За что наказывают учеников

Глава 33 Тебе не будет больно

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон весеннего равноденствия

Солнце встает на востоке и садится на западе. День тридцать четвертый от пробуждения

Ром-Белиат. Красная цитадель

*киноварью*

— Учитель?

До боли знакомый голос с характерным гортанным выговором заставил его вздрогнуть.

Замерев на месте, его светлость мессир Элирий Лестер Лар обернулся и похолодел: перед ним собственной персоной стоял верховный жрец Черного Солнца, Великий Иерофант Бенну… и его непутевый Второй ученик. Растерянный взгляд Элирия соскользнул со строгого лица, с густо подведенных черным чуть раскосых глаз и расслабленных насмешливых губ к длинной серьге с ярким агатом в левом ухе… а затем опустился ниже.

В руках волчонка переливалось и мерцало радужными бликами драгоценное статусное ожерелье, положенное храмовому наставнику самого высокого ранга.

Красный Феникс побледнел и едва удержался, чтобы не сделать шаг назад. Это что, наказание за недавние слова о рабстве, в сердцах брошенные ученику в лицо и приведшие того в бешенство? Жестокое наказание: его новое слабое тело не выдержит такого количества энергетических печатей контроля, даже не активированных. Эти мощные заклятья, вдобавок соединенные с силой металла, сами по себе очень тяжелы и тянут к земле: все эти браслеты, все эти очень красивые двойные кольца на его пальцах — словно гири на кандалах. Чем больше их, тем сильнее эффект давления. А с новым ожерельем он едва сможет подниматься с постели и будет очень уставать даже от того, что просто дышит…

Проклятье! Элирий был глубоко унижен положением, к которому был принужден, и собственным бессилием исправить что-либо. Как будто недостаточно, что и без того он, словно паутиной, с головы до ног окутан заклятиями вервия бесцветия!

Заметив его колебания, Элиар нахмурился:

— Лучше не противьтесь, — тихо предупредил он, не двигаясь с места. — Не усугубляйте ситуацию.

— Элиар… — начал было Красный Феникс.

— Оно без печати, — сухо прервал его Черный жрец, наконец поняв, в чем дело. — Разве вы распознаете здесь какие-то знаки заклятий? Это просто подарок, в знак примирения. Не бойтесь.

Оно без печати. Во всяком случае — пока. Но над головой занесенным для удара мечом будет постоянно висеть эта крайне неприятная альтернатива. И он должен помнить, что по желанию волчонка печать контроля в любое время может появиться — на этом ожерелье или на любом другом украшении. Всегда может быть хуже и еще есть что терять. Потому что его ученику тут позволено все.

Волк лишь прячет зубы, но не стоит обольщаться насчет его конечных намерений.

Элирий мысленно вздохнул: в случившемся кошмаре была и его вина. Он сам воспитал своих учеников, сам взрастил их таланты, сделав из всех троих грозных великих жрецов, подобных по силе первым чародеям Лианора. Что касается Элиара… похоже, он просчитался, избрав хоть и проверенные, но не подходящие вольнолюбивому характеру кочевника суровые методы обучения. Он вышколил волчонка, без жалости закалил в огне и холоде, превратив в разящий клинок, лезвием которого была сама смерть. Он вызвал к жизни разрушительный потенциал ученика и выковал из живого человеческого сердца бессмертное сердце дракона, неумолимое сердце-меч. После ухода наставника и окончания эпохи Красного Солнца Второй ученик в полной мере познал собственное могущество и теперь заслуженно наслаждался им. Элиар поставил Материк на колени и заставил трепетать пред ним, как в былые годы трепетали пред падшим богом Инайрэ, погубившим Лианор. Нельзя не признать, что на запретном темном пути ученик достиг многого.

— О каком примирении идет речь? — натянуто возразил Элирий, вновь попытавшись вернуться к переговорам. — Разве я не сказал, чтобы ты убирался?

Элиар чуть приподнял брови.

— Но имели в виду другое.

Красный Феникс бросил быстрый взгляд за окно и на миг ослеп: снаружи висела все та же кромешная чернильная темень, что и прежде. Черное солнце торжественно поднималось над Материком, заливая все вокруг своими лучами… аспидно-черными лучами, которые были зримы, видны невооруженным глазом! Элирий похолодел от ужаса и отвращения. О небожители! Воистину, в здешнем проклятом мире правит вечная тьма, царствует беспросветная ночь! Ужас этой вечной ночи охватил его в мгновение ока, как озноб.

