Волшебник-юнлинг

Глава 6 Гриффиндор в героях

Примечание к части

Благодарствую за отзывы с выбором! Подавляющее большинство за воссоединение. Так тому и быть. ГГ во втором десятке глав обязательно столкнётся с результатом:D

Нижеследующая глава вроде бы голимый канон, однако ГГ совершит его радикальный слом ;) Какой? Подсказка в трёх последних словах главы…

Гарри-Грегарр мягко всплыл из сонного забытья. Совавшийся в ноздри медицинский запах и тишина свидетельствовали — он проснулся в Больничном крыле. Знакомой толщины матрац на пружинистой сетке, свежая пижама. Мальчик раскрыл глаза и чётко увидел зал с койками да косые лучи солнца, перевалившего за полдень. Приподнявшийся на локте парень широко улыбнулся, откинулся на подушку, потёр заспанные глаза и вновь открыл их — совершенно нормальное зрение осталось при нём.

Поттер ничуть не играл ради живых портретов, один из которых юркнул из рамы, что не укрылось от взгляда, специально не присматривавшегося, но привыкшего подмечать все детали на периферии, ведь от этого на Дне Корусанта подчас зависела жизнь. Естественное поведение — наилучшая маска! Гарри-Грегарр не заглядывал дальше победы, к слову. И ещё понимание поведения некоторых магистров-джедаев и мастеров-джедаев стало понятно ему только сейчас, словно Сила написала на потолке их чистосердечные признания.

Тень набежала на мальчишеское лицо — Тёмный Лорд упоминал «Силу» именно как «Силу». Это ещё не означало, что он тоже вспомнил себя прежнего, ведь он мог прочитать мемуары того, кто вспомнил или банально Ощущал подобно Предвиденью, а ещё имелся шанс, что в древних книгах Магию называли Силой, или фигура речи.

Раненная рука была забинтована, а на лбу поверх шрама — пластырь. Однако отрок ощущал себя превосходно отдохнувшим и полным сил! Ничего не болело, наоборот, зудело в одном месте, метафорично прилагающемся к шилу. Валяться в койке не имело смысла и не хотелось абсолютно. Ещё чуть понежившись и потратив это время на Сокрытие Силы, волшебник-юнлинг сел в кровати и осмотрелся, увидев открытки на тумбочке и красивые подарки на столике у изножья. Подобное внимание согрело душу сироты.

Очки лежали на тумбочке, но отныне они излишни. Палочка покоилась рядом. Чуткий слух волшебника-юнлинга уловил шаги в коридоре, и он отложил знакомство с волшебной палочкой из остролиста с пером феникса внутри.

— Добрый день, Гарри, — в больничный зал вошёл директор Хогвартса, чьи серебряные волосы ниспадали с плеч до пояса, будучи вровень с бородой, всегда ухоженной. Винно-красная мантия с золотой оторочкой и каменьями, определённо магическими, но до уровня кайбер-кристалла не дотягивающими.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — с превосходного настроения блюдя вежливость.

— А, подарки, — подойдя к кровати и улыбчиво оглядывая красивые упаковки, семь штук всего, в одной из подарочных корзинок ещё несколько. — От поклонников? — исподволь глядя на зеленоглазого мальчика с ясным взором, не прикрытым очками.

— Поклонников? — чуть хмуро переспросил мальчик, которому по возрасту ещё рано думать о поклонницах, а потому опрометчиво спрашивать о них прямо.

— Произошедшее в подземельях между тобой и Квирреллом — это большой секрет. Ну… Естественно, — трогая красную бабочку-бантик, — вся школа об этом знает, — разведя руками.

Мальчик улыбнулся юмору и тому, что теперь, как взрослый, видел подтекст, согласно которому кое-какой директор, не будем тыкать пальцами, поспособствовал пожару слухов. Неловкую паузу вновь скрасил Альбус:

— А-а, вижу, твой друг Рон освободил тебя от необходимости открывать шоколадную лягушку, — вертя пустую коробочку от этой волшебной сладости.

— Рон был тут? Он в порядке? А Гермиона? — вполне искренне волнуясь за друзей-детей, зачастил Гарри-Грегарр, ещё ранее во снах смирившись с тем, что придётся водиться с мелкими, и заранее став считать их своими падаванами.

— Прекрасно, — успокаивающе подняв руки. — Они оба в полном порядке.

