Светлый пепел луны. Книга 3

Глава 13 Бессердечная

Печать Памяти на ее руке нагрелась. Сусу подняла глаза и встретилась взглядом с Таньтай Цзинем. Она никогда раньше не видела его таким. Тот, кто всегда был высокомерным, мрачным и себе на уме, сейчас судорожно цеплялся за полу одеяния Цан Хая и заливал кровью свои белые одежды. Он не отрываясь смотрел на нее глазами, полными боли.

Но Сусу поджала губы. Как она могла подумать, что такой человек, как он, чем-то опечален? Разве можно грустить, причиняя боль другим?

Ученики секты Хэнъян, никак не ожидавшие подобного от девушки, окружили ее:

– Младшая сестрица Ли, как ты могла?..

Сусу не собиралась ничего скрывать:

– Он внезапно напал на меня и Фуя!

Собратья пристально посмотрели на молодого человека. Они действительно нашли Юэ Фуя тяжело раненным и жаждали отомстить. В их глазах Таньтай Цзинь мгновенно превратился в того, кто коварно убивает собратьев ради сокровищ. Разгневанные последователи горели желанием немедленно преподать урок негодяю, но Цан Хай быстро раскинул руки и закрыл его собой.

– Послушайте, это, должно быть, недоразумение! Мой младший собрат миролюбив, зачем ему покушаться на совершенствующуюся Ли и Фуя?

– Так ты утверждаешь, что младшая сестрица говорит неправду?

Спорщики замолчали, гневно взирая друг на друга. Несколько особо вспыльчивых учеников Хэнъяна поспешили обнажить свои мечи. Улыбка исчезла с лица Цан Хая. Он с серьезным видом оглянулся на бледного собрата и сказал, обращаясь ко всем:

– Цан Цзюминь – член секты Сяояо. Прежде чем наказать его, следует узнать правду, а затем просить нашего главу, владыку Чжао Ю, сделать что требуется. Если собрат имел злые намерения, секта Сяояо очистится от плевел.

Последователи Хэнъяна переглянулись. Этот Цан Хай всегда такой добродушный, как будда Майтрея, а оказалось, что сломить его не так-то просто.

Сусу взглянула на Таньтай Цзиня. Она помнила, как из-за него упала с утеса… Но еще в сознании начали всплывать смутные воспоминания о том, как кто-то нес ее на спине через нескончаемые земли горных чудовищ и отпугивал нечисть кровью, как чист был аромат сосен и кипарисов, словно белый снег.

– Уходим, – вдруг скомандовала она и сжала кулаки.

Собратья недоуменно переспросили:

– Сестрица?

– Уходим! – повторила она и повернулась к парящему небесному оружию.

В глубине души Сусу понимала, что Цан Хай прав. Таньтай Цзинь – ученик секты Сяояо, и собратья сами должны решить его судьбу. Не время совершенствующимся ссориться друг с другом: не за горами война с демонами.

Соученики из Хэнъяна переглянулись и собрались последовать за дочерью главы. Сусу сделала шаг, но тонкая рука схватила ее за запястье. Девушка обернулась и увидела красивое лицо юноши.

– Ли Сусу, ты сказала, что возьмешь меня с собой. Обещала забрать домой.

– Младший собрат! – одернул его Цан Хай.

Ему едва удалось пресечь раздор и договориться о том, чтобы их отпустили с миром, а тот все еще жаждет что-то выяснить. Ему что, жить надоело? Но молодой человек словно не заметил его и хрипло продолжил:

– Ты можешь причинить мне боль, я к этому привык, но не говори, что ты забыла о своем обещании!

Сусу посмотрела в его упрямые темные глаза и тихо проговорила:

– Отпусти!

Кого он пытается обмануть? Раз Таньтай Цзинь знает, что она была Е Сиу, разве не понятно, что та никогда не подала бы ему подобной надежды? С той самой ночи, когда умер Сяо Линь, это стало невозможным.

Однако молодой человек в белом продолжал цепляться за ее руку:

– Но ты обещала мне! Ты обещала!

Дао безжалостности пульсировало в точке лин-тай.

– Таньтай Цзинь, не будь таким смешным.

Внезапно Сусу почувствовала покалывание и посмотрела на свою ладонь. Печать Памяти излучала слабое свечение, а от ее мизинца к мизинцу Таньтай Цзиня протянулась красная нить воспоминаний.

«Что это такое?!»

Его глаза загорелись надеждой, но Сусу ребром ладони, как мечом, разрубила связующую их шелковинку. Она вспыхнула синим кармическим пламенем и рассыпалась. Таньтай Цзинь в ужасе бросился ловить обрывки, но схватил лишь горстку углей. Оттого ли, что огонь обжег ему пальцы, глаза его слегка покраснели.