— Разве твой Учитель бывал с тобой таким жестким? — чувствуя себя обреченным, холодно процедил Элирий, демонстративно отворачиваясь от черного рассвета. Лишь легкий взмах ресниц выдавал его негодование.

— Я не Учитель, — не отводя взгляда, медленно проговорил Элиар. Золотые глаза его потемнели, лицо выражало стальную бесстрастность.

Конечно, зря Элирий спросил это. Конечно, он бывал… он бывал и жестким, и уродливо бесчувственным к страданиям и нуждам своего ученика. Теперь вопросов, кто именно научил волчонка всей этой жестокости, больше не оставалось: его светлость мессир Элирий Лестер Лар пожинал плоды собственных давних ошибок.

— Сердце Учителя глубоко, как подземное озеро. — Элиар казался уставшим и отчего-то печальным. Необычно было видеть эту спокойную, почти умиротворенную печаль вместо гнева, более свойственного вспыльчивому характеру выходца из Великих степей. — Лучи солнца не достигают его, и я не в силах разглядеть, что скрыто под водой и что таится на самом дне. Поэтому скажите прямо: согласны ли вы принять мой подарок, в свою очередь сделав шаг к примирению?

Это был сложный, мучительный вопрос, но отчего-то ответ пришел быстро.

— Я приму его, — сглотнув, внешне бесстрастно сказал Красный Феникс — и позволил надеть на себя украшение.

Он принял ожерелье из рук бога смерти.

Его светлость мессир Элирий Лестер Лар, наместник небожителей на земле, проснулся с отчаянно колотящимся сердцем еще до того, как утренняя процессия пришла его будить. За окнами вставал рассвет — обычный ранний весенний рассвет, ясный и благостный. Розовые перья облаков плыли по нежной глади небес так мирно, так безмятежно, будто ничего и не произошло.

А в самом деле — что произошло? Это все уже было с ними? Или никогда не было? Могло бы быть — или еще может случиться?

Каким-то образом Красный Феникс вновь соскользнул в неверный мир подобий, возможностей и альтернатив. Душа его пронизала воплощенную реальность и оказалась в невозможности, сбежала в страшную, но манящую грезу. Как это могло выйти? Почему душа Совершенного снова очутилась там, в другом потоке времени, и как нашла путь сама, без выступавшего проводником чарующего голоса Яниэра и его легендарной кифары, превращающей жизнь и смерть в мелодию?

Впрочем, неважно, ведь уже скоро… уже сегодня все будет кончено.

Настал долгожданный, установленный заранее день. Элирий не торопил приближенных, но остался абсолютно равнодушен и к пению утренних гимнов, и к переодеванию и облачению в титульные одеяния, и к подношению пищи, очнувшись только когда почувствовал, что все это позади и плечи его облегает величественная мантия для выхода в свет. Мысли витали далеко. Слишком далеко и от этого места, и от этого времени. Привычный утренний церемониал прошел как в тумане… впрочем, так же прошли и последние три дня, наполненные бесконечными обсуждениями их грандиозного замысла.

Все эти три дня, не переставая, он мучительно размышлял над тем, что предстояло сделать. Ни много ни мало они намеревались повторить однажды совершенное карающими божествами Надмирья против падшего бога Инайрэ. Вечный плен в камне — такой будет и судьба его ученика. Они предусмотрели все, что могло случиться, все, что могло пойти не так, и знали, как действовать в каждом случае. У Элиара не оставалось шансов. Как бы ни был силен дракон, но на любую силу найдется нужная хитрость.

Его светлость мессир Элирий Лестер Лар всегда управлял своей жизнью сам: делал что хотел, получал что хотел и когда хотел. Но сейчас, увы, все было решено за него. Безупречное решение было подготовлено загодя, еще до его возрождения, и любезно предложено без права отказаться. Только ради этой миссии давно упорхнувшей в небытие душе Красного Феникса позволили вернуться в земной мир. Подумать только, сам Илиирэ спустился со своих дивных высот, чтобы призвать служителя к исполнению долга.

Увы, при таком раскладе выбора не оставалось. Он не мог не подчиниться воле своего божества, безраздельного хозяина его жизни, а теперь и его души. В жестоком представлении, в котором разыгрывалось будущее Материка, жрец Закатного Солнца должен просто сыграть свою роль. Глупое, дурное человеческое сердце спорило с этим решением, с необходимостью вновь мириться с несвободой. Но наместнику небожителей не пристало иметь человеческое сердце и не пристало поддаваться эмоциям.

