Гранд-адмирал. Том 3

Глава 12 Никакого фарса. часть третья

Как и предполагалось, засада сработала на «отлично».

Капитан Харбид стоял на мостике «Мертвой головы», наблюдая за тем, как его перехватчики и бомбардировщики заходят в очередной раз на истерзанную турболазерами тушу звездного крейсера мон-каламари.

Дрейфующий рядом с тушей некогда бело-кремового оттенка звездолета эскортный фрегат «Небьюлон-В» дымил из многочисленных пробоин, вяло отстреливаясь от кружащих рядом с ним трех тяжелых крейсеров. «Дредноуты» не стремились уничтожить этот звездолет — большое расточительство, надо признать, будет завершить путь такого славного корабля простыми залпами турболазеров.

Нет, сейчас к обшивке этого «эскортника» присасывались десантно-абордажные шаттлы типа «Гамма», откуда на борт корабля высаживались штурмовики Доминиона при поддержке дроидек. Сметая все на своем пути, они вскорости захватят полный контроль над звездолетом.

Харбид посмотрел на звездный крейсер мон-каламари.

Последний отчаянно отбивался.

Старательно наводил свои оставшиеся турболазеры, выцеливая расстреливающие его тяжелые крейсера. Грустно, что никто не объяснил командиру этого корабля, что сопротивление бесполезно.

И сейчас он не более чем продлевает свою агонию, которую можно было бы избежать.

Штурмовики Доминиона в любом случае взойдут на борт его корабля. Вот только может статься, что к тому времени, когда корабль неминуемо перейдет под командование гранд-адмирала Трауна, на его борту не останется никого, кто мог бы отправиться в лагерь для военнопленных.

Капитан Харбид стоял на мостике своего звездного разрушителя и наслаждался картиной унижения республиканского флота.

За прошедшие с момента поражения в Битве при Эндоре годы, лишь сейчас настал момент, когда Империя могла ответить своим врагам всей тяжестью своей военной машины.

Вот только есть один нюанс.

Империя продолжала сидеть в своих секторах, обложившись многомиллионными армиями и тысячами боевых кораблей. В то время как Доминион продолжал раз за разом наносить пощечины и удары по военной машине Новой Республики. И гранд-адмирала Трауна совершенно не смущал тот факт, что подчиненный ему флот не дотягивал даже до размеров секторального флота времен Галактической Империи.

Капитан Харбид стоял на мостике «Мертвой головы» с твердой уверенностью в том, что сейчас он причастен к чему-то большему.

Траун не посветил его и других командиров оперативно-тактических подразделений в тонкости своего плана. Но никто из капитанов звездных разрушителей не сомневался в том, что замысел гранд-адмирала великолепен.

И каждый из них — часть этого плана.

Маленький винтик в огромной машине, перемалывающей вооруженные силы Новой Республики по частям.

Это превосходный день.

Почаще бы так.

Капитан Абан не считал себя гением тактики или стратегии.

Он был простым, как плита брони, служакой. В меру компетентным, в меру сообразительным, в меру инициативным. Обычный среднестатистический командир звездного разрушителя.

Но в настоящий момент, смотря на то, как звездный крейсер мон-каламари скрывается в залпах турболазеров и ионных пушек, расстреливаемый со всех возможных сторон орудиями «Воинственного», шести тяжелых крейсеров типа «Дредноут», а так же доброго десятка кореллианских корветов, Абан не мог удержать улыбку на своем лице.

Честно говоря, это было первое его сражение под командованием гранд-адмирала Трауна, при котором его корабль не получил вообще никаких повреждений.

Да, имелись потери среди МЛА, один из корветов вышел из боя с развороченной кормой, на одном из тяжелых крейсеров выжжен правый борт и все орудия в будущем придется заменить, фактически поставив корабль на средний ремонт.

Но «Воинственный» в настоящий момент абсолютно цел.

Треугольник звездного разрушителя всаживал один залп за другим, уничтожая броню вражеского линейного корабля, пойманного в ловушку гравитационного трала.

Сопровождающий его эскортный фрегат дымил в трех десятках единиц — он попробовал прорваться, выйдя в атаку на приписанный к соединению «Воинственного» «Интердиктор». Но что может сделать фрегат против пусть и слабого, но разрушителя?

Абан с усмешкой наблюдал за тем, как дымящий остов эскортного фрегата, удерживаемый притягивающими лучами разрушителя-заградителя, облепляют десантные корабли.

Экипаж эскортного звездолета не внял голосу разума, даже не попытался сдаться, чтобы спасти свои жизни. Поэтому всех их уничтожат. До единого.

Пусть Абан не был гением, но он прекрасно понимал логику гранд-адмирала, указывавшего на то, что при численном или качественном превосходстве войскам Доминиона следует захватывать корабли противника. Какими бы они ни были.

Для обороны территорий, сопровождения конвоев, охраны звездных систем и секторов подойдут по факту абсолютно любые звездолеты — были бы запчасти.

А их в последнее время, становится все больше и больше.

В то время как звездные разрушители действовали на передовой, захваченные крейсера мон-каламари всегда можно использовать в качестве лидеров соединений, охраняющих системы. Подумать только… Не имея возможностей для производства звездолетов, Траун неумолимо увеличивал свой флот.

Да, они несли потери от таких атак.

Да, кораблям приходилось отправляться на ремонт практически после каждого сражения.

Но факт остается фактом.

Противник двинул на них разрозненные силы в составе трех звездных разрушителей, четыре звездных крейсеров и семи эскортных фрегатов. Судя по оперативной сводке, которая обновлялась в режиме реального времени, захвачены практически все разрозненные отряды, направленные к Кетарису.

Не говоря уже о том, что сам Траун находится в ожидании вражеской флотилии в системе планеты-крепости. Так что, можно даже не волноваться за то, что весь флот противника перейдет под флаги Доминиона.

«Воинственный», повинуясь приказу своего командира, изменил свое место в ордере засады, смещаясь к правому борту звездного крейсера мон-каламари, не переставая вести огонь по противнику.

МС80 лишился артиллерии благодаря бомбардировочной авиации «Воинственного», так что с этого вектора можно было даже не опасаться ответного обстрела. Пока TIE-перехватчики вели сражение с остатками авиации звездного крейсера Новой Республики, остальные корабли подразделения Абана методично выбивали артиллерию звездного крейсера, лишая его возможности нанести ущерб десантным кораблям.

Дело это долгое, отчасти даже неблагодарное, но, что поделать? Лучше потратить лишние минуты на то, чтобы выжечь артиллерию противника, чем одним точным выстрелом лишиться одного, а то и больше, транспортов с десантом.

Капитан Абан смотрел на дымящуюся корму звездного крейсера противника, ухмыляясь тому, насколько глупым может быть республиканский командир.

Он в меньшинстве, его сопровождение и прикрытие уничтожено, двигатели повреждены так, что маневрирование стало роскошью… При таких условиях никто бы даже не попытался обвинить командира этого корабля в предательстве, если бы он принял решение сдать свой крейсер на милость воинам Доминиона.

