Импровиз. Война менестреля

Глава 3 Ч. 2

Нынче утром Ланс смотрел на трагерских музыкантов едва ли не с умилением. Всё-таки молодцы. Поворчали, но подчинились. Никто не попытался бунтовать или, скажем, не потребовал вернуть его в Эр-Трагер. Все готовы сражаться.

Любопытно, а как обстоят дела у Регнара? Получалось ли у него управлять своенравными менестрелями, не прибегая к ругани и крикам? Нашёл ли общий язык? Уж на него, скорее всего, доносы не писали.

И тут у альт Грегора опять испортилось настроение. Захотелось наорать на подчинённых, затопать ногами, а некоторым и подзатыльник дать, даром что за редким исключением, все — дворяне из старинных Домов. Вот как можно идти в бой плечом к плечу с людьми, которые строчат на тебя кляузы? Это что, сражаться с браккарцами, а на своих оглядываться — не воткнёт ли кто-нибудь нож в спину? Хотя Ридо альт Сантош обещал приглядывать за его тылом. Но можно ли верить самому прану Ридо? Вдруг, он играет роль, втираясь в доверие, чтоб выждать и нанести неожиданный удар?

Ну, нет! Ланс тряхнул головой, прогоняя дурные мысли.

Так вообще можно перестать верить людям, искать в каждом врага. А зачем тогда жить? Окружённый недоброжелателями — всё едино что мертвец. Пока ещё душащий, пьющий, говорящий. Откушивающий за общим столом, но мертвец. Ибо душа его мертва. Не может человек ожидать подвоха от всех, кто находится рядом. Только дружба и любовь способны вдохнуть жизнь в человеческую душу.

Менестрели стояли в очереди к бадейке с водой. Лобо альт Эскобан весело плескался, брызгаясь и фыркая. Остальные с интересом смотрели на него. Кто-то с улыбкой, кто-то с гримасой отвращения. Толстяк Уго альт Тардин лениво переговаривался с непревзойдённым Эрике альт Дако. О чём? Да кто его знает? Может о свежем морском ветре, от которого красавчик Ридо альт Сантош ёжился и придерживал ладонью ворот рубахи, закрывая горло? Или о том, что Пепе альт Виньо первую ночь за последний месяц лёг спать трезвым — где на острове, превращённом в крепость найдёшь вино? Кривоногий старикашка Лаго альт Браццо топтался за спиной прана Лобо, заискивающе заглядывая ему через плечо и держал наготове широкое полотенце. Ну, понятно, старик спит и видит, чтобы вместо аркайлского командира в их отряде появился родной, уроженец Трагеры, и Лобо лучше других подходит на эту роль. Руй альт Сомаро бесстрастно разглядывал облака. Он почти всегда предпочитал именно такое времяпровождение. Поначалу его пытались разговорить, но потом отстали. Бесполезно. Всё равно, что пытаться поболтать с колодой или камнем у дороги.

— А как к вам попала эта замечательная трубка? — пран Айо наконец-то оторвался от изучения браккарского флота. — Вы же сами сказали, что айа-багаанцы не раздают своих изобретений чужестранцам.

Ланс невесело усмехнулся, вспоминая «Бархатную розу» и водоворот у островов Святого Игга.

— Это длинная история. Можно сказать, что зрительная трубка досталась мне по наследству от капитана одной фелуки.

— Ныне покойного?

— Увы… Люди смертны.

— И порой внезапно смертны, не так ли?

— Трудно возразить. Капитан Махтун алла Авгыз скончался очень внезапно. Впрочем, вся его команда тоже. Выжил один я. Но в память о нашем знакомстве с айа-багаанцами мне остались две трубки. Одна у вас в руках. А вот и вторая. — Ланс вытащил из-за пояса флейту-пикколо, о которой в последнее время стал забывать.

Уму непостижимо. Менестрель, живущий больше тридцати лет одной лишь музыкой, не мог выкроить время, дабы сыграть что-либо для души. Проклятая война. Всё ведь из-за неё.

— К сожалению, в музыке я ничего не понимаю, — покачал головой трагерец. — А вот это… — Он покрутил в пальцах зрительную трубку, не решаясь с ней расстаться. — Это чудесное изобретение. Даже не верится, что человеческий разум способен на такое без вмешательства высших сил.

— Ну, раз она так вам понравилась, пран Айо, — улыбнулся Ланс. — Заберите её себе, если меня убьют.

— И думать не смейте! Мы должны победить!