Свобода. Его глупый ученик думает, что свобода — всего лишь делать что хочется, невзирая ни на какие последствия. Так просто и так удобно. Когда-то давно, в нежной и пылкой юности, опьяненный своим происхождением и положением, Элирий и сам считал примерно так же. Но мир оказался гораздо сложнее этих наивных, привлекательных, но совершенно безответственных идей.

Вместе со свободой приходили и ограничения. И чем больше была твоя власть и твоя свобода творить что пожелаешь — тем больше возникало разумных причин, мешающих твоему произволу. Чуткое понимание этих незримых границ, понимание, где проявление твоей личной свободы отнимает, разрушает, калечит свободу других, и оказалось подлинным освобождением и величием духа. Он слишком долго шел к этому сам и, увы, не сумел научить волчонка. Теперь оба они должны дорого заплатить за свои ошибки.

Воистину, чем выше статус, тем большие ограничения он накладывает и тем больший груз ответственности приходится нести на своих плечах. А если ты — назначенный владыкой миров наместник небожителей на земле, следует помнить, что ты — только оружие в руке бога, а у оружия не бывает выбора.

День разгорался. Безучастно разглядывая прелестные текущие облачка, окрашенные теплыми полутонами зари, Красный Феникс особенно остро прочувствовал свинцовую тяжесть этого мгновения. Море мерно дышало снаружи, соединяясь с берегом в кратком поцелуе прибоя. Тотчас вскипала белая пена — Элирий почти слышал ее ласковый шелест. Все изменилось за прошедшие годы. Но море… море осталось тем же.

Яниэр и Агния, стоявшие подле него, с беспокойством переглянулись.

— Учитель, как ваше самочувствие? — осторожно спросил Первый ученик, вот уже второй раз за утро внимательнейшим образом слушая ритм лотосной крови. Что открывали сейчас Яниэру пульсации его истерзанного сердца? — Боевые корабли Бенну в пути, и уже сегодня в полдень Элиар будет ждать вас в Красных скалах. В состоянии ли вы участвовать в ритуале запечатывания души?

Элирий ничего не ответил. В знак согласия он лишь молча кивнул, надеясь, что Яниэр перестанет сыпать вопросами. Но обычно чуткий к подобным сигналам Первый ученик на сей раз не отступил.

— Будем действовать по утвержденному плану, без изменений? — напрямую уточнил он, во избежание недоразумений желая все проговорить еще раз. — Каждый из нас займет позицию на одном из выбранных пиков Красных скал, сделавшись вершиной равностороннего треугольника, самой устойчивой из сакральных фигур… тройное заклятие станет ловушкой, стабильной системой, из которой невозможно вырваться даже божеству. Сначала я переведу на нужный пик вас, потом мессира Арка, а сам отправлюсь последним. Всем нам придется использовать маскировку высшего порядка, чтобы тени Элиара не обнаружили нас и не раскрыли до времени готовящийся ритуал. Конечно, Элиар наверняка подозревает какой-то подвох, но не может и представить, что именно его ждет… жрец Черного Солнца слишком самоуверен и всецело рассчитывает на свое могущество. Это его ошибка.

Элирий вновь отстраненно кивнул, по-прежнему безмолвствуя и глядя в окно. Сказать ему было нечего. Он сделал выбор — и, увы, сделал его не в пользу Второго ученика. Он становился одновременно палачом и жертвой, каким уже был однажды и сам Элиар, заставивший своего Учителя пройти сакральным путем и принять великую аскезу мученической смерти. Волею случая судьбы их из жизни в жизнь, из смерти в смерть связались неразрывными роковыми узлами, сплелись в неразделимый замкнутый круг.

— После открытия порталов мне придется отдохнуть, чтобы полностью восстановить силы. Заняв свою позицию, я уйду в медитацию восстановления, но не волнуйтесь, она не займет много времени. Как только солнце встанет в зените и придет установленный час встречи, мы начнем ритуал, — закончив, Яниэр вопросительно посмотрел на него, но Красный Феникс продолжал молчать.