Мальчик искренне улыбнулся, открыто переживая и оставляя на поверхности только то, что должно быть присуще ребёнку. Правдоруб — это мимо Поттера, которому Распределяющая шляпа заслуженно предлагала выбрать поступление на факультет Слизерин как альтернативу Гриффиндору.

— А что с камнем случилось? Я отлично теперь без очков вижу, профессор Дамблдор… — сразу вывалив заботу и в лучших традициях гранд-мастера Ордена Джедаев подвесив недосказанность.

— Не волнуйся, мальчик. Камень уничтожен. Он был поистине чудесным и сделал подарок тебе на прощанье, — заговорщически улыбнувшись и подмигнув. А дальше директор на голубом глазу выдал детскую сказочку, умело жонглируя смыслами: — Мы с Николосом, моим другом, поболтали и поняли, что так будет лучше. Для всех.

— Значит, Фламмель умрёт, да? — слегка расстроившись тому, что может не успеть пообщаться с этим, безусловно, великим обманщиком.

Дамблдор неторопливо сел на краешек кровати рядом с Гарри.

— У него достаточно эликсира, чтобы привести свои дела в порядок. Потом да, он умрёт, — поясняя и внимательно вглядываясь в лицо мальчика да прислушиваясь к своим ощущениям на его счёт, для чего и подсел вплотную. Директор хотел точно узнать, удалось ли. — Как думаешь, шрам тоже исцелился? — беря мальчишескую руку с забинтованной кистью, но имея в виду совсем другой шрам.

— Вроде не болит, — ответил Гарри-Грегарр, позволяя директору ловко избавить его от лишних тряпок на руке.

Словно опомнившись, он другой рукой содрал пластырь со лба и потрогал зигзаг-молнию.

— Он уменьшился, профессор! — радостно известил отрок.

— Слава Магии, мальчик, слава Магии, — искренне заулыбался директор, явственно став лучиться в Силе довольством и облегчением.

— А как камень попал ко мне, сэр? — полюбопытствовал мальчик, больше не чувствуя ментального прикосновения.

— А-а… — поучительно подняв палец. — Человек, который хочет просто найти камень, находит его. Но в корыстных целях его никому не найти.

Дамблдор заговорщически наклонился и проникновенно глянул из-за очков:

— Это одна из моих самых блестящих идей, — похвастался мудрый старец, действительно больше не ощущая от печально знаменитого шрама никаких тёмных эманаций. — И между нами, Гарри, это кое о чём говорит, — авторитетно покивал Дамблдор улыбающемуся мальчику.

Гарри-Грегарр сходу спросил о важном:

— Это значит, если камня больше нет, Воландеморт, — специально называя его без выделения аристократичной «де», — никогда уже не сможет вернуться?

— Эх… Боюсь, что… есть другие пути, по которым он сможет вернуться, — нахмурившись и опечалившись, произнёс Дамблдор, дабы мальчик не расслаблялся раньше времени.

Солнечное настроение Поттера закрыли тучи — от него так просто не отстанут! Как бы вовсе не насели на шею, свесив ноженьки.

— Гарри, знаешь, почему профессор Квиррелл не смог вынести твоих прикосновений? — директор сам затронул тему, которая витала в уме мальчика, когда маг считывал его поверхностные мысли.

Поттер помотал головой, точным знанием не обладая и совершенно не думая, что ему прямо тут выдадут формулу соответствующего заклинания.

— Причина в твоей матери. Она принесла себя в жертву ради тебя, а такие поступки оставляют след. Этот след нельзя увидеть. Он живёт глубоко в тебе.

— Что же это? — желая знать интерпретацию пресветлого манипулятора.

— Любовь, Гарри. Любовь, — улыбчиво повторил директор. И прикоснулся рукой к голове, по-дедовски поощряя и магическим сканированием окончательно убеждаясь, что мальчик теперь не является живым хоркруксом. Самое страшное позади! Как тут не излучать радость и любовь?

Директор бодро поднялся с кровати и решил ещё больше укрепить личное доверие.

— А, драже «Берти Боттс», сладости с любым вкусом.

В этот момент в залу вошла мадам Помфри в старинном чёрно-белом одеянии медработницы. Она что-то несла в руках, направившись к полкам у входа. А эксцентричный старик принялся рассматривать вскрытую Роном упаковку.

