Время драконов

Часть первая Глава 1. Слушай Эхо

В семье шамана Атаев, детей Полночного Волка, всегда рождалась двойня: Ясин и Ош, Обещанный и Ожидающий. Кто бы мог подумать, что в этот раз родятся девки?

Зорким волчьим взглядом шаман отыскал в стайке детей своих дочек: и Ошию, и её сестру Яси. Похожи друг на друга, как две капли дождя — и такие разные. Две хрупкие фигурки в поношенных кухлянках, четыре косицы цвета воронова крыла. Глазки длинные, с внешними краешками, чуть приподнятыми к вискам. Но одна — резвая и смышлёная шалунья, а другая — неразумное тело, бездумное, безмолвное, равнодушное ко всему. И обе — заложницы древнего договора между шаманами двух миров.

Шаман вздохнул и отвёл от детей глаза. Яси обещала вырасти красавицей. Пройдёт зима, или может, две, и она вступит в возраст невесты. Только не будут парни дарить ей цветных бус, и не придут в стойбище Атаев старики из других родов, чтобы толковать с отцом о калыме. Дочь шамана ждёт не свадьба, а жертвенный нож. И пробуждение в ином теле, с рождения растущем для неё в мире ликанов. В тот же день тело Ошии примет в себя душу того, кто придёт взамен, с другой стороны.

Именно так, тропой крови, пятьдесят зим назад явился в мир людей сам шаман, перед переходом поклявшись, что вернёт в мир ликанов одного из своих детей. Потому и старался он не привязываться к дочери, не баловать её, не учить, чтобы не дрогнула рука, когда настанет срок исполнить клятву. И другим наказывал не приваживать девку лаской, чтобы не печалилась её душа, покидая мир людей. Пусть для неё станет радостью уход к ликанам, в прекрасную Айхэллу, край, где не бывает зим…

Племя Атаев было в пути уже несколько лун. Бросить родные пастбища и охотничьи угодья их вынудила нежданная напасть: с юга явилась толпа чужаков в крепких доспехах, на хороших, резвых и сытых конях. Враги налетали всегда внезапно, убивали тех, кто смел поднять против них оружие, жгли юрты, уводили женщин, угоняли скот. Не имея сил противиться, Полночные Волки приняли решение уйти подальше от разорённых кочевий и отправились на поиски безопасных мест. Тогда они ещё не знали, что бегство не принесёт им добра.

Вождь шёл по степи, а за ним устало плёлся весь его поредевший за время скитаний род. Людей уцелело совсем немного: с десяток мужчин, два десятка женщин да чуть меньше десятка детей. От имущества тоже остались жалкие крохи: стадо измученных бесконечной дорогой оленей, сопровождаемое стаей полудиких собак. Вьючные олени шатались под тяжестью поклажи, важенки перестали давать молоко. Почти после каждой стоянки выяснялось, что один из оленей не может подняться на ноги. Приходилось забивать обессилевшего зверя, но унести с собой шкуру и всё мясо Атаи уже не могли. Бросив то, что не удалось съесть и погрузить во вьюки, люди брели дальше, а собаки оставались на пир. К ночи они снова догоняли своих невольных кормильцев и охраняли их караван от волков. Но с каждым днём в собачьих взглядах становилось всё меньше почтительности, а во взглядах людей — дружелюбия. И те, и другие отлично знали: когда оленьего мяса не будет, собаки всё равно придут и потребуют дань.

Знал об этом и шаман. Многое замечали его глаза и уши: и скрытные разговоры о том, что оленья жизнь нынче ценнее человечьей, и недобрые взгляды, которыми родичи провожали «дуру», одну из его дочерей. «Плохи дела, — думал старик с неудовольствием. — Ещё один вьючный олень захромал, и пёстрая важенка еле плетётся. Надо искать место для днёвки, да поскорее. И следить, чтобы никто не вздумал причинить вред Ошии».

У опушки леса вождь остановился и вскинул руку. Атаи послушно прекратили движение. Пока самый мудрый, сильный и удачливый в роду изучал ручей и стену деревьев, выросшую на пути, прочие молчаливо и безучастно ждали. Идти дальше или остаться и обустраивать стойбище — люди готовы были подчиниться любому решению, если его одобрит шаман. Одна лишь Яси подошла к отцу и, осторожно потрогав его за рукав, спросила шёпотом:

— Ати, зачем мы здесь? Эти деревья нас не любят.

