель Источников Джамиса. Я задействовала все свои Источники одновременно и сформировала в руке сверкающий источникоклинок, который потрескивал огнем и молнией.

— Хватит, вы обе, — резко сказала Кенто. Моя дочь встала между нами, не обращая внимания ни на богиню, с которой я столкнулась, ни на молнию, вылетающую из меня. Мой шторм ударил в нее, но она, казалось, этого не заметила. —Мама, — сказала она с упреком.

Мезула несколько секунд смотрела на Кенто сверху вниз всеми своими руками, затем усмехнулась, повернулась и скользнула прочь.

Затем Кенто повернулась ко мне, ее лицо было как каменная стена.

— Эскара. Прекрати сейчас же!

Услышав предостережение своей дочери, я дала своему гневу уйти. Я уронила источникоклинок, и он исчез в потоке кинетической энергии, молнии и пламени. Кенто уставилась на меня с явным разочарованием, затем повернулась и направилась к Мезуле. Думаю, я немного ненавидела ее за это. Она была моей дочерью. Моей плотью и кровью. Мне еще только предстояло осознать истину, что кровь ничего не значит в более широком смысле этого слова.

Джамис встал рядом со мной, когда меня покидали последние силы. Он был достаточно галантен, чтобы взять меня за руку прежде, чем я упала. «Это было что-то особенное — вот так смотреть в лицо Ранд. У тебя, должно быть, стальной хребет. — Он улыбнулся мне. — Возможно, истории о тебе правдивы».

— Ты имеешь в виду те, в которых говорится, что она чертова идиотка? — спросила Имико, подходя к нам. — Так оно и есть. Все они.

Я отдернула руку от Джамиса, борясь с вновь растущим желанием. Я не могла позволить этому мужчине поддержать меня. Я бы скорее умерла. Я бросила на него такой свирепый взгляд, что он отступил на шаг.

— Зачем ты здесь, маленькая женщина-землянин? — спросила Мезула. Конечно, я была не единственным землянином в комнате, но я знала, что вопрос был адресован мне, и не только потому, что я была самой низкорослой.

— Моя младшая дочь, Сирилет... — Я замолчала и посмотрела на Кенто. — У тебя есть сестра.

Кенто смерила меня бесстрастным взглядом:

— Я знаю.

— Она пропала, — сказала Имико с нетерпением в голосе. — Взяла нескольких своих ближайших последователей и сбежала из собственного королевства посреди ночи. Я проследила за ней весь путь до Нью-Пикарра, а затем до Ланфолла. Все еще пытаюсь понять, куда она направилась оттуда.

— Каратаан, — сказал Джамис. — Я пытался сказать вам до того, как все это случилось. У королевы Сирилет есть союзники в Торговом союзе. Мне еще предстоит выяснить, насколько горячо они верят в ее правоту. Сирилет воспользовалась ими, чтобы забронировать билет для себя и еще троих человек на родной континент таренов. Точнее, на Каратаан.

Хотя я никогда там не была, я знала о Каратаане. Все, у кого была хоть капля знаний, знали об этом месте. Это был своего рода остров, расположенный недалеко от побережья Тешты, континента, который тарены называли своим домом. Внешне это был портовый город, процветавший за счет пиратства. Может показаться странным, что существа ростом всего в три фута, покрытые мехом и безглазые могут заниматься пиратством в открытом море, но, по-видимому, они очень хороши в этом. Как бы то ни было, пираты всех рас стекались в Каратаан как в порт приписки. Возможно, он был даже более космополитичным, чем Ро'шан. Но даже не это делает Каратаан таким интересным. Остров может похвастаться могучими лесами, деревья в которых выше, чем где-либо еще в мире. Тарены построили среди них огромный город. Не деревня на земле, окруженная лесом — как мой родной Кешин, — а город, прилепившийся к верхушкам деревьев. И именно в этих деревьях, скрытых от глаз как сверху, так и снизу, находится Библиотека Всего. Вот как они это называют, и я должна признать, что это запоминающееся название. Это собрание письменных работ, не похожее ни на одно другое. Тарены уже давно утверждают, что в ней хранятся копии всех когда-либо существовавших книг, и они не очень-то легко предоставляют другим доступ к ней, так что проверить это утверждение невозможно.

