За что наказывают учеников

Глава 22 Пион срезан, но не убит

Эпоха Черного Солнца. Год 359. Сезон зерновых дождей

Цветет желтая форзиция. День двадцать восьмой от пробуждения Леса Колыбели

*киноварью*

Вслед за Яниэром выйдя из пылающего пространственного перехода, его светлость мессир Элирий Лестер Лар поморщился от немедленно хлынувших отовсюду потоков горячего воздуха. О небожители, как же жарко, как жарко!.. После упоительной морской свежести Ром-Белиата жара обрушилась на них немилосердно, как тяжелый полог.

Если дивно цветущий среди океанских просторов остров Лианор заслуженно окрестили краем Вечной Весны, то Леса Колыбели, находящиеся на самой южной оконечности Материка, имели полное право именоваться краем Вечного Лета.

В этих землях не было волшебства смены сезонов: круглый год стояла совершенно одинаковая погода, которая делилась на сухой и влажный периоды, длящиеся примерно по полгода каждый. Его светлость мессир Элирий Лестер Лар лениво потянул из-за пояса алый веер и закатил глаза, подумав, что волчонку наверняка понравилось бы тут, в этой невыносимой и нескончаемой жаре. Разогретый точно в печи воздух на вдохе обжигал горло почти так же, как любимый Элиаром вольный ветер Великих степей. Внезапно помрачнев, Красный Феникс сдвинул брови: с тех пор, как, вернувшись из несбывшейся реальности, он принял судьбоносное решение, мысли о Втором ученике постоянно лезли в голову.

Огромное дерево над ними было густо усыпано белыми цветами. Ни единого зеленого листочка: вся крона целиком казалась одним белоснежным облаком. Крупные цветы то и дело срывались с ветвей и, кружась, медленно летели вниз, превращаясь в непрерывную ароматную метель.

Элирий вздохнул. Жизнь хрупка, как эти весенние цветы.

Кажется, они очутились здесь во время влажного периода: воздух был щедро напоен влагой, а сами Леса Колыбели, словно в молоке, утопали в густом тумане. Красный Феникс осторожно повел головой, осматриваясь, но напрасно: уже в двух шагах очертания деревьев смазывались и текли, теряясь в мутной пелене; разглядеть хоть что-то сквозь переплетающиеся белые ленты, остро пахнущие прелой листвой и какими-то неведомыми травами, было, похоже, невозможно.

Однако, к его удивлению, из непроницаемого молочного тумана вдруг послышался задорный смех и звук торопливых шагов… а уже в следующее мгновение на свет вынырнули тонкие и гибкие фигурки в легких полупрозрачных одеяниях. Элирий и глазом не успел моргнуть, как почувствовал, что разгоряченное тело омывают волны неожиданной приятной прохлады: с головы до ног его окатили водой!

О небожители, да что здесь происходит?

— Учитель, прошу, не гневайтесь. — Испуганный Яниэр молниеносно развернулся на месте и припал на одно колено.

В результате шутливого нападения Первый ученик также промок до нитки, но, похоже, это его совсем не обеспокоило. Схватив наставника за руку, Яниэр церемонно поднес ее ко лбу, словно испрашивая благословения и в то же время не давая возможности отреагировать слишком резко. Кажется, Яниэр всерьез опасался, что этой самой рукой Элирий тотчас же выхватит Хвост Феникса и умертвит окативших их водой наглецов на месте, а потому, как и всегда, вмешался вовремя — прежде чем гнев его успел вспыхнуть.

— Простите, ваша светлость, это моя вина. Из-за горестных обстоятельств последних дней я совсем позабыл, что в Лесах Колыбели как раз сейчас проходит фестиваль Чистой Воды, знаменующий открытие сезона дождей и начало нового годового цикла. Целых семь дней здесь принято обливать друг друга прозрачной розовой водой в знак добрых пожеланий на весь грядущий год… здесь, в южных землях, вода имеет особую ценность. Вода здесь — больше, чем вода. Ее не принято растрачивать понапрасну, а потому, если ее расходуют на вас, это многое значит. Прошу, мессир, не примите эту невинную шалость за оскорбление…

Красный Феникс перевел взгляд с коленопреклоненного ученика на троицу ошарашенных и смущенных происходящим юношей и вздохнул, поморщившись от откровенности их чудных нарядов. В таком непристойном виде показаться на глаза верховному жрецу! Неслыханное нарушение этикета… Впрочем, раньше лианхэ и вовсе имели обыкновение разгуливать почти без одежд, чувствуя себя единым целым с первозданной природой. Видимо, за минувшие века в Лесах Колыбели все-таки имело место взаимное проникновение двух культур, и изысканная культура Совершенных оказала благотворное влияние на отринувших блага цивилизации Потерянных.