Тот ничего не ответил, лишь недовольно прищёлкнул языком. Он и сам чувствовал смутное беспокойство: духи-хозяева этой земли не откликнулись на приветствие. Впрочем, гнева из-за вторжения людей они тоже не выказали. Просто никто из них не явился на зов. Это тревожило, как затишье перед бурей.

Между тем вождь, не заметив ничего подозрительного, поманил шамана к себе:

— Что скажешь? Дух Полночного Волка доволен этим местом?

Шаман с сосредоточенным видом поднял на шесте череп и шкуру первого Полночного Волка, не спеша прошёл вдоль опушки туда и сюда… «О небо… — думал он про себя. — Духи молчат, и похоже, им вовсе нет дела до наших земных бед. Куда ещё тащиться? Люди устали, олени едва переставляют ноги. Скажу, что Полночный Волк доволен, а завтра осмотримся заново и решим, как быть дальше».

Получив ответ духа предка, дети Полночного Волка вздохнули с облегчением. Мужчины принялись развьючивать оленей, чтобы женщины смогли поскорее начать ставить юрты, разбирать нехитрый скарб, разводить огонь. Только Яси среди общего движения и шума продолжала стоять неподвижно, словно камень на дне быстрой реки.

Ей виделся наяву странный сон: в самом сердце древнего леса, расправив могучие крылья, метался и ронял на землю самоцветные слёзы огромный дивный Змей с чешуёй цвета полуденного солнца… «О чём он так горюет?» — с жалостью подумала Яси. В тот же миг невиданное существо повернулось. Золотые глаза с вертикальным зрачком сфокусировались на девочке. В ушах Яси зашумело, ноздри заполнил запах влажной хвои, мха, сосновой смолы… Неосознанным жестом она вскинула ладони перед собой, словно защищаясь. И сказала: «Я Яси Атай-тар, земная дочь Полночного Волка. А ты кто?»

Из видений в обычный мир Яси выдернула пощёчина. Мачеха стояла перед ней, уперев руки в бока.

— Что раскорячилась? Помогай, работы полно! — она бесцеремонно пихнула девочке большое ведро. — Иди-иди, воды принеси. И дуру с собой забери, чтоб под ногами не путалась.

Яси, не смея возразить, взяла Ошию за безвольную, мягкую руку и потянула к ручью. Как обычно, та подчинилась.

На другом берегу темнела стена могучих деревьев. В их шелесте слышался особый ритм, словно огромное зелёное чудище ворочалось в ветвях и мерно дышало во сне. Лес Яси не понравился: слишком уж он был огромен, слишком могуч.

— Как тут люди живут? — сказала она Ошии. — Да верно, и не живут вовсе. В лесу одним эльфам вольготно, — Яси вспомнила золотого змея и добавила: — А может, и ещё кому. Человеку же тут точно не место: не видать ни неба, ни земли, одни листья да ветки кругом. Может, злые деревья только и ждут, чтобы к ним повернулись спиной? Подхватят, утянут в чащу — и поминай, как звали…

Ошия слушала равнодушно, с пустым взглядом, и тонкая струйка слюны потихоньку стекала из уголка её рта. Яси не знала, понимает ли сестра её слова, но старалась вести себя с ней, как с обычной девочкой. Как-то раз, перебрав огненной воды, отец обмолвился, что однажды душа в Ошии пробудится, и она станет такой же, как все люди. После, проспавшись, отец утверждал, что Яси всё выдумала, и даже грозился отлупить дочь ремнём, если та не бросит болтать вздор. Но Яси-то знала правду. И с тех пор всегда разговаривала с Ошией, втайне надеясь услышать ответ на свои слова.

Опасливо косясь на свисающие к водной глади ветки, Яси наклонилась, чтобы зачерпнуть воды. Но стоило ей снова вдохнуть запахи влажной хвои, мха и сосновой смолы, страх ушёл без следа. Деревья вдруг перестали казаться злыми, лес манил задержаться, обещал покой и защиту. Однако в стойбище ждали воды. Выпрямившись, Яси снова крепко схватила Ошию за руку и поскорее пошла назад, к людям. И тут случилась беда.