Но тот продолжал упрямо сражаться.

Глупо.

Ну что, ж, если такова воля соперника, то так тому и быть.

Лучший республиканец — мертвый республиканец.

Когда серый треугольник с нанесенными на его корпус опознавательными знаками Новой Республики выпал из гиперпространства по воле искусственной гравитации крейсера-тральщика типа «Иммобилайзер-418» «Ограничитель», каждый командира корабля, входящего в оперативно-тактическое соединение капитана Шнайдера уже знал, что им делать.

В том числе и операторы притягивающих лучей, которые в настоящий момент занимались совершенно несвойственной для себя работой — они не втягивали внутрь ангара звездного разрушителя МЛА, а наоборот, выпроваживали их. С максимально возможным ускорением.

Командир «Немезиды» бросил взгляд на тактический экран, наблюдая за тем, как одновременно с турболазерами и выстрелами ионных пушек, к кораблям противника бросились кореллианкие корветы, TIE-истребители с тяжелых крейсеров и перехватчики с «Немезиды».

Главная их задача, согласно наставлениям по тактике, заключалась в том, чтобы оборонять материнский корабль от атак МЛА противника. Но, для какой цели терпеть удары самому, если одним коротким броском из засады можно лишить противника самой возможности производить вылеты в сторону кораблей Доминиона?

Фон стоял на центральном помосте, заложив руки за спину и наблюдая за тем, как вокруг звездного разрушителя по названием «Лунная тень» и сопровождающего его эскортного фрегата разворачивается настоящее побоище.

С помощью своих восьми звездолетов Фон Шнайдер к исходу первых пяти минут сражения фактически завершил окружение вражеских кораблей в точке, близкой к той, в которой они материализовались, выдранные из гиперпространства.

Как и полагается в таких случаях, «Ограничитель» держался за пределами общей свалки. Мало того, что «Иммобилайзер-418» не приспособлен к боевым действиям в составе флота, так еще и экипаж «Ограничителя» долгое время был приписан к флоту обороны сектора Моршдайн.

То есть их боевой опят — минимальный.

И капитан Шнайдер эту проблему решал.

«Ограничителю» был выделен вектор для ведения огня, что позволяло его канонирам вести огонь по звездолетам противника. Авиакрыло крейсера-тральщика так же принимало участие в сражении, включаясь в него по-эскадрильно. Как только первая отрабатывала текущую задачу, то отходила для охраны материнского корабля, а вторая занимала ее место. И так далее

Не самый лучший способ тренировки, конечно, но он действенный и позволяет каждому пилоту и артиллеристу внести свой посильный вклад в вопрос борьбы с кораблями противника.

В отличие от большинства остальных командиров соединений, Фон Шнайдеру выпала честь вернуть сразу два бывших имперских корабля.

Центральный компьютер «Немезиды» прекрасно идентифицировал следы двигателей обоих кораблей, отметив их бывшую принадлежность и даже выдав старые позывные. Неплохо, неплохо… Богатый улов. Особенно, если учесть, что «Лунная тень» — это «Имперский»-«двойка». Причем, если верить данным со сканеров — в прекрасном техническом состоянии.

Собственно, таким он и должен быть. Негоже доставлять Доминиону имперское казенное имущество в виде груды металлолома.

Что ж, следует приложить все усилия для того, чтобы так оно им осталось впредь.

— Открыть канал связи с «Лунной Тенью», — распорядился капитан Шнайдер после того, как отметил, что первый налет увенчался успехом и корабли противника получили повреждения. Тройка тяжелых крейсеров буквально оттащила перестрелкой эскортный фрегат от республиканского разрушителя, и сейчас безжалостно избивала корабль. — Голографический передатчик.

Офицер связи практически мгновенно исполнил его приказ, учитывая пожелание командира разговаривать со своим противником лицом к лицу.

Практически мгновенно портативный коммуникатор вывел перед ним небольшую бело-синюю проекцию дуроса, облаченного в коричневый адмиральский мундир новореспубликанского образца.

— Адмирал Кир Вантай, — обратился бывший имперец к собеседнику. — Я — капитан Фон Шнайдер, командир звездного разрушителя Доминиона «Немезида» и соединения, с которым вы в настоящий момент ведете сражение. Исключительно из соображений гуманности и сохранения жизни вашим подчиненным, прошу вас проявить благоразумие и сдать свои корабли. Гарантирую, что никто из вас не будет убит, а в плену к вам не будут применятся какие-либо пытки и прочие методы угнетения.

Дурос издал нечто похожее на фыркающий звук.

— Вы слишком многое на себя берете, капитан Шнайдер, — заявил он. — Обещания имперца ничего не стоят в наше время.

— Имперца — может быть, но я служу Доминиону гранд-адмирала Трауна, — поправил его Шнайдер, продолжая наблюдать, как подавляющая авиация его соединения истребляет МЛА Новой Республики. — Уверен, вы о таком слышали.

— Те, кто уверены в своих силах, капитан, никогда не ведут переговоры, — заметил дурос.

— Только если не желают терять время в напрасном кровопролитии, — заметил Шнайдер, отмечая, что эскортный фрегат уже лишился щитов и сейчас, дымя всей свое необъятной кормой, яростно отстреливался от нападающих.

Как если бы это что-то могло изменить…

— Мы двигались к своей базе на планете Кетарис, капитан! — с нажимом продолжал дурос. — Это вы на нас напали…

— Сектор Опловис задолго до того, как вам приказали прибыть в систему Кетарис, объявил о своем вхождении в состав Доминиона, — возразил Шнайдер. — Секторальное правительство приказывало вашим войскам покинуть территорию Опловиса. Но вы решили удержать системы Стронк и Кетарис. Более того, скажу вам, что нам известно о том, что вы разбили свои силы подкрепления и направили их малыми отрядами для поддержки эскадры адмирала Джид’ида в системе Стронк и последующего удара по боевой группе гранд-адмирала Трауна у Кетариса.

Глаза дуроса сузились.

— Вот даже как, — произнес он. — Что ж, капитан. Благодарю за то, что подтвердили наши худшие опасения. Ваши шпионы продолжают работать на Корусанте. Надеюсь, вы не опуститесь до такой низости, как отказать мне в просьбе сообщить об этом на Корусант?

— Боюсь, это не в моих силах, адмирал, — заметил Шнайдер. — Здесь имеются определенные проблемы со связью, так что… Ваша маленькая уловка с попыткой проинформировать адмирала Джид’ида о том, что он ведет свои корабли в ловушку, которая окончится очередной бойней и пленением личного состава эскадры, не сработает.

Судя по тому, насколько исказилось лицо адмирала Новой Республики, он и не думал, что его обман так легко раскроют.

— Хватит, Шнайдер, — произнес он. — Вы бы не стали со мной разговаривать, если б вам самому не терпелось выдвинуться на помощь Трауну. Он уступает в силах эскадре Джид’ида, так что я сделаю все для того, чтобы ваше соединение осталось тут как можно дольше.