Невзгоды, горести, разбитые надежды и утраты влияют на рассудок, очень сильно влияют. Увы, Элиар пережил слишком много печали, выдержал слишком много жестоких испытаний, чтобы это могло пройти бесследно. Ужасы темной стороны мира бесповоротно изменили его. Элирий нахмурил брови. Так вышло, что и он приложил к этому руку, испытывая волчонка немыслимыми муками, в результате чего сердце Элиара переродилось, из обычного человеческого сердца став безупречным сердцем падшего бога, древним сияющим антрацитом, скрывающим гибельный жар. Расцветшее от боли сердце Элиара превратилось в тысячелепестковый черный лотос, собранный из смертоносных стальных лезвий. А сам он из угловатого и добродушного мальчишки-кочевника превратился во внушающего ужас Черного жреца, подлинного владыку Черного Солнца, чей дух навсегда отравлен тьмой. Не таясь и не скрывая своей природы, ученик прямо признал, что Черное Солнце — это он сам. И этими словами связав себя с тьмой воедино, не оставил Элирию выбора.

Тем не менее Элиар по-прежнему нуждается в нем. Как бы ни было мучительно, этой слабостью придется воспользоваться… придется использовать ее против ученика. Красный Феникс вздохнул: душа его, однажды познавшая вечный покой, вновь была растревожена. Увы, не всех возможно спасти, даже сделав самый правильный выбор. Сегодня Элиар навек останется в смертельной западне Красных скал. А в памяти его светлости мессира Элирия Лестера Лара навек останется этот светлый весенний день… день, когда он научился предавать.

Все мы о чем-то сожалеем. Почти всегда слишком поздно, чтобы что-то суметь изменить.

Его печаль затопила сердце — и затопила весь мир. Красному Фениксу казалось, что он тонет в ней. Невыносимое, невыносимое состояние.

Более никто не проронил ни слова. Поняв настроение наставника, Яниэр не стал дожидаться ответа, наконец решившись оставить его наедине со своими мыслями. Поклонившись медленнее и глубже, чем обычно, Первый ученик молча растворился в пылающем портале, прихватив с собой полностью подавленную происходящим Агнию. Оставалось совсем немного времени перед путешествием в Красные скалы.

— Прости, волчонок… тебе не будет больно, — тихо пообещал в пустоту его светлость мессир Элирий Лестер Лар.

«Больно будет только мне».

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон весеннего равноденствия

Солнце встает на востоке и садится на западе. День тридцать четвертый от пробуждения.

Красные скалы

*черной тушью*

Красные скалы располагались точно на пути от Ром-Белиата к Бенну, что делало их весьма логичным выбором для проведения мирных переговоров между двумя великими городами.

Элиар хорошо знал здешние края: не так далеко отсюда располагались давно заброшенные старые каменоломни, где когда-то добывали и обрабатывали камень для строительства Запретного города, а также леса, в которые в прежние годы Красный Феникс имел обыкновение сбегать от летней городской жары, обучая их с Яниэром распознавать иллюзии и проводя другие тренировки на лоне природы. Приходилось им троим бывать и в путаных лабиринтах Красных скал.

Впрочем, если бы место встречи назначал сам Элиар, он никогда не выбрал бы эти мрачные подземелья. Предпочитающий большие открытые пространства, выходец из Великих степей не терпел ограничений и тесноты, а потому огромная толща камня вокруг, под ним и в особенности над головой, давила и подспудно угнетала. Отчасти именно поэтому Великий Иерофант Бенну выступал против активного строительства глубинных убежищ и перенесения части Вечного города под землю, как это сделал Яниэр в неприступных горах Ангу, спасая людей от губительного излучения черного солнца. Стихией Элиара был воздух: из бескрайних просторов, насквозь продуваемых ветрами, он мог черпать энергию. Тяжелый и плотный камень был противоположным воздуху первичным элементом творения, он почти не откликался на зов и делал его энергетику слабее. Элиар вздохнул. Уж лучше бы они с Учителем встречались где-то, где над ними было бы небо…

Лабиринты ходов и сменявших друг друга низких вытянутых пещер встретили Элиара тишиной: в гулкой пустоте раскатисто звучало только эхо его собственных тяжелых шагов. Звуки путешествовали из пещеры в пещеру, цепляясь за каблуки его боевых сапог: эхо отражалось от холодного камня и многократно усиливалось им. Длинные и узкие тоннели полого вели вниз, все глубже и глубже уходя в неведомые недра.

Подземный мир Красных скал напоминал бездонный колодец, до краев заполненный темнотой. От века царивший здесь кромешный мрак поглощал цвета и контуры, но это не смущало жреца Черного Солнца: золотые глаза его превосходно видели во тьме. Как и всегда в долгих походах и перелетах, для удобства он облачился в простые дорожные одежды. Длинные рыжие волосы, словно в прежние ученические времена, были стянуты лентой высоко на затылке. Верный Коготь Дракона чутко дремал за поясом, но Элиар очень надеялся, что сегодня хищно изогнутый клинок не пригодится.

