Импровиз. Война менестреля

Глава 3 Ч. 4

Браккарцы «работали» крест-накрест. Вначале разбили батарею, где артиллеристам помогали Уго альт Тардин и Жозе альт Рако, то есть левую нижнюю. Потом досталось Лансу и Пирелло — правая верхняя. Судя по дыму и запаху гари, после пострадали Ридо альт Сантош и Браз альт Коста, а сейчас ядра ложились прямо на позиции, где сражались непревзойдённый Эрике альт Дако и кривоногий Лаго альт Браццо. Голубоватые следы магии, которые отлично видел Ланс, вели именно туда. Значит, там сейчас укрепления превратились в огненную Преисподнюю, там гибли люди, там хоронили надежду Трагеры на независимость. Левая батарея третьего яруса ответила браккарцам дружным залпом, проломив борт двухмачтовой посыльной каракки. Ядра летели и от Уго альт Тардина, и от Ридо альт Сантоша, но совсем мало. Два-три выстрела положения не спасут.

Значит, нужно задействовать и свои три орудия. Как говорится, с миру по нитке — нищему петля. Только почему молчат Лобо альт Эскобан и Пепе альт Виньо? Может, у них там бунт? Или уничтожен запас огневого зелья?

— Батарея! Пали!

Лансу удалось сработать виртуозно. Понимая, что три ядра, пусть даже попавшие в корпус каракки, не потопят её, он выложился полностью. Привел их в рулевое перо, в щепу разбив его. Теперь каракка уползти уползёт, но вряд ли, перезарядив пушки, вернётся в бой.

— Батарея! Бань пушку!

Стволы орудий окатили холодной водой. Канониры прочищали стволы. Один при этом зажимал пальцем запальное отверстие, а второй шуровал банником, сделанным из жёсткой свиной щетины, убирая пороховой нагар. Работали они очень быстро. Порой ненависть к врагу удесятеряет силы и начисто лишает людей чувства самосохранения. И тогда становится понятно, что выжить — не главное. Главное — утащить собой как можно больше врагов. Наверное, это как раз и есть тот случай, когда воин выбирает между жизнью и смертью. Выбор смерти происходит неосознанно, но он оказывается единственно правильным.

Одним глазом Ланс следил за канонирами, а вторым поглядывал на браккарцев, чьи каракки вновь заходили для обстрела. Сколько их ещё осталось? Не меньше половины от общего числа явившихся к Эр-Трагеру кораблей. Похоже, и в этот раз северяне победят, а значит, остаётся выбрать смерть в бою. Это всяко лучше, чем позорная сдача и выплата контрибуции. А для кое-кого сдаваться в плен и вовсе глупо. Ни Нор-Лисс, ни король Ак-Орр не простят ему побега. Теперь уж точно от садка с миногами будет не отвертеться. Если довезут его до этого садка. Следовательно, выбор не велик, если подумать. Это выбор меду смертью и… смертью.

Кто-то похлопал Ланса по плечу.

Неужели вестовой вернулся? Что-то долго бегал…

Альт Грегор повернулся и с трудом сдержал возглас удивления.

Перед ним стоял Ридо альт Сантош. Уже не такой холёный и завитой, как перед началом сражения. Рукав изумрудно-зелёного камзола надорван, волосы растрепались под морским ветром, на лбу — здоровенный мазок сажи, на щеке — кровь.

— Пран Ланс! Вы меня слышите??? — Скорее догадался, о чем он говорит, альт Грегор. — Я кричу-кричу…

— Похоже, я слегка оглох, — улыбнулся Ланс. — Говорите громче, и всё будет хорошо!

— Я понял! Вам нелегко пришлось, я вижу! — Ридо заорал так, что вздулись жилы на шее. Взмахом руки указал на убитых и раненых. Особо его передёрнуло при виде обезглавленного Пирелло. — Да примет Вседержитель душу раба…

— Он погиб в бою! А у вас кровь на щеке!

— Это не моя! Забрызгало! — Альт Сантош указал себе за спину. — Со мной два десятка канониров и гандлангеров. У нас разбито пять пушек из восьми.

