Импровиз. Война менестреля

Глава 11 Ч. 2

Сейчас вожеронцы выйдут из лесу, построятся в баталии, выдвинут конницу на фланги. То есть будут действовать согласно старинным трактатам. Но преимущество в живой силе не у них, а у Эйлии альт Ставоса. Если учесть поддержку артиллерии форта, обычно более дальнобойной, чем полевые орудия, то разгром мятежников неизмбежен.

«А может, так тому и быть?» — на долю мгновения задумался Ланс, но тут же отогнал предательские мысли. Если силы Аркайла победят, то провинции превратятся в огненную Преисподнюю. Методы «правых» с успехом перенимает вся армия. А почему же не грабить, насиловать, убивать, жечь, если мятежники в их глазах давно перестали быть людьми? Вряд ли тогда альт Грегор сумеет вытащить Реналлу из замка Ониксовой Змеи, даже при помощи такого мастера своего дела, как Коло́Щёголь.

— Ну, что? — повернулся он к убийце. — Ты готов?

— Я-то готов. Но, клянусь мощами святого Кельвеция, я до сих пор не верю в успех нашего безнадёжного дела.

— Ничего. Вседержитель дарует помощь не тому, кто сильнее, а тому — с кем правда. Целься на пару ладоней выше.

Коло вздохнул, поднял «прилучник».

— Надеюсь, ты понимаешь, что второй попытки у нас не будет?

— Просто делай, как я сказал. — Ланс уже раскрывался, обращаясь к магии. — И всё получится.

Он действовал, как привык уже в Эр-Трагере. Просто представь оружие музыкальным инструментом. Например, флейтой. Да, именно флейтой. На флейту «прилучник» походит больше всего. Он почувствовал нетерпеливое дрожание пули в стволе, воление пальцы Коло на спусковом крючке. Мрачную готовность пороха и огненный задор фитиля.

— На счёт «три»!

— Годится!

— Раз! Два! Три!

Фитиль прикоснулся к полке с пороховой навеской. Вспышка. Клуб белого дыма — тому, кто придумает бездымный порох нужно поставить прижизненный памятник из золота. Выстрел.

Пуля вылетела, устремляясь к цели.

Конечно, ни длины ствола, ни величины заряда не хватило бы, чтобы толкнуть её на пол-лиги. Аркебуза тоже не справилась бы с поставленной задачей. Даже тяжёлое крепостное орудие кинет ядро всего на четверть лиги с хвостиком, не говря уже о полевой артиллерии.

Собрав в единый кулак всю волю и жажду победы, от рождения полученный дар и многолетний опыт, Ланс разгонял, ускорял, подкручивал пулю, не давая опуститься слишком низко над верхушками деревьев. И тянул, тянул… Казалось, что он вытягивает не кусок свинца, а собственные сухожилия. Никогда магия не требовала таких усилий. Даже в бою при Эр-Трагере. Да, Ланс альт Грегор — виртуоз, работающий с каждой нотой, не способный, как, скажем, Регнар, заставить петь полсотни различных инструментов. Сейчас же ему приходилось в прямом смысле слова упираться, как лошадь, пытающаяся сдвинуть нагруженную сверх всякой меры телегу, ложится всем телом в постромки и давит на них. Вот приблизительно так же, только силой магии, напирал менестрель на летящую пулю. Он, как бы, проложил невидимую тропинку в рассветном воздухе к едва заметному светлому пятнышку — сумке, привязанной к древку знамени.

Время тянулось медленно. На самом деле полёт пули растянулся на несколько ударов сердца, но казалось, что миновала вечность. Ланс вначале почувствовал, что попал в цель. А потом уже и увидел, как на крыше сруба, рядом с закреплёнными вчера знамёнами вспух огненный шар. Сердцевина его была ярко-жёлтой, слепящей как солнце, а по окружности расползались алые отростки и космы.

Под воздействием силы взрыва вдавилась крыша, выдерживавшая попадания ядер. Брёвна, составлявшие стены, медленно отделились друг от друга, а потом полетели в разные стороны…

И тут слуха менестреля достиг оглушительный звук. Болью отозвались перепонки, помнившие ещё Южный форт Эр-Трагера.

— Держись! — рявкнул Коло, хватая Ланса за ворот.

Время вновь пошло своим чередом.

Тугая волна воздуха ударила в лицо.