– Хватит с меня твоих подлых уловок, – нахмурилась девушка.

Между ними больше не может быть доверия. Неужели он, предававший ее снова и снова, думал, что она поверит в такой дешевый трюк?

Свет в глазах Таньтай Цзиня померк.

– Пойдем, – позвали девушку собратья.

Беспокоясь о раненом Юэ Фуя, Сусу отвернулась и села на свое небесное оружие. Оно тут же превратилось в колесницу, запряженную девятью луанями[47]. Птицы раскинули свои золотые крылья и, издавая резкие звуки, взмыли в небо.

Цан Хай с тревогой смотрел на младшего собрата, замершего с отрешенным выражением лица. Он понятия не имел, что произошло между ним и совершенствующейся Ли, поэтому просто похлопал молодого человека по плечу. Тот поднял свои покрасневшие глаза и, с силой прикусив губу, сжал в руке пепел, в который превратилась красная нить печати Памяти. Черные угли окрасили линии на его ладони. Взгляд его был таким отчаянным и ранимым, что, казалось, он вот-вот разрыдается. Но вместо этого Таньтай Цзинь вытер кровь с уголка рта, снова посмотрел на колесницу, запряженную луанями, и тихо рассмеялся. Цан Хаю стало жутко.

– Пойдем, – проговорил юноша, и толстяк узнал в нем своего слабого и бледного младшего собрата.

Сусу, сидя в летящей колеснице, поймала себя на том, что рассматривает собственный мизинец, к которому была привязана сгоревшая красная нить. Поскольку ее духовным корнем был огонь, а кармическое пламя – его первооснова, на пальце не осталось следов ожога.

Неужели она действительно обещала Таньтай Цзиню нечто подобное? Нет, это невозможно. Наверняка он солгал. Когда-то она была настолько глупой, что решила встать на его сторону, вообразив, будто ей по силам принести мир и безопасность простым людям в двух государствах. Ценой ее наивности стала гибель Сяо Линя. Однажды принц Сюань сказал ей, что она никогда не сможет понять мысли Таньтай Цзиня и верно оценить свое место в его сердце. И действительно, прирожденный демон мог улыбаться ей и казаться жалким и ранимым, а в следующее мгновение выпустить в нее стрелу из вод Жо и превратить в марионетку, лишенную собственной воли. Она никогда больше не станет его недооценивать.

Внутри небесной колесницы было просторно, как в большой комнате, и пролетала она по тысяче ли в день. Сусу подошла к бесчувственному Юэ Фуя и коснулась пальцем его лба между бровей. Он сильно пострадал.

Значит, Таньтай Цзинь действительно пытался их убить. Не отразись она в Зеркале прошлого и не яви ему свой прежний облик, их с Юэ Фуя, скорее всего, уже не было бы в живых.

Один из собратьев заговорил с ней, успокаивая:

– Сестрица, не волнуйся, владыка Цюй Сюаньцзы обязательно излечит Фуя.

Она молча кивнула и откинулась на спинку кресла. Неожиданно она почувствовала холодок на шее, как будто что-то двигалось. Девушка только сейчас заметила у себя на груди новую подвеску. Она сняла украшение и поняла, что оно похоже на голубой кунхоу. Его струны переливались перламутровым блеском, сильно бросаясь в глаза. Откуда… у нее эта вещица?

Чон Юй чувствовал беспокойство Сусу, но заговорить при посторонних не решился: небесные артефакты не способны породить духов оружия, такое под силу только божественному артефакту. Поэтому все, что ему оставалось, – взлететь на ладони Сусу, выписывая контуры сердца. Подумав, что эта безделица чрезвычайно мила, девушка невольно улыбнулась.

Кунхоу хранил молчание. Восстановив души в расписном свитке Тысячи ли, совершенствующиеся и боги обычно забывали все, что произошло за это время. Он хотел напомнить Сусу, что на ее руке была печать Памяти и она сама сотворила ее, но пока не мог раскрыть себя. А позже и вовсе передумал: раз печать Памяти сожжена, так зачем обо всем ей рассказывать? К чему заставлять Сусу чувствовать себя виноватой?

К тому же кунхоу не слишком нравился молодой человек, способный призывать арбалет Убийцы богов. Хорошо, что этот опасный тип теперь будет подальше от девушки. Зачем ей такое чудовище под боком? И все же Чон Юю стало не по себе.

Неожиданно в тишине раздался звук компаса фэншуй[48], лежащего на столе. Его дал младшей соученице Гунъе Цзиу, беспокоясь, что в тайном царстве она может попасть в беду. С помощью звука, который подает это магическое устройство, он нашел бы ее где угодно.