— Мне ужасно не повезло: в юности мне попалась конфета со вкусом рвоты. С тех пор они перестали мне нравиться. Может быть… — со смешно серьёзным видом выбирая, — попробовать вот эту?.. симпатичную конфетку, — кладя в рот лимонного цвета драже. — М-м, увы! Ушная сера, — разжевав волшебную сладость.

Гарри-Грегарр улыбнулся попытке старика отвлечь мальчика от плохих мыслей. Подмигнув напоследок, Дамблдор пошёл прочь, оставляя Гарри на поруки медиковедьмы. Строгая Поппи Помфри без лишних расшаркиваний посмотрела на чистую кисть, отодвинула волосы со лба, заклинанием удалила использованные бинты с пластырем и применила диагностическое заклинание, полностью её удовлетворившее.

— Что ж, мистер Поттер, у вас осталась одна проблема.

— Э? — всерьёз удивился мальчик, но взрослый через миг рассмотрел взгляд и понял.

— Пузырь! Обед для мистера Поттера.

— Так точно, мэм, — ответил появившийся домовой эльф.

Магический слуга дважды щёлкнул пальцами, и перед мальчиком появился кроватный столик да накрылся очень сытным обедом.

— После трапезы положена дрёма, ровно шестьдесят минут, — ставя на тумбочку откуда-то ловко выуженные песочные часы. — Приятного аппетита, мистер Поттер.

— Спасибо, мадам Помфри. А помогите, пожалуйста, сделать линзы у очков обычными стёклышками. Мне очень непривычно без очков. Надеюсь, за лето как-нибудь смогу отвыкнуть.

— Разумеется, мистер Поттер, — она любезно исполнила просьбу. — Вообще удивительно, мистер Поттер, как философский камень на вас повлиял. У вас существенно повысилась степень самозаживления и вырос уровень сопротивления зельям. Ко всем зельям, мистер Поттер, учтите это.

— Спасибо, мадам Помфри, я учту.

— Приятного аппетита, — приветливо улыбнувшись и отправившись к себе.

Надев очки, чтобы сразу не выбиваться из привычного всем образа, парень с аппетитом приступил к еде, действительно будучи проголодавшимся. Насладиться трапезой не получилось — накатило желание срочно посетить уборную.

Поттер с благодарностью подумал о медиковедьме, давшей ему целый час покушать и собраться с мыслями, прежде чем бежать к друзьям. Вновь улёгшись в постель и сложив руки за голову, он с полуулыбкой в полудрёме предался тем самым размышлениям.

Все усилия Брапара направлялись на то, чтобы начать жить Поттером — чтобы взять из прошлого весь багаж и попутно выжать для себя максимум благ из сложившейся ситуации. Взрослый мудро сосредоточился только на этой задаче, включавшей в себя избавление от голокрона ситха. Брапар оставил строительство планов на жизнь тому себе, который в итоге получится после совмещения прошлого с настоящим, ведь именно результату его усилий жить дальше — жить дальше по собственному хотению.

Гарри-Грегарр на самом деле обрёл свои представления, не скованные воспитанием в Ордене Джедаев и у Дурслей. Ну, ещё не обрёл, а пока только находился на своей точке зрения и как раз сейчас занимался формулированием того, как же он хочет жить дальше.

Естественно, он хотел познавать колдовство волшебной палочкой! Аж зуд в руках начался — так зачесалось схватить вожделенный инструмент. Повзрослевшее сознание в теле ребёнка уняло пылкий порыв и переключило своё внимание.

Конечно, возвращаться жить к Дурслям категорически не хотелось. Возмездие? Лили порвала с сестрой, в результате её сын жил в аду Дурслей. Школа не Храм, а волшебники не состоят в едином Ордене. Недальновидно разрывать связи с единственными близкими родственниками. Даже с такими, как Дурсли, страшащимися и ненавидящими магию.

Как поступить? Сами Дурсли же учили быть как все. И в Ордене он не выпячивался. Значит, надо узнать подробнее о жизни магического общества в целом и частностях. Или взять с кого-то пример.

На ум шли только Уизли, но стенания Рона мало информативны. Ещё примеры? Очевидно — Дамблдор. А как у него с семьёй? О самом волшебнике говорят его должности и награды, скрупулёзно перечислявшиеся в пригласительном письме в Хогвартс. Однако за весь учебный год Гарри ничего не слышал о других Дамблдорах, словно директор в свои сто с лишним до сих пор холост и бездетен. Такой пример он подаёт всему магическому обществу, возглавляя все самые значимые его структуры? И магическое общество поощряет это престижными орденами Мерлина? С точки зрения джедая подобное — норма, а с точки зрения Дурслей — дурдом! Что по этому поводу на самом деле думают рядовые волшебники и ведьмы — неизвестно.