— Так это замечательно! — Внезапно осенило Ланса. — Не то, что пушки разбиты, а что догадались прийти. У нас не хватает прислуги у орудий.

— Потому и пришли. Сколько у вас свободных пушек?

— Четыре!

— Сейчас дадим браккарцам жару!

— Занимайте места!

Красавчик-трагерец кивнул, потёр горло.

— Охрипну я с вами…

— Победить и охрипнуть или проиграть и погибнуть. Разницу улавливаете?

— Ещё бы!

Ридо усмехнулся. Дал отмашку своим.

Канониры бросились к пушкам. Кто-то из них принёс с собой банники, шуфлы, запальники, другие подхватили артиллерийские принадлежности, выпавшие из рук убитых. Гандлангеры завладели вёдрами, четверо сразу кинулись к подземному складу пороха за новым бочонком, поскольку браккарские ядра уничтожили заготовленный на поверхности запас. Именно этот взрыв и оглушил Ланса.

— А скажите, пан Ланс! — Не отступал Ридо. — А вы не пробовали сложить силы с кем-либо из менестрелей?

— Не понял? — Альт Грегор потряс головой, прикидывая — ослышался он из-за временной глухоты или отупел от постоянного звона в ушах? — Что вы имеете в виду?

— Каждый из нас может что-то делать с магией в меру своих сил. Кто-то больше, кто-то меньше. Но если мы попробуем управлять ядрами не поодиночке, а вдвоём… Может, мы достигнем большего?

Ланс, забыв о приличиях, поковырялся в ухе.

— А чего мы можем достичь? — Он начал слышать лучше или показалось?

— Поглядите, пран Ланс! — Альт Сантош взмахнул рукой в сторону моря. — «Гордость Бракки» уходит к Северному форту! Если бы её достать!

В самом деле, красавец-флагман, четырёхмачтовый — такой большой каракки альт Грегор не видел за всю свою жизнь, со снежно-белыми в позолоте бортами (каждый пушечный порт окаймлён «веночком», подробности которого без зрительной трубы точно не разглядеть, и остаётся лишь догадываться о мастерстве резчиков и художников), величавый, выделяющийся в линии прочих судов, словно благородный жеребец, оказавшийся посреди отары. Но красота красотой, а «Гордость Бракки» была самым смертоносным из кораблей, когда-либо сходивший со стапелей северных островов. Ланс много слышал о ней, пребывая на положении то ли гостя, то ли арестанта в королевском дворце Бракки. Говорили, что корабль несёт сорок пушек на трёх палубах, не считая лёгкой артиллерии, а команда составляет почти шестьсот человек. Ну, и неудивительно, учитывая размеры судна. Огромные паруса позволяли с лёгкостью обогнать любое судна эскадры, поэтому «Гордость Бракки» шла на зарифленных гроте и фоке. Две задние мачты — бизань и бонавентура, которую на юго-востоке материка, в Кевинале и Вирулии. называли пало — несли косые треугольные паруса, как на фелуках и шебеках. Они, конечно, не давали такой скорости, на какую можно рассчитывать, но зато позволяли идти даже бейдевинд, то есть галсами — почти против ветра.

По какой-то причине «Гордость Бракки» не заинтересовалась Южным фортом, а направлялась к Северному. Это значило, что через четверть стражи вся её огневая мощь обрушится на Регнара. Если бой между эскадрой и береговой артиллерией там проходит с таким же успехом для островитян, то флагман их эскадры может попросту разнести вдребезги позиции защитников Эр-Трагера.

Это и стало главным доводом для Ланса согласиться на предложение красавчика Ридо.

Он слабо представлял себе, что должны делать менестрели, чтобы согласовать свои силы и обраться к магии не только одновременно, но и поддерживая друг друга.

— Батарея! Наводи на «Гордость Бракки»!

