За что наказывают учеников

Глава 29 Пятна на солнце

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон зерновых дождей

Ивы покрываются молодой листвой. День тридцатый от пробуждения Бенну. Цитадель Волчье Логово

*черной тушью*

Едва Элиар сомкнул усталые веки, как вновь ему привиделось то, от чего он до сих пор, спустя столько лет, вздрагивал и просыпался в ознобе… самый страшный непреходящий кошмар — первая смерть Учителя, после которой Второй ученик навсегда покинул храм Закатного Солнца, шагнул в ледяную тьму и… в свою новую темную жизнь.

Тот день застрял в сердце, занозой засел в памяти, и Элиар был обречен проживать его снова и снова.

Проклятый сон о смерти Учителя упрямо снился ему ночь за ночью. Спустя время Элиар так привык к нему, так привык к своей чудовищной, невосполнимой утрате, к большой пустоте в груди, к отсутствию наставника рядом, что начинало казаться: все минувшее и в самом деле было лишь сном; Учителя в действительности никогда не существовало. А он, обратившись к оборотной силе солнца, сошел с ума от искажения энергии и напрасно гоняется за выдуманным призраком…

Да, на долгие годы Учитель стал для него лишь героем сновидений. В голову лезли дикие, пугающие мысли, и от этих мыслей становилось дурно. Внутренняя борьба совершенно истощила его: казалось, она будет длиться вечно. Но все же из последних сил Элиар сумел ухватиться за ставший слишком зыбким реальный мир… он устоял под натиском черного прилива безумия и не отступился, не предал память Учителя. Не предал самого себя.

Однако в этот раз кошмар вдруг пошел по другому сценарию и не пробудил его, как случалось обычно.

Все было как всегда: мертвое тело Учителя недвижно возлежало на алтаре. Адитум был пуст и выжжен магическим пламенем. Но Элиар не просыпался. От почти осязаемой достоверности происходящего захватывало дух: казалось, он и вправду вновь оказался в Красной цитадели, в разрушенном ныне храме Закатного Солнца.

Проклятье, что происходит? Ему это снится или нет? Возможно ли, что это не сон?

Очень осторожно Черный жрец подошел ближе, склонился над умершим и внимательно посмотрел ему в лицо.

В этот самый момент покойник неожиданно открыл глаза.

О, если бы сейчас пред алтарем стоял прежний Элиар из того самого рокового момента, растерянный, шокированный и полностью подавленный увиденным, пожалуй, он не успел бы среагировать вовремя. Но с тех пор прошло почти четыре сотни лет, и Черный жрец значительно изменился. Он приобрел, увы, самый разнообразный неприятный опыт, чтобы его можно было так просто привести в замешательство.

Впрочем, и Учитель, представший пред ним сейчас при всех своих регалиях, в титульных одеяниях Великого Иерофанта, был не тот же самый, которого горько оплакивал Элиар в опустевших стенах храма Закатного Солнца. Узкое лицо с тонким высокомерным носом, чуть заостренными скулами и хорошо знакомыми благородными чертами было, несомненно, таким же, как и прежде. Но вот Учитель открыл глаза, которые, как думал Элиар, закрылись навеки… и те оказались вовсе не священного цвета циан — скорее, густого цвета ночного неба, в самый темный час зарождения нового месяца, когда не видно ни луны, ни звезд.

Учитель смотрел на него незнакомыми глазами, и, вглядываясь в их блестящую чернильную тьму, Элиар словно бы проваливался куда-то, в пугающе глубокую полынью, в бездну… и даже не сразу обратил внимание, что и одежды наставника в этом диковинном видении вдруг сделались совершенно черны. Черный цвет выгодно подчеркивал ослепительную белизну лица, не утратившего былую притягательность, пугающую и жестокую. Это была чистая, незамутненная красота — безупречная и смертоносная.

Словно своими глазами видел он перерождение солнца. Учитель в… черном? Совершенно невозможно!

