Фрирен — И даже умереть не успеть. Том 2

Глава 3 — Неэтичные эксперименты

Вирса висела в кольцах у стены, зафиксированная в растянутом положении: запястья, щиколотки, шея и талия были закрыты в крепких металлических кольцах, не оставляющих места для движения, надёжно удерживая её тело в форме звезды.

Печать на земле, несмотря на почти дотягивающееся к ней обезмаженное пространство от Кристалла, работала штатно, ослабляя демонессу на около-концептуальном уровне — с чем предстоит разобраться в будущем, набравшись теоретических знаний, а не заучив “с рук”, в небольшой спешке парочку печатей.

Оба метода подавления сдерживали малейшие колебания маны и всякие силы, которыми особь может обладать. Здесь она проводила время с того момента, как мы с Лирой оставили её. И ни одной попытки побега.

Интересный эффект, уже задокументированный в разуме: демоны, по крайней мере относительно слабые, теряют энергию, пребывая в состоянии близком к анабиотическому.

Ровно так же, как и факт “испарения” её сапог, что почти полностью подтвердило теорию того, что их одежда — часть их сути. Или скорее внешний мана-конструкт. Надо будет опросить сегодня насчёт неё.

Я прошёл через барьер Лиры, деактивировав внутренний контур, призванный сообщить о движении маны внутри через перегрузку структуры: такое резкое изменение, тем более у себя под ногами, я просто не смогу пропустить. Вариант что делать, если я буду на разведке — пока ещё не решён, но мысли есть.

Я осторожно подошёл к ставшей ощутимо… слабее, наверняка потерявшей почти всю ману Вирсе, вглядевшись в её состояние: глаза демонессы были приоткрыты, тусклые, будто затянутые тонкой плёнкой. Зрачки были чуть расширены, но реагировали на мои движения ощутимо медленнее вчерашнего. Мышцы на теле — пусть и упругие по природе — казались расслабленными.

Отошёл немного за область действия Кристалла, телекинезом притянув внутрь кованую местным кузнецом распорку с двумя кольцами на концах — где-то на десяток сантиметров длиннее метра. В кольцах уже висела та самая шёлково-металлическая верёвка, которая почти сразу оказалась завязана прочным двойным узлом на запястьях особи.

Проверив прочность узла, наконец, принялся открывать замки колец, удерживающих её тело на весу, кроме того, что было на шее. Ноги коснулись голой, спрессованной до каменной прочности земли впервые за эти сутки чем-то, кроме кончиков пальцев. Руки же её почти сразу опустились вниз, подчиняясь гравитации, но из-за распорки, удерживающей их в отдалении друг от друга, те не представляли особой угрозы. Тем более, что монстрик понимал своё положение: сейчас она ничего не сможет сделать. Разумность у них была.

Теперь надо было перевести её на подготовленный для неё лично “стол вивисектора”.

Специально для этого у меня рядом было двухметровое древко от копья с петлёй на конце. Последнее кольцо открыл уже после того, как петля оказалась на её шее.

Пришлось плавно отступить и придержать “палку”, чтобы дать ей поймать равновесие: движения у Вирсы были вялыми, но, несмотря на явное истощение маны, она поддерживала себя на ногах после десяти с чем-то часов без движения относительно легко.

Камешек в чашу теории о энергетической сущности этих тварюшек.

— Иди туда, — кивком указал в сторону стола с фиксаторами, плавно и без рывков потянув её от стены.

На удивление, она поняла намёк, спокойно направившись в угол помещения. Сделав шаг назад, а затем уже телом направляя её движение, внимательно разглядывал образец. Ману в теле Вирсы из-за Кристалла я уловить не мог, но вот остальное — вполне.

Она сделала неловкий шаг, потом ещё один. Походка шаткая, но она старалась идти. Я не торопил — пусть это займёт минуту, но я хотел, чтобы она дошла сама. Не из жалости. Просто чтобы её тело не подумало, будто контроль над ним полностью утрачен. Это важно для наблюдений, как я считаю.

Мы добрались до деревянного, укреплённого лично мной стола. Доска шириной почти в полтора метра, с регулируемым наклоном, покрытая слоем серой, льняной ткани, к этому моменту уже обработанной через телекинез спиртовым стерилизатором. Пять фиксирующих точек уже были открыты: запястья, лодыжки и грудной хомут. Инструменты лежали в лотке сбоку, прикрытые плотной тканью.

— На стол, — голос удержал таким же нейтральным, как и в начале, но всё же необходимый комментарий отпустил, — Хочу разглядеть твою красоту получше.

Демонесса тяжело вдохнула сквозь кляп, по-прежнему не сводя с меня затуманенного взгляда. Будто пыталась понять — зачем я это делаю? Что будет дальше? Чего я хочу? Для неё происходящее, наверное, казалось странным.

Но она легла без сопротивления.

Теперь, снова зафиксированная, освобождённая от петли на шее и распорки на руках, она вновь была абсолютно беззащитна. Любопытно, что даже не попыталась избежать этого. Выходит, инстинкт избегания смерти сильнее инстинкта самосохранения — как бы парадоксально это ни звучало…

Я не спешил ни с движением, ни с решением. Просто стоял, рассматривая её.