Яси не могла объяснить себе, что стряслось, просто перед глазами её распахнулось небо, и на землю пролился поток огня, ослепительного, яростного, беспощадного. Отец помалкивал про тропу между мирами, но Яси догадалась, что видит именно её. И на тропе этой бушевал огонь! Корчились в чадном пламени небесные деревья и травы, обращались в пепел души зверей и людей… На земле же было спокойно и тихо. Слишком тихо. Люди вдруг замерли на миг, оставив привычные занятия, а потом снова пришли в движение. Одновременно, словно в дурном сне, обернулись к девочкам. С родных, с детства знакомых лиц на Яси посмотрели пустые глазницы, за которыми полыхало безумное пламя, миг назад пожиравшее межмирье. Охотник натянул лук, готовясь выпустить стрелу, мачеха с жутким спокойствием на лице выхватила нож. И тогда Яси смутно, словно сквозь гул степного пожара, услышала голос отца: «Беги, глупая! Не останавливайся, ради неба, беги!» В тот же миг стрела свистнула у Яси над головой.

Страх вернул ей разум. Мёртвой хваткой вцепившись в руку Ошии, Яси стащила её в речушку и бегом, не разбирая дороги, потянула за собой в лес. Вялая, точно снулая рыба, ладонь Ошии то и дело норовила выскользнуть из её руки, но Яси не отпускала, упорно тащила сестру вперёд, приговаривая: «Бежим, Ошия, бежим! Надо спасаться!» Та, по-прежнему безучастная ко всему, молча переставляла ноги.

Намокшие башмаки сделались скользкими и тяжёлыми, словно к каждой ноге привязали каменный жернов, ветки оставляли царапины на лицах и руках девочек, подолы платьев цеплялись за острые сучки, но всё это было неважно. Главное — кроны деревьев надёжно укрыли их от льющейся с небес беды.

Как удивилась бы Яси, оглянись она назад хоть разок! Вовсе не деревья защищали девочек от стрел, летящих в спину, и бушевавшего в межмирье пожара. Расправив огромные крылья, над ними беззвучно парил золотой змей. Тело дивного существа, будто сотканное из плотного тумана, без помех проходило сквозь стволы деревьев, но небесный огонь и смертоносные наконечники стрел таяли, едва прикоснувшись к нему.

Перебираясь по поваленному дереву через овраг, Яси с сестрой замешкались. Увидев, что погоня их настигает, змей закрыл беглянок собой: опустившись на землю, обернулся, широко раскинул крылья и распахнул навстречу преследователям свою страшную пасть. В тот же миг словно яростный порыв ветра всколыхнул листву. Яси лишь вздрогнула от внезапной вспышки боли в висках, но не отпустила руки Ошии и не сбилась с шага. Однако гнавшихся за ней по пятам обращённых тварей этот беззвучный рёв заставил схватиться за головы и тряпичными куклами упасть на ковёр из хвои. Массивный хвост призрачного змея впечатался в землю, и тотчас корни деревьев откликнулись на его зов. Словно диковинные черви, они зашевелились, поднялись из недр, обвили безжизненные тела и утянули их в глубину. Мгновение спустя мягкий мох сомкнулся над могилами, а змей взмахнул крыльями и растаял в зелёном полумраке.

Яси же, так и не узнав, что опасность миновала, продолжала бежать. Только после заката, окончательно выбившись из сил и утратив всякое представление о направлении, она позволила себе короткий отдых: опустилась на поросшую травой кочку. Ошия спокойно села рядом. И тогда Яси по-настоящему охватило отчаяние.

Надвигалась ночь. Под сенью леса быстро сгущались сумерки. Непонятная, пугающе шумная жизнь забурлила вокруг, наполнила чащу зыбкими шорохами, голосами незнакомых зверей и птиц. Яси сунула было руку в поясной кошель, надеясь нащупать огниво, но нашла лишь лесной мусор да вялую листву. Пропало всё: и воткнутая в тряпицу игла, и отцовский оберег — фигурка волка, выточенная из оленьего рога, и маленький варган, который Яси носила на шее, на кожаном шнурке. Даже пояс — и тот потерялся, остался висеть где-то на ветках у реки.

Вдруг слуха Яси коснулся звук, вновь наполнивший её сердце надеждой. В чаще кто-то пел, несмотря на холод и темноту. Язык песни был незнакомым, но Яси ни на миг не усомнилась, что поют люди. Вскочив с места, девочка бросилась им навстречу и закричала сама: «Эй-эй, кто-нибудь!»