— Почему? — спросила я Джамиса. — Что такое есть в Каратаане, что Сирилет отправилась туда?

Джамис пожал плечами и одарил меня такой извиняющейся улыбкой, что я почувствовала, как мое предательское сердце учащенно забилось.

— Я не знаю. Но она отплыла почти пятнадцать дней назад. Корабли таренов очень быстроходны. Мы уже давно предположили, что на каждом из них есть аэромант, который помогает наполнять их паруса неестественным ветром. Сирилет, должно быть, уже приближается к Каратаану.

— Ей еще осталось пятнадцать дней пути, — прорычала я.

— По крайней мере, мы ее догоняем, — сказала Имико. В ее голосе прозвучало беспокойство. Возможно, никто другой этого не заметил, но я ее знала. Или, по крайней мере, когда-то знала. Я посмотрела на свою старую подругу и не увидела в ней ничего от той уязвимости, которую она продемонстрировала ранее. Только маску, лицо, которое она хотела, чтобы все видели.

Руки Мезулы дернулись, глаза на ее ладонях повернулись и уставились на каждого из нас. «Ничто из этого не объясняет, почему вы, земляне, здесь». В ее голосе прозвучала скука.

— Думаю, я могу это объяснить. И еще я могу объяснить, почему ты собираешься нам помочь. — сказала я, одарив богиню свирепой ухмылкой. Ей это не понравилось. — Сирилет оставляет шрамы в мире.

Куча листьев в углу тронного зала зашуршала.

— Шрамы? — спросила Мезула, внезапно заинтересовавшись.

— Вроде того, что создал Железный легион, когда взорвался. Места, где барьеры между мирами тоньше. Я не до конца понимаю их, но думаю, что это уменьшенные версии разлома, который вы с Джиннами создали над полазийской пустыней.

Груда листьев снова зашелестела. Затем листья зашевелились, сдвигаясь и опускаясь, пока раскрашенный мириадами цветов холм не пришел в движение. Он не столько шел, сколько катился к тронам. Мы уставились на него, когда он прокатился мимо и опустился на пол рядом с Мезулой.

Это была другая Ранд. Та, которую Джозеф вернул к жизни. Я порылась в памяти, пытаясь вспомнить ее имя.

— Элорайм.

Колышущаяся масса листьев задрожала, и у меня возникло ощущение, что она смотрит на меня. То ли видит меня изнутри листвы, то ли глаза были изобретением смертных, в которых не было необходимости, я не знаю. «Я помню тебя. — Ее голос был похож на скрип деревьев в лесу, произносящих слова. — Женщина-землянин, которая вернула Тертиса».

Ну, это не совсем точно. Я бы сказала, что Железный легион более виновен, чем я, хотя он использовал Джозефа и меня как сосуды для воскрешения.

Мезула покачала своей массивной головой, направив две ладони на меня, а две другие на свою сестру.

— Я должна была догадаться, что ты окажешься в центре всего этого, женщина.

— Не по своей воле, — прошипела я.

Признаюсь, я спросила себя, не убьет ли меня Мезула. Только Джозеф и я все еще знали секрет возвращения мертвых Ранд и Джиннов к жизни, восстанавливая их из Источников, из их хрустальных гробов. Мезула не хотела бы, чтобы это знание стало известно. В конце концов, это она организовала смерть своих сестер. Ей нечего было бояться, но она этого не знала. Я бы сто раз умерла, прежде чем раскрыла бы этот секрет.

— Что ты знаешь о шрамах? — Элорайм придвинулась ближе ко мне. Я быстро осознала, насколько массивной она была на самом деле. Шуршащая листва была достаточно велика, чтобы проглотить дюжину землян. Джамис отступил назад. Мне захотелось присоединиться к нему, но я отказалась выказывать страх перед лицом наших богинь.