План исследований на сегодня был довольно размытый. А ещё отчасти такой, что я предпочёл не звать Лиру…

Я подошёл ближе, наклонился. Мышцы у неё не дрогнули ни на миллиметр. Даже дыхание оставалось размеренным.

— Интересно, — тихо сказал я, пальцем очерчивая линию от ключицы до верхней границы груди, пройдя от кожи до мягкой, незнакомой ткани платья, — вы... все такие гладкие? Или ты особенно старалась, зная, что тебя поймают?

Никакой дрожи. Ни намёка на ускорение и так едва заметного пульса. Но глаза следили. Зрачки немного сузились, когда я коснулся линии рёбер. И вновь перевёл руку вверх, медленно проведя пальцами по её открытому плечу — кожа холодная, с лёгкой упругостью, будто слегка натянутая мембрана. Ни мурашек, ни подёргивания, ни даже дрожи мышц. Вирса не отреагировала никак. Её тело не распознаёт прикосновение как что-то значимое? Или блокировало все подобные рефлексы?

Интересно…

Я опустил ладонь ниже — вновь по ключице, затем к линии рёбер, ощутимых под пальцами, задержавшись на животе. Ушёл вбок, вдоль обнажённого бедра. И снова всё то же: пассивная, будто спящая, но при этом глаза смотрели на меня осмысленно, даже слегка… изучающе.

Только реакций тела — ноль.

Ладно, тогда так…

— Великолепное тело, — проговорил я негромко, почти вкрадчиво, — Но никакой реакции? А ведь должна быть хищницей! Или ты надеешься, что если будешь покорной, то я отпущу?

Теперь пауза, и, отходя за ножницами, тихо, будто под нос, добавить:

— А ведь достаточно соблазнительная, чтобы добиться этого…

Ни рывка. Ни попытки сказать что-то против, ни оправдаться, ни воспользоваться “возможностью”. Но зрачки, когда я повернулся, были расширенные. Как у зверя, уловившего запах крови. Значит, нащупал..?

Хмыкнув, я осторожно потянулся к застёжке кляпа. Сначала пальцем провёл по коже подбородка, пощекотал уголок губ. Потом медленно освободил фиксацию, позволив материалу выскользнуть. Она не дёрнулась — даже губы не сжала, будто и не было воли удерживать.

А на кожаном кляпе-удиле, сделанном хоть и для коней, но взятом со склада специально для неё, слишком мало слюны, как для того, что был во рту у кого-то больше десяти часов. Подсохнуть снаружи может и подсохло — но следы-то остались? Да и изнутри — ничего.

Я отошёл буквально на шаг, добавив тихим голосом:

— Ты понимаешь, что сейчас буду… исследовать твоё тело?

— Я понимаю, — ответила Вирса чистой, точной речью. Опять же — должна была хриплой, будь она живой… в полном понимании этого слова.

— Но для этого… — подключил актёрскую игры, пытаясь показать слегка преувеличенное сомнение. Всё же, как понимаю, эта особь слишком неопытная, ещё не имевшая достаточно контактов с людьми для достаточного изучения нашей мимики и вариантов социального взаимодействия, — Не, не думаю, что ты согласишься на это… Тем более, что надо будет снимать с тебя Кристалл…

Она, как и ожидалось, услышав про вариант, сразу же попыталась ухватиться за шанс:

— Хочешь, я буду послушной? Буду делать то, что тебе нравится? Я могу говорить, как самка. Или как жертва.

— Ты уже говоришь, как охотник, — с лёгкой улыбкой произнёс я, тщательно улавливая её мимику.

Она слегка приподняла уголки губ, а глаза несколько оживились. Похоже, эффект печати подавления начал спадать.

— Я учусь. Очень быстро.

Это заметно, стоит отметить. Значит, можно переходить дальше:

— Хорошо, — кивнул, показав явную задумчивость, продолжив через пару секунд, — Тогда… веди себя послушно.

Ножницы, на пару секунд отложенные, вновь оказались у меня в руках. Резкое движение, разрез платья — и оно аккуратно расходиться посередине. Убрал его в сторону, вытащив из-под тела демонессы, впервые увидев от неё реакцию на внешнее воздействие: лёгкий дискомфорт, мимолётом отразившийся в мимике.

Оп-а…

Моё тело, и так начавшее реагировать на ощущение мягкой кожи под руками, уже подавало ожидаемые признаки определённого и биологически логичного желания. Вторичные половые признаки демонессы были развиты вполне гармонично. Точно так же, как и у обычной девушки. Первичные на вид… вроде тоже.

Нижнего белья на ней, как понятно, не было.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — без эмоций, но с полной… по ощущениями, покорностью спросила она. Быстро адаптируется!

Признаю честно, не будь у меня этот год девушки, может и нарушил одно сакральное правило*... Но моя воля всё же достаточно крепка, чтобы сделать всё… более осторожно. Если, что их кожа не ядовита, не содержит какие-то токсины или болезни наука была уверена, то вот дальше — уже не совсем.

