Светлый пепел луны. Книга 3

Глава 32 Ссора

Через два дня из мира людей после обучения вернулась Яо Гуан и рассказала подруге много интересного.

– Я встретила нашу старую знакомую. Угадай кого? – подмигнула старшая соученица.

Мир людей? Какие у нее могут быть там старые знакомые? Сусу покачала головой, и подруга сдалась:

– Я говорю о приемной дочери старейшины Дун И. Кажется, ее зовут Цай Шуан. Когда я видела ее в секте Пэнлай, она постоянно притворялась слабой – смотреть противно. А тут я неожиданно встречаю ее в мире людей, без духовного тела, постаревшую, в драке за еду с нищими в полуразрушенном храме.

Сусу прошептала:

– Неужели Цай Шуан вернули в ее мир?

– Да! Старейшина Дун И относился к этой девушке как к живой драгоценности, но почему-то обошелся с нею так жестоко.

Сусу внезапно вспомнила об аметистовом жезле жуи в своем мешочке цянькунь и слова Цай Шуан в их последнюю встречу. Та сказала, что Цан Цзюминь отправился искать слезы русалки ей в подарок. Но что, если она солгала и это был не подарок… а откуп, потому что наставник отказался жениться на Цай Шуан? А затем старейшина Дун И превратился в него и напал на Сусу, чтобы она отвергла чувства Цан Цзюминя и он все-таки вернулся к выбранной отцом невесте?

Девушка ошеломленно замерла. Сейчас, вспоминая, как Цан Цзюминь учил ее мыть мечи, затем разгневался, встретив ее и ученика из секты Пэнлай в абрикосовой роще, и тайком приносил свежие фрукты, она совершенно ясно понимала, что он никогда бы не причинил ей вреда.

– Сестрица, что с тобой? – обеспокоенно спросила Яо Гуан. – Вы с Фуя уже давно вместе – почему твои души-хунь до сих пор не восстановились?

– Все в порядке, – успокоила ее младшая соученица.

Сусу вдруг поняла, что не знает, как теперь относиться к Цан Цзюминю. Он ничего ей не должен за то, что было между ними. Единственный, кто виноват перед ней, – старейшина Дун И, но он уже извинился, подарив аметистовый жезл жуи.

Она со смущением осознала, что не испытывает неприязни к Цан Цзюминю. К тому же брачный ритуал проведен не с Юэ Фуя, а с ним, а это значит, что… он ее даосский партнер?

Души-хунь Сусу были слабы, и вместе с тем влияние дао безжалостности становилось все слабее. Она почувствовала, как странно сжалось ее сердце. Если Цан Цзюминь теперь и в самом деле ее даосский партнер, все сложилось не так уж и плохо.

Но прежде чем Сусу успела понять, что теперь делать, из Бесплодной пустоши в мир людей вырвалась чудовищная демоническая ци. Это происшествие угрожало всем мирам и привлекло внимание каждой из сект. Было принято решение отправить в Бесплодную пустошь отряд совершенствующихся вместе с Цюй Сюаньцзы. Дочь не могла сопровождать его в этом опасном походе, но Цан Цзюминю, поскольку теперь он жил в Хэнъяне под именем Юэ Фуя, предстояло последовать за владыкой.

Узнав эту новость, Сусу растянулась на столе и стала наблюдать за стайкой щебечущих птичек за окном. Это Цан Цзюминь, желая развлечь свою молодую жену в павильоне совершенствующихся, привез всех духовных птичек с горы Забвения бренного мира. Никто не знал, как он это сделал, но надо сказать, пернатые, всю жизнь беззаботно прожившие на горе, этому переселению не слишком обрадовались, однако Сусу не смогла сдержать улыбку, глядя на них.

Ночью, когда Цан Цзюминь вернулся, она попросила:

– Я хочу кое-что подарить тебе. Дождись меня.

Видя, что девушка торопливо уходит, он растерялся:

– Куда ты?

