Светлый пепел луны. Книга 3

Глава 3 Влюбленный

Цэнь Мисюань привыкла смотреть на всех свысока и, услышав имя Юэ Фуя, преисполнилась решимости уничтожить этого парня из секты Хэнъян. Вздернув подбородок, она произнесла:

– Я позволю тебе применить три приема.

Вот если бы на поединок с нею вышел сам Гунъе Цзиу, она бы приветствовала его учтиво, а этот ученик особых церемоний не заслуживает.

Юэ Фуя просто кивнул:

– Спасибо, сестрица.

Не тратя лишних слов, он обнажил меч и бросился в атаку.

Цэнь Мисюань надменно взглянула на него. Она слышала, что этот юноша обучался всего сорок лет и еще двадцать провел в затворничестве, поэтому боевого опыта ему наверняка не хватает. И хотя старший собрат рассказывал, что Юэ Фуя талантлив, она не восприняла его слова всерьез. Но в момент, когда меч противника едва не срезал прядь ее волос, отношение к нему резко изменилось. Их силы оказались почти равны. Ее опыту в поединках он противопоставил точность спокойных и уверенных движений. Энергия его простого с виду меча ошеломляла: в воздухе стоял свист от рассекаемого воздуха, а блеск лезвия слепил глаза.

От очередной атаки девушка увернулась с трудом. Меч скользнул вдоль ее талии, не задев тела, но разрубив пояс.

– Ах ты!

Цэнь Мисюань всегда пользовалась безграничным почтением в своей секте. Соученики души в ней не чаяли, поэтому часто уступали в поединках, а тут она вынуждена была терпеть обиду от постороннего, рискнувшего привести в беспорядок ее одежду на глазах у всего благородного общества.

Соперник не только не отвлекся на внешность девушки, но и продолжил решительно наступать. Лишь заметив, что Цэнь Мисюань бросилась завязывать узел на своей одежде, Юэ Фуя нахмурился: он не ожидал такого исхода атаки. Юноша спокойно дал противнице поправить платье и вернулся к поединку, только когда она сердито набросилась на него. Бой закипел с новой силой, ее убийственные приемы стали еще яростнее. Она вскинула руку, и в воздухе мелькнул красный хлыст. Юэ Фуя тут же отскочил, но кнут, казалось, обзавелся глазами и стал на несколько цуней длиннее, едва не задев его плечо.

Зрители зашептали:

– Так ее кнут – небесное оружие?!

– Неудивительно, она дочь главы секты Чисяо. Следовало ожидать, что у нее припрятаны сокровища.

– В таком случае жаль, что у ее противника только меч, который в лучшем случае всего лишь духовное оружие высшего уровня.

– Ой ли? Если он попробует блокировать удар кнута этим мечом, тот просто разлетится на куски.

Всем известно, что самое мощное оружие – божественное. Однако сейчас почти все оно сломано. Ближайшее по силе – небесное оружие, а подавляющее большинство владеет духовным. Разница в уровнях этих артефактов все равно что разница в две ступени у совершенствующихся. Юэ Фуя тоже это понимал. Осознав, что ему едва удалось избежать удара кнутом, он больше не решался сражаться с Цэнь Мисюань своим мечом, чтобы не лишиться его.

Видя, что Юэ Фуя убрал клинок, соперница скривила губы. Однако он не запаниковал, как она ожидала, а сосредоточился на поединке. Хотя большинство последователей секты Хэнъян сражаются мечами, у всех у них есть духовные корни[12]. Юноша поднял руку и сложил мудру[13]. Из земли тотчас выросла лоза и обвила талию девушки.

«Так, значит, он владеет магией дерева», – вскинула брови Цэнь Мисюань. Она почувствовала уверенность, ведь ее духовные корни – вода. Сотворив из нее клинок, девушка легко перерезала лозу Юэ Фуя и атаковала его, теперь уже не только кнутом, но и водным лезвием.

К этому моменту поглазеть на бой сбежалась целая толпа. Дуэль дочери главы Чисяо и ученика самого главы Хэнъяна – вот уж поистине захватывающее зрелище!