Кристалл, приклеенный намертво над её сердцем (точнее местом, где оно бы располагалось), оказался вырван с куском кожи. Минимум реакции на такое, хотя на грудь вышло немного крови.

Кристалл оказался отложен за спину, давая возможность использовать ману как мне, так и Вирсе…

Её аура, абсолютно пустая с эмоциональной стороны, и едва наполненная маной, потихоньку начала раскрываться гладкой, привычно-пластиковой зоной. Темп восстановления недостаточный, чтобы представлять мне угрозу хотя бы полтора часа.

Зато всё желание смело сразу же. Всякие-этакие мысли испарились из головы, вернув правильное отношение: словно к образцу. Интересной особи на вивисекции.

Но придётся продолжать “сцену”. Сейчас же возобновить печать подавления — уже под “кроватью” демонессы, с небольшой подпиткой.

— Сейчас мы будем играть, — заявил, полностью подавляя в себе эмоции, дав уголькам возбуждения в теле охладеть, — Ты будешь говорит как ощущаешь себя, а я, собственно — играть с тобой. Поняла?

Если она не реагирует на лёгкие прикосновения, может, отреагирует на слова? Надо проверить, насколько глубоко подавлены её инстинкты. Есть ли они вообще, кроме уже известных общественной науке?

А ещё нужно узнать реакцию на более настойчивый контакт.

— Поняла, — легко кивнула она, слегка хмурясь. Судя по вздрогнувшей ауре — печать подавления успешно додавила её магические силы. Хорошо…

Тогда я резко провёл ногтем по низу её ступни — ни малейшего вздрагивания. Не то чтобы она сдерживалась… Её нога словно просто не регистрировала прикосновение так, как у человека.

Всё её тело, кстати, было… идеальным. Но никаких ощущений от этого внутри, кроме интереса исследователя: не могу испытывать другого, ощущая её нечеловеческую ауру настолько чётко.

Возбуждение схлынуло окончательно и не думало возвращаться.

— Любопытно, — пробормотал я для виду, — Ты даже не поняла, что я сделал?

— Поняла, — её голос оставался механически ровным, — Ты провёл пальцем по моей левой стопе.

Значит, их "физиология" — чистый обман? Не тело, а мана-конструкт, как, в теории, и одежда, имитирующий нужную форму? Но если так… что тогда её истинная суть? И почему именно человек? Из-за разума?

Столько вопросов! Ладно, начнём с самого простого.

Я провёл рукой от рёбер вниз, к половым губам. Ожидаемо, никакой реакции.

— Интересно… — намеренно провёл ногтем по клитору. Ни вздрагивания, ни изменения дыхания, — Есть изменения в ощущениях?

— Ощущаю прикосновение, — её голос звучал так же ровно, как если бы я спрашивал про погоду, — Это плохо?

— Нет. Ожидаемо.

Раздвинул бёдра шире. Влагалище — слепой карман глубиной, как показал метод “тыка палкой” в два пальца. Ни слизи, ни мышечных сокращений. Чистая бутафория. Отношение к проникновению — нейтрально-заинтересованное.

Пальцами не лез — опасался… ну, чего-то неожиданного, но на “инструменте для научного тыка” тоже не видно следов жизнедеятельности.

— Для чего это? — ткнул палкой в ложный вход.

— Так… надо, — уже слегка неуверенно, но явно не от касаний, ответила она, — Это правильно.

То есть сама она не знает..? Скорее всего, инстинктивная попытка скопировать человека.

Ладно, проверим реакцию на боль.

Я выбрал участок кожи на внутренней стороне предплечья — зону, обычно насыщенную нервными окончаниями у людей. Сжал кожу между большим и указательным пальцами, ожидаемо не получив реакции.

Вонзил ноготь до побеления кожи. Единственное изменение — микроскопическое замедление дыхания:

— Больно?

Ответ без изменения мимики:

— Неприятно.

Ввёл толстую игру на пару сантиметров. Выступила красная кровь в малом количестве.

— Описывай ощущения.

— Давление. Ты нарушаешь целостность оболочки. Прошу перестать. Мне… неприятно.

Вывод, выходит, довольно очевидный: боль — довольно абстрактное для них понятие. Реакция только на структурные повреждения.

Дальше, температура.

Вывод: температурные изменения от нуля до кипятка регистрируется, но не вызывает дискомфорта. Ожога на коже не было, но пыпытка отодвинуть руку и просьба прекратить — была. Чтобы не нарушать ход эксперимента — показывал, что её слова что-то значат для меня.

Вегетативные реакции, на удивление, оказались наравне с человеком: резкий взмах рукой перед лицом привели к морганию.

— Это рефлекс?

— Нет. Я решила закрыть глаза.

А вот дыхание… Прижал ладонь к диафрагме. Ритм не изменился даже при угрозе удушья.

Да, дыхание у неё почему-то было.

Пульс же… едва ли не отсутствовал. Нащупывался крайне слабо.

Посветил фонарём зрачки. Сузились на 10% — как у рептилии, по моей памяти.

Вывод пока что подтверждает теорию, что тело этой особи — оболочка с рудиментарными системами.

Приставил нож к глазу.

— Испугалась?