Каждый так или иначе влияет на окружающих его. Подавляющее большинство старается соответствовать каким-то принятым в обществе нормам поведения и ожидает того же по отношению к себе — на этом зиждется культура. В каждом социуме есть свои скрепы и отличительные черты. Совокупность обществ — цивилизация. Внутри цивилизации могут быть закрытые общества — Орден Джедаев и мафиозные группировки тому яркие примеры. Секретные общества на то и секретные, что о них знают только посвящённые.

Проблема с Дурслями в том, что они поневоле знают о секретном обществе, но абсолютно не вхожи туда, а раскрытие тайны крайне чревато для них с нулевыми последствиями для прячущихся, чьи возможности практически безграничны. Конфликт рождён на почве отсутствия и наличия магии. Дурсли вынуждены уживаться и сами предпочли бы избавиться от любых контактов.

Проблема с самим Поттером в том, что магическое совершеннолетие настанет только летом тысяча девятьсот девяносто седьмого года, маггловское в восьмом, а на дворе только второй. Отрок без взрослого присмотра в обоих обществах вызывает подозрения, а быть подозрительным Поттер не желал.

Простое решение — верное решение, однако зачастую далеко от желанного.

Сейчас Поттер зависим от тех, кто даёт кров и кормит. При наличии сейфа с кучей золота у него нет к нему доступа — ключ дал и взял Хагрид. Это означает отсутствие свободного доступа к родительскому наследству. Заработать полностью самостоятельно в нынешнем возрасте можно только нелегальным образом, что в шаге от неприемлемого воровства. Деньги нужны для ускорения социализации в магическом мире и снижения зависимости от Дурслей в маггловском мире.

Порывать с маггловским миром глупо, ибо взаимодействие с магическим будет постоянно, пока они сосуществуют на одной планете. К слову, Земля находится где-то на окраине Неизведанных Регионов, координатная ячейка F-12.

Во-от, наука астрономия пригодилась. Однако Брапар не изучал другие полезные «маггловские» дисциплины, а потому совершенно не знал, как устроен тот же бластер, репульсор, дроид. Цивилизация планеты Земля едва достигла уровня отправки спутников на низкую орбиту. Каникулы у Дурслей предоставляли возможность расширить знания технических наук. Однако стоят ли они внимания? Новое рождается на стыке. Вот когда потребуется новое, тогда следует углубляться в эти области, а сейчас целесообразно освоить имеющееся. Политический курс? Экономический? Научный прогресс? Культурные веяния? Обывательского уровня пока вполне хватит, но не детского, а взрослого.

Разговор с тётей Петуньей расставит некоторые точки над «i», а до него нужно узнать у Рона о видах магического транспорта и у Гермионы о месте проживания четы Поттеров да существовании зелья против ожирения — болтовня для поезда.

Помимо ленно текущих мыслей волшебник-юнлинг осваивался с собственной Живой Силой, сиречь, магией. Как он уже убедился, никакого дискомфорта от пребывания в детском теле — родном теле! Руки-ноги привычно слушались. Магия тоже слушалась, однако… Танец известен, но мышцы к нему не готовы. Так и магия отзывчиво донесла Ощущение Жизни о поле и положении медиковедьмы в её кабинете, о её примерном уровне Силы и возрасте. Живые портреты тоже чувствовались — ново! Причём Поттер за время наблюдения зафиксировал кое-какое странное колебание у картины в коридоре и сопоставил это с отбытием портрета из своей рамы, а потом и его возвращение к себе. Привычный приём из прошлой жизни давался относительно легко и свободно, однако так и норовил прерваться или ужаться, требуя повышенного контроля сознания, словно бы за ручку ведущего магию-младенца во время её первых шагов в жизни. Так оно и было, по сути.

Песочные часы тихо тренькнули, когда час прошёл. Переодевшись, Поттер хотел быстро сунуть волшебную палочку в карман мантии, обещая ей ночное рандеву. Однако инструмент успел проявить собственную волю и пыхнул свечным огоньком из кончика, приветствуя нового-старого хозяина и тем самым едва не поджигая ему одежды. С удивлением пришлось щёлкнуть ногтем по кончику, гася до того, как огонь раздуется до факельного. Пыхнув, пламя погасло, а волшебный инструмент «надулся».