Да, невозможно. И это означало только одно: перед ним была тень.

Едва открыв глаза, тень атаковала. Стремительно, но все же недостаточно быстро для нынешних навыков Черного жреца — на один удар сердца позднее, чем необходимо. Соревноваться с ним в скорости было затеей безнадежной: хлестким движением Элиар отвел в сторону тянущуюся к нему точеную кисть с кожей бледной и нежной, как у юной девы. Это была та самая рука Учителя, которая однажды, при их первой встрече в Великих степях, на глазах у всех отвесила ему унизительную пощечину. И это была та самая рука, которая много лет спустя потеряла былую силу после удара Когтя Дракона. Поврежденная правая рука… Сердце Элиара облилось кровью при мысли о многолетних страданиях Красного Феникса и о том, кто в них повинен. Теперь он горько сожалел о содеянном, но прошлого было не изменить, не исправить даже в этом фантасмагоричном сне…

Белизна и изящество тонкой кисти поражали, но все же Элиар нашел в себе силы дотронуться до нее и остановить. Учитель не был воином, и во внезапности подобной атаки крылся его единственный шанс. Черный жрец же являл собою не человека, а оружие: все тело его было пропитано силой. Уже давно он перековал себя в клинок, переплавил собственное сердце в меч. Застать врасплох настолько опытного бойца не удалось: не выдавая перемену ни единым движением мускула, Элиар был готов к бою. Ему потребовалось не больше мгновения, чтобы прийти в себя.

Тени самого Элиара имели обличье воронов, и он мог одновременно отправлять в разные стороны света сразу нескольких. Единственная тень Учителя имела его собственный облик и являлась, судя по всему, темной проекцией его души. В новой инкарнации Красный Феникс возродился в новом теле, но душа его, конечно, была все та же, а потому и проекция ее имела прежний вид. Элиар не был знаком с этой техникой, а потому плохо понимал природу и возможности тени-двойника, но, вероятнее всего, она существовала только в мире снов.

Опасно ли подобное? Не то слово. И насколько же велика ментальная сила Красного Феникса, если в облике тени он был способен проникать в чужие сны, преодолевая ментальную защиту даже великих жрецов…

Никогда прежде Элиар не встречался с тенью Учителя, но еще со времен ученичества помнил слухи, будто наставник иногда призывал свою тень из тонкого мира бесцветья, чтобы убить того, до кого было сложно дотянуться иными способами. Для тени не существует обычных препятствий в виде больших расстояний или защитников, от нее вообще невозможно спрятаться — если уж только совсем не спать… Скорее всего, то была непростая и истощающая техника, иначе Учитель не пользовался бы ею только в крайних случаях и не скрывал бы от учеников.

Возможно, то была запрещенная техника.

Элиар ощутимо напрягся: он не был столь же искусен в неверном пространстве сновидений, как его светлость мессир Элирий Лестер Лар, признанный мастер иллюзий. В собственном сне Черный жрец почувствовал себя неуютно… однако в то же время испытал странное облегчение, убедившись: наставник жив и здоров и даже окреп достаточно, чтобы напасть. Все это было добрым знаком.

— Ты слишком часто видишь меня во сне, — вдруг отчетливо произнесла тень шелковым голосом Учителя. Даже в столь необычной ситуации наставник оставался собою и не упустил случая преподать ученику очередной урок. — Глупый маленький звереныш! Тебе следовало разобраться с этим сном. Он сделал твой разум уязвимым.

Голос взволновал Элиара знакомыми мягкими обертонами, знакомыми невыносимыми интонациями. Великолепный утонченный и повелительный голос, который так часто раздражал его в былые времена. Несмотря на опасность сложившегося положения, Черный жрец был рад вновь услышать его. Все же перед ним был Учитель — с чистым, нежным и строгим лицом божества.