— Нет. Но мне это не нравится.

Я провёл пальцем по основанию её левого рога — изящного, нежно-зеленого, с едва заметной ребристой формой и текстурой полированного обсидиана.

— Они чувствительны?

— Нет, — ответила Вирса, но её зрачки резко сузились.

Ложь..?

Намеренно сжал рог у основания — её тело дёрнулось вперёд, как от лёгкого удара током. Первая неконтролируемая реакция за весь эксперимент.

— Интересно… — пробормотал, внимательно разглядывая лицо объекта.

— Не трогай их, — её голос потерял монотонность.

— Почему же?

— Не знаю, — уверенно, но с лёгкой задержкой ответили мне.

— Ты же сама говорила, что могу делать всё, что хочу, — напомнил, постукивая по основанию скальпелем. Звонкий звук, будто стучишь по стеклу.

Её пальцы сжались — осознанная попытка сдержаться.

— Нет… или да. Я не… — впервые запнулась, — Не рог. Пожалуйста..?

— Что будет, если я его сломаю?

Её ответ прозвучал слишком быстро, но уверенно:

— Ничего.

Врут демоны ожидаемо лучше, чем люди.

Я увеличил давление, но сделать что-то пальцами просто не смог. Под внимательным, но почти(!) не испуганным взглядом демона, взял крупные кузнечные щипцы — и рог треснул с тихим щелчком. Из трещины брызнула та же красная, испаряющаяся субстанция, что и из «ран».

Вирса дёрнулась всем телом, сжав пальцы и впервые за время эксперимента пытаясь выбраться. Но в её глазах читалось нечто новое — страх. Лёгкий, едва заметный, но присутствующий! Значит, эмоции у них есть, просто ослабленные.

А вместе со страхом наконец появился и гнев. Явное желание убить меня.

— Это было больно? — спросил, ощущая как повышается интерес к ситуации.

— Да, — мгновенно заявила она, — Зачем ты причинил мне боль?

— Ради науки, — отмахнулся, сразу принявшись ковать железо, пока горячо, — И пока ты помогаешь мне — больше твои рога трогать не буду..

— Я… — несмотря на горящее в глазах неподчинение, наконец-то вытянутое из глубины того, что заменяло демонице сердце, она в очередной раз продемонстрировала свою разумность, — Готова помогать.

Я провёл пальцем по её губам — холодным, идеально гладким, словно выточенным из полированного камня, приказав:

— Открой рот. Широко.

Её челюсть разомкнулась без малейшего сопротивления, обнажив ряды безупречно ровных зубов. Ни клыков, ни слюны.

— Любопытно...

Шпатель, прилетевший в руку, скользнул по языку — розовому, без единого сосочка.

— Чувствуешь это?

— Да.

Я углубил инструмент, надавливая на корень. Ни рвотного рефлекса, лишь едва заметное раскрытие глаз, наблюдающих за этим. Создал над рукой простейший светляк, мимоходом отметив быстрое сужение зрачков. Заклинание показало наличие в темноте нёбного язычка. Применив отполированный металл, удерживаемый у неё в горле телекинезом (это оказалось неожиданно сложно, даже с учётом подавления её ауры и маны) не нашёл никакого намёка на голосовые связки. Просто “труба”, идущая куда-то вниз.

Касание же к нёбному язычку было названо “странным”. Такие дела.

— Как ты вообще говоришь? — не удержался от вопроса, сжав её губы “уточкой” пальцами, — Ответь сейчас.

Ответили мне, хоть и глухо при сомкнутых губах, но вполне чётко. Голос вибрировал где-то в горле, куда я приложил ладонь:

— Как всегда…

— Ладно… — протянул, подобрав телекинезом металлический инструмент, — тогда глубоко вдохни и выдохни.

Грудь размеренно поднялась. Поднесённый к ноздрям металл остался таким же, каким и был, не покрывшись паром. Зато пальцы ощутили лёгкий порыв холодноватого ветра.

Как они вообще устроены?! Почему так переусложнено? Это же вообще ненатурально!

И ведь откуда-то понимает что такое “вдохнуть” и “выдохнуть”!..

— Обманка… — выдохнул уже я, успокаивая небольшой порыв, — Тебе нужен воздух, чтобы жить?

Ответ оказался отрицательным…

То есть все боевые рефлексы — на высоте, а вот обычных, привычных человеку — недостача. Интересно, это так лишь у этой, явно крайне молодой, лишь внешне моего возраста особи, или у всех представителей её вида?

Это, кстати, мне и предстоит сейчас спросить…

— Хорошо, с простым закончили, — заявил, отложив инструмент, чтобы взять в руки доселе лежащий в банке со стерелизатором скальпель, — Теперь играем в “нет ответа — есть повреждение”. Твоя роль: отвечать мне как можно более точно и обширно, получая в награду отсутствие новых ран. Начни с того, как и когда ты появилась на свет?

Как вскоре выяснилось, попавший мне в руки образец, зовущий себя Вирса, появился на свет всего около восьми зим назад. Концепт годов демонам, оказывается, был знаком, и свой возраст они отслеживали. Значит, то был не бзик одной лишь Ауры, а, предположим, привычная для данной расы особенность.