Собственно, мысль-то верная отчасти — соединение Шнайдера находилось всего в паре часов полета на полной скорости в гиперпространстве от системе Кетариса. Наиболее близкое из всех. Но прибыть туда капитан «Немезиды» хотел по совершенно другой причине.

— Соболезную, — произнес Шнайдер.

— Уверены, что хотите сказать мне именно эти слова? — удивился дурос.

— Они относятся ее к вам, — поправил командир «Немезиды». — А к семьям тех из вас, кто не вернется домой. Даже в закрытых гробах.

— О чем это вы говорите, Шнайдер? — с усмешкой на лице поинтересовался республиканский адмирал. — Моя «Лунная тень» превосходно справится с вашей «Немезидой», а затем и порвет на куски каждый из крейсеров эскорта.

Очень большое преувеличение.

— Знаете, — Фон посмотрел на тактический монитор. Да, нужное время выиграно. — Мне даже радостно от того, что вы уйдете в мир иной именно с такими мыслями.

— Что за бред…? — начал было дурос, но командира «Немезиды» его уже не слышал.

Он повернулся к офицеру секции связи и отдал всего один приказ:

— TIE-бомбардировщикам активировать двигатели и нанести удар.

Дюжина МЛА, все это время летевшая по прямой с неактивными бортовыми системами, оказалась в нужном времени и в нужном месте.

Их отправкой с одного разрушителя к другому все время с момента появления «Лунной тени» в месте засады занимались операторы притягивающих лучей, фактически «бросая» бомбардировщики в сторону вражеского разрушителя. И теперь, когда вражеское авиакрыло было фактически уничтожено, а при отсутствии профильной лазерной защиты систем ПВО «Лунная тень» более ничем не могла эффективно обороняться от дюжины внезапно появившихся на нее сканерах бомбардировщиков, последние нанесли свой удар.

Кумулятивные ракеты смели начисто все, что находилось на рубке, лишив «Лунную тень» дефлекторов, связи… А после второго залпа, выворотившего мостик, еще и центрального управления.

Пользуясь замешательством врага, капитан Шнайдер отдал приказ десантным кораблям начать абордаж.

Устранением редкого артиллерийского сопротивления занялись пилоты перехватчиков и кореллианские корветы…

Капитан фон Шнайдер вне всякого сомнения хотел бы сейчас присутствовать в системе Кетарис. Но отнюдь не для того, чтобы помочь гранд-адмиралу Трауну в сражении.

Ни в коем случае.

Капитан Шнайдер просто мечтал посмотреть на то, как гранд-адмирал унизит еще одного ботана. На этот раз, правда, настоящего адмирала родом с Ботавуи, а не «фей’лианскую подстилку».

— Проттивник отклонил наше требование сдаться или покинуть территорию сектора Опловис добровольно? — поинтересовался я.

— Так точно, сэр, — подтвердил голос, который я так давно не слышал на борту мостика. — Они намерены сражаться.

Межпланетное пространство им пухом, и пусть джавы не разроют их могилы.

Видит Бог, я сделал все, что мог.

— Весьма любопытные корабли нам сегодня противостоят, лейтенант, — заявил я, сверившись с идентификаторами звездолетов Новой Республики, выстраивающихся в боевой порядок.

— Сэр? — исполняющий обязанности капитана «Химеры» лейтенант Тшель стоял по правую руку от моего кресла. Вся его поза выдавала крайнюю степень напряжения. Спина прямая, на шее вздулись вены, руки прижаты «по швам», частое дыхание. Молодой мужчина явно в предвкушении сражения, но при этом старается держать себя в руках.

— Нам поступили все доклады от командиров оперативно-тактических соединений? — поинтересовался я, переключаясь внимание лейтенанта на тему, прямо не относящуюся к грядущему сражению.

— Т-так точно, сэр, — ответил он. — Командор Даррон с «Капитана Ренсена» сообщил, что он закончил сражение с последним отрядом подкрепления, который двигался к системе Кетарис.

— Следовательно, гостей мы более не ждем, — заключил я. — По крайней мере — незваных уж точно.

— Да, сэр, — Тшель облизнул губы.

— Успокойтесь, лейтенант, — посоветовал я. — Здесь нет ничего, с чем бы мы ни справились.

Тшель посмотрел на меня глазами, полными недоумения.

А что я неправильного сказал?

На нашей стороне — «Химера», «Стальная Аврора», «Крестоносец», один кореллианский корвет, два кореллианских DP20, парочка ударных крейсеров. Последние, правда нам нужны для «массовки» — свою толику работы они уже сделали, так что остается только ждать.

Противник привел же два звездных крейсера мон-каламари: уже хорошо знакомый нам типа МС80 «Память Альдераана» и его относительно свежую модификацию МС80 «Свобода» «Справедливость», выступающий флагманом адмирала Джид’ида. Вкупе с ними — шесть эскортных фрегатов типа «Небьюлон-В» и четыре кореллианских корвета CR90.

И осталась бы разница между «Памятью Альдераана» и «Справедливостью» в тайне от наших глаз, так как стандартный МС80 мало чем отличается от типа «Свобода», но Новая Республика не стремилась в сражениях отключать транспондеры. Да, так проще идентифицировать корабли по системе «свой-чужой», но, простите, как можно спутать в предстоящей битве звездный крейсер мон-каламари со звездным разрушителем?

Решительно непонятно.

Ну что же, настало время воспитательного избиения.

— «Стальной авроре» и «Крестоносцу» удерживать фланги, — приказал я. — «Аккламаторам» — фронт. Лейтенант Тшель — выдвигайте «Химеру» навстречу противнику на трети крейсерской скорости.

— Е-есть, сэр, — произнес мужчина. Кажется, у него на лбу выступила испарина.

Напрасно.

После того, как мой флагманский звездный разрушитель «снялся с якоря» и двинулся вперед, образуя острие атаки, обе «победы», отставая лишь на пару корпусов, последовали за нами. Не сомневаюсь, капитаны И-гор и Калиан уже подготовили свои пусковые установки к работе.

Шесть кораблей — три разрушителя и три звездолета сопровождения, против дюжины. При том, что шестерка «небьюлонов» может как следует навредить любому «капиталшипу». Что ж, немудрено, что адмирал Джид’ида организовал из них фланговой прикрытие, оставляя оба звездных крейсера по центру. Кореллианские корветы держались попарно в верхнем и нижнем эшелоне относительно главных сил.

— «Черный Аспид» задействовал генераторы гравитационных колодцев, — сообщил лейтенант Тшель.

Я бросил взгляд на крохотный крейсер-тральщик, оставленный под защитой ударных крейсеров. Такой маленький, «тощенький» по сравнению с «Аккламаторами», но при этом его роль в сражении едва ли не главная.

— Что вы знаете о звездных крейсерах мон-каламари, лейтенант? — поинтересовался я.