— И всё же. Как вы сами изволили заметить, человек внезапно смертен. Я и без того слишком долго заигрываю со смертью. Рано или поздно я ошибусь, и она сорвёт банк. Мне было бы приятно знать, что трубка моя достанется человеку, который сможет извлечь из обладания ею бо́льшую пользу, чем просто наблюдение за закатом или полётом гусей в тёплые края.

— Что ж… — кивнул трагерец. — В таком случае, примите мою искреннюю благодарность. Заранее, а то потом будет некого благодарить.

— Не стоит благодарностей. Такие мелочи…

Отойдя от бадейки, Лобо альт Эскобан увидел Ланса и помахал рукой.

— Пожалуй, пран Айо, — вздохнул альт Грегор. — Мне пора расставлять магов по батареям.

— Я пойду вместе с вами. Проверю подготовку. От этих ленивых демонов можно ожидать чего угодно. Бой начнётся, а они пороха не поднесли. Уж если пороть нерадивых подлецов, то до боя, а не после.

— Совершенно верно. Тем более, что может так статься. Что после боя пороть будет некого, — согласился Ланс.

— И некому, — хохотнул, потирая шрам комендант.

— У вас изумительное чувство юмора, капитан Айо! — поклонился менестрель.

— Я знаю, — артиллерист жестом пригласил собеседника спускаться по лестнице. — Прошу вас, капитан Ланс.

— Почему вы называете меня капитаном? — оглядываясь через плечо и нащупывая ступеньку вслепую, проговорил альт Грегор.

— Потому что так сказал адмирал Жильон. Смотрите под ноги, во имя Вседержителя! Я мечтаю завладеть вашей трубкой, но не до такой же степени!

Форты, оборонявшие вход в бухту Эр-Трагера представляли собой частично насыпные, частично вырубленные в камне террасы. Из беспорядочного нагромождения известковых скал — желтовато-серых, шершавых и удручающе голых — соорудили три пояса или, три кольцевых площадки, если можно так сказать. Края, глядящие на море защищали стены в человеческий рост и насыпные брустверы с открытыми бойницами для пушек. Чем ниже и ближе к морю, тем тяжелее артиллерия, тем дальше она бросает ядра. На самом нижнем ярусе обороны — три равелина, оборудованные фальконетами, которые заряжались только картечью. В их задачу входило отражение вероятной высадки десанта, подобравшегося на весельных ялах вплотную к острову и, следовательно, оказавшегося в «мёртвой» зоне для поражения основными пушками.

Каждая терраса представляла собой сложную систему фортификационных сооружений и имела множество помещений — казармы, склады под ядра и под картечь, пороховые камеры, куда огненное зелье доставлялось с главного склада, размещённого глубоко под землёй. Ланс хорошо помнил, что в предыдущую войну артиллерия браккарцев не оставила камня на камне от защитных фортов. Он видел своими глазами стены и брустверы, превращённые в груду мелкого щебня, перекопанную ядрами и покрытую копотью от сгоравших пушечных лафетов, бочек, инвентаря, людей, когда в ход пошли зажигательные ядра. За прошедшие несколько лет форты отстроили, сделав их лучше и надёжнее прежних. Непосильный труд на взгляд менестреля. Но трагерцы справились. Вообще, любое дело, за которое брался адмирал Жильон альт Рамирез, просто не могло не увенчаться успехом. Только поэтому Ланс продолжал верить в благополучный исход этой военной кампании.

— Капитан! — Приветствовал его Лобо альт Эскобан. — Отряд готов к вашим приказаниям. Я их тут немного погонял! Недовольных нет. Боевой дух присутствует.

— Почему вы меня называете капитаном? — Удивление Ланса наконец-то прорвалось, будто вода, долго искавшая слабину в дамбе. — Какой я капитан?

— Пран Васко альт Мантисс назвал вас капитаном, — ответил вместо менестрелей Айо альт Бароу. — Не вижу причины оспаривать его решение.

— Кому же ещё быть нашим капитаном, как не вам? — проговорил женоподобный Ридо альт Сантош, заслужив яростный взгляд Лобо, который очень дорожил положением всего на одну ступеньку ниже Ланса в воинской иерархии и не давал спуску прочим менестрелям, пытавшимся, по его мнению, на что-то претендовать.

— Никогда не был капитаном, — пожал плечами альт Грегор. — Я даже лейтенантом не был…

— Всё когда-то случается с нами в первый раз, — философически заметил артиллерист. — Вам командовать, капитан Ланс.

— Я думал, вам командовать, капитан Айо!