Перед глазами плыло чёрное пятно. Яркий, ослепительный свет часто выкидывает такие штуки, отбирая зрение…

Менестрель вцепился в ветку — хоть бы не упасть!

— Получилось! — кричал Коло откуда-то издалека.

Его голос отдавал в ушах колокольным звоном.

Немного проморгавшись, Ланс увидел дело рук своих… Точнее, не рук, а магии.

Половина Аледе исчезла, словно её и не было. Частокол повалило, будто сильный ветер пригнул траву. С неба продолжали падать какие-то тряпки. Некоторые из них горели. На месте ворот билась в агонии лошадь, придавленная бревном.

Вот и всё…

Скольких же людей он убил сегодня? Сто? Двести? Тысячу?

Убил не в честном поединке и не в сражении — строй на строй, а издалека, пользуясь врождённым даром, коим наградил его Вседержитель. Какими же страшными, наверное, были войны прошлого, где не один, а десятки и сотни магов использовали свою силу для истребления людей… И какими страшными станут войны будущего! И всё благодаря ему, менестрелю Лансу альт Грегору, вернувшему в уютный мир двенадцати держав древнее зло.

— Эй, ты не заснул? — бесцеремонно толкнул его Коло. — Или размечтался? Уходить надо. Нас могли заметить. И заметили, если не последние олухи. Надо уходить!

— Да, конечно, — встрепенулся менестрель.

Напоследок он кинул взгляд на вожеронскую армию, выходящую из леса. Если не растеряются и воспользуются преимуществом, которое свалилось им в руки, как перезревшая груша, то победят.

Спуск вниз показался ещё труднее, чем подъём. Как только Щёголь лазал вчера каждые полстражи? Дважды альт Грегор оступался, удерживаясь чудом. Один раз его подхватил Коло, не дав сорваться с хрустнувшей ветки.

Бато и Бето ждали внизу с белыми лицами. Они не видели разрушенного форта, но слышали взрыв и вполне могли оценить его необыкновенную силу.

В отдалении громыхнул выстрел из аркебузы. За ним ещё…

— Увидели дым с дерева, — пояснил Коло. — Быстро сообразили. Не все офицеры у Маризы зря жалование получают.

— Значит, уходим?

— Уходим! И чем быстрее, тем лучше!

— А Сергио? — внезапно заартачился Ланс. Будто за язык кто-то дёрнул. Ведь в глубине души он вовсе не намеревался мчаться на помощь лейтенанту и его кевинальцам. — Как же он?

— Это его решение и его выбор… Уходим!

Словно в ответ на его слова в чаще прозвучал раскатистый взрыв. С деревьев посыпалась хвоя.

— Какие шустрые, — прошипел Коло.

Ланс понял, что враги уже добрались до линии охранения Сергио и его кевинальцев. В ход пошли горшочки с гремучей ртутью. Становилось, и взаправду, жарковато.

— На коней! — кивнул он.

Коло только этого и ждал. Взлетел на спину вьючного мерина. Оглянулся, готовый к скачке. Мол, что же вы тянете?

Альт Грегора пришлось подсаживать. Сил почти не осталось. Он давно понял, что после использования магии ощущает полное опустошение на грани истощения. Когда-то помогала старинная родовая шпага, которая, как волшебный талисман наполняла менестреля силой после выступлений. Регнар считал, что древний клинок впитывает магию из мирового аэра и отдаёт владельцу. Коэл утверждал, что Ланс просто-напросто сам себя убедил и, постояв какое-то время со шпагой, отдыхает и восстанавливает утраченное. Кто из них был прав, а кто нет, сейчас уже и не разберёшь. Хорошо, если пран Гвен не обманул и передал, как обещал, шпагу сыну Реналлы. Тогда есть надежда, если не вернуть — подарки не забирают назад, то хотя бы подержать её в руках…

Но, оказавшись в седле, менестрель приободрился. Он иногда шутил, что должен был родиться в Райхеме¸ в племени кочевников. Пьяный, раненый или уставший — он мог скакать сколько угодно и как угодно. Только тяжёлая болезнь, наподобие той, что скрутила его в Трагере, могла свалить Ланса с коня.

— Вперёд! — выкрикнул он, ударяя скакуна пятками.

Коло отстал лишь на долю мгновения. Близнецы замешкались, но тоже не собирались оставаться, ожидая сталь или свинец от недавних собратьев по оружию.