— Это бывшие пассажирские лайнеры, сэр, — не преминул ответить Тшель.

Н-да… Как говаривал один полковник в училище: «Ответ не полный, курсант, иди драить гальюны». И драили же. Вплоть до момента пересдачи. Другой вопрос в том, как мы умудрялись по молодости лет и в нарядах пропадать, и материал учебный повторять… Воистину — «хочешь жить и не так раскорячишься».

— Все верно, лейтенант, — подтвердил я. — На будущее — уделяйте больше времени изучению материальной части звездолетов противника. Зачастую именно в этом кроется ответ успешных столкновений в будущем.

— Да, сэр, — приглушенно ответил Тшель.

— В целом, вы совершенно правы, лейтенант, — произнес я. — Это бывшие пассажирские корабли. Причем каждый из них — отличается от другого. Не только внутренним расположением большей части отсеков, но, порой, даже размерами самих кораблей. Однако, проблемы этого типа звездолетов кроются гораздо глубже.

Благо, что у нас уже имеются трофеи такого плана и «как их бить максимально эффективно» мы знаем. Теперь осталось закончить изучение захваченного при Сьютрике IV МС80b и будет вообще хорошо.

— Нельзя перестроить гражданский корабль в военный и ждать, что наследие не будет его преследовать, — произнес я, наблюдая за тем, как вражеские звездолеты стремительно приближаются к нам. Как неудивительно, что они продолжают не воспринимать работу гравитационных тралов за нечто, угрожающее им. — У мон-каламари не было времени на то, чтобы оснастить МС80 мощными реакторами, которые бы позволили им питать большое количество корабельной артиллерии. В свою очередь это повлекло за собой размещение на этом типе звездолетов всего сорок восемь орудий главного калибра, что меньше того, чем располагает «Химера» в два раза. Анализ технического наполнения их кораблей указывает, что МС80 обладают орудийными системами, уступающими таковым на имперских кораблях. Система управления огнем так же далека от той, которую используем мы. Недостаток питания — причина, по которой корабли серии МС80 не имеют легких лазерных пушек способных вести стрельбу по малоразмерным скоростным целям, истребителям и бомбардировщикам.

Словно в опровержение моих слов, вокруг кораблей противника стали кружить республиканские МЛА.

— Прикажите выпустить наши перехватчики, лейтенант Тшель, — произнес я. — Противник должен видеть, что мы действуем согласно стандартной схеме схождения на контркурсах.

— Да, сэр, — произнес исполняющий обязанности командира звездного разрушителя.

— Продолжим, — произнес я. — Из-за своей немногочисленности, авиагруппа противника использует свое качественное преимущество над нашими кораблями — дефлекторы. Именно поэтому их тактика применения сводится лишь к двум вариантам — либо атаковать наши линейные звездолеты и связать наше авиакрыло боем вблизи собственных пушек, либо же пытаться защитить свой корабль-носитель от действия вражеских истребителей. Тактика зависит от того, кто именно командует противником. В нашем случае, это ботан, а его мировоззрение, в отличие от мон-каламари, не предусматривает выстраивание тактики «от обороны». Видите? — Я указал на вражеские МЛА, стремительно двигающиеся в нашу сторону с двух сторон.

— Так точно, сэр, — подтвердил мои наблюдения Тшель. — Противник делает все, чтобы наши перехватчики оборонялись вблизи «Химеры».

Учитывая, что на борту МС80 стандартно расквартировано меньшее количество МЛА, чем на звездном разрушителе, то идея ботана — атаковать нас двумя авиагруппами с разных сторон, не лишена смысла. Так он оставит нас без прикрытия авиации. И дает шанс своим собственным истребителям нанести удар.

Тшель размышлял несколько секунд.

— Протонные торпеды, сэр, — произнес он. — Их звездные истребители, в случае прорыва нашего заграждения, в состоянии нанести по «Химере» удар протонными торпедами.

— Или кумулятивными ракетами, — подтвердил я. — Это позволяет флотилии противника немного компенсировать недостаток огневой мощи. Однако, этот тактический ход с двумя вариантами развития: при удачном они смогут повредить наш звездолет, но при провале возникает недвусмысленная опасность потери своего корабля-носителя, а вместе с ним и опорной базы. А лишившись авиации, МС80 может надеяться только на свой щит, который, благодаря генераторам подкачки, способен выдержать большое количество попаданий.

— Да, сэр, — подтвердил Тшель. — Но ведь у нас он тоже есть.

— О, нет, — заверил я, с легкой улыбкой. — Наш генератор системы SEAL намного лучше того, который имеется на кораблях противника. После захвата «Мон Адапайна» я приказал установить на «Химеру» систему подкачки с него. Но противнику этого знать совершенно не нужно. Так что проследите, чтобы наши щиты снижали свою мощность при каждом попадании.

— Да, сэр, — Тшель, похоже, еще ничего не понимал, но начинал догадываться.

— Вернемся к анализу, — предложил я. — Сравнительный анализ показывает, что суммарная мощь бортовой артиллерии звездного разрушителя типа «Имперский» в несколько раз превосходит мощность всех пушек МС80а «Свобода» или его предшественника. И наличие у них двадцати ионных пушек так же нисколько не выправляет ситуацию. Здесь бы пришлись к месту пусковые установки ракет или торпед, но штатно оснастись ими свои модернизированные корабли, мон-каламари не догадались. Вероятно причиной пренебрежения к ракетам и торпедам была их стоимость. Альянс Повстанцев, вечно испытывавший нехватку кредиток, попросту не мог позволить себе дорогостоящие ракеты или торпеды. А уж непосредственно Новая Республика, находящаяся на грани дефолта, так вообще не в состоянии развивать свою кораблестроительную программу.

По дефлекторам «Химеры» уже плясали сполохи турболазерных разрывов. Но никаких пробитий с дальней дистанции не наблюдалось. Да и не могло быть такого.

Наши же артиллеристы пока молчали.

— В артиллерийском бою, который нам навязывает противник, у одиночного МС80 и МС80 «Свобода» нет шансов на успех, — сойдясь на дистанции в семьдесят единиц, мой флагман открыл огонь по республиканским кораблям. При этом, левый борт работал по «Справедливости», а правый — по второму. Обе «победы» подключились к сражению, но пока что действовали исключительно артиллерией. — Именно поэтому противник использовал их в период Галактической Гражданской Войны как мобильные базы, рейдеры, способные доставлять истребители к месту нанесения удара. Но, с захватом Корусанта, эта тактика изменилась. У нас стало меньше кораблей, у республиканцев — больше уверенности в себе. По мнению вражеского командующего шестерка эскортных фрегатов вполне способна занять сражением обе наши «победы», пока МС80 и его собрат, будут ставить «Химеру» под перекрестный обстрел. Так они надеются побыстрее уничтожить наши щиты и расстрелять корпус.

— Сэр, дефлекторы на восьмидесяти процентах, — заметил Тшель.