Выходит, Учитель уже способен вызывать из бесцветья свою тень… хотелось надеяться, что он также способен в полной мере контролировать ее. Но всерьез рассчитывать на это было бы слишком опрометчиво: процесс трансмутации еще не завершен, лотосная кровь не набрала силу… А потому Элиар молча сдернул ночного гостя с алтаря и одним резким движением припечатал к полу. Полы одежд Учителя взметнулись и опали. Длинные черно-серебряные волосы крыльями диковинной птицы разметались по каменным плитам. Жестко уперев колено в грудную клетку наставника, Элиар почувствовал, как та поддается и чуть продавливается под его напором… почувствовал, как под безжалостно стиснутыми ребрами бьется живое сердце… Элиар на миг оторопел, будто никак не ожидал этого. Удивительно — у тени было сердце… но еще более удивительно, что оно было у Красного Феникса.

Учитель задохнулся и рефлекторно закашлялся.

Азарт и возбуждение боя охватили Элиара, словно лесной пожар, в мгновение ока воспламенив горячую кровь. В этом сне, как и в тот давно ушедший последний день эпохи Красного Солнца, в руке у него была верная сабля-гаддарэ, и Элиар немедленно прижал хищно изогнутое лезвие к незащищенному горлу Учителя. Сверху вниз взирая на лежащего Красного Феникса, на миг он ощутил триумф, ощутил себя победителем, хозяином положения… но слишком рано: и вокруг его собственного горла уже захлестнулась тугая петля плети, которую наставник держал неповрежденной рукой. По природе своей Учитель не был воином, но оставался мастером обмана: умелым тягучим движением он набросил на него этот аркан прямо в падении.

Если бы то был легендарный Хвост Феникса, Элиар бы уже лишился жизни. Но то была обычная плеть, а Хвост Феникса, непревзойденное духовное оружие, отобранное у наставника в павильоне Красных Кленов, в то время также принадлежал Элиару, и в этом сне Учитель не мог использовать его.

— Убери от меня свои грязные руки, звереныш! — Восстановив дыхание, темный двойник Учителя бросил на него яростный взгляд. Непривычные черные глаза заполнились холодным презрением. — Или правильнее сказать — лапы?

Радость Элиара от встречи как ножом отрезало. В конце концов, чему он так глупо радовался? Перед ним даже не сам Учитель, а всего лишь его тень. Тень, которую наставник послал убить его.

Длинными языками огонь выплеснулся из пальцев Учителя: черная удавка все крепче затягивалась на горле. Элиар не знал достоверно предел возможностей Красного Феникса, не знал, как скажется на наставнике гибель тени, но неминуемо это грозило серьезной потерей энергии и длительным, тяжелым восстановлением. Увы, для него самого все было еще хуже: гибель в этом сне станет фатальной… ни в коем случае он не может погибнуть.

Конечно, по своей воле он ни за что не отпустит тень и не позволит ей действовать. Но если он утратит волю…

Похоже, этот вывод пришел на ум не только Элиару. В незнакомых глазах Учителя, в которые смотрел он уже так неосмотрительно долго, вдруг вспыхнуло божественное пламя феникса.

Потеряв опору, Элиар почуял, что беспомощно проваливается во тьму этих глаз, в сияющую пустоту зрачков — тень в тени! Глаза Учителя сделались полностью черными, теперь тьма заливала их без остатка, от внешних уголков до внутренних. Это было жутко и отчего-то приводило Элиара в бешенство: ему хотелось увидеть знакомый цвет циан.

Учитель не решился на прямой ментальный удар, видимо, не без оснований предполагая, что защита Второго ученика слишком хороша, чтобы ее можно было просто вышибить или хотя бы серьезно повредить грубой атакой в лоб. Сил оглушить его одним ударом также недоставало, а потому Красный Феникс избрал долгий обходной путь: установив зрительный контакт и вцепившись в сознание ученика клещами ментальной связи, Учитель намеревался незаметно заворожить его ажурным плетением иллюзии.