Самое трудное при езде по лесу — не разбить колено о ствол дерева. Если в поле можно отпустить поводья и положиться на волю коня, то здесь приходилось держать ухо востро. Лошадь не рассчитывает на сидящего на её спине человека, может пройти «притирку» с клёном или сосной. И тогда остаётся пенять только на себя. В лучшем случае окажешься на земле. В худшем — там же, но с раздробленной коленной чашечкой.

Эти мысли неслись в голове Ланса в то время, как его жеребец мчался следом за конём Коло. Ветки хлестали по лицу, норовили зацепить одежду. Не оставалось времени на какие-то размышления или холодный расчёт. Главное — усидеть, не упасть, не покалечиться.

Куда они скакали?

Да это и не важно.

Лишь бы подальше от врага. Позади слышались аркебузные выстрелы. Взрывы гремучей ртути. Жаль, конечно, кевинальцев, прикрывающих отход менестреля ценой своих жизней, но на войне всякое случается. И порою заслон должен погибнуть, но не сойти с места, лишь бы спасся командир или какой-то отряд решил более важную задачу.

Альт Грегор понимал, что потом ему будет мучительно стыдно, но сейчас он должен был спастись.

Лес кончился внезапно.

Коло, не задерживаясь, заставил коня перемахнуть ручей. Для убийцы он ездил просто великолепно. Не всякий благородный пран сможет соперничать.

Гнедой жеребец Ланса прыгнул следом. Даже понукать не пришлось

Как в старые добрые времена, в юности, кода отец, глава Дома Багряной Розы, брал будущего менестреля на охоту.

Он оглянулся.

Бато и Бето не показывались на опушке.

Сбились с пути?

Наткнулись на ветку?

Струсили?

Их можно понять… «Правых» в армии Вожерона не жаловали. Отправляли на виселицу, а то и убивали на месте без суда, по закону военного времени. Хотя откуда вожеронцы узнали бы, что браться служили герцогине Маризе? Уж Ланс постарался бы их прикрыть и наплёл бы с три короба, как путешествовал с верными слугами из Эр-Трагера.

Взлетев на пологих холм, Коло натянул повод. Его вьючный конь заплясал на месте, бешено вращая налитыми кровью глазами. Альт Грегор поравнялся с ним. Шею гнедого пятнали полосы пены, ноздри раздувались.

— Куда теперь? — крикнул менестрель, окончательно потерявший направление.

Коло немного подумал, озираясь, а потом махнул рукой:

— Туда!!!

Они снова понеслись.

Сквозь топот копыт и хриплое дыхание коня Ланс слышал приближающиеся звуки боя.

Грохотали пушки.

Ровными залпами стреляли аркебузы.

Армия Пьетро не упустила момент, воспользовалась растерянностью обезглавленного врага.

Не сокращая галопа, они миновали небольшой обоз. Полтора десятка телег. В охранении отряд пехоты.

Им что-то кричали.

Один из солдат поднёс к плечу приклад аркебузы, но вовремя сообразил, что без сошек не имеет ни малейшего шанса попасть, и опустил оружие.

Ещё четверть лиги безумной скачки, и всадники обогнали отряд пикинеров, колонной марширующих по раскисшей дороге. Человек двести. Судя по разномастной одёжке и доспехам, собранным с бору по сосёнке, ополченцы. Мимо проплывали выпученные глаза и открытые рты. Несколько наспех вооружённых горожан шарахнулись от комьев грязи, вытекающих из-под копыт, сломали строй. Очень скоро и они остались позади.

И тут везение кончилось.

Ланс боковым зрением различил отряд всадников, мчащийся наперерез. лёгкие полукирасы, шлемы-морионы. У переднего на пике вился странный значок — на синем поле белая черепаха с крылышками на панцире. Скакали с самыми серьёзными намерениями — обнажённые шпаги смотрят вперёд в вытянутых руках. На свежих конях — даже захочешь, не оторвёшься.

Коло, видимо, тоже сообразил, что в данном случае лучшая оборона — наступление. Он остановил коня, заплясавшего на месте и, показывая открытую правую ладонь закричал:

— Сапфирное Солнце! Сапфирное Солнце! Срочное дело! Неотложное донесение!

Их окружили. Шпаги продолжали смотреть жадными до крови остриями в лица менестреля и убийцы.

— Кто такие⁈ Откуда⁈ — выкрикнул усатый солдат с нашивками сержанта.

Альт Грегор уже определили их, как кевинальцев, по носам и характерному выговору.