— Нам вместе командовать. Но вы, всё же, главный.

«Они с ума все посходили? — едва не зарычал альт Грегор. — Ну, ладно, эти менестрели. Они привыкли надо мной издеваться. Каждый спит и видит, как я опозорился и на моё место назначили именно его — прекрасного и неповторимого. Мечтают сковырнуть заезжего выскочку. Может, за редким исключением… Но от коменданта форта я такого не ожидал! Он что, тоже хочет свалить ответственность на меня, чтобы в случае неудачи выйти сухим из воды? Так никто из нас не спасётся. Если Браккара победит. В клочья разнесут и битым камнем засыплют».

— Ну, раз я командую… Слушать команду!

— Слушать команду капитана Ланса! — будто эхо повторил Лобо альт Эскобан.

— Расходимся по батареям по два человека. Нижний ярус левая батарея — Уго альт Тардин и Жозе альт Рако. Правая батарея — Эрике альт Дако и Лаго альт Браццо. Средний ярус, левая батарея — Руй альт Сомаро и Начо альт Виста. Правая батарея — Лобо альт Эскобан и Пепе альт Виньо. Верхний ярус, левая батарея — Ридо альт Сантош и Браз альт Коста. Правая батарея — я и Пирелло Чёрная Шляпа.

— Разойтись! — зычно выкрикнул Лобо.

— Отставить! Слушать меня. К вам, капитан Айо, это тоже относится. Когда браккарцы подойдут настолько близко, что смогут стрелять, первый залп делаем без помощи магии. Ясно? — Увидев застывшие в глазах вопросы, Ланс продолжал пояснять. — Пусть думают, что всё пройдёт так же гладко, как и прошлый раз. Пусть лезут в улей, не опасаясь пчёл. А их будет ждать стайка шершней!

— Правильно! — дребезжащим голосом подхватил Лаго альт Браццо. — Ужалим в нос браккарского медведя!

— И обрубим крылья заокеанским ястребам! — с каменным лицом проговорил альт Грегор. Но маска серьёзности так и норовила сползти. Ещё немного и он будет корчиться от хохота, привалившись к брустверу. — Не дадим цепким щупальцам Браккары вцепиться в мягкое подбрюшье родины! — Он поймал взгляд Ридо альт Сантоша. Там тоже скакали мелкие зелёные демоны, норовя вырваться на свободу. Остальные менестрели слушали, раскрыв рты. — Не первый раз северяне тянут к нам свои жадные лапы. Иногда им удавалось победить. Но только не сегодня! Умрём, но не отступим!

— Умрём, но не отступим!!! — подхватил сперва Лобо альт Эскобан. К нему присоединился непревзойдённый Эрике альт Дако, потом и другие. — Умрём, но не отступим!!!

Вирулиец Пирелло даже взмахнул несколько раз сорванной с лысой головы чёрной широкополой шляпой.

— Вперёд! На позиции!

Менестрели, едва ли не вприпрыжку, кинулись по лестницам. Ридо, покачав головой на прощание, отправился с своей батарее. Лобо альт Эскобан и Эрике альт Дако отсалютовали по-военному, прижав кулак к груди. Пиррелло прихрамывая, карабкался по каменным ступеням, то и дело оглядываясь — следует ли Ланс за ним. Но альт Грегор терпеливо дожидался, пока на площадке перед арочным входом в подземную казарму не останется никого, кроме него и капитана-артиллериста. Только после этого позволил себе рассмеяться, прикрывая усы ладонью.

— Простите, пран Ланс, — голосом холодным, как пики Карросских гор, осведомился комендант Айо. — Что это было?

— Прошу простить меня, — сквозь слёзы отвечал менестрель. — Но они совсем замучили меня своей глупостью, рядящейся в одежды ответственности.

— Поэтому вы позволили себе насмехаться над чувством любви к родине моих соотечественников?

— Любовь к родине — пожалуй, лучшее, что может жить в душе человека. — Медленно и раздельно проговорил Ланс. — Любовь к родине делает нас сильнее. Так же, как любовь к Вседержителю — чище, а любовь к женщине — счастливее. Но я уже устал от некоторых моих подчинённых менестрелей с их любовью к родине. Не надо трясти ею, как старая дева трясёт сохранённой навеки невинностью. Итог будет одинаковый — окружающие устанут от тебя и не будут больше воспринимать всерьёз.