Тем временем нападавшие с опустевшими кувшинами в руках неловко переминались с ноги на ногу и с любопытством глазели на них обоих. На вид юношам казалось не больше лет, чем самому Элирию в новом воплощении, и, должно быть, про себя они недоумевали, почему могущественный владетель Севера так подобострастно и обходительно обращается к какому-то неизвестному, да еще и их ровеснику. Похоже, они попросту хотели беззлобно подурачиться и вовсе не ожидали наткнуться в тумане на чужаков… а в результате невольно стали свидетелями диковинной сцены. Заслышав из уст Яниэра необычное обращение «Учитель» и сопоставив известные им факты, все трое в ужасе переглянулись и побледнели как полотно, не зная, как следует поступить.

Разобравшись, что к чему, Элирий отнял у Яниэра руку и снисходительно улыбнулся.

— Довольно. — Он жестом прервал неуклюжую попытку юношей пасть ниц. — Ничего страшного не произошло…

«Я чту чужие обычаи», — хотел было великодушно добавить Красный Феникс, но осекся. Нет, это уже излишне: он вовремя вспомнил, что в прежние дни любые традиции покоренных народов по его приказу выкорчевывались, без жалости изводились Карателями подчистую. Народ, не имеющий корней, не имеющий прошлого, гораздо легче перенимал чужеродную культуру Совершенных, естественным образом воспринимая неоспоримое верховенство благословенной небожителями титульной нации. Так многовековое покорение народов Материка проходило менее болезненно: уже через пару поколений они забывали, что когда-то дела обстояли иначе.

Несмотря на всю недопустимость и даже дикость ситуации, Элирий неожиданно развеселился. Как же забавно и по-детски непосредственно! И, в конце концов, в обычае обливаться водой в столь жарком климате и в самом деле нет ничего дурного.

Восхитительная сладковатая влага, прохладнейшая, приятно освежающая в зной, пришлась как нельзя кстати… а одежды его быстро высохнут и будут благоухать розами.

Впечатленный неожиданным происшествием, на какое-то мгновение Элирий словно бы перенесся во дни своей юности, в сияющий Город-Солнце. В садах главного города Лианора одно время пользовались популярностью нарочно замаскированные фонтаны-шутихи: под струи их можно было угодить в самых неожиданных местах, что неизменно вызывало всеобщее оживление и смех. Эти невинные забавы веселили молодых аристократов, создавали игривое настроение и позволяли развеяться, отдохнуть от серьезного, а в особенно жаркие полуденные часы освежали, даря ощущение прохлады. Элирию еще довелось застать те мирные дни, пусть и совсем немного: по мере его взросления ситуация на острове Блаженства мало-помалу усугублялась и в конце концов превратилась в сущий кошмар наяву: всем стало не до милых дурачеств и развлечений.

В некоторых аристократических домах Ром-Белиата также были оборудованы фонтаны-шутихи, но его светлость мессир Элирий Лестер Лар, наместник небожителей на земле, редко оказывал столь высокую честь, чтобы лично посетить чьи-то владения. А если и посещал, никто не позволил бы себе дерзость облить Великого Иерофанта — на время его визитов водные забавы, само собой, прекращались.

А еще… еще это смешное недоразумение вдруг напомнило яркий эпизод одного жаркого лета. Тогда, четыре века назад, он тоже оказался промокшим насквозь, в праздничных шелковых одеждах, хоть и легких, но не предназначавшихся для купания… тогда он выбрался на палубу вместе с притихшим спасенным волчонком, и с волос его, и с одежд, и с грозного Хвоста Феникса так же обильно стекала соленая морская вода… В тот памятный день, кажется, что-то сдвинулось с мертвой точки, что-то изменилось в отношении упрямого Второго ученика, хоть тот и оставался по-прежнему настороженным и недоверчивым, словно дикий зверек.

От этих воспоминаний на сердце Элирия невольно потеплело, и бесшумное появление нового встречающего прошло незамеченным.

А меж тем еще кое-кто явился на встречу с ним… явился из тумана, словно обманчивый призрак прошлого.

— Что привело к нам трижды рожденного Красного Феникса Лианора, хранителя истинного цвета, по воле богов вернувшегося из великого запределья? — глядя прямо ему в глаза, спокойно вопросил Алейрэ на языке ли-ан. Знакомый голос с характерным мелодичным выговором, свойственным обитателям Надмирья, звучал чуть нараспев, рождая тоску о прошлом. Слова тягуче проливались с уст и проникали прямо в сердце, как ртуть.