— Благодарю за информирование, лейтенант, — произнес я. — Продолжайте в том же духе. Вы получите команду, когда следует восстановить щиты.

Тем временем соединение противника уже сократило дистанцию до нас в пятьдесят восемь единиц.

— Наступает момент истины, лейтенант, — произнес я. — Сейчас мы узнаем, установили ли республиканцы на эти корабли пусковые установки.

Дальность стрельбы таких снарядов — шестьдесят единиц. Так что, если мы не узнаем об этом непосредственно сейчас…

— Отлично, — заявил я, улыбаясь, — протонных торпед или кумулятивных ракет у них нет.

— И… что теперь, сэр? — поинтересовался Тшель.

— Как что? — удивился я. — «Стальная Аврора» и «Крестоносец» нанесут удар из своих пусковых установок. Разве это не очевидно?

Лейтенант не стал притворяться:

— Нет, сэр, — он тряхнул головой. — Вообще нет.

— Тем печальнее для противника, — заметил я.

Что может быть логичнее, чем нанести удар шестью десятками пусковых установок противокорабельных ракет по противнику, который даже не имеет систем противоракетной обороны?

Вот и капитан Калиен не подозревал причину, по которой адмирал противника купился на столь простой провокационный прием.

— Носовые и бортовые пусковые установки — залп! — приказал он, наблюдая за тем, как турболазеры «Стальной Авроры» ведут беспокоящий огонь по тройке эскортных фрегатов, составляющих охранение звездного крейсера «Справедливость».

Шестьдесят противокорабельных ракет покинули свои шахты, уступая место своим товаркам.

Оставляя за собой дымные реактивные следы, ракеты мчались вдаль, разрезая разделяющие звездный разрушитель типа «Победа-I» и избранную им цель пятьдесят пять единиц расстояния.

По показателям общей боевой живучести «Стальная Аврора» заметно уступает МС80а «Свобода», хотя и имеет такие же мощные дефлекторы. Способствует живучести корабля повстанцев и характерная особенность дефлекторов крейсера, энергия которых способна восстанавливаться в два раза быстрее чем у имперского звездного разрушителя.

Но на этом достоинства МС80а заканчиваются. Бортовая артиллерия этого типа кораблей, а так же их система управления огнем значительно мощнее установленных на звездолете противника. В частности суммарная мощь залпа «Стальной Авроры» и ее «систершипов» в полтора раза превосходит суммарную мощь пушек МС80а.

Как жаль, наверное, солдатам и матросам, воюющим на этих кораблях осознавать в тот момент, когда к их крейсерам приближаются противокорабельные ракеты, что ни быстрое восстановление щитов, ни установленный на звездолетах гипердвигатель первого класса, ни дублирование большинства систем на борту корабля, ни высокая степень автоматизации, ни даже лихорадочно стучащие лазерные и легкие турболазерные пушки на бортах корветов сопровождения, не в силах отвратить неминуемое.

Ракеты достигнут цели.

Первый залп или последовавший за ним через минуту — второй, или третий — ракетные погреба полны, а вот предел повреждений корпуса противника выявит себя гораздо быстрее.

Отсюда не сбежать и не победить.

Корабли сопровождения и редкие истребители, внезапно осознавшие опасность, которая грозила звездным крейсерам, принялись палить во все стороны, стремясь поразить кинетические снаряды, которых было бы достаточно для того, чтобы не просто вывести из строя звездолеты противника, но и уничтожить их полностью.

Не спасло бы и множественное резервирование систем, дополнительные генераторы и реакторы…

«Стальная Аврора» выпустила уже втрой залп по противнику, прежде чем первые шестнадцать уцелевших после действий звездолетов Новой Республики, ракет достигли своих целей.

Корабль, избранный в качестве цели для «Стальной Авроры», покрылся чередой разрывов, что привело к уродованию звездолета и снижению его боеспособности практически на треть. Часть батарей и орудийных блистеров просто лопнули, а кислород внутри отсеков мгновенно воспламенился, уничтожая все живое не только близи орудий, но и всюду, куда мог достать.

И всем, включая республиканцев, стало понятно, что следующие залпы не просто лишат звездный крейсер возможности стрелять или обороняться, но и двигателей. А без этого — никакого шанса на побег.

Как и предсказывал гранд-адмирал Траун, противник, сообразив, что в этом сражении ему не победить, начал маневр отступления.

И операция перешла в стадию «избиение».

Головки самонаведения, установленные в этих снарядах, несут в себе гораздо большую опасность чем принято считать. Потому что всегда следует знать, что один раз выпущенная, такая ракета либо достигнет своей цели, либо будет уничтожена при попытке это сделать.

А еще, похоже среди республиканцев никто не подозревал, что противокорабельные ракеты могут быть запрограммированы не только лишь на прямое поражение цели.

Иначе бы они трижды подумали перед тем, как начать маневрирование под угрозой поражения вторым залпом.

Потому как гранд-адмирал Траун указал четко — лишь первый залп должен быть направлен на флагманские звездолеты. Остальные — на двигатели кораблей сопровождения.

И в настоящий момент, шесть эскортных фрегатов, завершая маневра разворота, испытали культурный шок, когда в их кормовую часть, лишенную защиты лазеров и турболазеров, начались попадания.

Рвались, подобно бумаге, дюзы двигателей и захлестывались пламенем помещения и технические переходы. Оплавлялась изоляция силовых кабелей и расплавлялись сами единицы оборудования. Внутренние детонации были столь сильными, что угрожали буквально вытрясти содержимое кораблей из обшивки.

Это не было честным сражением — это было избиение.

Безжалостное, бескомпромиссное.

И капитан Калиан прекрасно понимал, что сейчас, на планете Кетарис, каждый первый разумный приковал свой взгляд к экрану вещающего хронику сражения устройства.

Гранд-адмирал Траун, сражаясь при численном меньшинстве, обратил противника в бегство. Раз за разом попытки звездолетов, вроде кореллианских корветов развернуться навстречу ракетным волнам и начать их отстрел, сталкивались лишь с огнем на подавление, которые вели турболазеры и ионные пушки разрушителей. Не желая быть уничтоженными, корветы отступали, используя форсаж для того, чтобы убраться подальше от пристрелявшихся артиллеристов всего трех кораблей, которые могли прогнать флот, в четыре раза превосходящий их по численности.

— Цели поражены, — доложил Калиану старший помощник.

Но командир «Стальной Авроры» уже видел, что три «Небьюлона-В», чьи кормовые части оказались лакомыми кусочками для противокорабельных ракет звездолетов Доминиона, вместо движения вперед, принялись рыскать на курсе, оставляя после себя шлейфы дыма и обломков.

— Сообщить на «Химеру», — на флагмане, без сомнений, это видели так же, но информация должна быть продублирована. Как то и предписывают уставы и прочие флотские документы.

Цели «Крестоносца» так же не протянули слишком долго.

