Светлый пепел луны. Книга 3

Глава 17 Двойник

Договорившись с Таньтай Цзинем, Сусу сказала себе, что, когда увидит его снова, сосредоточится на поисках Гунъе Цзиу.

Тем временем Цан Хай с хмурым видом взял черепаший панцирь в руки. Вскоре все четверо собрались в каменной беседке под грушевым деревом у дома господина Чжана. Толстяк показал гексаграмму[52] остальным:

– Это гексаграмма, которую я составил для будущего ребенка госпожи Чжан. Часть вот тут – о его рождении.

Сусу присмотрелась: панцирь покрывало множество трещин. Все они пересекали меридиан судьбы нерожденного малыша, предвещая ему короткое пребывание на этом свете.

Цан Хай убрал панцирь черепахи и утешил остальных:

– Может быть, все не так плохо, как показывает гадание, я не лучший предсказатель. Теперь, когда к нам присоединились вы, Ли Сусу и Яо Гуан, у крохи есть шансы выжить.

Пусть во многом Цан Хай не слишком хорош, к гаданию-то у него выдающийся талант. Ему было сложно предсказывать судьбу совершенствующихся, так как это отнимало очень много духовной силы, да и узнать удавалось лишь то, что произойдет в ближайшее время, однако гадать для смертного ребенка проще простого. Раз он говорит, что ребенку суждено умереть, едва родившись, значит, так тому и быть. Даже четыре ученика с очень высоким уровнем совершенствования не помогут.

Раздумывая, что же за чудовище скрывается в городе, Таньтай Цзинь твердо сказал:

– Сегодня ночью в час инь госпожа Чжан должна родить.

Никто в его словах не усомнился. В усадьбе явно сгустилась демоническая ци. Однако при этом нигде нет нечисти, вокруг мирно и спокойно. Помимо демонической формации, окруженной восемью ивами, о которой упомянул Таньтай Цзинь, в усадьбе не было ничего необычного. Все это казалось затишьем перед бурей, чем пугало людей еще больше.

Яо Гуан серьезно предложила:

– Давайте выстроим магическую формацию в спальне госпожи Чжан и будем ее охранять.

Сусу не покидало ощущение, что она упустила что-то очень важное, пока в ее сознании не всплыла пара черных глаз. Она решила поделиться сомнениями:

– Чжан Юаньбай мне кажется весьма подозрительным.

– Тот ребенок? – переспросил Цан Хай. – Нам поначалу тоже так показалось. Мы его тщательно проверили. Говорят, мальчик очень нелюдимый и необщительный с самого детства, а недавно у него пропал кот, вот он его везде и ищет.

Сусу просто упомянула об этом вскользь. В конце концов, она общалась с этим ребенком и не почувствовала у мальчика злой ауры или чего-то неладного. К тому же даже госпожа Чжан не считает своего сына странным, так что с Чжан Юаньбаем вряд ли что-то не так.

– А что насчет главы семейства, господина Чжана? – спросила она у Цан Хая. – Его супруга вот-вот родит, а он отсутствует?

– О, он отправился торговать чаем. Говорят, сегодня должен вернуться, – ответил тот.

И действительно, хозяин дома вернулся еще до наступления темноты. Он расспросил супругу о ее самочувствии, а затем выразил глубокое почтение Таньтай Цзиню и другим. Пока Цан Хай обменивался любезностями с господином Чжаном, его собрат, будто невзначай, коснулся плеча отца семейства и прищурился: с мужчиной все оказалось в порядке. В усадьбе не было ни одного одержимого.

Сусу заметила его движение и тоже присмотрелась к господину Чжану. Он носил маленькие усики и имел хорошо подвешенный язык. При виде мужа взгляд супруги становился нежен, как вода. И он, похоже, отвечал ей взаимностью, поскольку, несмотря на богатство, не привел в дом наложниц.

Вскоре у роженицы начались схватки, и повитуха поспешила подготовиться, чтобы принять роды.

Яо Гуан вдруг взволнованно сказала:

– Я впервые присутствую при появлении ребенка на свет.

Таньтай Цзинь опустил глаза и сжал меч Первозданного хаоса. В отличие от обычных людей, он помнил собственное рождение, никогда не питал к матери никаких особых чувств и даже, чтобы появиться в мире смертных, без колебаний убил наложницу Жоу. Император Чжоу-го не простил ему смерти любимой, и дворцовые служанки постоянно ругали его, но он так и не понял за что. Он просто хотел жить. Никто не рождается в этот мир только для того, чтобы умереть.

И вот он сам познал любовь и усомнился. Разве он ошибался? Если бы та женщина выжила, он бы умер, а он хотел жить. Даже когда у него не было достаточно еды или теплой одежды, даже когда над ним смеялись, били и ругали его, он все равно хотел жить. Нет. Он мрачно посмотрел на узоры на мече. Он был прав!

Никто в мире его не любит. Даже если бы наложница Жоу выжила, она бы в конце концов его возненавидела, а те, кому суждено предать, заслуживают смерти.