— Срочное донесение к его высокопревосходительству! — продолжал кричать Коло. — Генералу Пьетро альт Макосу!

— Кто такие? — недобро поглядывая, повторил сержант.

Ланс заметил кроме шпаг ещё два лёгких арбалета.

— Я — Коло́! Офицер по секретным поручениям при его высокопревосходительстве! Сопроводите нас к главнокомандующему! Или к капитану Тарну альт Вегасу! вы же «шустрые черепахи»?

— Рейн альт Горо, сержант Роты Шустрых Черепах, — соизволил наконец-то признаться наёмник. — Держите руки на виду!

— Сержант, отведите нас к генералу! Я буду говорить только с ним! Дело не терпит огласки!

На лице кевинальца отразилась внутренняя борьба. Доставить незнакомцев к главнокомандующему и, возможно, получить засуженную награду или положить их на обочине и никому не рассказывать, чтобы не придумывать на свою голову лишних приключений и хлопот? Но чувство долга и ответственность возобладали над благоприобретённой ленью наёмника.

— Сдать оружие! — скомандовал он. — Никаких попыток к бегству!

Коло кивнул, отстегнул с пояса ножны с длинным кинжалом. Вытащил из-за голенища ещё один. Ланс нисколько не сомневался, что убийца оставил себе, самое малое, полдюжины метательных ножей и ещё кое-какие смертоносные игрушки. Он снял перевязь со шпагой, протянул её ближайшему всаднику. Подумал: «Всё-таки хорошо, что близнецы потерялись по дороге. Могли бы запаниковать и наделать глупостей».

— Одно резкое движение, — сказал, как отрезал Рейн альт Горо, — и мы стреляем на поражение.

— Годится, сержант! — не стал спорить Щёголь. — Ведите нас уже к его высокопревосходительству.

— Вы не представились, — кевиналец глянул на менестреля.

«Зачем? Какой смысл?»

— Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы…

— Давний друг прана Пьетро и капитана Жерона альт Деррена из Дома чёрного Медведя, — добавил Коло.

Упоминание кондотьера сыграло свою роль — пусть небольшую, но благотворную.

— Я раньше служил в Роте Стальных Котов. — Решил он ещё чуть-чуть выиграть в оценочном мнении наёмников.

— Следуйте за мной!

Усы сержанта уже не топорщились так грозно, но взгляд оставался цепким и колючим.

Они погнали коней размашистой рысью. Рейн альт Горо первый, за ним четверо наёмников и знаменосец. Следом, «гуськом», Ланс и Коло. По сторонам от них десять всадников со шпагами наголо, а позади — остальные со взведенными арбалетами.

Как будто в плен захватили.

Менестрелю не очень нравилось ощущение арбалетного болта, глядящего в спину. Даже мурашки между лопатками бегали. Но ничего не поделаешь. Право на стороне сильных, так было пятьсот и тысячу лет назад, так будет и дальше — через пятьсот и тысячу лет. Чтобы успокоиться, он начал придумывать кевинальцам оправдания. Наверное, нелегко воевать, когда каждый день ждёшь подвоха и предательства. Это местные моги искать выгоду и переходить от одного знамени под другое. Ходили слухи, что командиры из столичной армии обещают тем, кто отречётся от мятежной герцогини и присягнёт истинной, прощение. Ну, потребуют совсем небольшого искупления вины кровью, так кто же не хочет подтверждения лояльности от вчерашних бунтовщиков? А вот Вольным Ротам, в случае поражения, грозила жестокая кара. Не зря их заранее объявили захватчиками… Возможно, умудрённые опытом кондотьеры и выведут свои отряды к границе с Кевиналом, не допустив полного уничтожения, но величину потерь менестрель вполне мог представить. Всё-таки немало повоевал.

Конвоиры хранили недоброе молчание.

Пошёл мелкий дождь.

Канонада приближалась, но звуки перестрелки затихли. Оно и неудивительно. Любая сырость мешает поджигать порох на полке аркебузы. Значит, дело за рукопашной. Ланс очень надеялся, что Пьетро догадается — а может, кто-то из старших по возрасту и более опытных офицеров подскажет — оставить «коридор» для отхода обезглавленной армии Аркайла. Человек, припёртый к стенке, сражается отчаянно, даже если изначально не был заинтересован в обязательной победе. Но дай ему надежду на спасение, и в душе сразу зарождается сомнение — так ли важен приказ командиров, чтобы умирать за него?