Совсем недавно в Лесу Кукол эта хитрая тактика принесла Учителю успех. Совсем недавно, — но все же в прошлом. В этот раз Элиар был готов. Учитель — великий мастер иллюзий, владеющий техниками подчинения и абсолютного контроля… ни в коем случае нельзя подпустить менталиста близко и позволить его силе коснуться своего разума хотя бы краем, хотя бы ореолом. Если он только раз ошибется и спутает иллюзию и реальность, все будет кончено. Нельзя проявить нетерпение и неосторожность: в этой тонкой игре малейшая ошибка может стоить жизни.

Тем временем эманации чужих мыслей тончайшими иглами покалывали ментальное поле Элиара: тень мастерски оплетала разум жертвы энергетическим коконом иллюзий. В постоянно меняющихся кружевах морока тень терпеливо подбирала узор за узором, как подбирают ключ к дверному замку… но тщетно: проникнуть внутрь ей так и не удавалось.

Ни один человек не выдержит гипнотического воздействия феникса. Так почему же он устоял?

Конечно, Учитель еще не полностью вошел в силу. А если бы и вошел… Элиар жестко усмехнулся, вдруг осознав кое-что очень важное: даже подобный пылающему солнцу феникс не сможет полностью подавить волю достигшего божественного воплощения дракона. Даже там, в маленьком рыбацком домике в болотах Ангу, Учитель сумел обмануть его лишь потому, что он сам был готов обмануться.

Сила феникса билась о его защиту, рвалась внутрь разума, чтобы расколоть, разбить его на мелкие осколки, завладеть целиком. Сила феникса была ужасающим, неудержимым пламенем, сметающим на своем пути все преграды и заслоны. Но дракон… божественный дракон, от века сплетающийся с ним в неистовом противостоянии, все равно оставался незыблем и непобедим.

Нападавший обессилел не менее обороняющегося, но не добился успеха. Будет ли победитель в этой вечной схватке?

Наконец Учитель понял, что так просто не совладает с ним. Ученик не покорился его силе, и не оставалось ничего иного, кроме как отступить, сохраняя достоинство.

— Как посмел ты скрывать от меня, что достиг воплощения высших небожителей? — Тень сердито смотрела на него чужими глазами, полными черного огня.

— Учитель не спрашивал. — Элиар пожал плечами, медленно освобождаясь от остатков ментальной власти наставника.

— Черный дракон — уникальный зверь души, — холодно продолжила тень. — Из всех живущих оборачиваться им мог только падший бог, имя которого не следует называть. Как случилось, что твоим зверем души также стал черный дракон? Неужели, жаждая могущества Черного Солнца, в безумии своем ты стал поклоняться Деннице и возносить ему темные жертвы? Неужели ты хочешь, чтобы он освободился из оков и вернулся в мир, чтобы разрушить его, как сказано в пророчестве?

Элиар невесело рассмеялся. Как и всегда, он был виновен во всех бедах этого мира.

— Учитель ошибается: единственный, кого я желал вернуть к жизни, был сам Красный Феникс. Я никогда не служил падшему богу, погубившему Лианор. Наступил день, когда Бенну стал единственным центром мира, потому что я избрал его. И Черное Солнце, что сияет теперь у нас над головами, не имеет отношения к Деннице — оно мое и только мое. В служении Инайрэ нет нужды. Если вы не верите, я скажу вам это еще раз. Черное Солнце, во славу которого вот уже много лет приносят темные жертвы на всех храмовых алтарях, — это не Инайрэ. Черное Солнце — это я сам.

Темный Учитель казался потрясенным таким ответом, но уже в следующее мгновение сумел вернуть самообладание и взять себя в руки. Точеные черты лица наставника вновь стали спокойны.

— Воспользуешься тем, что стал сильнее? — с горечью бросил он. В сдержанном голосе послышалась настоящая боль. — Применишь полученные от меня знания против меня же?