Заметив, что его дыхание сбилось, Сусу присела на корточки рядом. Перед ее глазами вдруг всплыла жестокая сцена, которую она видела в кошмарном мире сна: рождение будущего повелителя демонов, оплаченное жестокой ценой. Она ясно вспомнила нежное и доброе лицо наложницы Жоу, а затем – ее дитя, дрожащее, держащее дохлую крысу и отчаянно пытающееся выжить.

Сусу открыла свой мешочек цянькунь и вложила в руку каждому по фигурке кролика, вырезанной из платанового дерева.

Яо Гуан удивленно вскинула брови:

– Это фигурка из платана с горы Забвения бренного мира?

Сусу с улыбкой кивнула:

– Отец вырезал мне такие, когда я была маленькой. Чтобы я перестала носиться повсюду, он накладывал на них успокаивающее заклятие. Не знаю, что за чудовище прячется в темноте, поэтому лучше всем нам держать при себе эти фигурки из платана, чтобы всегда оставаться начеку.

Цан Хай похвалил ее:

– У совершенствующейся Ли доброе сердце.

Сусу улыбнулась ему в ответ, держа фигурку на раскрытой ладони.

Таньтай Цзинь смотрел на деревянного кролика в своей руке, маленького и изящного, даже меньше пальца. Зверек выглядел одновременно глупо и мило, но вокруг него витала духовная ци. Тяжелые мысли тотчас рассеялись, и юноша медленно поднял глаза на Сусу. Но она не ответила на его взгляд и вместо этого напряженно следила за входом в комнату, где проходили роды.

Пока все рассматривали свои фигурки из платана, за дверями вдруг раздался громкий плач ребенка. Таньтай Цзинь привязал кролика к подвеске на поясе, поднял глаза и уставился в сторону комнаты.

– Пришло время инь.

У ребенка действительно оказалась конституция тройной инь[53]. Нечисти овладеть таким телом проще простого. Для демонов и оборотней оно лакомый кусочек.

Повитуха вышла с младенцем на руках:

– Поздравляю, господин Чжан, ваша жена родила мальчика!

Взволнованный отец вздохнул с облегчением и, вне себя от радости, взял дитя на руки. Перед тем как мужчина поспешил к жене, Сусу взглянула на сморщенного ребенка и поняла, что он совершенно здоров.

– Ничего не случилось, – произнес Цан Хай.

Сусу тоже показалось это странным. Все указывало на то, что отпрыска семьи Чжан должны были похитить. Видя, что демоническая ци все еще распространяется по дому, Таньтай Цзинь предположил:

– Надо подождать.

Ожидание растянулось на несколько дней. Вскоре господин Чжан пригласил всех на ужин и тактично сказал:

– Думаю, в нашем мирном городе Нинхэ никаких демонов никогда и в помине не было и эти сказки придумали люди, которые плохо заботились о своих новорожденных, а когда те умирали от болезней или других причин, придумывали, что их похитили чудовища. Спасибо вам за заботу о моей супруге, я щедро вас за это вознагражу. Лин-эр благополучно родился, поэтому если вам, даосам, есть чем заняться, то не смею вас больше задерживать.

Сусу и не думала, что после столь долгого ожидания хозяин просто попросит их уйти. В усадьбе и правда было спокойно, и теперь господин Чжан смотрел на них как на шарлатанов. Яо Гуан хотела что-то возразить, но Таньтай Цзинь с улыбкой ответил:

– Хорошо, господин, мы больше не будем вас беспокоить.

Сложив руки, он поклонился и покинул дом, не взяв серебра, предложенного хозяином. Сусу и остальные последовали за ним.

Цан Хай проговорил:

– Странно, нечисти здесь нет, но откуда тогда берется демоническая ци?

– Мы правда уйдем? – спросила Яо Гуан.

Грушевые цветы упали к ногам Таньтай Цзиня, и он ответил:

– Подождем до темноты и посмотрим, что произойдет.

Когда на городок опустились сумерки, за ворота усадьбы выехала повозка.

– Жена только родила, а он уже прочь из дома? – пробормотал Цан Хай.

Сусу произнесла магическое заклинание и взмахнула рукой перед своими глазами. Когда она снова взглянула на повозку господина Чжана, то увидела внутри ящика пеленки.

– С ним младенец.

– Интересно, куда же новоявленный отец везет своего малыша?

Все понимали, что демон может вот-вот появиться, и тихо пустились вслед.

Повозка выехала из городка, сделала крюк и по узкой дороге вернулась к холму, на котором располагалась усадьба, с тыльной стороны.

– Он едет к демонической формации, окруженной восемью ивами, – сообразила Яо Гуан.

Что этот человек задумал сделать с собственным новорожденным сыном?

В тишине ночи раздался стук копыт о камень. Совершенствующиеся спрятались за валунами и наблюдали, как господин Чжан вышел из повозки с завернутым в пеленки младенцем на руках и направился к ивам. Ветки заколыхались, хотя ветра не было. Из магической формации вырвалась холодная демоническая ци и послышались стенания призраков.

Мужчина опустился на колени и проговорил:

– Добро пожаловать, господин!