Но Цэнь Мисюань уже поняла, что даже с небесным оружием ей быстро не победить. Бросив на соперника свирепый взгляд, она раздавила амулет на своей шее. Появился золотой магический круг и запер Юэ Фуя внутри.

– Посмотрим, как ты увернешься на этот раз! – крикнула она и ударила его кнутом.

Ради победы в поединке девушка не пожалела защитного амулета, отлитого для нее отцом. Глава секты Чисяо уже миновал ступень преодоления скорбей, став одним из сильнейших в мире совершенствующихся, поэтому Юэ Фуя, который достиг лишь ступени золотого эликсира, не смог вырваться из ловушки магического барьера и снова попал под удар кнута. Тот не нанес сильного вреда, просто рассек одеяние на его плече.

Толпа зашумела, даже старейшины нахмурились. Считать ли это нарушением со стороны ученицы Цэнь? Защитный магический барьер – полезная штука, но его никогда не применяли на соревнованиях. Тем не менее в правилах турнира ничего на сей счет не сказано, стало быть, причины прервать бой нет. К тому же отец Цэнь Мисюань – могущественный совершенствующийся и уважаемый глава секты, поэтому велика вероятность, что его дочь все равно оправдают. Однако само то, что девушка потратила такой мощный талисман на простое состязание, показывало, что она чрезвычайно упряма и мстительна.

Пока старейшины решали, как поступить, Юэ Фуя оказался полуобнажен. Разорванное белоснежное одеяние открыло взглядам окружающих мускулистую грудь.

Лицо Цюй Сюаньцзы приняло торжественное выражение. Он подмигнул Юэ Фуя, показывая, чтобы тот признал поражение, если не готов больше держаться. Пока ни одна из сторон не была выбита с арены, а Цэнь Мисюань не нанесла противнику серьезных травм, соревнование не могли объявить завершенным. Но Юэ Фуя имел право сдаться, и тогда сопернице пришлось бы опустить оружие. Однако юноша внутри магического барьера упрямо сцепил зубы и с трудом уклонился от кнута. Он и не думал открыть рот.

Яо Гуан сердито фыркнула:

– Это уж слишком! Мы здесь для того, чтобы весело провести время. Зачем же так унижать друг друга?

Сусу наблюдала нахмурившись. Она прекрасно понимала, почему Юэ Фуя предпочел унижение признанию поражения: он во что бы то ни стало хочет выиграть для нее лампу.

Меж тем Цэнь Мисюань вздумала сбить противника с ног и холодно улыбнулась. Кроваво-красный кнут рассек воздух, целясь в колено юноши. Было очевидно, что он не сможет увернуться. Однако внезапно кто-то подлетел к ним. Сусу перехватила кнут и шевельнула запястьем, и на небесном оружии вспыхнул слабый язычок пламени, которое быстро добралось до руки Цэнь Мисюань и опалило ее. Та отбросила кнут и уставилась на обидчицу широко открытыми глазами.

Девушка в белом обернулась к юноше и проговорила:

– Фуя, хватит. Будь сильным.

В ее тоне было столько заботы, что Юэ Фуя вспомнил свою спасительницу, которая несла его на спине через горы и леса. Как-то раз она сказала ему на прощание: «Будь сильным, и, я надеюсь, мы снова встретимся».

Юэ Фуя в изумлении смотрел на нее. Еще недавно под ударами кнута он сохранял спокойствие, но в этот момент внезапно смутился, сам не зная отчего.

Цэнь Мисюань хотела было возмутиться, но тут Юэ Фуя произнес:

– Я признаю поражение.

С того момента как Сусу прилетела на арену, вокруг стало так тихо, что можно было услышать, как пролетает муха.

Цэнь Мисюань стиснула зубы от гнева.

– Кто ты такая? Как ты смеешь прерывать соревнование?

Послышался шепот, но Цюй Сюаньцзы наверху улыбнулся и произнес:

– Сусу, иди сюда!