Поющие не таились, они несли в руках факелы. Яси выбежала на тропу и кинулась было к свету, но испуганно замерла, едва разглядев стройных воинов в зелёной одежде. Глаза у них были огромные, круглые, цвета зимнего неба. И носы совсем не такие, как у людей из полярной степи. А ещё у них были острые уши. Из бабкиных сказок Яси знала кое-что о старшем народе, но сама увидела эльфов в первый раз. Бабка говорила, что светлые эльфы, в отличие от тёмных, обычно не причиняют людям зла. Но как узнать, кто именно перед ней? К тому же, опустив взгляд на свои грязные, мокрые башмаки и рваный подол, Яси со стыдом подумала, что похожа сейчас не на человека, а на злого духа — абаасы. Как бы вместо помощи её не утыкали стрелами… Однако эльф, шедший первым, приветливо махнул девочке рукой и спросил:

— Что ты делаешь ночью одна в лесу, маленькая аданэт?

Сообразив, что раз уж с ней заговорили, то вряд ли немедленно убьют, Яси пустилась в объяснения:

— Почтенные эльфы, да сияет над вашей дорогой звезда. Я ничего плохого не делала и ничего здесь не трогала, только воды из речки зачерпнула. Простите ради неба, если так делать было нельзя. Я всего лишь одно ведёрко набрала и сразу пошла назад, к оленям. Но понимаете, потом небо загорелось, а в нашем стойбище почему-то во всех вселились голодные духи. Мне пришлось убегать и прятаться под деревьями. Только я не умею ходить по лесу, и теперь совсем не знаю, куда идти… Я заблудилась. И замёрзла. И очень устала. Не могли бы вы, почтенные эльфы, отвести двух маленьких девочек туда, где есть люди и можно попроситься на ночлег?

Исчерпав все отпущенные ей запасы стойкости, Яси жалобно всхлипнула и замолкла. Стоявший перед ней эльф покосился на своих, а потом произнёс мелодичную и непонятную фразу. Его товарищ, державший факел, коротко отозвался, сверкнув улыбкой. Эльф, стоявший позади, сказал им строго, на знакомом девочке языке:

— Прекратите, теперь не время для шуток. Похоже, на границе леса произошёл новый прорыв. Райлин, мы с Таоро проверим сторожевые посты, а ты отведи девочку в посёлок и готовься отправиться с донесением в Эльдариат. Если всё подтвердится, нужно будет как можно скорее сообщить о случившемся Инголмо Анору.

Факельщик кивнул и, положив ладонь Яси на плечо, подтолкнул её к тропе.

— Погодите! — воскликнула Яси, выворачиваясь из-под его руки. — Я не могу уйти одна, в лесу осталась Ошия, моя сестра!

— Не бойся, ступай с Райлином, — серьёзно заверил её главный эльф. Он не выглядел старше или сильнее прочих, но Яси сразу почувствовала, что его слово — закон для всей группы. — Если твоя сестра до сих пор жива, к рассвету вы встретитесь. Обещаю.

Немного успокоившись, Яси послушно двинулась по тропе, однако ноги её заплетались от усталости, а глазам не хватало скудного света факела. Когда девочка споткнулась в четвёртый раз подряд, провожатый велел ей остановиться. Поджав губы, Райлин внимательно осмотрел Яси со всех сторон, буркнул себе под нос что-то нелюбезное, а потом со вздохом подставил ей спину:

— Садись, ребёнок из болота. Когда придём, почистишь мне куртку.

Под мерный шаг эльфа Яси вскоре начала клевать носом, потом и вовсе задремала, и не заметила, сколько времени длился путь. Разбудил её лунный свет. Яси открыла глаза — и ахнула от удивления. Райлин нёс её по широкой тропе, свободно ведущей мимо маленьких, изящных домов. Заборов здесь не было и в помине, от дороги и друг от друга жилища отделяли лишь зелёные лужайки. Ветви кустов, побеги плюща и дикого винограда украшали стены, а могучие лесные деревья оберегали их от жары и непогоды. Крыши покрывала не глиняная черепица и не солома, а сочная живая трава. В рамах больших окон вместо мутного пузыря или хрупкой слюды блестело что-то гладкое и прозрачное, словно вода родника.

— Как красиво! — восхитилась Яси шёпотом. — Где мы?