Из призрачной ивы посередине медленно вышло трехголовое чудовище. Оно медленно раскачивало тремя шеями, пока не превратилось в изящного мужчину.

Господин Чжан радостно произнес:

– Мой господин, у этого ребенка конституция тройной инь!

– О?

Существо с большим интересом взяло дитя на руки, заглянуло в пеленки и сказало:

– Неплохо, неплохо! Когда вернусь в царство демонов, преподнесу императору усовершенствованную демоническую пилюлю, твои старания не будут забыты!

– Благодарю вас, мой господин! – в экстазе воскликнул безумец.

Затаившиеся совершенствующиеся, услышав о царстве, императоре и демонической пилюле, переглянулись. Когда чудовище развернулось, чтобы унести ребенка в призрачную иву, Таньтай Цзинь взмахнул рукой, и множество золотых нитей, бурных, как водопад, вылетели из его ладоней и опутали малыша. Часть из них, блеснув молнией, пронзили существо. Юноша схватил сверток и сунул его Яо Гуан.

– Держи крепко!

Та обняла малыша, прикрывая его собой.

Изящный мужчина освободился от золотых нитей и злобно посмотрел на незваных гостей. Спустя миг он вернулся в свою изначальную форму и бросился на них.

Для Сусу было очевидно, что противник он несерьезный. Она вполне могла бы справиться с ним без особых усилий и тем более без помощи кунхоу. Трехголовое существо тоже быстро поняло, что пришедшие настроены решительно. Он с досадой посмотрел на младенца в руках Яо Гуан и прыгнул обратно в призрачную иву.

– Уходит! – испугался Цан Хай.

У чудовища наверняка есть жетон приказа. Подумав о старшем собрате, Сусу стиснула зубы и последовала за ним в призрачную иву. Таньтай Цзинь нахмурился и тоже направился к дереву.

Цан Хай крикнул на ходу:

– Меня, меня подождите!

Лишь Яо Гуан с плачущим ребенком на руках осталась ждать их снаружи, чтобы не подвергать его опасности.

Оказалось, что призрачная ива – портал, ведущий в темную пещеру. Таньтай Цзинь услышал шаги и шевельнул рукой. Меч Первозданного хаоса вылетел из ножен в сторону, откуда доносились звуки, и завис в воздухе прямо перед девушкой.

– Ли Сусу! – нахмурился он.

Она вышла из глубины пещеры и тихо вздохнула.

– Зачем ты пошел за мной? – спросила она и, приблизившись, огляделась. – Кажется, в этом месте нечисть совершенствуется. Мы должны быть осторожнее.

– Угу, – буркнул Таньтай Цзинь.

– Вон там дорога! Он наверняка пошел по ней, – продолжила она, оглянулась и взяла юношу за руку. – Не отставай.

Тот пристально посмотрел на их сцепленные руки и последовал за ней в темный проход. От стен пещеры исходил тусклый свет, поэтому девушка хорошо видела дорогу впереди.

Внезапно Таньтай Цзинь тихо ее позвал:

– Сусу!

– Что? – обернулась она.

Он подошел к ней вплотную и невинно улыбнулся. В мягкой полутьме его лицо казалось особенно красивым.

– Я обманул тебя, когда пообещал, что после возвращения мы разойдемся каждый своей дорогой.

Его пальцы зарылись в ее волосах, и он нежно прошептал:

– Как я могу отпустить тебя? Я буду связан с тобой из жизни в жизнь, пока наши кости не сгниют вместе и не рассыплются в прах. А что насчет тебя? Ты любишь меня?

Казалось, в ожидании ее ответа глаза юноши тоже источают слабый свет. Заметив это, Сусу долго молчала. Тогда Таньтай Цзинь, словно обольщая девушку, прошептал ей на ухо:

– Я был бы счастлив подарить тебе венец Пылающих мыслей![54]

Он повертел в руках золотой обруч размером с кулак. Тот превратился в золотые нити, а затем медленно переплавился в венец. Значит, это и был венец Пылающих мыслей, редчайшее оружие-путы.

Дыхание девушки сбилось.

– Люблю! – с готовностью прошептала она, улыбнувшись.

Таньтай Цзинь улыбнулся в ответ, затем закрыл глаза, словно пытаясь почувствовать, каково это – услышать, как она говорит, что любит его. Но спустя мгновение он посмотрел на нее с разочарованием.

– Как и ожидалось, подделка есть подделка. Это все равно не сделает меня счастливым. Окажись ты ею, я был бы взволнован, даже если бы она просто подарила мне вот такой же взгляд.

Он облизнул губы, и венец Пылающих мыслей расслоился на тысячи тонких золотых нитей. В глазах девушки отразился ужас. Она в замешательстве приблизилась к нему, пытаясь соблазнить, но не успела даже вскрикнуть, как ее разорвало на куски.

– Тише, – прошептал юноша, – даже если она разобьет мне сердце, ты не заменишь мне радости быть с ней.

Таньтай Цзинь опустил глаза и безучастно наблюдал, как то, что выглядело как человек, превращается в сгусток демонической ци.

«Что ж… вот оно как».