Чтобы бомбардирам было легче прицеливаться, альт Грегор пробежался — если говорить честно, то проковылял — вдоль бруствера, каждому показывая пальцем на флагманский корабль. Одни кивали, другие цокали языками, выражая неодобрение, ведь корабль ушёл достаточно далеко, покинув пределы не только прицельной стрельбы, но и дальности полёта ядра из самого дальнобойного орудия. Но никто не посмел ослушаться. Гандлангеры прилежно поворачивали орудийные лафеты. Бомбардиры целились.

Убедившись, что боевые расчёты справились с задачей, Ланс поднял руку.

— Батарея! Залпом! — И резко махнул. — Пали!

Пушки выстрелили почти одновременно

Ланс «подхватил» ядра, помогая их полёту — увеличивая скорость и слега закручивая. Дни напролёт проведя в упражнениях по стрельбе на дальность и точность, каждый менестрель крепко-накрепко запомнил. Если ядро вращается в полёте, значит, оно прилетит в цель. Ну, или пролетит гораздо ближе от мишени, чем неподкрученное. Любопытный вывод, с которым ещё предстоит разобраться учёным. Может быть, получится извлечь пользу из наблюдений менестрелей.

Напрягаясь до темноты в глазах, альт Грегор вначале почувствовал, а потом увидел, как Сила, исторгаемая Ридо альт Сантошем вливается в его потоки. Так ручьи, соединяясь вместе, образуют сперва речушку, а потом и реку, вроде Уна, который величественно несёт свои воды с севера на юг через весь материк, начинаясь где-то в предгорьях Карросса и впадая в океан на границе Лодда и Кевинала. Красавчик-таргерец, следовало признать, мог управлять с большим потоком Силы, но не отличался тонкостью работы. Поэтому Ланс позволил силе прана Ридо подпитывать свою, стараясь сосредоточиться именно на точности её приложения.

Он намеренно собрал все ядра в единый кулак, сблизив их настолько, насколько мог без опаски столкнуть и обрушить в море. Гуще, чем летит картечь, если можно себе представить картечины весом в полтора стоуна. Куда можно нацелить семь ядер, чтобы повредить огромный корабль? Ну, конечно же в крюйт-камеру — хранилище пороха. Тут Ланс нисколько не сомневался. Если хочешь убить оленя с одного выстрела, целься под левую лопатку. Хочешь наверняка уничтожить корабль — бей в крюйт-камеру. Ибо даже с пробоиной ниже ватерлинии каракка может выжить — наложить изнутри просмолённую парусину или сместить балласт в трюме так, чтобы вода не захлёстывала пробоину. Но когда взрывается запас пороха для сорока пушек, корабль обычно разламывается пополам и тонет так быстро, что грамотей не успеет досчитать до ста. Так же, как затонул «Лунный гонщик» в смертельных объятьях кракена.

Пока что получалось…

Сила была послушной, как мягкая глина под пальцами. Лепи, что хочешь. Можешь толстостенный горшок, а можешь тонкую, почти прозрачную чашку. Тем более, что поддержка прана Ридо, стоявшего с закрытыми глазами и не утиравшего капли пота на висках, ощущалась, как прочная опора. Дворцовая колонна или постамент, если угодно.

Внезапно что-то ударило по потокам магии, которыми управлял менестрель.

Батман!

Да, самый настоящий батман, если использовать термин из высокого искусства фехтования. Мгновением позже Ланс увидел толстый жгут Силы, протянувшийся с квартердека «Гордости Бракки». Маг-учёный, лицо и фигуру мешало разглядеть расстояние, выглядывал из-за релинга высокого фальшборта. Усилием воли менестрель выпрямил изогнувшиеся потоки, но время было потеряно. Вместо того, чтобы ударить в борт под бизань-мачту, проломить его и отыскать в тёмном трюме бочонки с пушечным зельем, ядра прошли выше — проломили ограждение надстройки, прошлись по палубе, убивая и калеча зазевавшихся моряков. Одно из них ударило в бизань-мачту, сломав её, словно хворостинку. Лопнули ванты и фордуны. Ветер, упирающийся в треугольный парус, сбросил мачту в воду, где она заскользила, перепрыгивая волны на волну, будто диковинная птица — огромная чайка с одним крылом.