Этот момент она пояснила тем, что чем старше демон — тем он сильнее.

Меж тем, горизонтальный разрез в нижней части живота, над лобком, показал наличие слоя кожи, мышц… и отсутствие внутренних органов под ней. Просто… красноватая, истекающая манонасыщенной кровью масса.

Неприятное зрелище, должен признать.

Единственной реакцией существа оказалось прищуривание глаз и поднятая, видимо, для оценки степени повреждений тела, голова. Уровень боли был ей оценён, как “умеренный”. Просьба не продолжать дальше — удовлетворена в пользу следующего теста.

А продолжающийся опрос, как понятно, про репродукцию их расы, подтвердил основную теорию: демоны просто появляются на свет — и либо идут охотиться, либо объединяются в небольшие, строго-иерархические группы.

Притом, аура лидера неминуемо превосходит его подчинённых. По стилю речи было понятно, что Вирса, неожиданно, оказавшаяся “в группе Господина Бёзе”, даже не думала о том, чтобы “обрести свободу” или “подняться в иерархии” при помощи боя. То есть, как минимум на низовых уровнях их расы — аура полностью решает иерархию социума.

Мне на время пришлось даже перевести тему дальнейших экспериментов с её телом на пару минут вперёд, чтобы сосредоточиться на вопросах. Как и следовало “по правилам игры”. Всё же разумные более приспособлены идти навстречу, когда знают правила, нежели в лучших условиях, но без понимания правил.

А вопросы это были, как понятно, по знакомому мне имени: Бёзе Бессмертному.

Мне лично было известно что это — Великий демон. Член «Семи мудрецов разрушения», один из трёх всё ещё активных.

Если припомнить нынешнюю ситуацию — двоих из них убил Герой Юга. Кваля “Старейшину Разложения” и Ауру “Гильотину” надолго обезвредили Химмель с группой. Так что ко второму году войны остались Бёзе “Бессмертный”, Граусам “Чудесный” и Махт “Золотой Земли”. Причём последний, по моей информации, в какой-то момент просто махнёт рукой на всё, включая какие-то там бои, и вместо того, чтобы кошмарить Первый корпус — уйдёт по своим делам. Остановить же, фактически, одного из сильнейших демонов никто пытаться не будет.

И вот, теперь у меня в руках одна из его подчинённых! Конечно, подчиняется чуть ли не новорождённая демонесса не напрямую одному из Мудрецов, но что-то да знать она должна?

Оказалось, что знала. И, покуда дело касалось внешности и сил — рассказывала хоть и с явным нежеланием, но без дополнительных стимулов!

Видно было, как её пальцы непроизвольно сжимались, но голос оставался ровным:

— Длинные светлые волосы. До поясницы. Рога... — она запнулась, подняв взгляд, подозреваю, в попытке увидеть свои собственные отроски, — Толстые. Изогнутые. Носит шлем и плащ.

Продолжила она лишь после того, как я вновь взялся за скальпель. Но я успел заметить как особь попыталась сделать что-то через подавленную ауру, совместно с чем она проверила свои кандалы физически. А пару постукиваний по рогам мотивировали её говорить более подробно.

Вот только очень скоро оказалось понятно, что она ни в какую не собиралась посвящать меня в секреты начальства. Даже когда я угрожал, а потом и исполнял угрозу начать постепенно стачивать уже повреждённый рог металлическим напильником для тёрки некоторых твёрдых ингредиентов. Это одновременно и разочаровало, и заинтересовало: хотелось узнать личное ли качество такая верность или расовое?

Сама подопытная этого, как оказалось, не знала.

И всё же, она терпела. Дёргала руками и пальцы, бегала глазами, сжимала челюсть, но говорить отказывалась. Тут я остался при своих, незначительно потеряв в “доверии” демоницы. Благо, что их раса больше основана на рациональности, нежели эмоциях, так что при продолжении работы на тех же условиях — можно ожидать аналогичные результаты.

Сам же я помнил, что основная сила Бёзе была в чрезвычайно мощной барьерной магии. Барьеры Мудреца — квадратные. Из магических сеток. Неразрушимы для магии и обычных воинов. Только самые сильные из последних могут пробиться через них. А ещё — Фрирен. Правда, при должной мотивации от команды и будучи запертой в барьере на протяжении двух месяцев.

Именно поэтому, хоть я и считал её Великим магом по праву силы — больше тяготел к Зерие. Опыт Фрирен едва ли одолим для обычного мага… но она — плохой маг по характеру. Фрирен рассматривает магию как путь самопознания и средство для создания красоты и мира. Приоритетно заточенный на убийство демонов. Да, это даёт ей сражаться на равных и с могущественными архимагами, но… огня в ней нет.

Нет того огня, желания изучения, погружения в магию, что горит во мне и, как я верю, в Зерие! Лишь сейчас, сбросив с себя невидимый ошейник Героя и Шляхта, я смог взяться за магию по-нормальному, без ограничений. А демоны — это та же магия. Магия этого мира.

Помню, сама беловолосая эльфийка заявляла, что за свою жизнь проигрывала одиннадцати магам с меньшим количеством маны, чем у неё.