Оставив себе шоколадок и благополучно передарив большую часть сладостей мадам Помфри, польщённой и принявшей, парень побежал искать друзей, в первую очередь у выходов на школьный двор, ведь солнечный день, пусть и прохладный, благоволил к прогулкам. Волшебник-юнлинг постепенно разворачивал дальность охвата приёма Ощущение Жизни. Далеко бежать не пришлось — Гермиона и Рон ждали его на лестнице у выхода во дворик неподалёку от Больничного крыла.

— Всё в порядке? — снизу спросил Поттер, намереваясь развивать и укреплять дружбу, ибо общество растений и животных хорошо, но люди социальны, а в тесном мирке Магической Британии важен каждый сторонник.

— В порядке. А ты? — Рон светил почти сведённым фингалом на левом глазе.

— Отлично, — пожав плечами. — Пойдём в гостиную пошептаться?

— Я знаю более подходящее место, мальчики, — заявила девочка с пышной копной кудрявых волос.

— Гермиона, профессор Дамблдор сказал, что произошедшее в подземельях между мной и Квирреллом… — проходившие мимо ученика все как один навострили уши и затормозились. — Это большой секрет. И его знает вся школа. Поэтому я не хочу повторяться.

— Э⁈ Так ты расскажешь или нет, как победил Квиррелла? — недалёкого ума Рон недопонял пассаж.

— Обязательно расскажу, но только один раз, — ухмыльнулся Поттер. — Идёмте.

— Ух ты! — Идём тоже! — А нам можно?..

Но троица первачков уже бежала к башне Гриффиндор, а за ними прочие с ало-золотыми галстуками, кто слышал разговор.

Страшный лорд Волан-де-морт вдруг оказался призрачным паразитом — эта правда шокировала и вызывала недоверие. Так что той четверти факультета, что успела собраться вокруг своего героя, Поттер, ведясь на слабо из уст им же самим спровоцированных близнецов Уизли, взял в левую руку перочинный нож Симуса Финнигана и устроил кровищу на ладони. И, о чудо, державшая философский камень рука прямо у всех на глазах зажила, а кровь впиталась, даже те капли, которые упали и потом были потыканы пальцем, куда кровь и всосалась. Да, волшебник-юнлинг всем показал волшебную регенерацию, ибо такое всё равно не скрыть в следующем учебном году и лучше сразу признаться сейчас, заслуживая авторитет среди сверстников и старшекурсников, которые оповестят весь поезд, а там информация пожаром разойдётся по всей стране, оправдывая славу Мальчика-который-выжил.

Гермиона и Рон тоже получили свои многочисленные минуты славы, рассказывая о Дьявольских силках, о летающих ключах, о шахматной партии и загадке с зельями для прохождения сквозь пламя, о длившемся целый год расследовании. В общем, к началу пира весь факультет Гриффиндор едва ли не на зубок знал о приключении Золотого трио с первого курса. Даже живым портретам было интересно, потому вместо доклада профессорам они все сгрудились в висящих в гостиной рамах и тоже слушали большой-большой секрет для маленькой такой компании.

В кои-то веки факультет Гриффиндор вваливался в Большой зал одной толпой, громко оповещая всех о своём прибытии на пир. Представители других факультетов уже знали о состоявшемся рассказе и уже придумали, с кого можно стребовать пересказ уже после пира, а кто сам всё разболтает уже завтра в поезде. Меж тем столы ломились от еды, когда дети и подростки рассаживались, но никто пока не притрагивался к кушаньям, спеша размять языки, отчего гомон оглушал, но все тут давно привыкли к нему и умудрялись слышать тех, с кем говорили. К слову, первокурсники сидели ближе всех к столу преподавателей.

Макгонагалл с подачи Дамблдора постучала вилкой по хрустальному кубку — волшебный звук разнёсся по столовой и перекрыл все разговоры.

Директор поднялся со своего трона, но к кафедре выходить не стал.

— Вот и прошёл ещё один год, — начал он свою речь, волшебным образом одинаково слышимую всеми учениками. — И сейчас, насколько я понимаю, настало время вручить школьный кубок победителям. Очки распределились так: четвёртое место, Гриффиндор, триста двенадцать очков.

Раздались жиденькие хлопки во славу уныния.