— Три тысячи демонов! — Ланс в сердцах стукнул кулаком о бруствер и взвыл от боли — так можно и покалечиться. Хорошо, просто ссадил кожу на костяшках. — Как он смог?

— Боюсь, браккарцы заготовили для нас ещё немало неожиданностей! — Перекрикивая грохот канонады, ответил Ридо альт Сантош.

— Да будут они прокляты!

— Присоединяюсь, пран Ланс! Что дальше делать будем?

— Как это «что»? Драться! «Гордость Бракки» нас улизнула, но поглядите только, остальные ползут и ползут. Угостим их добрым зарядом?

— И угостим, пожалуй! — Расхохотался Ридо. — Командуйте!

Ярость исказила его слащавые черты, которые, по всей видимости, так нравились юным пранам, а кроме того — служанкам, прачкам, белошвейкам и торговкам галантерейным товаром. Ланс даже на миг позавидовал, а потом подумал — чему завидовать? Их обоих через полстражи может постигнуть участь Пирелло, которого придётся хоронить без головы… Это если останется кому хоронить.

Значит, остаётся драться. Драться, весело и зло, как сражается загнанный в угол, окружённый сворой псов волк. Он не думает о том, как бы выкрутиться и сбежать, спасая жизнь. Он хочет лишь забрать с собой как можно больше врагов.

— Батарея! — Ланс выпрямился, расправил плечи. — Трагерцы должны видеть его выправку и молодцеватость. С командира берут пример. За командиром тянутся. А с хорошим командиром не страшно отправиться ив Преисподнюю. — Бань пушки!

Дальнейший бой альт Грегору не запомнился какими-то подробностями. Он слишком сосредоточился на командовании артиллеристами, на управлении летящими ядрами, чтобы замечать что-то вокруг. Орудийные расчёты валились с ног от усталости, падали, обливаясь кровью, когда очередной выстрел браккарцев достигал цели и острые и мелкие осколки камня секли людей. Ридо альт Сантош хрипел от напряжения, обливаясь потом. Пытаясь утереться рукавом, он только размазывал копоть и грязь по лицу. Но не сдавался.

Вот очередная тройка кораблей первой линии выходит на боевую позицию, дают залп, не останавливаясь, и уходят на северо-запад. С небольшим промежутком по времени то же самое делает тройка или четвёрка каракк из второй линии. Залп! Ядра падают на форт, круша укрепления — разбивая облицовку бруствера, проламывая стены, ломая пушечные лафеты, калеча и убивая людей. И нужно успеть зарядить свои пушки, навести их и выстрелить. Желательно попасть.

Трагерцы теряли людей и орудия после каждого «захода» вражеских кораблей. Всё меньше пушек могло отвечать. Совсем замолчали две батареи — одна на нижнем ярусе и и одна на среднем. Скорее всего, Эрике альт Дако, Лаго альт Браццо, Лобо альт Эскобана и Пепе альт Виньо постигла участь вирулийца Пирелло. Мерзавцы и кляузники, конечно. Но ланс простил им недостойное поведение. Ведь умирая в сражении за родину, человек искупает все грехи прошлых лет жизни. Это та жертва, решиться на которую могут не многие, а лишь те, кто обладают достаточной силой духа и самоотверженностью. Мир праху их — менестрели-то были хорошие, хоть склочные и завистливые люди.

После этой войны в Трагере будет ощущаться нехватка менестрелей. Это, конечно, если великое княжество сохранит независимость, а не станет провинцией и данником Браккары. Но память тех, кто погиб, обороняя рубежи Отечества, должно навеки остаться в памяти людей — в церковных летописях, в хрониках Домов, в канцонах и балладах.

Но упрямо летели ядра с позиций толстяка Уго альт Тардина, от невзрачного бретёра Руя альт Сомаро и от Браза альт Коста. Правда, у последнего стреляла всего одна пушка. Редко, но метко. На его счету уже были два пожара — на красно-зелёном «Зимородке» и чёрной «Каракатице Судьбы».