Наконец, спустя показавшееся бесконечным путешествие по узким подземных ходам, походившим на чрево змеи, пространство вокруг раздвинулось: Элиар вошел в выбранный для встречи грот и остановился, внимательно оглядываясь. Установилась тишина.

Увы, как он и опасался, в огромной сводчатой пещере никого не оказалось. Значит, все-таки ловушка… Значит, Учитель на самом деле не желает видеть его, не желает слушать. Конечно, с самого начала в ум заползали отравленные сомнениями мысли, но сердце упрямо спорило с ними… очевидно, зря. Что ж, не попытаться он не мог. Вздохнув, Элиар присел на гладкий покатый валун, для верности решив подождать еще немного: в конце концов, разведывая обстановку в округе, он пришел немного раньше назначенного часа.

Мгновения текли и текли, как капли влаги с древних сталактитов, но Учитель не появлялся.

Как долго стоит ждать? Внутреннее чутье подсказывало: из ловушки нужно убираться немедленно, как можно скорее, пока та не захлопнулась. Но все же что-то держало его здесь. Какое-то смутное чувство не давало уйти, не давало добровольно отступиться и тем самым признать, что надежды больше нет… что это конец.

В какой-то момент от входа в пещеру вдруг послышались неясные звуки, будто бы шорох легких шагов и потрескивание освещающего путь магического пламени.

— Учитель… — изумившись, едва выдохнул Элиар. — Вы в самом деле пришли?

Не веря своим глазам, он вскочил на ноги и встал как вкопанный, не двинувшись с места. Появление Красного Феникса, хоть и долгожданное, оказалось слишком неожиданным. Должно быть, в глубине души Элиар все же не до конца верил в то, что это появление возможно.

— Как мог я не прийти? — сердито бросил наставник, быстрым шагом подходя ближе. Мелодичные переливы голоса Совершенного немедленно отозвались в сердце встревоженным гулом. — Я там, где должен быть. Я не могу позволить лишить меня выбора, который хочу сделать. И пока я жив, я не могу позволить страху определять будущее.

— Мне кажется, ваша светлость говорит о чем-то, чего я не знаю. — Не понимая скрытого смысла сказанного, Элиар покачал головой. Он почувствовал неожиданную неловкость и гадал, с чего начать давно желанный разговор. — Но я рад, что вы здесь.

Учитель не просто был здесь. Похоже, он очень спешил сюда: густые черные пряди, обычно идеально уложенные, растрепались от бега; на них, словно кристаллики горного хрусталя, сверкали капли дождя, который, по-видимому, начался снаружи. На тяжелом узле волос пламенела красная яшма старинной заколки, хорошо знакомой по прежним дням.

— Пришлось спуститься с заоблачных высот, чтобы насладиться прекрасными видами, — не обращая внимания на его растерянность, Учитель продолжил говорить загадками. — Как выяснилось, нельзя увидеть подлинный лик гор, гордо стоя среди вершин.

Чудные речи его, словно в старые добрые времена, были весьма туманны и многозначительны. Прежде чем ответить, Элиар крепко задумался над их сутью, но поразмыслить как следует ему не удалось: уже в следующее мгновенье Красный Феникс схватил его за руку и, решительно развернувшись, потянул за собой.

— Ну же, волчонок, бежим! — поторопил наставник, без церемоний выводя из ступора. — Нужно выбираться отсюда, пока еще есть время.

От происходящего Элиар вконец растерялся, но не стал отнимать руку, позволяя Учителю вести себя куда-то в неизвестность. Кажется, хороший ученик должен поступать именно так. Элиар никогда не был прилежным, покладистым и послушным учеником… напротив, обычно он с дерзостью бросал вызов авторитету своего наставника, но сейчас, когда бесправный выходец из Великих степей стал гораздо могущественнее, чем прежде, эта невинная игра отчего-то понравилась ему. Не задавая вопросов и не сопротивляясь, Элиар готов был последовать за Учителем куда угодно.

Но, увы, известный своей проницательностью Красный Феникс жестоко ошибся сегодня: времени не оставалось.

Наставник явился слишком поздно: в запасе у них не оказалось даже единственного лишнего мига.

Они не успели даже тронуться с места, как Учитель, резко обернувшись, вдруг приказал:

— Ставь самый мощный барьер, сейчас же!