Четыре демона, один из которых Махт “Золотой Земли”, а второй — Кваль “Старейшина Разложения”.

Один эльф.

И шесть людей. Я же мотивирован стать седьмым. Хорошее число…

Что же, обратив эти размышления в энергию для продолжения работы, я вновь склонился над тварюшкой, желая получить с неё уже более весомые результаты.

Интересно, у неё есть кости, как у заметно более сильного демона, с которым мы столкнулись за день до того, как я-будущий изменил собственную жизнь?

Как оказалось, были. Вот только лишь в виде внешней оболочки. Словно бы… недоделанные. Интересно…

Заодно, освободив одну её руку, узнал, что демоны при выборе между “потерять руку или этой рукой показать свои кости” — выбирают второй вариант.

Большую часть сведений, добытых сегодня, включая имя Мудреца, который отныне станет нашим противником, необходимо срочно передать в штаб. Все эти исследования так или иначе были инициированы под личным покровительством Генерала-Мага Фенрика, так что и результаты он требовать будет соответствующие.

Ну а пока — вечер ещё не закончился. А у меня осталось столько вопросов…

Хотя сейчас стоит вернуть Кристалл Нейтрализации на место, чтобы вновь “осушить” ауру слабой, но всё ещё опасной демонессы: она уже восстановилась до десятой части от моей.

***

Движение пружины отдалось едва слышным щелчком, давая ход примитивному механизму пистолета. Секундой до я прятался от мощного напора светящихся мановых искр, цельным потоком бьющих по поднятому мной каменному валуну. Секундой после — порох в простейшей конструкции пистолета взорвался, выплюнув металлическую картечь из ствола!

Как и ожидалось, Лира отреагировала мгновенно. Осколки сдул кружащийся вокруг неё высокоскоростной, свистящий так, что заглушил звук выстрела, вихрь, а в ответ мне уже летел электрический разряд!

Работающий на пике своих ресурсов разум улавливал ленное, хищное продвижение синеватой ветви, аки грозовая молния, вперёд настолько же медленно, насколько быстро работал. Для всех окружающих — я просто принял атаку на вытянутую руку.

На деле же — я просто принял факт того, что электричество тянется к металлу, экстраполировав это на свою ауру. Ровно в миг удара с абсолютно всей искренностью, на которую способен человек, вообразив уход тока в вовремя отпущенный пистолет.

Со стороны это выглядело как обычный рефлекс. Но в моей перегретой голове электрическая молния ползла, будто капля ртути по стеклу — я видел её приближение и точно знал, куда она ударит. В левой руке появился посох, приняв удар голема Грейвуда на себя, а с правой сорвался “Луч Солнца”, созданный всего за полсекунды.

Моё коронное заклинание пробило вихревую защиту Лиры, и её саму — навылет. Голубоватый луч сверхконцентрированного пламени испарил часть её плеча, улетая в сторону нашего тыла.

Одновременно с её обозначенным убийством я полетел назад, в сторону поднятого мной же валуна. Мгновенный перерасчёт затрат маны, передача бóльшего процентажа на активное усиление — и столкновение почти не нарушает боеспособность тела. Инерция, полученная через посох, и от взмаха каменного голема Грейвуда, теряется в валуне, давая мне остаться на ногах.

Принятый риск оказался вознаграждён: ценой незначительных повреждений я вычеркнул из боя более опасного противника.

Для успешного каста заклинания требуется знание о структуре формулы и конструкта, чёткий образ его эффекта и достаточный запас маны.

В ауре почти сразу появился конструкт простейшего из “энергетических” заклинаний — взрыва. Формула в голове обретает связь со внешней частью. Я представляю как снаряд, появившийся на острие посоха, летит ровно в центр каменного псевдо-существа.

И воздух разрывается каменной шрапнелью!

Не успевает волна дойти до ног, как я уже оказываюсь в десятке сантиметров от того места, где был ровно миг назад. Просто идеально представил своё движение в определённый промежуток времени, искренне поверив в то, что уже совершил оное.

Фактически — просто быстрый рывок со всеми его ограничениями. Для всех других — телепортация. Но, пока что, всего лишь двадцать сантиметров — абсолютный максимум. Просто не хватает силы магии на большее.

Мимо просвистел каменный шип.

Грейвуд просто не успеет подготовить что-то другое. Одновременно готовлю простейший разряд электричества на правой руке, резким движением левой руки кидая посох в сторону противника.

Представил чёткую, идущую с едва заметным зигзагом молнию, потратив дополнительные ресурсы, чтобы вообразить в ней минимально доступную силу тока и напряжение, заплатив за это небольшим количеством маны. Не хотелось убивать партнёра по спаррингу.

Вот только парень, отставший от нас с Лирой по боёвке, удивил: тонкая каменная пика выросла перед его ногами быстрее, чем моё заклинание сорвалось с руки.

Зато посох, ведомый телекинезом, застыл прямо перед его грудью.

Второй вариант сработал как и рассчитывалось.

Даже не пришлось прибегать к искусственному выделению адреналина в кровь…

Я ощущаю, как с каждой мыслью ускорение начинает давать осадок — будто пыль копится в щелях между нервами.