Эти слова будто ошпарили Элиара. Он думал, что закалил свое сердце достаточно, но едва удержался от того, чтобы тут же не отшатнуться, не отпрыгнуть в сторону и на месте не сгореть от стыда от гнусной неблагодарности, в которой его уличили. Ужасно сознавать, что ученик проявляет неуважение к Учителю, осмеливается применить против него силу… возвысившийся, но оставшийся ничтожным ученик. Едва ли можно гордиться этим. Душу его затопило раскаяние.

Но не кроется ли в этом упреке очередной подвох? Тень хитра. Нельзя позволять ей беззастенчиво играть на струнах его сердца, как прежде это не раз делал сам Красный Феникс. Нельзя позволять манипулировать собой.

— Учитель желает убить меня? — прямо предположил Элиар, ощущая, как плеть из черного огня все туже оплетает горло. — Не думал, что после всего вы решитесь на это…

— Ты не прав, — ледяным тоном ответил темный Учитель, и в голосе его почудились нотки странного сожаления, причину которого Элиар не сумел разгадать. — Я не хочу твоей смерти. Я пришел с миром, а не с войной. А убийца здесь — только ты.

Последние слова больно резанули по сердцу, но Элиар не подал виду. Ему было не привыкать к боли.

— Я также не хочу войны, мессир, но, если вы нападаете, вы вынуждаете меня защищаться.

— И это говорит тот, кто первый набросился на меня, словно дикий зверь?

Элиар задумался. Действительно, если разобраться, тень лишь протянула к нему безоружную руку, в то время как сам он швырнул ее с алтаря и, прижав коленом к полу и не давая подняться, с угрозой приставил клинок к открытому горлу. Конечно, неизвестно, что на самом деле пыталась совершить безоружная рука — верить тени нельзя. Движение было плавным, словно текущая вода, но в нем скрывалась смертельная опасность. С другой стороны, вспоминая старые заветы Лианора, ученик не имел права останавливать руку Учителя, даже если тот намеревался его убить. Тело Учителя — святыня, которой нельзя касаться без позволения. Сердце кольнуло чувство вины.

Пусть это и теневая проекция души Учителя, проникшая в его сон, управлял ею, без сомнения, сам Учитель. Увы, Элиар не был знаком с этой техникой, а потому не мог сказать наверняка, как именно это происходит и как изгнать тень из своего сна. Изгнать безопасно, не причинив вреда: неизвестно, какое воздействие окажет на Учителя разрушение его тени.

Ситуация сложилась непростая: на чашах весов лежали две жизни: его и Учителя. Нужно было как-то исхитриться и не потерять по глупости ни одну из них.

Глядя на Красного Феникса во всем блеске его великолепия, в титульных одеяниях Великого Иерофанта, Элиар невольно переносился мыслями в прошлое, где был всего лишь мальчишкой-рабом, которого никто не воспринимал всерьез. Прежнее бессмертное тело Первородного, мощное тело, полное физической и духовной силы, вновь пробуждало в Элиаре смутное чувство соперничества, застарелое желание во что бы то ни стало доказать, что он ничем не уступает, утвердить свое превосходство, свое верховенствующее положение.

Хрупкость и уязвимость новой инкарнации великого Учителя пленяли Элиара и заглушали былые желания. Если бы тень могла явиться в нынешнем воплощении, Черный жрец, скорее всего, и вовсе не решился бы применить силу, боясь разрушить слабое тело.

Да, времена менялись. Возможно, это было начало. Хрупкое, деликатное начало чего-то неизведанного, нового этапа взаимоотношений, когда испортить все так просто — достаточно одного неловкого слова. Погубить первый росток всегда слишком легко. Нужно этого избежать. Нужно быть аккуратным. Нужно учитывать характер Учителя и действовать мягко, не задевая чрезмерно уязвимого самолюбия этого гордого человека.

— Мессир, сейчас я знаю, что жестоко ошибался в своих подозрениях: вы никогда не предавали меня, — примиряющим тоном начал Элиар. — Прошу, не сделайте этого и впредь.