— В Лаорелассе, — ответил эльф торжественно и серьёзно. — В месте, где живёт моё сердце…

Яси покосилась на него с лёгкой насмешкой: жизнь научила её не слишком доверять подобным речам. Райлин по-своему истолковал этот взгляд:

— Не волнуйся, люди здесь тоже есть. Правда, их немного, и они даже в лесу предпочитают устраиваться на свой лад. Вот там.

Яси посмотрела в направлении, куда указывал эльф, и удивилась выражению лёгкой брезгливости, появившемуся на его лице. Впереди виднелась очаровательная деревенская улочка в семь домов. Приземистые избы с резными наличниками жались друг к дружке, как юрты в стойбище, а вокруг теснились навесы, сарайчики и хлева, тянулись уже пустые полоски пахотной земли и огороды, обнесённые плетнём. Яси улыбнулась горшкам на шестах и вилам у стен, как добрым знакомым: здесь всё выглядело далеко не таким величественным и прекрасным, как у эльфов, но зато по-родному пахло дымом очагов и домашним скотом.

Вопреки её ожиданиям, Райлин не свернул к человеческой слободе. Вместо этого он поднёс Яси к маленькому эльфийскому домику, окружённому кустами сирени, и поставил девочку на крыльцо.

— Сперва в лечебницу, — ответил он на невысказанный вопрос. — Надо убедиться, что ты здорова и невредима.

К утру эльфийские следопыты привели в Лаореласс Ошию. Целитель, тоже оказавшийся эльфом, осмотрел обеих девочек, найденных в лесу. Он нашёл, что Ошия сильно простужена и потому должна остаться в лечебнице. Яси же, по его мнению, нуждалась лишь в пище, тепле и сне. И, к великому удивлению девочки, целитель пригласил её пожить в свой дом.

Так Яси сделалась гостьей мастера Элерима. Много раз она спрашивала эльфов, чем в их племени принято благодарить за приют, но лесные жители только мягко и сдержанно улыбались в ответ. Впрочем, за седмицу, прожитую в Лаорелассе, Яси научилась не слишком удивляться эльфийским странностям, а долг свой старалась вернуть, помогая целителю ухаживать за больными и содержа в порядке дом.

Жизнерадостная душа её скоро стряхнула с себя тоску. Эльфы к появившемуся среди них шустрому и любопытному юному человечку относились с ласковым терпением, а немногочисленные люди Лаореласса — тихо жалели сироту. Жизнь её можно было назвать почти счастливой. Если бы не странные сны…

С тех пор, как Яси оказалась в поселении эльфов, ночи её наполнились удивительно яркими и живыми видениями. Иногда в эти сны заглядывал Полночный Волк, родич из верхнего мира, которого отец призывал, чтобы просить совета или подмоги в шаманских делах. Увидев Полночного Волка в первый раз, Яси удивилась тому, что он оказался совсем не похожим на настоящих волков, хищников из полярной степи. У него была серебристо-серая шуба и мохнатый хвост, но лицом Полночный Волк больше походил на человека, чем на зверя. Во время своих коротких посещений он показывал Яси необычные вещи: учил различать запахи чужих мыслей, спрашивать путь у деревьев в лесу, понимать речь зверей… Но стоило Волку уйти, возвращался небесный огонь, и Яси снова металась во тьме, не находя спасения, и просыпалась, дрожа от страха.

В межмирье вновь полыхал пожар. Потоки пламени лились с неба, сжигая всё на своём пути. Чёрный дым с красными всполохами расползался чадным туманом по земле. Отчего-то Яси была уверена, что попади она в этот туман, случится непоправимое. Только лес мог хоть ненадолго укрыть от небесной напасти, и Яси из последних сил тащила Ошию глубже в чащу.

Не останавливаться, бежать!

Огонь… Свист стрелы над головой… Эльфы на тропе, но в глазах у них вместо небесной синевы горит свирепое пламя погибающего межмирья… Настойчивый, нарастающий стук… Бессильная рука Ошии, выскальзывающая из ладони Яси… Нет, нельзя размыкать рук, надо держаться! Яси обернулась — и с ужасом увидела, как тело её сестры рассыпается пеплом. Осталась лишь рука — обугленная, страшная. Вскрикнув, Яси отбросила её прочь.

Стук не утихал. Это капли огненного дождя колотят по листьям, выбивая смертельную дробь! Споткнувшись о корень, Яси почувствовала, что падает, дико вскрикнула и… проснулась. От ночного ужаса остался лишь стук.

«Просто сон, — подумала она с облегчением, смахивая со лба холодный пот. — И в дверь стучат. Интересно, кому не спится в такую рань?»