Слишком долго держал.

Всё, пора.

Первым делом — токи. Медленно, осторожно отпускаю воображение, больше не заставляя “электрохимические сигналы тела работать быстрее”. Секунду назад для “основного” разума — полностью логичный, интуитивно понятная константа мира. Теперь очевидный бред.

Вдох. Медленный. Неестественно затянувшийся для восприятия, пла-авно переходящий в уже почти обычный.

Разум всё ещё работает как перегретый механизм — я слышу его, будто гудение в черепной коробке. Заклинание "Стабилизация" — это не просто, собственно, стабилизатор. Это фиксация фокуса и сохранение большей части адекватности при воздействии крайне мощного нейростимулятора, но вместе с тем выжигание лишнего шума и, назовём так, “рубильник нагрузки”.

Но удерживать его на том же уровне больше нельзя.

Осторожно — почти с трепетом — отпускаю напряжение.

Миг — и всё. Никаких границ. Мысленный вакуум заполняется болью.

Мир словно бы отвесил мне увесистую пощёчину!

Голова словно лопнула изнутри. Резь, звон в ушах, глухой удар в висках. Шум слишком громкий. Свет — режущий.

Стабилизатор на минимальном уровне позволяет лишь сохранить разум под воздействием стимулятора, но не “отречься” от своих ощущений.

Я едва удерживаюсь от того, чтобы рухнуть на колени: подхватила успевшая подбежать Лира.

— Кровь… у меня из носа? — прорвался из моих губ хриплый, чуждый голос. Я почувствовал тёплую струйку, скользящую по губам, и непроизвольно дотронулся до подбородка — пальцы испачкались алым. Неприятно. Придётся вновь воздержаться от применения ускорения. Хотя бы на день.

Тело вновь заболело. Множество мелких ран, ранее просто игнорируемых, кровоточили, окрашивая простейшую тренировочную тунику в багровый. Но это ничего — сдам на склад, а там…

Я просто застыл. По позвоночнику прошлись мурашки, а голова, словно бы со скрипом, повернулась в сторону нашего тыла.

Рядом с легковесным грохотом шевельнулся голем. Приподнял голову, вновь вернувшись под контроль Грея.

Наш с Лирой друг успел схватить чуть не упавший ему под ноги гибрид посоха и копья, вышедший из хватки моего телекинеза. Голем поднялся на ноги, в контраст своему виду ловко поймал кинутый ему инструмент, и неестественно плавно для своей грубой формы зашагал в мою сторону.

Хватка раненой Лиры на моём плече слегка усилилась. Она встряхнула меня, не обращая внимания на то, как кровь из раны заливает её локоть, из-за действия одного из простейших заклинаний магии разума — блокиратора боли — известного любому нормальному магу…

— Хейст! — озабоченно послышалось рядом, — Ты снова ушёл в себя?

— Эм… да, — наконец оторвался от появившейся на краю шестикилометровой зоны сенсорики сигнатуры, — А ещё у нас, похоже… подкрепление…

Я вновь моргнул, пытаясь стряхнуть туман в голове. Недавняя перегрузка и невозможно мощная аура, подобная надвигающейся буре, похоже здорово ударили по сознанию.

— Ты чувствуешь что-то? — сразу же оживилась Лира, заодно как-то мимоходом оглядев меня на наличие ран. Потом поморщилась от боли, зашипев через зубы, — Упус-стила контроль! Чёрт..!

Пока она вновь готовила “Ограничение Болевых Ощущений” — я окончательно пришёл в себя.

И сразу же заметил как, застыв точно как я недавно, Лира подняла взгляд на меня. Словно что-то вспомнив, она приоткрыла рот, но так ничего и не сказала.

Оглядывающийся по сторонам Грейвуд тоже оказался у нас, нервно перехватив свой посох:

— Ребят, что-то не так?

— Это Архимаг… — забормотала Лира, кинув на меня вопросительный взгляд. И добавив дрогнувшим голосом, — Бывший Архимаг Люксориан Астем. Я слышала в штабе, что он будет в следующем подкреплении.

— Но оно же будет только через пару недель? — полуутверждающе спросил Лиру, сразу же махнув рукой, — Ладно, это потом. Давайте на базу.

Зона отведённая под тренировки магов, была в полукилометре от базы, прямо около дороги из уплотнённой земли. Когда-то здесь был редкий лесок — теперь лишь сожжённые пни, камни, воронки, обугленные рытвины, следы от взрывов и глубокие борозды от магии стихии. Воздух ещё дрожал от недавней разрядки — запах гари, расплавленного камня и раскалённой пыли стоял густо и тяжело, смешиваясь с озоновыми осадками от электрических атак*.

Я, весь в мелких ранах, Лира, с рассечённым плечом, из которого мелким ручейком течёт кровь, и короткими волосами, слипшимися от пота и пыли, и, наконец, Грейвуд в непритязательной, изорванной кожаной жилетке со следами пробивших её разрядов, серый от пыли и обломков — спешно побежали к воротам лагеря, провожаемые непонимающими взглядами парочки тренирующихся в уважительном отдалении групп.