— Не слишком много, — сказала я. — Это места, где магия Источников сталкивается друг с другом, особенно когда это вызвано катастрофическим отторжением Источников. Границы тоньше. Могут быть открыты порталы в Другой Мир. Ненадолго, по крайней мере.

— В чем дело, сестра? — спросила Мезула.

Груда листьев зашуршала передо мной.

— Второй катаклизм. Райтер предсказала его, Мезула.

Райтер была матерью Тамуры, Ранд, которая сошла с ума от увиденного будущего и передала Тамуре свои знания, бессмертие и безумие. Только мозг Тамуры не обладал вместимостью бога, поэтому все эти знания и все эти видения возможного будущего сломали его. Это разбило его разум, как зеркало, и теперь каждый осколок был отдельным и отражал что-то свое.

— Вот дерьмо, — сказала Имико. Она издала безумный смешок, в котором не было ничего веселого. — Я не думала, что это так важно, но, э-э... — Она бросила на меня извиняющийся взгляд. — В прошлом году Сирилет очень заинтересовалась им. Я имею в виду Второй катаклизм. Я понятия не имела, в чем дело — и до сих пор не понимаю, — но она продолжала задавать Тамуре вопросы об этом. Заставляя его рассказывать одну из своих историй снова и снова.

Еще больше кусков встало на свои места. Головоломка раскрывалась перед моими глазами. Мои ноги ослабли, задрожали. Я сжала колени и не позволила себе упасть.

Мезула зашипела на Элорайм. Элорайм зашуршала в ответ. Кенто нахмурилась и наклонила голову, как будто понимала звуки, которые считались разговором между двумя богинями.

— Я бы очень хотел узнать, что происходит, Эска, — тихо сказал Джамис. — Какой катаклизм?

— Первый катаклизм произошел, когда столкнулись наши луны. Локар и Лурса раскололись, Ранд и Джинны вырвались на свободу. Огромные куски лун дождем посыпались на Оваэрис. Моря вскипели, леса сгорели, солнце скрылось за пеленой пыли. Это был конец света.

Джамис приподнял идеально очерченную бровь.

— Поскольку мы все сейчас здесь стоим, я предполагаю, что конец света не произошел?

Я пристально посмотрела на него.

— Ты это понял, так? Ранд и Джинны работали вместе и переделали мир и людей в нем. — Я помолчала, раздумывая, не солгать ли мне насчет остального, но какой в этом смысл? Хотя правда была далеко не приятной и, возможно, опасной в чужих руках, я слишком устала, чтобы лгать. — Когда-то земляне были совсем другими существами. Мы называем их Про́клятыми.

— Это те дикие звери, которые прячутся в пещерах? — спросил Джамис.

Я серьезно кивнула.

— Это наши предки. И мы бы были там до сих пор, если бы Ранд не превратили нас в тех, кем мы являемся сейчас, благодаря их магии.

Джамис перевел свой мрачный взгляд на двух Ранд, которые шушукались и шипели друг на друга у тронов. Я посмотрела мимо них на свою дочь, которая стояла рядом с ними.

— Значит, они действительно богини.

Я усмехнулась:

— Да. Чертовски жаль. Одна Ранд предсказала Второй катаклизм. Время, когда существо, наблюдающее за нашим миром из великого разлома над полазийской пустыней, сделает разлом достаточно большим, чтобы оно могло пройти сквозь него. Общее понимание таково, что никто из нас этого не переживет.

Джамис еще несколько мгновений рассматривал Ранд, затем закрыл глаза и покачал головой. Когда он снова открыл глаза и посмотрел на меня, они были широко раскрыты от удивления:

— Почему?

— Что почему? — рявкнула я.

— Почему существо над пустыней хочет проникнуть сюда? Почему оно хочет уничтожить Оваэрис?

Я горько усмехнулась и указала на Ранд.

— Их, — сказала я. — Ранд и Джиннов. Оно их создало. Заперло их на лунах. Не думаю, что оно счастливо, что они свободны.

Мезула усмехнулась, поворачивая к нам голову, ее руки танцевали, она смотрела на всех сразу.