Нужно было найти компромисс между острым желанием тотчас же освободить Учителя и страхом поплатиться за свою доброту… пришлось остановиться на проявлении осторожности, хоть это было и не в природе Элиара.

— Почему вы противитесь? Я предлагаю вам мир и протягиваю руку.

Темный Учитель остался бесстрастен.

— Ты протягиваешь мне руку, но она вся в крови, — процедил он.

— Это потому, что душа моя истекает кровью. — Элиар помрачнел, но не отступился, решив сделать еще один шаг навстречу. — Сдайтесь мне, ваша светлость. И, даю слово, я отпущу вас.

— С какой стати должен я верить вероломным обещаниям отступника?

Черный жрец нахмурился, чувствуя, как высокая волна гнева захлестывает доводы рассудка. Сомнения в его искренности глубоко ранили сердце, которое он неосмотрительно открыл. От обиды рука Элиара чуть дрогнула, и острейшее изогнутое лезвие сабли-гаддарэ, прикоснувшись на краткий миг, разрезало белую, будто омытую нежным сливовым вином, кожу. По шее Учителя потекла лотосная кровь, и вид ее неожиданно испугал Элиара. От одного вида этой крови ему немедленно захотелось убежать как можно дальше. Непобедимый Красный Феникс Лианора был побежден! Кровь его вновь капала с Когтя Дракона!

Высвободившийся аромат вверг Элиара в измененное состояние сознания. Всевластный аромат красного лотоса, аромат крови Учителя… позабыть его было невозможно, как невозможно исторгнуть из себя рождаемые им глубинные ассоциации. Знакомый тонкий аромат тропинкой уводил в прошлое, к страшным воспоминаниям о битве в павильоне Красных Кленов… о первой смерти Учителя, загадочной и одинокой смерти в Красной цитадели, которую он не успел предотвратить… и, самое страшное, о второй смерти Учителя — великой исключительной жертве, которую Элиар принес собственными руками… когда, замирая от ужаса и восторга перед злой неотвратимостью судьбы, сам тонул в океане той боли, что причинял наставнику.

— Хочешь снова взять мою кровь? — тихо спросил темный Учитель. Печальная, полная горечи улыбка поползла по его губам, словно алая змея.

Нет, Элиар вовсе не хотел, чтобы кровь Учителя, священная красная киноварь, снова была на его руках. Но простых ответов и простых решений более не существовало.

Отгоняя мрачные видения, вслух он сказал другое:

— Если мессир опять попытается напасть, мне придется сделать это.

Гортанный голос не дрогнул, тон был сух и угрюм. Учителю придется задуматься над этими словами: теперь он не может читать сердце Второго ученика так же легко, как открытую книгу. Прежде история прямодушного и простосердечного кочевника была доступна каждому. Теперь же, пожалуй, никто не сумеет с уверенностью прочесть ее. Он больше не мальчишка. Он достиг зрелости.

— Если потребуется, ваша кровь вновь станет моей, — спокойным и твердым голосом подтвердил он.

Тряхнув головой, Элиар с усилием прогнал застилавший глаза гнев. Много лет он привык жить без сердца… в какой-то степени так было даже проще. Почему же в последние дни эмоции вновь пробудились и давали о себе знать? Когда-то он был жрецом солнца, но давно уж, порвав всякие духовные связи с Красным орденом, превратился в жреца тьмы. Он не имеет права вспоминать о прошлом и тем более рассчитывать на понимание.

Однако он должен как-то убедить Учителя. Увы, тот сомневается в нем, а сомнение для наставника всегда было равносильно уверенности. Элиар чуть сдвинул смертоносное лезвие в сторону, взамен сдавив горло Учителя тяжелой рукой с длинными металлическими когтями.