Ехал не очень долго. Количество вооружённых людей на дороге и по обочинам увеличивалось с каждой пройденной сотней шагов. И городские ополченцы, и отряды, вооружённые вожеронскими пранами за свой счёт. Катились орудия лёгкой полевой артиллерии. Видимо, их перебрасывали из спокойных мест в боле горячие. Телеги с бочонками пороха. Навстречу тянулись цепочки раненых с перевязанными руками и головами. Проехала крытая парусиной подвода, из которой доносились стоны.

И вот впереди замаячил пригорок, увенчанный небесно-голубым шатром. Около него толпились люди в ярких мундирах и начищенных кирасах. Под порывами ветры внезапно разворачивались знамёна с изображением сапфирного солнца и бирюзовой черепахи. Были ещё какие-то, но Ланс не знал этих Домов. Понизу стояли в оцеплении аркебузиры, перемежаемые наёмниками с двуручными мечами — давняя традиция, восходящая ещё к тем временам, когда огнестрельного оружия не знали. Хотя не такая уж и бессмысленная, как могло бы показаться на первый взгляд. Мастер своего дела, вооружённый цвайхандером, как называли длинный меч в Унсале, мог разогнать до полусотни солдат с пиками и тесаками и перерубал хребет лошади.

— Спешиться! — приказал Рейн альт Горо. — Ждать здесь! Никуда не отходить.

Сержант побежал куда-то, но не к штабному шатру, а правее, в гущу снующих с распоряжениями вестовых и ординарцев. Ланс и Коло переглянулись. Хуже не бывает, чем ждать и догонять, говорит народная мудрость, но ничего не поделаешь — надо, значит, надо. Лишь бы кевиналец не заболтался с кем-то по дороге и не забыл, донести новость до сведения вышестоящих офицеров.

Рейн альт Горо, к приятному удивлению, оправдал надежды. Он вернулся очень быстро, менестрель даже не успел разозлиться, что им очередной раз пренебрегают. Сопровождал его высокий седой кевиналец с гладко выбритым подбородком и щёгольски подкрученными усами.

— Имею честь приветствовать прана Ланса альт Грегора, — поклонился он, взмахивая широкополой шляпой. — Я — Тарн альт Вегас, капитан Роты Шустрых Черепах. Имел честь присутствовать на вашем выступлении в Кевинале… Тогда великий герцог Валлио устроид праздник в честь конфирмации наследника престола…

— Очень рад, — менестрель прижал ладонь к сердцу. Был он без шляпы, так что не мог отвесить изысканный поклон. — Это было давно, но я помню этот день и это выступление. — Не моргнув глазом, соврал он.

— Позвольте мне проводить вас к главнокомандующему.

Никто и не думал возражать.

Кондотьера, очевидно, очень хорошо знали в лицо в цепи стражников, поскольку расступились, пропуская их без малейших возражений.

— Я рад, что такой выдающийся музыкант, как вы, пран Ланс, теперь на нашей стороне, — учтиво поддерживал беседу Тарн альт Вегас.

Менестрель молча кивал. А что можно ответить? Он и сам ещё не знал, на чьей стороне. Понимал, во всяком случае, что в одном лагере с «правыми» находиться не будет никогда. Но и примыкать к бунтовщикам душа не лежала. Он хорошо помнил, какие слухи ходили о Кларине в Аркайле той осенью, когда он впервые повстречал Реналлу. Как можно после этого обращаться к ней «ваша светлость»? Расчётливая интриганка. Любую ложь выкрутит так, что не отличить от правды, а правду измажет грязью и выставит за порог, как нищую бродяжку. Ссориться с ней, конечно, не надо или высказывать во всеуслышание неподтверждённые обвинения, но лучше держаться подальше. тем более, жизненный опыт показывает, Кларина всегда добивается того, чего хочет. Любой ценой. Быть разменной монетой Лансу не хотелось.

Пьетро альт Макоса менестрель заметил сразу. Среди ярко наряженных вожеронцев он выделялся чёрным дублетом из тиснёной кожи. Одежда не дешёвая, но лишённая провинциальной крикливости. Он стоял за небольшим складным столом с развёрнутой картой, один угол которой прижимал кинжал, а второй — тяжёлое пресс-папье в виде черепа. Рядом адъютант держал на серебряном подносе целый ворох писем и свитков, запечатанных восковыми печатями. Ещё один юноша, по возрасту — паж, держал кубок и кувшин. Вдруг, его превосходительство томятся жаждой?