В отличие от молодого Калиана, капитан И-Гор имел определенный опыт противодействия излюбленному типу республиканских звездолетов.

Первый эскортный фрегат группа ракет поразила в носовую часть при попытке только начать маневрирование — головки самонаведения прошли сквозь «слепые зоны» артиллеристов противника.

Второй и третий корабли получили впечатляющие оплеухи уже после того, как им удалось развернуться.

Вспышки двигателей, которые увеличили выходную мощность, намереваясь ускориться, озарили мрак космоса еще более ярким свечением — ракеты нашли свои цели и с положенной им точностью растерзали дюзы.

Не все, оставляя возможность подранкам передвигаться, но это уже были лишь попытки. Пока работает область искусственной гравитации, никто и ничто не уберется из системы Кетарис.

Следующий залп противокорабельных ракет пришелся по огневым точкам кораблей, сметая их с обшивки эскортных фрегатов с правого борта. Именно это направление будет использоваться десантными кораблями для абордажа. Следовательно, место должно быть зачищено от оборонительных турелей.

В то время как «Стальная Аврора» стремительно сближалась с противником, чтобы как следует дать своим артиллеристам попрактиковаться в стрельбе, И-Гор предпочитал использовать ракеты.

Калиан молод и горяч, ему хочется быть на передовой.

Что ж, его право.

И-Гор предпочитал расстреливать противника издали. Ракет полно, а с каждым залпом количество орудийных точек у противника все уменьшается…

Никакого риска для членов собственного экипажа.

И это хорошо.

Меньше своих смертей — больше убитых противников.

Так должно быть и так будет.

Сейчас и впредь.

Когда световые клинки снова скрестились, нарушив тишину арсенала характерным гудением и треском, Асока нагловато улыбнулась, глядя в перекошенное от злобы лицо Асажж:

— Скажи, у тебя это пунктик — бросаться в атаку каждый раз, когда тебя поймали «на горячем»?

Датомирка что есть сил оттолкнула назойливую гадость в тогрутском обличье от себя и овершила обратное сальто.

— Сколько раз мне нужно тебя победить, чтобы ты, наконец, перестала путаться у меня под ногами? — сквозь зубы процедила датомирка.

Тано на мгновение задумалась.

— Знаешь, если так подумать, то ты ни разу меня и не победила, — произнесла она.

— Да ну? — Вентресс вновь пошла в атаку, намереваясь косым двойным ударом разрезать занозу в мягком месте на три части.

— Конечно, — тогрута просто ушла в сторону, не удостоив ее возможностью для спарринга. — Вот давай посмотрим — все части тела у меня при себе, шрамов от твоих мечей нет, в плену у тебя я не была… А…

Тогруте пришлось замолчать на некоторое время, чтобы как следует отразить атаки взбесившейся датомирской ведьмы. Последняя, подобно дикому зверю атаковала, колола, рубила, контратаковала…

Но тогрута парировала каждый агрессивный выпад, низводя атаки до ничножности… Ни один из выпадов Асажж не достиг своей цели.

— Победа по очкам — это не наш путь, Ветресс, — совсем уж по-подростковому хихикнула Тано, взяв своими клинками один из мечей Вентресс в замок. — Вот чего ты бесишься-то, а?

— Меня, — удар сверху, — раздражает, — колющий в бок, — твоя, — ложный выпад в шею, — улыбка.

И лишь последний выпад Асока Тано соизволила отразить клинком, приняв его жестким блоком, в то время как остальные предпочитала уводить в скользящие.

— Знаешь, — изобразив на лице обеспокоенность, произнесла тогрута, — я, конечно, не психиатр, но у тебя явная одержимость мной. Не хочешь поговорить об этом?

— Да заткнись ты уже! — взревела Вентресс, бросаясь в атаку…

… и через секунду она уже отлетела на пару метров назад, получив удар в грудь сапожком тогруты.

— Порой сама понимаю, что язык мой — враг мой, но я так люблю эту часть тела, — покачала головой тогрута, смотря на распластавшуюся по полу Ветресс, которая пыталась восстановить дыхание. — Ты как там, старушка, жива еще?

— Святые коррибанские покойники, да почему ж ты не сдохла как Скайуокер или Кеноби, а? — прорычала Асажж, поднимаясь на ноги.

— Я слишком хороша для того, чтобы меня кто-нибудь пронзил световым мечом, — с какой-то непонятной театральностью произнесла Тано. — Не знаю, дело в миловидности, или я просто крайне положительный по своей натуре разумный, но все те разумные, которых я знаю, желают мне долгих лет жизни, семейного благополучия и счастья.

— Ошибаешься, — скрипнула зубами Вентресс, бросаясь в атаку.

В этот раз она летела чуть дальше и влево — тогрута нанесла ей крутящий удар ногой справа.

— Старушенция, завязывай, — посоветовала ей Тано. — Я же говорю — не хочу драться. Мне б поговорить.

— Никогда! — рявкнула Асажж, призывая Темную Сторону Силы, чтобы прояснить туман в голове и гул, появившийся там после крайнего удара. — Твои разглагольствования я не выдержу!

— А знаешь, — Тано блокировала ее выпад и контратаковала. Так небрежно, так открыто подставляя свой бок, что ну нельзя быть всю жизнь аколитом и наемником и не воспользоваться подобным промахом…

Апперкот, который ей устроила тогрута ошеломил Вентресс треском нижней челюсти…

Рухнув на зад, датомирка растерянно заозиралась, стараясь понять где находятся ее мечи.

Как оказалось — в руках тогруты, которая вешала их себе за спину на пояс.

— Ладно, — тогрута посмотрела на нее с сожалением. — Давай уже не будем крушить тут все, — датомирка огляделась. Стоп, когда это они успели разбить ближайшие стеллажи и ящики? — Я понимаю, что ты слегка постарела и тебя подбешивает, что я переняла твой манеру ведения диалогов во время боя, но сама же понимаешь — подражание является лучшим признаком лести. Мне потребовалось лет пятнадцать, чтобы понять тебя. И честное слово — я на тебя зла не держу. Спросила бы у Кеноби или Скайрокера, но этих давно уже нет в живых. Да и желания особого медитировать и видеть их джедайские рожи у меня тоже нет.

— Фто ты нефефь? — сломанная челюсть мешала говорить правильно. Да еще и место перелома стало стремительно набухать.