– Я обязательно вернусь до рассвета, обещай, что будешь здесь! – покачала головой Сусу, выбежала за дверь и направилась к горе Забвения бренного мира.

Она не возвращалась сюда с тех пор, как оправилась от ран. Девушка подлетела к платану и вытащила красное перо. В день совершеннолетия оно упало с ее истинного тела, и отец наказал беречь его, предупредив, что оно может спасти ей жизнь.

С пером в руках Сусу устроилась на берегу Небесного озера. Она подбодрила себя, сгустила свою духовную силу, пока та не приняла форму шелковой нити, и сплела кисточку для меча. Лишь вложив собственную духовную силу, можно было сделать из пера талисман.

Даже когда на гору Забвения бренного мира опустилась звездная ночь и подул легкий ветерок, девушка не поддавалась сонливости, которая обычно одолевала ее из-за поврежденных душ-хунь. Прежде Сусу ничего не делала для Цан Цзюминя, но сейчас ей страстно захотелось чем-нибудь помочь ему, и лучшее, что она смогла найти у себя, – это драгоценное перо.

Годы спустя, уже вне сна, Сусу вспомнит этот момент, когда еще не понимала, что, вопреки дао безжалостности, одержимо привязывала свое самое большое сокровище к кисточке меча, лишь бы защитить его.

Незадолго до рассвета она покачнулась и погрузилась в сон. Цан Цзюминь нашел ее спящей на берегу озера с почти завершенной кистью в руке. Красное перо было наполнено ее духовной силой. Молодой человек холодно взглянул на подарок, поднял девушку, не понимая, рад он или рассержен, и усмехнулся:

– Неужели ты так сильно любишь его?

Он вернулся в павильон и держал ее за руку до первых лучей солнца. Когда последователи секты Хэнъян собрались в поход, он присоединился к ним последним, перед выходом поцеловав Сусу в губы:

– Прощай.

Она просила не покидать ее до рассвета, и он выполнил свое обещание. Уходя, Цан Цзюминь бросил взгляд на кисточку в ее руке и насмешливо улыбнулся, подумав, что этот дар предназначался не ему. Он готов был сколько угодно выдавать себя за другого, но, осознав, как сильно она влюблена в Юэ Фуя, ощутил всепоглощающий холод в своем сердце.

Сусу проснулась только на закате. Она сразу выбежала из павильона, однако последователи секты Хэнъян давно ушли. Взглянув на кисточку для меча в своей ладони, девушка раздраженно вздохнула и быстро достала из сумки небольшую ракушку. Та могла передавать голос на любое расстояние, но, увы, не позволяла услышать собеседника.

– Отец! Ты слышишь меня? Цан… Юэ Фуя рядом с тобой?

Цюй Сюаньцзы посмотрел на Цан Цзюминя, который дремал поблизости.

Сусу со смущением пристально глядела на ракушку:

– У меня не было времени сказать ему кое-что. Если он там, не мог бы ты передать ему раковину?

Владыка уже и сам догадался вложить ее в руку Цан Цзюминя. Тот с недоумением посмотрел на него и нахмурился:

– Наставник?

Цюй Сюаньцзы улыбнулся, ничего не сказав, покачал головой и ушел.

Раковина мягко засветилась белым, и Цан Цзюминь услышал голос девушки:

– Я… хотела тебе сказать кое-что, но не ожидала, что опоздаю и не успею отдать тебе кисточку для меча. Ты должен как следует беречь себя и вернуться ко мне живым. – Она помолчала немного. – Когда мои души исцелятся, отправимся вместе путешествовать, ладно? Шесть миров такие большие, нам столько нужно повидать! В мире страстей – горы среди тумана и реки, в мире людей – рассветы и закаты. Между нами произошло много недоразумений, да и первая встреча не задалась… но теперь у нас все будет хорошо!

Его брови дрогнули. «Все будет хорошо»?