Тихо, на цыпочках Яси подошла к двери и принюхалась по-особому, как учил её в снах Полночный Волк. Если представить себе, что ты вовсе не девочка, а волчица, что серая пушистая шубка покрывает твоё тело, можно почувствовать запахи, идущие от чувств и мыслей живых существ. Запах страха, усталости, любопытства… Ранний посетитель пах беспокойством и, несомненно, был Яси хорошо знаком.

За дверью стояла супруга лорда, управляющего эльфами этих мест.

— Доброго утра, леди Сиана, — поприветствовала её Яси, приглашая войти. Однако эльфийка не спешила переступать порог.

— Благодарю за пожелания, но боюсь что вести мои не добры. Твоя сестра совсем плоха, Яси. В бреду она говорит странные вещи: то зовёт собирать ополчение, то молит всех покинуть лес, то зовёт кого-то, называя странными именами… Мастер Элерим советует тебе посетить её как можно скорее.

— Ошия в самом деле сказала всё это?

— Так и есть, — отозвалась Сиана укоризненно. — У бедняжки сильный жар, она слабеет на глазах. Поторопись, Яси, если хочешь успеть повидаться с ней.

— О, конечно! Не волнуйся, я мигом! — радостно воскликнула Яси и кинулась собирать свой нехитрый скарб: красные и зелёные нитки, речные ракушки, полосатые камешки из реки, мешочки сушёных трав.

«Возможно, душа Ошии, наконец, просыпается, — думала она. — Как же долго я этого ждала! Надо сплести ей оберег, отгоняющий дурные сны, и напоить зельем, которое вчера сварил Элерим».

Пробудившееся сознание мучилось, оказавшись запертым в неловком и слабом человеческом теле. Оно горело в огне лихорадки, а перед мысленным взором сменяли друг друга навязчивые видения: лес горел, звери мчались прочь от жаркого пламени, зловещий шёпот сменялся нарастающим рёвом: «Ты проигр-р-ала! Дети Тифинэ-э-эры никогда не вер-рнутся в свой мир-р-р».

Но разве сердце матери способно принять поражение⁈

Когда-то давно Рша была Хранительницей иного мира. Под ярким сиреневым небом Тифинэры никогда не наступала тьма. Близкое жёлтое светило, опускаясь за горизонт, сменялось своим дальним белым близнецом, жизнерадостный яркий свет дня сменялся нежным, ласковым светом ночи. Лишь в плотной сени деревьев родного Рше леса, покрывающего центральное ядро её мира, царила приятная полутень. Здесь лапы драконицы нежились в синем мхе, а лучи солнц поочерёдно украшали длинными пятнами света разноцветные стволы её созданий, плоть от плоти её. С каждым деревом тонкая магическая нить соединяла Ршу, каждому эта связь позволяла отдавать силу жизни со щедростью и забирать с благодарностью.

Несколько взмахов могучих крыльев, и на горизонте каждой из четырёх сторон света материнский взгляд упирался в рельефные очертания плывущих в зыбком пространстве детей Хранительницы. Острова — основы Тифинэры, такие похожие на ядро, но такие разные: воздушная отзывчивая Мила, алая Любовь с её горячими источниками и огненными гейзерами, плотная зелёная Терра, где не смолкало пение птиц, и старшая дочь — Великая Душа, тёмная, как озёра-колодцы её острова, и живая, как водопады.

Но зло пришло в Тифинэру, похитило дочерей Рши, заставив тех вновь обернуться драконьими яйцами. Это спасло им жизнь, однако, с тех пор, как Острова-основы пали, осыпавшись прахом, скорлупа лишь отчасти защищала детей Тифинэры, а их силой теперь питалось ненасытное зло. Украденное могущество позволило Хаосу скрыть дочерей от материнского ока, с тех пор Хранительница не знала покоя, следуя из мира в мир в поиске пульса своих детей. И вот наконец-то она нашла — её дочери здесь, пленники чужой воли.

Но как их спасти? Магия Рши — источник жизни Тифинэры, а дающее жизнь не до́лжно её забирать. Стоит поддаться ярости — иссякнет магия, обезумеет Рша, песком развеется Тифинэра. Так как же быть, если разум местных существ оказался хрупок и уже отравлен злом?