Позади главнокомандующего толпились местные праны. Молодые и старые, высокие и низенькие, тощие и пузатые, лысые и кудрявые. Увешанные оружием с ног до головы — шпаги, кинжалы, лёгкие аркебузы и «прилучники» с прикладами, инкрустированными перламутром и самоцветами. На головах — береты, шляпы, шлемы. От самых новомодных до старинных, доставшихся от прадедушки в наследство. Что они представляли из себя? Штаб? Вряд ли, поскольку ни одного опытного офицера из числа кондотьеров в толпу не затесалось. Охрана? Тоже нет. Оценив смешное воинство взглядом опытного бойца, Ланс пришёл к выводу, что даже больной и уставший с лёгкостью разделается с каждым из них. А с некоторыми и по двое или по трое за раз. Просто свита? Скорее всего, да. Прихлебатели и лизоблюды. Принимать красивые позы на холме проще, чем вести в бой отряд аркебузиров или рейтар. И на глаза командующему легче попасть, а там, глядишь, и герцогиня Кларина заметит рвение. Собрать бы из них отряд и бросить против ощетинившегося пиками строя, надолго, интересно, хватит?

Как часто бывало в таких случаях, в душе менестреля закипела ярость. Он держался из последних сил, шагая за капитаном Тарном и Коло.

Пьетро кусал губы и хмурился, разглядывая карту и одновременно читая донесение на смятой бумаге. Не глядя бросил листок на поднос, но промахнулся. Адъютант кинулся поднимать, уронил остальные. Главнокомандующий скривился, беззвучно выругался и вдруг заметил приближающихся людей.

Он сделал шаг навстречу.

— Ваше превосходительство! — Закричал Коло на ходу. — Задание выполнено! Генералы Маризы убиты!

Но Пьеро его не слушал. Смотрел только на Ланса с таким выражением, будто увидел ожившего мертвеца. И менестрель смотрел главнокомандующему прямо в глаза. Ему очень хотелось сжать в горсти отвороты щегольского дублета, встряхнуть и спросить: «Как ты мог? Как ты мог предать Реналлу? Почему не взялся за оружие, почему не кричал во весь голос, не бил в колокола? Почему покорно принял волю Кларины? Неужели всё это, что сейчас тебя окружает — власть, лесть, богатство — стоят одной лишь улыбки Реналлы из Дома Жёлтой Луны? Как ты мог оставить её без поддержки и защиты? Бросил в трудный час… Оставил умирать в сыром и тёмном подвале…»

Расстояние между ними сокращалось.

Что-то торопливо говорил Коло…

Окружавшие генерала прилипалы все, как один, повернулись, разглядывая менестреля.

Но Ланс видел только лицо Пьетро. Лицо человека, предавшего Реналлу.

Если бы альт Грегор заявился в Вожерон и увидел их, стоящими у алтаря, он нашёл бы в себе силы улыбнуться, поздравить, пожелать счастья и долгих лет жизни. Возможно, потом приезжал бы в гости, чтобы понянчить их детей. Но видеть Пьетро, окружённого роскошью и благоговением выскочек, желающих прибиться к властьимущим, зная при этом, что Реналла умирает, сломленная тюрьмой и предательством, было выше его сил.

— Как я рад вас… — начал было главнокомандующий.

Ланс, не раздумывая, залепил ему тяжёлую пощёчину.

Ударил тыльной стороной ладони. Так, что заныли костяшки.

Пьетро отшатнулся, хватаясь за лицо.

— Я вызываю тебя! — выкрикнул Ланс. — Здесь и сейчас!

Коло и капитан Тарн повисли у него на плечах.

— Шпагу мне! — Багровая пелена застилала глаза менестреля. — Шпагу!

Он ничего не видел, не слышал, да и не хотел…

Только ярость.

Только желание убивать.

Как в памятной дуэли с Ак-Нартом тер Верроном в Бракке.

— Шпагу мне!

Ему почти удалось стряхнуть с себя Коло.

Освободившейся правой рукой Ланс оттолкнул кондотьера. Почувствовал под пальцами рукоять шпаги. Вцепился в неё, потянул.

Выстрел!

Словно молот ударил менестреля в плечо.

Боль пронзила его. Будто раскалённый лом вогнали до самой ключицы.

Шпага выпал из разжавшихся пальцев.

Ланс альт Грегор рухнул ничком на вытоптанную траву.