Мы даже не сразу поняли, почему так испугались. А мы испугались — по-настоящему, даже зная, что это подходит союзник. Причём сильный, может даже сильнейший в Королевстве человек!

Только потом, уже на бегу, я понял, в чём дело. Я не зря сравнивал магов с демонами, находя схожести в иерархии среди демонов и магов-людей: обе группы стремятся к определению главенства через силу. Да, у людей не только сила может определять положение — более сложный тип социума тоже задаёт некоторые правила… пока дело не касается кого-то с силой Архимага.

И если нынешний Архимаг — учёный, бывший магистр артефакторики, — то Люксориан Астем был и остаётся воплощением истинной силы мага, потенциала человечества! Он был боевым магом старой школы. Магистром Цеха Боевой Магии, заслужившим позицию чистой силой!

Да и ушёл с должности лишь по возрасту и собственному желанию.

И он, в рот мне крапиву, приближался с невероятной скоростью! Чуть ли не со скоростью моего полёта!

К моменту, когда он вошёл в сенсорный диапазон Лиры и Грея, заставив тех взбледнуть с новой силой, замерев прямо у ворот внутрь. Его присутствие уже ощущалось над всей базой, тяжёлой волной накрывая пространство.

Аура, исходившая от Архимага, была светом, но не греющим. Она не ласкала кожу, как солнечные лучи, и не вселяла уверенность, как у Крафта. Она сжигала. Мягко, почти ласково, как лезвие, проведённое по горлу с хирургической точностью, обещающее всепоглощающую небесную кару тем, кто попытается сопротивляться.

Каждый, кто владел хоть каплей магии, ощущал его: безмолвный, инстинктивный приказ подчиниться.

И тут он появился.

На вершине пятиметрового каменного холма, движущегося с ощутимым ногами грохотом, словно сама земля решила нести его. Холм скользил по земле, выдавливая под собой полосу новой дороги — серой, прочной, из отполированного камня. Всё, что попадалось под основание холма, переплавлялось в единый, ровный, неестественно ровный, путь, устремлённый к лагерю.

Лишь за сотню метров его “пьедестал” стал уменьшаться, плавно опустив мужчину прямо рядом с нами, стоящим всего в метре. Обнажённый по пояс, с телом, будто высеченным из скалы. Широкие плечи, бугристая мускулатура, кожа, испещрённая старыми шрамами и бледными следами ожогов. Длинные, чуть растрёпанные седые волосы и такая же борода, ухоженная, но совсем не аристократическая.

Единственное украшение — повязка на голове, потемневшая от времени ткань с выцветшей печатью Цеха Боевой Магии.

— Херня у вас, а не дороги, — было первым, что он произнёс. Грубым, громким голосом.

“И вот этому монстру сто лет!?” — ошарашенно подумал про себя, вновь активизируя Стабилизацию.

Мысли быстро вошли под контроль, дав взять себя в руки. Меж тем, Люксориан Астем оглядел нас, неловко стоящих у ворот с застывшими стражами наверху. Хмыкнул:

— Тренируетесь, детишки? Дело годное, — посмотрел наверх, где солдаты едва-едва начали двигаться.

Казалось бы, более неловким момент просто не мог стать. Я, держа мысли и порывы тела в узде, начал замечать следы этих самых “ста лет” в ауре и на теле стоящего рядом Мага, когда он снова обратил на нас внимание.

— Так… — выдал он, глядя по очереди на Грейвуда, потом на Лиру и, наконец, на меня. Взгляд задержался, — Кто среди вас главный?

Я почти не успел ничего сказать — губы только начали размыкаться, как он уже кивнул, будто просто подтверждая собственное подозрение.

— Ты, значит, — Ни удивления, ни сомнения. Просто констатация очевидного. Логично, учитывая, что мои ребята едва ли смогли произнести сейчас что-то внятное, — Представься.

— Командир третьего разведотряда. Адепт Хейст, — ответ прозвучал чётко, хоть и немного напряжённо. К нему я, с едва заметной паузой, добавил, — Господин Архимаг.

Потому что Архимаги бывшими не бывают.

— Разведка — это хорошо, — хмыкнул он, пробурчав больше себе, чем нам, — Значит, проводишь меня до вашего начальства. И перестань скрывать ауру.

— Есть, — сказал я, резко повернувшись к начавшим открываться воротам, чтобы скрыть дрожь, прокатившуюся по спине. Аура раскрылась почти сразу по получению приказа.

— Рассказывай, лазутчик, — проговорил он спустя десяток шагов, — Что у вас тут происходит на фронте и за ним?

Начал рассказ без промедления, хоть и не вдаваясь в подробности.

Но мысли были о другом: раз уж тут Архимаг, значит, что штаб запланировал начало масштабных действий…

* Сакральное правило: не суй в ненормальных.

* Разведка, что не удивительно, тяготеет к молнии. Командирство Зигвольта сказывается.

Примечание автора:

Добавлены новые доп. арты.

И да, крупная глава, ибо следующая прода может немного запоздниться. Недавно выписался из больницы, так что просто лежу дома. Так, признаю, малость неудобно работать.