— Понимание землян так ограничено. Нам следовало сделать вас умнее. — Сейчас она разговаривала с нами. — Радость, грусть, гнев. Это ваши эмоции. Создатель находится за пределами таких вещей. Чего он хочет, так это понять.

— Понять что? — спросила я.

— Все, — прошелестела Элорайм. — Кто мы такие. Кем мы стали. Почему мы свободны. Что случилось с нашими сестрами? Мы являемся частью его, так же как Аспекты являются частью нас. Он пытается понять сам себя. — Она снова зашелестела, но, если и были какие-то слова, я их не разобрала.

Имико придвинулась ближе ко мне и понизила голос. Ей всегда было неуютно в присутствии богов.

— Какое отношение к этому имеет Сири, Эска?

Это была та часть, в которой я не хотела признаваться. Ни ей, ни кому-либо еще. Вот в этом была моя вина.

— Он забрал ее. — Слова сорвались с моих губ, повиснув между нами. — Существо за разломом, за порталами, заинтересовалось мной с тех пор, как... — Сссеракис. Я никогда никому не рассказывала об ужасе, который когда-то носила в себе, и не собиралась делать это сейчас, особенно в присутствии Ранд. — С тех пор, как я побывала на До'шане. Оно следит за мной через порталы. Вот почему они не работают рядом со мной.

Однажды я провела Сирилет через один из них, чтобы избежать засады Тора. Она не прошла. Через несколько минут я открыла другой портал, и он ее выплюнул. В то время я не придала этому значения. Я отказывалась думать об этом.

— Идиотка! — рявкнула Мезула. — Создатель контролирует твою дочь, а ты закрываешь глаза на правду, вместо того чтобы взглянуть ей в лицо. Сколько раз ты должна пытаться навлечь гибель на всех нас? — Справедливый вопрос. У меня действительно не было ответа.

— Сирилет пытается найти способ освободить существо над пустыней? — спросила Имико с явным скептицизмом.

Я не хотела, чтобы это было правдой, но все кусочки головоломки были на месте. Много лет назад это существо забрало мою дочь. Сирилет не вышла из порталов целой и невредимой. Это каким-то образом изменило ее. Возможно, оно переделало ее так же, как когда-то Ранд сделали с нами, землянами. Теперь Сирилет выросла и стала могущественной сама по себе. У нее были последователи, которых она убедила присоединиться к ее апокалиптическому культу. Теперь она стремилась исполнить желание своего хозяина. Эксперименты по отторжению, изучение пророчества о Втором катаклизме, появление новых шрамов в мире. Все это вело к одному. Сирилет планировала полностью открыть великий портал и впустить существо из-за него в наш мир. Моя дочь собиралась уничтожить нас всех.

— Измени курс, сестра, — прошелестела Элорайм. Она говорила о Ро'шане. Он и До'шан вращались вокруг нашего мира, но Мезула могла бы немного изменить курс летающей горы.

— Это займет слишком много времени, сестра, — сказала Мезула.

— Почему бы просто не полететь в Полазию? — спросил Джамис. — Ждать Сирилет там, у большого шрама над пустыней.

Мезула обратила все свои руки к торговцу.

— Ро'шан не может приблизиться к шраму. Создатель сбросит нас с небес.

— Что, если этой земной марионетке не нужно быть рядом с Создателем, чтобы открыть разлом? — спросила Элорайм. Я хотела было указать на то, что у земной марионетки было имя, но богини спорили, и на этот раз я придержала язык.

— Мы отправим на Каратаан флаер, — сказал Мезула. — Самый сильный из моих детей положит конец этому катаклизму, прежде чем он начнется. — У меня внутри все сжалось. Мгновение спустя Мезула повернулась к Кенто.

— Я пойду, мама, — сказала Кенто. Она говорила не со мной. — Моей сестре нельзя позволить привести Создателя в Оваэрис.

— Ее нужно остановить, — резко сказала Мезула.

— Я ее остановлю, — сказала Кенто.

— Чего бы это ни стоило.

Кенто кивнула.

И на этом все. Богини послали одну мою дочь убить другую. Конечно, я не могла позволить Кенто идти одной.