— Возможно, у вас в Аркайле принято скрывать свою любовь к родине и готовность умереть за неё. — Ладонь артиллериста легла на рукоять шпаги. Спина выпрямилась, плечи расправились, как на параде. — Но у нас в Трагере любят родину открыто. И не пристало гостям учить нас уму-разуму.

— Ну, конечно! — Ланс почувствовал, что в душе поднимается холодная ярость. — Именно поэтому, чтобы понять на борьбу трагерских менестрелей, потребовалось вмешательство двух чужестранцев из ненавистного вам Аркайла.

— Я не намерен обсуждать это с вами. — Единственный глаз прана Айо полыхал сиянием праведного гнева. — Надеюсь, после того, как окончится это сражение, вы не откажетесь встретиться со мной у монастыря Святого Ягена? Это недалеко, пол стражи пути на север от Эр-Трагера.

— Не трудитесь объяснять. Я прекрасно знаю, где находится монастырь Святого Ягена Трагерского. Если мы выживем в этом сражении я с великой радостью дам вам удовлетворение. Но для того, чтобы наша дуэль состоялась, мы должны победить, не так ли?

— Именно так, — скрипнул зубами комендант форта. Видно было, что он соглашается с Лансом через силу. — Должны победить.

— Прекрасно, что хоть здесь мы едины. Надеюсь, для того, чтобы разбить браккарцев, мы отложим разногласия на потом?

— Отложим.

— Я так и думал. Значит, вы командуете артиллеристами, а я — менестрелями. И пусть как можно больше браккарских моряков угодят сегодня прямиком в Преисподнюю.

— Да будет так!

— А с выяснениями отношений подождём.

— Подождём до победы.

— До нашей победы, пран Айо! До нашей!

— Да! Так и будет! До нашей победы!

Глаз трагерца по-прежнему фанатично горел, но Лансу хотелось верить, что теперь его собеседник устремлён на борьбу с врагом, а не на поиски инакомыслящих рядом с собой.

— Помните, что я говорил о первом залпе?

— Так точно. Без магии.

— И не надо задействовать все пушки. Нижнего яруса будет достаточно.

— Я тоже так подумал.

— Отлично! Тогда за дело! — Направляясь к лестнице, Ланс добавил через плечо. — И пришлите мне парочку смышлёных вестовых, чтобы мы могли поддерживать связь во время боя.

На батарее, которую альт Грегор выбрал для себя, чувствовалось напряжение, предшествующее смертельному сражению. Канониры заняли места рядом с пушками — как положено, согласно боевому расчёту, справа от лафета. Четверо на каждое орудие. Первый с банником, второй — с шуфлой и меркой пороха, третий — с ядром. Четвёртый канонир держал запальник — фитиль уже подожжён и пушкари прикрывали огоньки ладонями, чтобы набегавший с моря ветер не потушил их. Бомбардиры и подчинённые им гандлангеры стояли позади пушек, готовые наводить и прицеливаться. Оставшаяся орудийная прислуга тоже готовилось к бою. Кто с вёдрами уксуса, разведенного водой, кто у бочонка с порохом. В очагах, обложенных камнями, калили ядра, чтобы поджигать браккарские суда. Отдельно в кадках размочили глину, ведь горячее ядро прямо на заряд не закатишь, нужен глиняный пыж.

Лейтенант, командовавший батареей, бросил на альт Грегора косой взгляд и пошёл вдоль бруствера, проверяя готовность подчинённых. Он отличался высоким ростом — почти на голову выше Ланса — и худобой, наводившей на мысль о потерпевших кораблекрушение и нашедших приют на голой скале посреди моря на добрый десяток дней. Нрав же у лейтенанта Хорхе был таков, что к молоку лучше не подпускать — скиснет за милую душу даже за десяток шагов. Он никого не любил, всех подозревал… В чём? Да во всём. В лени, воровстве, разгильдяйстве, предательстве и так до бесконечности. Благодаря придирчивости и зловредности гонял бомбардиров, канониров, гандлангеров и прочую прислугу так, что батарея считалась по выучке лучшей в обоих фортах. А может быть. И во всей Трагере.

Ланс не зря выбрал для себя именно лейтенанта Хорхе с его пушками. Менестрелю хотелось выместить на браккарцах всю злость, копившуюся долгие годы, а прекрасно обученные пушкари подходили для этого как нельзя лучше.

Артиллерия в фортах размещалась следующим образом. На двух нижних террасах — пушки, кидавшие ядра весом в два стоуна. На верхней — орудия на полтора стоуна. Просто потому, что места там было меньше. Зато более лёгкие пушки быстрее заряжались и наводились. Ланс рассчитывал нанести больше ущерба неприятелю, если будет помогать более скорострельным орудиям.