— Говорю — что было, то прошло, — упростила Тано. — Я больше не джедай и не служу Республике. Ты — не шавка на поводке у Дуку. Нас обеих попользовали и выбросили, когда посчитали разочаровывающим приложением к основе. У меня нет повода сражаться с тобой — ну, только если вспомнить старое, размяться… Видишь ли, за те годы, десятилетия, что мы не виделись, я настолько преисполнилась в своем познании, что…

— Уфей мена, — попросила Вентресс. — Моф мофк фейяс ффорвется…

— А я думала, что подружимся, — вздохнула тогрута, неожиданно для Вентресс протянув руку. — Не знаю, почувствовала ли ты кое-что в Силе месяца четыре назад, но я почувствовала. Как молнией поразило. Что-то изменилось. И будущее, которое и до этого не было предопределено, сейчас стало еще более запутанным. Я долго искала того, кто всему виной, и нашла. Сейчас мы с ним что-то вроде союзников, и, признаюсь, сперва хотела в лучших джедайских традициях прикончить его. Но когда встретилась лично… В общем, пока пусть живет. Тем более, что Сила твердит мне, что лишь он может спасти галактику от многих десятилетий кровопролития и страдания невинных, защитить от… Большого зла. Не знаю, что им движет, но интереса ради я наблюдала. Дела свои он делает хороши, а что самое главное — в перспективе есть мир, спокойствие, закон и порядок…

— Дфа фаткниф ты уфе, — обреченно посмотрела в сторону маячащих в дверном проеме гвардейцев Вентресс. — Фто я тефе сфефала⁈

— Да ничего, — пожала плечами тогрута. — Но я верю в то, что оказалась здесь совсем не случайно. Галактику лихорадит. Враги становятся друзьями и наоборот. Если я ошиблась, и гранд-адмирал Траун несет за собой еще больше хаоса, чем Палпатин, то мне потребуется помощь кого-то, кому я смогу доверить прикрыть мне спину, чтобы устранить и эту проблему.

— Тфы фёкнутая, — покачала головой Вентресс, хватаясь за руку тогруты. — На фсую пафку контуфенная!

— Все мы немного сумасшедшие, — вздохнула тогрута, передавая Вентресс ее световые мечи. — И ты, и я… Вон, на орбите целый звездный дредноут висит и им командует мужчина, от одного взгляда которого мне хочется забиться в угол подальше и позвать маму. Но, будешь смеяться, дело он делает доброе.

— Вы фсе фекнутые, — заключила Асажж. — Я фообфе хофетела фсфалить подафе и фабыть фсе фак фтрафный фон…

— Не получится, подруга, — Вентре вздронула всем телом, когда Асока приобняла ее за плечи. — Если сарая гвардия не возьмется за дело, молодежь такого дерьма натворит, что учебник истории без набуанского стыда не прочтешь… Так как, ты со мной?

— Тфы фёкнутая, — повторила Ветресс, отпихивая хихикнувшую тогруту подальше от себя. — Нафо пофруфытьфя ф тфем кофандифом, кофорый тепфя пуфает дфо уфрачки…

Неожиданно тогрута совсем по-детски улыбнулась.

— Коммодор Шохаши тебе явно понравится. Такой же маньяк с принципами, что и ты… Глядишь, личную жизнь устроишь, перестанешь бросаться на всех подряд…

Вентресс посмотрела на тогруту взглядом, который прежде заставлял неймодианцев мочить штаны. Но та лишь захлопала глазами.

— Нет, а что такого я сказала? — произнесла та, мгновенно возвращая себе спокойное выражение лица и заставляя Асажж бурлить в ярости от осознания того, что мелкая дрянь ее снова провела. Причем в собственном стиле датомирки! Да это уже ни в какие ворота! — Надо было меньше болтать во время наших прошлых потасовок — я бы еще долго гадала чем тебя можно выбить из колеи.

«Сбегу при первой же возможности», — подумала Вентрес. — «Пусть только оставят одну…»

— Эскорт противника поврежден и не может осуществлять прикрытие, — доложил лейтенант Тшель.

— Вижу, — произнес я. — Флагман и второй звездный крейсер ускоряются, оставаясь под прикрытием четырех кореллианских корветов.

— «Стальная Аврора» и «Крестоносец» уничтожают огневые точки на фрегатах Новой Республики, — продолжил Тшель.

— Замечательно, — подтвердил я. — Сообщите на эти разрушители, что вопрос призования кораблей остается за командирами звездных разрушителей. Наши цели — звездные крейсера и корветы.

Слишком уж хорошая и многофункционалньая это вещь, кореллианский корвет. Может и в бою поддержать, и от истребителей отбиться, и в рейдерство отправиться и даже почтовым кораблем послужит… Решительно мне необходимо как можно большее количество звездолетов подобного типа.

Как и эскортных фрегатов.

Да, в современном своем исполнении они не очень-то и напоминают строгий дизайн кораблей Доминиона, но ведь их медленно, но верно модернизируют по проектам Mark-I и Mark-II, что больше подходит для выполнения поставленных перед ними задач.

А звездные крейсера…

Будучи еще Альянсом повстанцев, Новая Республика использовала их в качестве рейдеров. Благодаря небольшим интригам, часть имеющихся у меня кораблей такого плана так же продолжают подобную практику, окончательно подрывая доверие леди Санте к правительству с Корусанта. И наоборот.

Но, пока еще этот накал страстей не достиг своего пика. Впрочем, совсем скоро, «чайничек закипит»… И все, что останется леди Санте, в надежде на то, что ее перестанут терроризировать республиканские рейдеры — бесполезно кричать: «Горшочек не вари!». Но будет уже поздно…

Дрожжей в это тесто закинуто столько, что выпечки хватит на всех.

— Сэр, при текущих скоростях корабли противника выйдут за пределы гравитационной аномалии через сорок пять минут, — заявил лейтенант Тшель. — Прикажите увеличить скорость?

— Ни в коем случае, лейтенант, — я уже прикидывал курс звездолетов противника. Смещение от изначального вектора вхождения было заметно невооруженным глазом. — Лучше сообщите нашим тяжелым крейсерам, что им пора бы появиться и отрезать нашему противнику дорогу к отступлению.

— Есть, сэр!

Сейчас они находились на дальней части звездной системы. Уводить их далеко не было смысла, их появление мне было необходимо гораздо раньше, чем через несколько часов.

Тем более, что их задача — играть роль загонщиков, которые заставят противника развернуться. И броситься в единственное место, где они могли бы укрыться.

— Крейсера прибыли, — сообщил лейтенант Тшель. — Противник отворачивает.

— Превосходно, — улыбнулся я. — Теперь настало время для того, чтобы в голове вражеского командира сработала идея воспользоваться помощью союзников с Кетариса.

— Союзников, сэр? — напрягся лейтенант Тшель.

— Естественно, — кивнул головой я. — Возможно вы не заметили, но мы отремонтировали три орбитальные защитные станции — как раз те, к которым сейчас по пологой траектории, пользуясь преимуществом в скорости, пройдет мимо нас противник. Кстати, позаботьтесь о том, чтобы тот обстрел, которому они нас подвергнут, так же уменьшил мощность наших щитов.

— Сэр, простите, но я не понимаю, — сдался Тшель. — Зачем изображать из себя подранка, когда мы можем вступить с ними в бой и разбить?

— Конечно можем, — согласился я. — Для этого нам бы не потребовалось ничего, кроме самой «Химеры». Но задачи для этого сражения совершенно иные.

— Сэр, если можно… — замялся Тшель.