— Не смейте сомневаться во мне, мессир! — Случившееся заставило пойти на крайние меры: чтобы Красный Феникс поверил его эмоциям, на миг он приподнял ментальные щиты, почти не сомневаясь, что в ответ Учитель попытается атаковать. Опытный менталист мгновенно распознает слабую позицию и нанесет удар в уязвимое место.

Но тень не использовала удачно подвернувшийся случай, не предприняла попытки достать его, наверное, успев убедиться в драконьей природе его духа.

Мгновенный контакт разумов произошел по его воле и потряс их обоих. Учитель почувствовал его искренность. Не мог не почувствовать. Эта искренность опалила наставника, как пламя, от нее перехватывало дыхание и пропускало удары сердце.

— Ты такой упрямый, — наконец откликнулся темный Учитель, придя в себя. — Невозможно упрямый. Разве я не учил тебя, что упрямство — достоинство ослов? Не совершай одни и те же ошибки дважды.

Неужели? И от кого же, интересно, унаследовал он это ослиное упрямство? Сложнее всего терпеть в других личные недостатки.

— Учитель и сам не всегда следует собственным мудрым наставлениям, — хмыкнул в ответ Черный жрец.

Закатив глаза при этих словах, темный Учитель отозвал плеть: та отпустила горло Элиара и, послушно свернувшись кольцом, вернулась к хозяйской руке.

— Ну и что мне с тобой делать? — едва слышно вздохнул он.

В свою очередь выполняя обещанное, Элиар поднялся и почтительно отсалютовал клинком, приложив его ко лбу, а затем убрал оружие в ножны и помог тени встать.

— Кто виновен в вашей смерти, мессир? — Элиар попытался обратиться к памяти души, которую сейчас, в пространстве иллюзий и снов, разблокировать легче, чем в воплощенном материальном мире.

— Уже позабыл, кто сделал это? — Темный Учитель посмотрел на него с раздражением.

Элиар осекся. Конечно, он не позабыл и никогда не позабудет, и ему нечем за это оправдаться.

Однако на сей раз Черный жрец не стал углубляться в чувство вины и быстро поправился:

— Кто виновен в вашей первой смерти? Кто убил вас в Красной цитадели, ваша светлость?

— Сейчас не время говорить об этом, — отрезал темный Учитель, и Элиар понял, что, вероятнее всего, он и сам еще плохо помнит те последние дни в Ром-Белиате. — Скажи мне лучше, ты действительно намерен стать чудовищем и сжечь мир в огне черного солнца? Если нет, приходи на встречу в Красные скалы. Я знаю верный способ, как все это можно остановить. Война и гарантированное взаимное уничтожение — не то, что нам нужно, не так ли? Мы пьем из одной реки.

Элиар с удивлением выслушал эти слова и промолчал. Никому, никому нельзя доверять, в особенности великому мастеру иллюзий. Учитель решил сыграть в открытую? Но почему? Что все это значит, что на самом деле стоит за этой внезапной откровенностью?

— Если ты не доверяешь мне, что ж, тогда нам не о чем говорить, — будто услышав его мысли, отрезал темный Учитель. Голос его звенел холодным ручьем и пробирал до дрожи.

Внутреннее чутье говорило… нет, прямо-таки кричало: глупец, не вздумай слушать его! Пока не поздно, спасайся, беги прочь! Или он съест тебя живьем!

Но вслух Элиар коротко ответил:

— Я доверяю вам, мессир.

— Хорошо. Если ты по-прежнему признаешь меня наставником и признаешь мою власть над тобой, ты должен прийти. — Темный Учитель удовлетворенно улыбнулся, чуть смягчая тон. Странная, непривычная интонация этого полуприказа-полупросьбы удивила и сильно встревожила Элиара. — Теперь все зависит только от тебя: твой выбор расставит все по местам и определит будущее. Докажи свою верность. Я буду ждать тебя в Красных скалах через три дня, в праздник весеннего равноденствия, в час, когда черное солнце встанет в полудне… Явись на мой зов!