Пока Элирий молчал, пораженный появлением старого знакомца и тем воздействием, что оно на него оказало, Алейрэ озарил своим пресветлым взором и Первого ученика:

— Рад видеть тебя снова под сенью Лесов Колыбели, Яниэр-фар’и, — приветливо улыбнулся небожитель и мимоходом дал юношам знак удалиться. Те, с облегчением поклонившись, исчезли, не заставляя просить себя дважды.

— Благодарю за гостеприимство, вечный. — Яниэр поднялся на ноги и, в свою очередь поприветствовав Алейрэ поклоном, почтительно занял место позади своего наставника.

— Надеюсь, это дружественный визит? — Тот вновь обратил свое внимание на восставшего из мертвых Красного Феникса. — Невозжелавшие сторонятся дел Материка. Испокон веков в Лесах Колыбели пребывают в мире и не желают иного.

Элирий задумался. Наверное, живущие уединенно лианхэ напоминают Алейрэ о тех благословенных днях, когда обитатели Надмирья свободно появлялись в смертных землях, а некоторые гостили и даже постоянно жили здесь, в Лесах Колыбели. Плодом их связей с людьми и были первые Совершенные, ушедшие на Лианор, и Невозжелавшие, оставшиеся у истоков. Должно быть, в память о том далеком времени Алейрэ по-прежнему бережет лианхэ и относится к ним с нежностью, как к детям. Это похоже и на его собственное отношение к Совершенным.

— Как ты позволил убить ее, вечный? — не отвечая, в свою очередь тихо задал вопрос Элирий. Возможно, вопрос слишком прямой и безжалостный, слишком интимный… но и слишком интересующий его, чтобы промолчать. — Как ты позволил этому случиться?

Увы, они оба хорошо знали, о чем он говорит.

Должно быть, Алейрэ не хотелось вспоминать. Должно быть, как и его бедный Элиар, за минувшие десятилетия Алейрэ пережил и переосмыслил многое, оставаясь наедине с самим собой и — своими воспоминаниями. А воспоминания могут быть очень болезненными даже для небожителей.

Иногда сознанию нужна помощь, чтобы уйти от таких воспоминаний. Иногда нужно много, очень много времени. И не исключено, что оно еще не истекло.

Красный Феникс вздохнул. Подобно внушающему трепет великому отцу, темному богу Инайрэ, Ишерхэ обладала странным обаянием, сопротивляться которому было почти невозможно. Если только желала, она могла подавить даже самую сильную волю и без труда завладевала сердцами. В былые годы Элирий и не заметил, как подпал под ее тлетворное влияние. При первой встрече он испытал к Ишерхэ сочувствие и мало-помалу впал в зависимость, разорвать которую смогла только смерть. Возможно, в подобную ловушку попал и Алейрэ.

В расколотом проклятием сознании Триумфатора словно бы жили две разные личности. Таковы были последствия запрещенного кровосмешения. Сначала более агрессивная, хитрая и властная личность была заперта где-то в глубинах разума и никак не проявляла себя. Однако после ритуала снятия проклятия, который Элирий провел, неосмотрительно принеся в жертву собственную лотосную кровь, это изменилось. О небожители, лучше бы он выпустил себе тогда всю кровь, чем совершил то, что совершил. Темная личность Ишерхэ освободилась и вышла наружу… и в конце концов полностью подавила наивную полудетскую личность, которой на свою беду посочувствовал однажды Красный Феникс.

Впрочем, периодически прежняя Ишерхэ возвращалась, хоть и ненадолго. В такие часы она предпочитала исчезнуть из Ром-Белиата и в одиночестве бродила где-то по побережью, размышляя о прошлом, о своем исчезнувшем доме. Там, на берегу океана, поглотившего Лианор, она и повстречала впервые Алейрэ — случайно или по воле злой судьбы.

Впоследствии они тайно виделись на том же месте еще несколько раз и, как догадался Элирий, прониклись друг к другу некоторыми смутными чувствами.

К сожалению, с самого своего зарождения связь эта была обречена и не имела будущего. Та невинная, робкая и нежная личность, которую прежде знал Элирий и которую, возможно, полюбил во время задушевных морских прогулок Алейрэ, неизбежно должна была исчезнуть. Рано или поздно ее обязательно полностью подавила бы, а может, и уничтожила другая личность Ишерхэ.

Просветленное лицо небожителя на несколько мгновений застыло, а потом вдруг подернулось легким флером печали.

— Моя роль в смертных землях мала: не я позволил этому случиться, — отсутствующим голосом произнес наконец Алейрэ после продолжительного молчания. — Такова была воля владыки миров. Никто не смеет противостоять ей. Пресветлый Илиирэ сознательно не вмешался в дела Материка и позволил дочери своего брата пасть… и все же мы не избегли того, чего боялись, — перерождения солнца.