— На третьем месте Хаффлпафф, у них триста пятьдесят два очка. Второе место Равенкло с четырьмястами двадцатью шестью очками.

Сине-бронзовые заголосили, активно себе хлопая.

— И на первое место, набрав четыреста семьдесят два очка, выходит Слизерин.

Дети аристократов и предпринимателей кричали от радости и торжества не хуже отпрысков обывателей.

— Да-да, молодцы, Слизерин, отлично, Слизерин, — иронично покивал директор. — Однако, — воздев палец, — должны быть приняты во внимание последние события. Я должен объявить о присуждении дополнительных очков. Мисс Гермионе Грейнджер за способность хладнокровно мыслить, когда другим грозила смертельная опасность, пятьдесят очков.

Гриффиндорцы радостно закричали, зная, за что, и одобряя. Гермиона засияла начищенным галеоном, гордая публичным признанием её заслуги.

— Во-вторых, мистеру Рональду Уизли за лучшую шахматную партию в Хогвартсе, сыгранную за многие годы, пятьдесят очков.

Рон тоже раскрыл рот от удивления высшему заработку и обрадовался.

— И в-третьих, мистер Гарри Поттер. За ваше истинное мужество и выдающуюся храбрость я присуждаю Гриффиндору шестьдесят очков.

Даже сам староста Перси, сидевший рядом с героем, прибоченившись к лучам его славы, потрепал первокурсника за плечи. В этом году ещё никто не зарабатывал сразу шестьдесят очков одной суммой.

— Мы сравнялись со Слизерином, — удивлённо и радостно сообщила Гермиона всем окружающим.

Как-то прокомментировать никто не успел:

— И наконец, большого мужества требует борьба с врагом, но ещё сложнее спасать от авантюр друзей. Я присуждаю десять очков… Невиллу Лонгботтому!

Пухленький мальчик выпал в осадок и некоторое время даже не верил, пока все вокруг кричали и радовались. За столом Гриффиндора воцарился праздник, а Слизернц резко пригорюнился из-за фактический украденной победы.

— Исходя из того, что мои подсчёты верны…

— Профессор Дамблдор! Профессор Дамблдор! — поднимая руку, Поттер неожиданно для всех вскочил, привлекая внимание.

— Да, Гарри, что такое? — директор смутился, торжественный момент покатился куда-то не туда.

— Профессор Дамблдор, вы так щедры, потому что Хаффлпафф зарабатывает дружным трудом, Равенкло индивидуальным умом, Слизерин офицерским подходом, а Гриффиндор в героях, да? — выпалил мальчишка, не желавший обострять конфликт со Слизерином.

— Верно, мальчик. Вы показали истинный дух и черты факультета Гриффиндор, поэтому заслужили столь высокие награды. А за перебивание старших полагается штраф Гриффиндору — минус девять очков.

По залу раздались нервные смешки: легко пришло — легко ушло, в этом вся суть факультета. Дамблдор больше не стал ждать новых поводов снять баллы и торжественно хлопнул в ладоши, меняя зелёные гобелены на красные и оповещая:

— Гриффиндор выиграл кубок школы!

Тут же все гриффиндорцы повскакивали с мест и подбросили к потолку свои конические шляпы. За ними повторили хаффлпаффцы и равенкловцы, а слизеринцы остались скрипеть зубами из-за издевательской разницы в один балл. Профессор чар даже всерьёз поднапрягся, хлёстко и стремительно выведя заковыристые чары, благодаря которым ни один головной убор не упал на столы. А дети радовались и обнимались — факультет безалаберных давно уже не завоёвывал кубок школы. Особенно радовался Перси Уизли, в чьё портфолио старосты попадёт соответствующая строчка, став его заслугой. А декан Макгонагалл довольно улыбалась и аплодировала, её мимические мышцы у левого глаза чуть подёргивались с момента вскакивания Поттера, чуть не испортившего весь триумф, им же заслуженный. А декан Снейп сидел заиндевевший, декан Спраут хихикала, Хагрид подмигивал и радостно улыбался, а прочие из вежливости.

Вскоре победители расселись и занялись едой, как это первыми начали делать за столами факультета Хаффлпафф, который сместили на последнее место, что никого из его членов совершенно не расстроило. Как бы то ни было, день завершался праздничным пиром в честь окончания учебного года, а не в честь завоевания кубка школы или убийства профессора ЗоТИ.