Стараясь не думать, могло ли это относиться к Юэ Фуя, он просто поверил, что ее слова предназначались ему. А Сусу с улыбкой продолжила:

– Я снова поставила много хараелл в павильоне. Я знаю, что для тебя их аромат совершенно безвреден.

Раковина вспыхнула в последний раз и затихла.

Цан Цзюминь замер, и его сердце почти пропустило удар, когда он услышал о хараелле. Что… случилось? Так это неправда, что Юэ Фуя задыхается и покрывается сыпью от этого запаха? Что, если…

Молодой человек сжал раковину. Она знала, кто он! И, зная, все равно сказала эти слова. Выходит, они предназначались не Юэ Фуя, а ему.

Юноша едва понимал, что с ним происходит. Он уже принял свою судьбу, ожидая медленного гниения во лжи, но все вдруг изменилось, Сусу дала ему понять, что давным-давно узнала в нем Цан Цзюмина. Значит, все это время она обнимала и целовала именно его.

Молодой человек прикрыл ладонью рот и тихо рассмеялся. Вся горечь и зависть последних дней превратились в его душе в медовую сладость. От мрачного настроения не осталось и следа. Когда ученики секты Хэнъян обернулись, они с удивлением уставились на старшего собрата, который еще утром был угрюм, а теперь счастливо улыбался. Все дружно решили, что сохранять присутствие духа даже в Бесплодной пустоши способен лишь истинный ученик главы секты. Подобное действительно достойно восхищения!

Цан Цзюминь снова сжал ракушку. Когда он вернется, то сбросит личину и освободит пойманного Юэ Фуя. Он признает свои ошибки и заслужит у пленника и Цюй Сюаньцзы прощение. Он больше ничего не боялся – ни чужих глаз, ни сплетен.

Какая жалость, что из-за ревности он ушел не попрощавшись и кисточка, которую Сусу сплела для него, так и осталась у нее в руках. Увы, теперь за подарком не вернуться.

– Дождись меня, – прошептал он.

Демон кошмаров с изумлением следил за происходящим в сновидении. Похоже, в иллюзии ему удалось пробудить лучшее в повелителе. Даже если вначале все шло не очень гладко, греза вышла как нельзя лучше. В реальной жизни Таньтай Цзиня преследовали неудачи, но лишь потому, что ему не повезло таким родиться. Невзгоды сделали его жестоким и изворотливым, однако еще и настойчивым и бесстрашным. Пусть он не раз прибегал к подлости, в конце концов ему удалось все изменить.

Заметив, что стеклянная бусина вот-вот расколется, чудовище подлетело к спящим, чтобы их растормошить:

– Повелитель! Совершенствующаяся Ли! Просыпайтесь!

Силы жемчужины Тысячи лиц таяли, поддерживать сновидение становилось все труднее: подделка есть подделка, и их прекрасная мечта вот-вот должна была рассеяться.

Наконец картинка в стеклянной бусине застыла. Там среди темно-красных платанов на горе Забвения бренного мира девушка в белом платье ждет возвращения возлюбленного из Бесплодной пустоши. И он выходит оттуда, весело болтая со своими товарищами-учениками и держа в руке раковину.

Она все же влюбилась в него, но они уже никогда не встретятся. Эта жизнь превратилась в каплю воды и растворилась в его памяти.

Арбалет Убийцы богов почувствовал, что хозяин пробуждается, и шумно затрясся. Он уже поглотил другую нечисть и стал еще сильнее, жаль только, здесь не испить человечьей крови. Оставалось лишь задыхаясь ждать, когда Таньтай Цзинь очнется и начнет убивать!

Тем временем демон кошмаров не отрывал от спящих взволнованного взгляда и успокаивал себя тем, что, так или иначе, не провалил свою миссию, хоть и выполнил ее с огромным трудом. Повелитель не должен остаться недовольным!

Первой проснулась Сусу, но тут же потеряла сознание, а когда пришла в себя, оглядела тесное пространство вокруг. Здесь было темно, как под землей, и каждый цунь наполняла чудовищная демоническая ци. Чон Юй покоился у нее на груди, а сама она лежала в чьих-то холодных объятиях.