Лансу и Ридо удалось потопить «Принцессу Геллу» из второй линии. Они сбили грот-мачту с «Алой акулы», чем сразу воспользовался Уго альт Тардин, всадив каракке три ядра под ватерлинию. К числу других успехов можно было отнести сломанный рангоут и разбитые надстройки на четырёх кораблях. Ещё одной каракке Ланс забросил ядро прямо в пушечный порт. Внутри что-то полыхнула, «бахнуло», борт судна затянуло чёрным дымом.

Сколько прошло времени?

Это с какой стороны взглянуть…

Если судить по усталости, то несколько страж. Если прикинуть силу ветра и скорость кораблей, то, самое большее полторы-две. На самом деле солнце ещё не добралось до зенита.

Всё меньше и меньше оставалось защитников форта, стоящих на ногах.

Кажется, прибегали вестовые с других батарей. Что-то объясняли — кричали, размахивали руками. Ланс только понял, что капитан Айо альт Бароу погиб и командовать фортом некому. Кого, где и как ещё убили, он, возможно, расслышал, но не запомнил. А может, и не расслышал, но на всякий случай кивал…

Очередной залп браккарцев, и левую сторону верхнего яруса накрыло ядрами, начинёнными порохом. лапнс ни сто ого ни с сего вспомнил, что их ещё называют бомбами.

Он отправил раненого в плечо гандлангера поглядеть — что там?

Вскоре тот вернулся бледный, как сам смерть. Ничего не сказал, только покачал головой.

— Да примет Вседержитель души храбрых воинов… — пробормотал под нос альт Грегор.

— Похоже, мы останемся последними менестрелями в этом форте! — прокричал Ридо альт Сантош, приблизив губы к уху Ланса.

— Вас это забавляет?

— Немного!

— А меня ничуть.

— Напрасно! Что может быть забавнее — пережить тех, кто желал твоей смерти?

— Это вы о ком?

— Обо всех наших соратниках! — Горько усмехнулся красавчик. — Не будем лукавить — я прекрасно знаю о жалобах, которые они писали без устали и сна!

— Давайте не будем отвлекаться, а постараемся всадить наш залп под ватерлинию во-он той жёлто-голубой каракке.

— Да с удовольствием!

— Батарея! Наводи!

Лансу вовсе не хотелось обсуждать погибших менестрелей. Вот вызвать на дуэль каждого в строгой очерёдности — начиная от Лобо альт Эскобана и заканчивая кривоногим альт Браццо — хотелось. А злословить попусту — нет.

Ридо пожал плечами, пошёл вдоль пушек, показывая бомбардирам, куда целиться. На ногах осталось всего три полных расчёта. Поэтому нужно быть предельно точным. Альт Грегор сосредоточился.

Вот сейчас…

— Батарея! Пали!

Пушки громыхнули.

В тот же миг клубы дыма окутали борт жёлто-голубой каракки.

Ланс видел, как добрый десяток ядер летит прямиком к ним, но ничего не мог поделать. Попытаться сбить в сторону, как тот маг-учёный с «Гордости Бракки»? Но тогда придётся «отпустить» свои и он попросту булькнут в море, как уже третий залп падают ядра, посылаемые с первого яруса. Видимо, там не осталось в живых ни одного менестреля. Но здесь, на верхнем пока что есть! Даже два! И оба полны решимости умереть, но не сложить оружие.

Время замедлилось.

Магия стоящего рядом альт Сантоша вливалась в потоки, которыми управлял Ланс. Без помощи Ридо, он давно упал бы на землю обессиленный, словно выжатая досуха тряпка.

Ещё чуть-чуть…

Менестрель не мог слышать треск, но ощутил, будто толкал ядра руками, их столкновение с бортом корабля.

Получилось!

Каракка содрогнулась, качнулась. Сейчас в пробоину хлынет вода.

Но и ядра, пущенные браккарцами, тоже достигли цели.

Мир вдруг взорвался грохотом, ревом пламени, криками людей.