— Нужно, лейтенант, — поправил я. — Честно говоря, был бы разочарован, если бы вы не попросили пояснений. Извольте, я вам и предоставлю. Но сперва — у нас короткая перестрелка с кораблями противника. Будете так любезны, отдадите команду артиллеристам вести огонь по кореллианским корветам из ионных пушек, а турболазерами — по крейсерам?

— Так точно, сэр!

Момент, когда «Химера» с остатками вражеского флота сошлась на контркурсах, занял не более десяти минут времени, после чего, оставив в цепких лапах оператора притягивающего луча один кореллианский корвет, измочаленный ионными пушками, два звездных крейсера и уже три корабля поддержки, обходя стороной наши «победы», продолжили движение к орбите Кетариса.

— Что, по вашему, происходит сейчас в секторе, лейтенант? — поинтересовался я.

— Эм… мы сражаемся с флотом Новой Республики, сэр.

— И это в том числе, — подтвердил я. — На самом деле, мы завоевываем умы и сердца жителей сектора, демонстрируя им свою силу и способность отразить любое нападение, откуда бы оно ни пришло. В настоящий момент семь наших оперативно-тактических соединений приняли бой с отрядами противника и победили, не понеся сколько-нибудь значимых потерь. Мы доставим пострадавшие корабли на местную верфь, в звездную систему Востельтиг, где они будут отремонтированы. Сперва рабочие верфей, затем население системы, а так и всего сектора, узнают о том, что мы были готовы к атакам на сектор, перехватили и уничтожили противника.

— Возникнет немало вопросов, сэр.

— У гражданских их всегда много, — пожал плечами я. — Если отвечать на каждый, то и времени на великие дела не останется.

— Ясно, сэр, — сообщил Тшель. — А…?

— Почему мы просто не использовали «Дракон» для того, чтобы расстрелять корабли противника и захватить их все сразу? — уточнил я.

— Да, сэр.

— Все еще проще, лейтенант, — я сложил пальцы домиком. — Разверните «Химеру» и подайте на двигатели максимальную скорость. Мы уже загнали нашу жертву на побережье — теперь пусть выбросится на скалы.

— Эм… да, сэр! — смутился морской метафорой Тшель. — Сэр, а здесь, в системе…?

— Мы выбили орбитальные боевые станции, защищавшие Кетарис с помощью «Дракона» для того, чтобы продемонстрировать местным жителям наше оружие, — объяснил я. — Среди них большой процент сочувствующих Новой Республике, поэтому, несмотря на то, что планета примкнула к нам, данные об этом сражении и о «Драконе», уже ушли на Корусант. Но как и второе, третье сообщение о помощи, они прибудут опозданием — мы вывели из строя ближайший ретранслятор, поэтому информацию Корусант получит с запозданием. Они, соответственно, сделают выводы исходя из полученного, и без сомнений обратят внимание на то, какими были временные промежутки между залпами «Дракона».

— Вы ведь приказали их специально сделать большими! — озарило Тшеля.

— Да, — подтвердил я. — И теперь наш противник получит «сведения об уязвимости супероружия». Чуть позже мы еще несколько раз используем «Дракон» для подобного, чтобы уверенность у них была гарантированной. Но это лишь часть проблемы «Дракона».

— А есть еще одна? — удивился Тшель.

— Конечно, — согласился я. — Если ты демонстрируешь всем окружающим, что ты добился победы исключительно с помощью супероружия, будь готов к тому, что произойдут сразу две вещи: сперва у тебя его отнимут или уничтожат, а затем — нанесут по тебе удар и предадут. Устранив подкрепления противника, а так же в меньшинстве разбив его эскадру, мы дадим понять всем свидетелям, что наша победа продиктована не только лишь наличием супероружия. Но и природными способностями к тактике и военному превосходству. И сейчас, — я указал лейтенанту на то, как, обменявшись кодами доступа, отряд адмирала Джид’ида оказывается в пространстве меж двух «голановских» платформ, — сымитировав для противника повреждения «Химеры», и «раскрывшись» перед ним, мы сыграли на страхе адмирала быть обманутым и разбитым. Он поспешил побыстрее оказаться под защитой платформ, но вот незадача…

В этот самый момент верхние слои стратосферы, в которых держались корабли Новой Республики. Появились сполохи турболазерных разрывов.

— Оказалось, что население Кетариса не хочет их спасать или помочь им.

— Но ведь это наши войска управляют системами противокосмической обороны! — заметил Тшель.

— Да, — просто согласился я. — Только адмирал Джид’ида и его подчиненные этого не знают. Как и того, что наведением орудий «Голанов» управляют так же исключительно наши канониры.

— Сэр, получается сейчас… — лейтенант Тшель наблюдал за тем, как оператор пункта связи вчитывается в сообщение на экране своего монитора. Если я оказался прав относительно дипломатических способностей Пеллеона, то это…

— Сэр, нам прислали ратифицированную копию договора с правительством системы Кетарис о вхождении в состав Доминиона, — пробормотал лейтенант Тшель. — Не понимаю, но зачем его надо было отправлять открытым каналом…

— Для того, чтобы его получили и офицеры связи на кораблях наших противников, — пояснил я. — Рано или поздно, но они вернутся в Новую Республику. И расскажут о том, как коварные жители планеты Кетарис звали их на помощь. И предали, обстреляв корабли и заманив их на орбиту под огонь своих оружий, одновременно с этим заявив нам о своей лояльности. И теперь, как бы не повернулась судьба, Новая Республика никогда не примет планету-крепость Кетарис в свой состав вновь. Местное правительство этой поймет, как и тот факт, что если они попробуют покинуть Доминион, то их сметут без нашей защиты. И это лишь укрепит их желание находиться под нашим контролем…

— Сэр, сообщение о адмирала Джид’ида, — произнес офицер с пульта связи. — Он сдает свои корабли и экипажи. Просит прекратить огонь…

— Хорошо, — согласился я. — Поздравляю с победой. Впрочем, жаль, что больше мы не можем потянуть время для капитана Дорьи.

— Простите, сэр, но для чего необходимо было так долго…?

— Чтобы капитан Дорья испытал ИЗР-III в системе Стронк, — пояснил я, указав на тактический монитор. — Как видите, «В янтарь одетый» только что вошел в систему вместе с трофейными звездным крейсером, который адмирал Джид’ида оставил для защиты той звездной системы. Все поставленные на сегодня задачи были выполнены. Разрешите команде отдыхать, лейтенант Тшель.

— Есть! Сэр! — преисполненный чувств, гаркнул лейтенант.

— Если возникнет необходимость, — произнес я, поднимаясь из кресла, — меня можно будет найти в апартаментах.

Следует подумать над тем, как наиболее болезненным способом преподнести это поражение Новой Республики для Корусанта и остальной галактики.

Потому как возникшее у жителей системы Кетарис и сектора Опловис понимание неизбежной победы флота под моим началом это одно. А вот привить эту мысль на подкорке для остальных разумных — совсем другое.

Сложно, но не невозможно.