Девушка резко села. Неподалеку в темном закутке жался демон кошмаров, рядом лежал арбалет Убийцы богов и тут же… молодой человек, который медленно сел и молча посмотрел на нее. Его белую одежду покрывали пятна крови, а красные глаза снова стали темными.

Таньтай Цзинь… Цан Цзюминь… Дыхание Сусу сбилось: девушка из сна спутала ее мысли, а в сердце странным образом смешались боль и счастье.

Так это все было не на самом деле. Она видела иллюзию. Нет никакого Цан Цзюминя. Есть Таньтай Цзинь, родившийся со злыми костями, который лишил ее свободы, а потом отказался от нее. Лгун, втайне завладевший арбалетом Убийцы богов.

Оказывается, даже если изменить прошлое, некоторым людям суждено остаться во власти тьмы. Гоую пожертвовал собой, чтобы не дать ему зайти так далеко, но теперь он вновь встал на этот путь. А добро и зло исключают друг друга.

– Сусу…

– Не прикасайся ко мне! – Она отступила на шаг. – Ты снова обманул меня! Обманул своими снами!

Улыбка погасла на его губах.

– Ты правда так думаешь?..

– А как еще мне думать?!

Перестав улыбаться, он снова стал мрачным и угрюмым, совершенно непохожим на великолепного наставника из сна. Между ними висел в воздухе арбалет Убийцы богов, но юноша, не глядя на него, наклонил голову и собрал по крупицам остатки чистоты и искренности Цан Цзюмина.

– Послушай меня, я помню, что ты сказала пятьсот лет назад. Поверь, я не позволю повелителю демонов овладеть мной. Если тебя пугает этот арбалет, я запечатаю его навечно, надежно запечатаю. Разве ты не говорила, что, когда я вернусь, у нас все будет хорошо? – Его тон вдруг стал очень легкомысленным. – Я продолжу совершенствоваться небесным путем и стану богом. Я не обману тебя больше, но и ты не лги мне.

Сусу только покачала головой:

– Все это неправда.

– Почему же неправда? – холодно спросил он, а затем рассмеялся: – Сусу, задай себе вопрос: разве ты не знаешь, что я чувствую к тебе?

Он в самом деле спрашивает ее о чувствах?! Девушка подняла глаза и ответила со всем возмущением, давно терзавшим ее:

– О чем я знаю точно, так это о том, что умоляла тебя о цветке долголетия, но ты отдал его Е Бинчан, чтобы угодить ей. Ты выбрал ее, оставив меня в холоде и темноте. Если бы я не была Ли Сусу, то до смерти бы испугалась. Да ты и сам сказал мне, что тебе безразлично ее замужество. А теперь ты спрашиваешь меня, знаю ли я о твоих чувствах? Нет! Откуда я могу знать? Даже сейчас… – она подавила рыдания, – ты снова лжешь мне, Таньтай Цзинь. Неужели все люди лишь марионетки в твоих руках? Когда тебе нравилась Е Бинчан, ты шел на все, чтобы заполучить ее. Сейчас же ты говоришь о любви ко мне и просишь демона кошмаров создать сон, чтобы обмануть меня!

В его потемневших глазах стояли слезы. Долгое время он пытался улыбнуться дрожащими губами.

– Я знаю, что много ошибался, Сусу. Но что еще мне остается?

Таньтай Цзинь делал все, как она сказала: чтобы стать богом и защищать мир, выполз из реки Призрачных стенаний, научился следовать светлому пути в секте Сяояо. Он обуздал свою гордыню и научился уважать наставника и соучеников, как и других людей.

Родись он в любви и заботе матери, имей он достаточно еды и одежды, оказался бы там, где сейчас? Знай Таньтай Цзинь, как открыться Сусу, разве обманывал бы себя ложными мечтами, опустился бы настолько, чтобы стать тенью другого и даже человеческим котлом?