Сусу охватило нехорошее предчувствие. Почему Гунъе Цзиу решил отыскать ее сейчас? Девушка быстро взяла компас в руки и спросила:

– Старший собрат?

Ответа не было.

– Старший собрат, ты слышишь меня?

Спустя долгое время оттуда раздался испуганный голос:

– Собрат Гунъе в беде… Помогите… Ах, помогите!

Звуковой компас фэншуй сильно затрясся и замолчал.

Собратья из секты Хэнъян, которые все слышали, заволновались. Гунъе Цзиу – лучший среди них. Но даже для него гора Тайсюй – опасное место. Что же там случилось? До Хэнъяна лететь еще два дня. Подумав, Сусу решила:

– Продолжайте свой путь и доставьте Фуя домой, к владыке. А я отправлюсь на гору Тайсюй и выручу собрата.

Ученики наперебой предлагали помочь. Большинство из них уже достигли ступени золотого эликсира и считались будущим секты.

Девушка молча сложила мудру, и в тот же миг из кончиков ее пальцев вылетел огненно-красный феникс с синим хвостом. Хотя очертания птицы оставались размытыми, от его перьев веяло властной силой кармического пламени. Всполохи огня танцевали вокруг Сусу.

Девушка подняла глаза:

– Я иду спасать старшего собрата!

Все смотрели на феникса широко раскрытыми глазами, и на этот раз никто не возражал.

В это самое время Таньтай Цзинь и Цан Хай летели на тыкве-горлянке. Толстяк с грустью взглянул на притихшего младшего собрата в белых одеждах, сидевшего скрестив ноги, и снова вздохнул: он и так не отличался общительностью, а теперь и вовсе ушел в себя. Как только он осмелился связаться с дочерью самого Цюй Сюаньцзы? Тут не просто разница поколений – между этими двумя непреодолимая пропасть.

– Младший соученик, – решился заговорить Цан Хай, – ты в самом деле напал на собрата из Хэнъяна?

Юноша открыл глаза и покашлял. Губы его тотчас окрасились кровью. Толстяк страшно испугался, и сердце его сжалось.

– Ладно, ладно, ничего не говори, я верю тебе. Это наверняка какое-то недоразумение, – встревожился Цан Хай и вдруг увидел, что младший собрат смотрит на него с улыбкой.

– А куда мы летим?

Голос молодого человека был мелодичным и приятным.

В клане Сяояо все совершенствующиеся отличались простодушием и бесхитростностью, и Цан Хай никогда не считал, что это плохо. Он честно ответил:

– На гору Тайсюй.

– Тайсюй?

– Точно так. – Цан Хай немного смутился. – Все секты отправили туда своих добровольцев, почему Сяояо вечно остается в стороне? Я спросил об этом главу в письме – он сказал, что и сам собирается лететь и все разузнать.

Владыка Чжао Ю – один из двух уважаемых старейшин секты Сяояо. Поскольку она малочисленна, в такое время только он мог действовать от лица секты.

– Хорошо, летим на Тайсюй.

Тыква-горлянка раскачивалась, но, к счастью, летела очень быстро. Вскоре они достигли горы, и Таньтай Цзинь прищурился.

– Что такое, младший собрат? – забеспокоился Цан Хай.

Он прекрасно знал, что этот малый отличается сообразительностью.

Тот, видя, что на над горой Тайсюй поднимается демоническая ци, поднял брови, взглянул на него и сказал:

– Здесь что-то не так.

– Что? Где?

Таньтай Цзинь произнес заклинание и взмахнул рукой перед глазами Цан Хая. Тот оглянулся и ошеломленно застыл. Лучше бы он не смотрел.

Гору окутывало облако ужасающей демонической ци, настолько плотное, что вокруг не осталось ни следа духовной энергии. Трава в этом месте пожухла, и даже горные ручьи высохли.

Цан Хай опрокинулся на тыкву-горлянку и пробормотал:

– Неужели мы видим рождение демона засухи?.. Младший собрат, это выглядит так ужасно!

Таньтай Цзинь спокойно сказал:

– Да, похоже.

Добродушный толстяк не верил своим глазам. Единственным его желанием было удрать куда подальше, однако, представив, что наставник все еще находится внутри, он не смог сделать ни шага. Прикинувшись, что ему не страшно, он велел:

– Собрат, тебе лучше вернуться, а я пойду посмотрю, что там.

Молодой человек заметил дрожь в ногах старшего соученика, но ответил:

– Хорошо, тогда я ухожу.

– Так… холодно… – сказал Цан Хай.

На миг в небе мелькнуло голубое свечение. Заметив его, Таньтай Цзинь остановился и, медленно сжав кулаки, прикусил щеку. Внезапно он холодно бросил:

– Собрат, я пойду с тобой.