Элирий бросил на него непонимающий взгляд, и Алейрэ счел возможным несколько развернуть свою мысль:

— Когда владыка миров узнал о существовании дочери Инайрэ, он решил, что пророчество нового падения исполнится через нее. Я… сочувствовал Ишерхэ и отчаянно не хотел в это верить, но также имел серьезные основания для опасений, ведь в венах Триумфатора текла проклятая кровь падшего бога, владыки черного солнца. Но в конечном итоге все мы ошибались. Черное солнце пришло в мир не через Ишерхэ, Лист полыни… а через твоего ученика, Красный Феникс.

Алейрэ долгим взором посмотрел на него и больше ничего не сказал. Элирий также не нашелся что ответить и почел за благо перевести скользкую и неприятную для них обоих тему:

— Так, значит, после моей смерти вечный милостиво взял на себя тяготы по руководству моим народом?

Алейрэ покачал головой:

— Я не повелеваю, а лишь присматриваю за теми, кто в этом нуждается, — спокойно отозвался он. — Изредка помогаю советом — когда об этом просят, не более. После падения Лианора владыка миров не вмешивается в дела смертных и повелевает всем небожителям следовать его примеру.

Элирий невесело усмехнулся. Да уж, Илиирэ и вправду пока ничего не предпринимает — вместо этого верховное божество явилось лично и возложило решение вопроса на его плечи… Но это бездействие только до поры — рано или поздно владыка миров вмешается. Если ситуация зайдет слишком далеко, если он не справится, если сделает что-то не так, Илиирэ обязательно вмешается — и тогда все они узрят новое явление карающих божеств Надмирья.

Такого исхода нужно попытаться избежать во что бы то ни стало.

— Что ж, тогда сердечно благодарю за оказанную помощь и прошу отпустить мой народ, вечный.

Алейрэ покачал головой.

— Совершенные не заложники здесь: их никто не удерживает силой. Однажды они добровольно пришли сюда в поисках приюта и безопасности и получили их в Лесах Колыбели. Конечно, они могут уйти, когда пожелают. Но позволь спросить, Красный Феникс, куда ты поведешь их… на новую войну? Под яростное и гибельное сияние черного солнца, которое не щадит и Совершенных?

— Я поведу их домой, — раздельно и кратко сказал его светлость мессир Элирий Лестер Лар. — Народ Совершенных не должен пребывать на чужбине, вдали от священной земли своих предков.

Повисла пауза. В полном безветрии белые цветы продолжали беззвучно осыпаться в туман.

— Это благая цель, — вынужден был признать Алейрэ. — Но не все так просто. За минувшие четыре столетних периода народы Невозжелавших и Совершенных, живя бок о бок друг с другом, постепенно сблизились и смешались. И с той, и с другой стороны почти не осталось изолированных семей, которые сохранили бы абсолютную чистоту крови. Таким образом, почти все они преступили главный закон Ром-Белиата.

— Я буду рассматривать это не как преступление, а как оздоровление крови Совершенных от более старшей и сильной крови первых потомков небожителей, — сдержанно пояснил Элирий, пока еще не зная, как реагировать на такие новости. Впрочем, изменить сложившееся положение вещей он все равно не мог, так что оставалось только признать его законным. — Если такова была воля небожителей, у меня тем более нет возражений: великое обновление богоизбранного народа, великое смешение священной крови есть благо. Народ Совершенных пережил нелегкие времена, утратил связь с прошлым, но не был уничтожен. Я приму всех, кто пожелает последовать за мной.

— Примешь или призовешь? — вновь очень мягко уточнил Алейрэ.

— Призову, — не раздумывая ни мгновения, торжественно провозгласил Красный Феникс. — Я призову верных исполнить давнюю клятву, как велит священный долг. Все они повязаны клятвой, повязаны кровью. Пусть же сила этой клятвы ведет их навстречу судьбе, какой бы она ни была.

Начиная выходить из себя, Элирий нетерпеливо дернул плечом. Он хотел уже закончить дававшийся неожиданно тяжело разговор и немедленно удалиться в покои, которые ему предложат. Ситуация сложилась крайне непростая, кроме того, нужно было наконец сменить промокшие одежды на сухие.

Некоторое время Алейрэ молчал, кажется, понимая все слишком хорошо. Проницательные циановые глаза его исполнились глубокой печали.

— Тот, кто привык лишь побеждать, в конце концов может быть крайне разочарован своей судьбой, — тихо проговорил наконец он, будто в сторону, и, приглашая следовать за собой, сделал вежливый жест рукой куда-то в белую пелену тумана.