Помимо воли Элиар обеспокоился. Больше всего на свете действия и слова Учителя напоминали ловко устроенную западню, и чем дальше, тем больше. Черный жрец был признанным мастером воздушных барьеров и отлично знал, что самая мощная техника, которой он владеет, потребует значительного расхода энергии цвета. Знал это и Красный Феникс. В условиях, когда никакой видимой опасности не было, подобная трата сил выглядела, мягко говоря, чрезмерной, неоправданной и неосмотрительной. Что, если весь этот спектакль — хитроумная попытка запутать его, обмануть и ослабить перед настоящим боем? Такие тонкие и хитроумные маневры вполне в духе Учителя.

— Чего ты ждешь, Элирион? — Учитель гневно свел брови и повелительно стиснул его ладонь. В голосе наставника проскользнули какие-то странные, незнакомые нотки. — Ставь барьер, живо! Послушай меня хоть раз! Ты ведь сказал, что доверяешь мне, разве не так?

Завороженный призрачным зеленоватым свечением цианового взгляда, Элиар подчинился. Проигнорировать настойчивое требование Учителя он не мог, как не мог не явиться сюда на его зов. В своем неосмотрительном доверии он уже зашел далеко… слишком далеко, чтобы теперь идти на попятную.

Дальнейшее произошло стремительно, в пределах нескольких ударов пульса.

Краем глаза Элиар увидел, что по рукам Учителя, словно алые змеи, ползут алые молнии силы. Это еще зачем? Что задумал наставник? Обернувшись к Красному Фениксу, Элиар немедленно все понял: во тьме изящная фигура его светлости мессира Элирия Лестера Лара казалась состоящей из языков пламени. Океан радужек Совершенного изменил цвет: теперь его также заливало пламя священного первоогня. Прозрачное красное сияние было невозможно глубоким, говоря о самом высоком уровне концентрации.

Уже устанавливая барьер, Элиар почувствовал, как энергия красного цвета, светоносная сила лотосной крови вливается в его черноту. Крылатым пламенем феникса Учитель поддержал его чародейство! И умело вплел в поднимающийся барьер какое-то дополнительное экранирующее заклинание.

Каменный свод над ними вздрогнул и опасно затрещал, явно собираясь вот-вот рухнуть. На головы дождем посыпался щебень и огромные обломки скал, способные раздавить их обоих разом.

Сообразив, что происходит, Элиар помрачнел и без раздумий влил в растущий черный контур все до последней капли, полностью истратив немалый резерв имеющейся у него духовной энергии. Общими усилиями барьер был установлен.

Как раз вовремя — в следующее мгновение своды пещеры осыпались и погребли под собой Учителя и ученика.

Мир обрушился на них. Мир схлопнулся, стянулся, превратившись в одну гигантскую удавку, и яростно начал душить пойманных жертв. От ужасного удара наставника отбросило в сторону, сам Элиар покачнулся, но сумел удержаться на ногах. К его удивлению, очень неприятному удивлению, высокие своды пещеры обрушились на них с силой, намного превосходящей обычную силу падающего камня… эти проклятые камни почти расплющили лучший из созданных им барьеров, смяли его легко, как лист рисовой бумаги!

Увидев это, Элиар бросился на землю, без колебаний закрыв собою упавшего Учителя. На какой-то миг он было решил, что все кончено… однако каким-то чудом барьеру удалось сохранить жизни укрывшихся за ним людей.

Барьер сильно прогнулся, просел, но выстоял, с трудом удерживая над ними всю толщу обрушившихся разом горных пород. Его хватило лишь на то, чтобы огромные глыбы не завалили их. Когда-то просторный грот превратился в подземный склеп: в крохотном оставшемся неповрежденным пространстве едва можно было передвигаться ползком.

Элиар почувствовал, как к горлу его поднимается клокочущий, но совершенно бессильный гнев. Похоже, Красные скалы не просто сложились и обрушились на их головы в результате случайных подземных толчков, колебаний или иных естественных причин. Нет… они были обрушены намеренно. Стихийное бедствие явилось делом рук человека: кто-то снаружи провел сложный, скорее всего сдвоенный ритуал, и теперь упавшие камни давили на них с невероятной силой, припечатанные сверху мощнейшим заклятием!

В мгновение ока грот в Красных скалах стал мрачной подземной гробницей, в которой Учитель и ученик оказались погребены заживо, без возможности спасения. Вдвоем они были наглухо замурованы в самом сердце горы, и не оставалось ни единого шанса выбраться на поверхность — здесь они могли только умирать… медленно и мучительно умирать.

С оглушительным грохотом ловушка захлопнулась.