Пирелло волновался. То и дело приподнимаясь на цыпочки и вглядываясь в даль. Шляпу он привязал ремешком под подбородок, чтобы ветром не сорвало. Смуглое и обветренное лицо выражало решимость и нетерпение.

— Слышал, что я сказал? — Счёл необходимым напомнить альт Грегор. — Первый залп делают с нижнего яруса. Без магии.

— Слышал. Я послушный, пран Ланс. Хотя надо бы ударить сразу, пока никто не ожидает!

— Вот мы и ударим. Но со вторым залпом. Когда они поверят в свою безнаказанность.

— Как скажете.

Менестрель снова приставил к глазу зрительную трубку.

Линии кораблей картинно разворачивались в бакштаг, заходя к фортам правыми бортами. Линия лёгких каракк почти на сотню брасе, если прикидывать «на глазок», ближе. Паруса раздуты, такелаж натянут, словно струны на цистре, вымпела и флаги вьются и полощут на ветру. А ведь, в самом деле, есть много общего между кораблём и музыкальным инструментом. Если, конечно, делал их настоящий мастер, влюблённый в своё искусство, а не жалкий подмастерье, думающий лишь о том, как полегче сбить денег с заказчика или просто покупателя.

— Батарея! Бери принадлежность! — зычно выкрикнул лейтенант Хорхе.

Голос у него казался позаимствованным у кого-то другого. Например, у широкоплечего здоровяка с могучими лёгкими и лужёной глоткой. Несмотря на то, что учения, которые предшествовали сегодняшнему бою, тянулись почти месяц, Ланс никак не мог привыкнуть к громогласному офицеру. Его хорошо бы в одну из столиц, дьяконом в кафедральный собор. Ух, как бы он выводил: «Радуйся, род людской, Вседержителя пришествие грядёт!»

Орудийные расчёты, повинуясь команде, чётко перестроились, занимая предписанные уставом позиции.

— Батарея! Заряд в дуло!

Первый канонир шагнул в сторону, отводя банник, а второй, зачерпнув шуфлой, похожей на ложку, которой лавочники отсыпают покупателям соль и крупу, только на длинной рукояти, порох, сыпанул его в пушечное жерло. Ровно столько, сколько надо. Шуфла она для того и делается, чтобы в бою не ломать голову — хватит или не хватит огненного зелья, а быстро заряжать пушку.

— Батарея! Прибей заряд!

Перевернув банник, у которого конец рукояти утолщался и заканчивался плоской с торца трамбовкой, первый канонир одним движением придавил навеску пороха. Отшагнул, развернувшись к брустверу боком, а к орудию лицом.

— Батарея! Ядро в дуло!

Пришёл черёд третьего канонира, вкатившего в жадно распахнутую пасть пушки железное ядро в полтора стоуна весом. Береговая артиллерия кидала их — самое дальнее — на полторы тысячи брасе. Хотя прицельная дальность была в четыре-пять раз меньше. Как говорили в армии Аркайла — ядро круглое, само себе дорогу находит.

— Батарея! Готовь запал!

Второй канонир набрал горсть пороха из мерки и всыпал в запальное отверстие, потом щепотью натрусил немного и на полку. После начала стрельбы ему придётся ещё и прочищать запальное отверстие от нагара, а при чистке жерла банником, затыкать его пальцем, не дожидаясь, пока остынет. Поэтому на левой руке канонир носил перчатку из толстой кожи.

Браккарские корабли тоже изготовились к стрельбе. По крайней мере дюжина каракк уже развернулась правым бортом к берегу. Конечно, лучше всего стрелять, стоя на якоре. Тогда есть надежда, что хотя бы половина ядер прилетят в цель. Но северяне даже паруса на гитовы не брали, не намереваясь сбрасывать ход. Во-первых, побаивались береговой артиллерии, несмотря на уверенность в собственном превосходстве. Эта опаска живёт в каждом человеке, иной раз выручая, а когда и мешая достигать искомых рубежей. Во-вторых, рассчитывали на помощь магов. Теперь-то Ланс знал это наверняка. Выкормыши лысого Нор-Лисса и дальность выстрела увеличат, и ядро точно в цель приведу, и картечь кучно положат, если будет приказ.

Ну, ничего. Теперь найдётся, чем ответить. Батарея верхнего яруса будет стрелять по лёгким судам неприятеля, а нижнего и среднего — по тяжёлым. Только бы всё получилось.