Быть может, эта девочка, Яси, заглянувшая в межмирье, а сейчас ухаживающая за той, второй, такой похожей на неё саму… Быть может Яси услышит Ршу и станет проводником её слова? Драконица чувствовала связь лекарки с дорогой в межмирье, с сестрой… Пытаться спасти её уже не имело смысла, искра девчонки неумолимо гасла… А потому Хранительница рискнула и на последнем проблеске заполнила собой это слабое существо.

Яси сидела у постели сестры и плела из перьев и ниток оберёг. Внезапно глаза больной широко распахнулись. Заметив это, Яси с улыбкой показала ей свою работу:

— Видишь? Уже действует. Но зелье от лихорадки тебе всё равно придётся выпить.

Странные золотые глаза скользнули по Яси от макушки до пят и обратно.

— Эй, Ошия, ты узнаёшь меня? Это же я, твоя сестра, Яси Атай-тар. Почему ты так странно смотришь?

А про себя Яси подумала: «Надо будет сказать мастеру Элериму, что у Ошии изменился цвет глаз. Вдруг это важно?»

Ничего не ответив, Ошия поднесла руки к лицу и принялась изучать, словно до этого никогда в жизни их не видела. Так же медленно она ощупала свои щёки, ущипнула брови и даже засунула пальцы в рот.

Яси нахмурилась. Поведение Ошии было совсем не нормальным. Уж не вселился ли в её тело злой дух? Представив, как на спине вырастает пушистая серая шубка, а нос становится мокрым, Яси принюхалась: пахнет ли душой человека? Ах, пахло совсем другим! Яси вскочила и, уронив оберег, попятилась к выходу.

Ошия дёрнула себя за ухо, потом за волосы, пошевелила ногами и вдруг, резко сжавшись в клубок, перекатом села на корточки. Пригнув шею, она стала обнюхивать себя, но заметив движение, подняла взгляд.

«С-с-стой!» — раздалось в голове у Яси.

— Кто ты? — спросила та шёпотом, осторожно и очень плавно делая новый шаг к двери. Неведомое существо, смотревшее на неё глазами сестры, было слишком большим и сильным, такое не изгнать оберегом от дурных снов.

Губы Ошии оставались неподвижными, и Яси вздрогнула, когда снова услышала чужой свистящий голос:

— С-с-слушай Эхо Матерь Рши-и.

И с-с-своим сказать спеш-ш-ши…

Дети Рш-ш-ши, всего четыре,

Их-х-х пленили в этом мире…

Рша-а-а помож-ж-жет

Ш-ш-шкурам ж-ж-жить.

Сердц-ц-цу… Воле…

Путь откры-ы-ыть…

С-с-скоро, с-с-скоро, две Луны.

Кровь, тос-с-ска, реш-ш-шенье — ты…

Едва отзвучали последние слова, Ошия упала на постель, тело её задергалось, выгнулось с жутким хрустом и застыло среди тонких одеял. Нежная девичья кожа на глазах покрылась древесной корой, ярко-зеленые ветви плюща обвили пальцы.

Яси торопливо вынула из кошеля веточку полыни, отгоняющей зло, и бросила её в очаг.

— Потерпи, — шептала она почти беззвучно, возвращаясь к кровати. — Я сплету новый оберег, сильнее прежнего. Он не позволит голодным духам причинять тебе зло.

Но затем, ощупав руку сестры, маленькая лекарка поняла, что помощь здесь уже не нужна. Огонь жизни Ошии угас безвозвратно.

Всплеснув руками, Яси выскочила из хижины и, утирая слёзы, побежала по тропе с громким криком:

— Мастер, на помощь! Беда!

Из тьмы, в которой время и пространство существовали лишь условно, Хранительница Тифинэры следила за убегающей девочкой. Эльфы, встречавшиеся той на пути, хоть и чувствовали колебания чужой магии, но призрак драконицы увидеть не могли. И снова реальность перед глазами Хранительницы будто заволокло туманом, и пейзажи Северного леса сменились спиралями троп межмирья.

В её нынешнем призрачном состоянии ей было доступно многое, но до сих пор ни один разум не выдерживал её присутствия и не мог воспринимать голос Рши — её Эхо. Драконица уже использовала его, защищая Яси в лесу, но силы, щедро потраченные вдали от родной Тифинэры, к Хранительнице так и не вернулись.

— Яс-с-си… — прошептала она, и чувство, которое местные разумные называли надеждой, обволокло Драконицу приятным теплом.