Все удивленно посмотрели на девушку. Значит, это и есть драгоценная дочь главы Хэнъяна! Говорят, она родилась с духовным телом и даже во сне оно впитывало духовную энергию неба и земли! Владыка Цюй берег ее как зеницу ока, и, хоть она была самой младшей, тем не менее занимала высокое положение в секте. Совсем крошкой ее отправили учиться на остров Пэнлай, и в столь юном возрасте она постигла искусство быстрого и легкого меча. Все в Хэнъяне обращались с совершенствующейся как с сокровищем, но за последние годы о ней никто ничего не слышал.

Цюй Сюаньцзы встал:

– Моя дочь совсем юна и никогда не участвовала в турнирах. Прошу простить ее.

После этих слов и ученики, и старейшины замахали руками, показывая, что никто не сердится.

Сусу потянула Юэ Фуя за собой и села рядом с отцом. Гости соревнований поглядывали на нее с любопытством, а соученики – с гордостью. Девушка улыбнулась и подмигнула им в ответ.

Поняв, что это дочь главы секты, Цэнь Мисюань закусила губу. Она хотела покрасоваться перед Цюй Сюаньцзы, но из-за вмешательства Сусу в поединок потеряла над собой власть. Вдобавок отец, похоже, так любит дочь, что даже закрыл глаза на то, что она прервала соревнования. Цэнь Мисюань была очень недовольна. Ин Чжуан с тревожным видом подошел к ней и тихо окликнул:

– Сестрица!

Соученик понимал, что она зашла слишком далеко. Юэ Фуя явно не нарочно порвал ее одежду, а вот она унизила его сознательно.

Цэнь Мисюань сообразила, что, будучи гостьей Хэнъяна, не стоит ссориться с «драгоценной доченькой», поэтому, когда Ин Чжуан оттащил ее, удовольствовалась тем, что бросила в сторону Сусу и Юэ Фуя холодный взгляд. Дочь главы и растерянный юноша, естественно, не обратили на это ни малейшего внимания.

Соревнования шли своим чередом, но после дуэли Цэнь Мисюань и Юэ Фуя смотреть на другие поединки было скучно, поэтому три дня спустя стало известно, что на самой отдаленной площадке, куда доходил редкий зритель, объявился непобедимый боец.

Молодой человек носил черное сюаньи, расшитое узором в виде серебристых рыб. По его очаровательному и невинному лицу невозможно было догадаться, что он настолько грозный противник, поэтому от него никто не ожидал подобного, даже соученики, к которым он примкнул в прошлом году. Их секта Сяояо[14] славилась лишь буддийской ленью. На любые проблемы они говорили одно и то же: «Ладно, забудь». Этими двумя словами решались все споры, оттого уровень совершенствования учеников секты был очень низким. Вот почему мало кого интересовали поединки юноши из Сяояо.

Однако именно ученик этой секты выиграл девять битв подряд в первый день, а в финале одолел последователя из Чисяо всего за три приема. Когда он своими пальцами-когтями обхватил его шею и холодно уставился на противника, всем почудилось, что дело дойдет до убийства, но в следующий момент юноша скромно поклонился и помог побежденному подняться, смущенно извиняясь.

Из-за дерзкого вмешательства в первый день состязания все остальное время турнира Сусу кротко сидела рядом с отцом, не желая больше доставлять ему неприятности. Когда она услышала об удивительном ученике из секты Сяояо, ее сердце замерло.

Утром следующего дня явилась Яо Гуан и со вздохом поведала:

– Этот парень и в самом деле силен! Я не смогла бы одолеть ученика из Чисяо за несколько приемов. Видела его технику и скажу тебе: она очень жестокая, а вот манеры у него гораздо лучше, чем у той же Цэнь Мисюань.

– Как он выглядит? – спросила Сусу.

Яо Гуан улыбнулась:

– Не такой красивый, как Гунъе Цзиу.

Сусу поняла, что не следовало спрашивать о его внешности: в глазах подруги ее соученик – самый привлекательный мужчина в мире. Про себя она решила, что слишком мнительна.

Старшего ученика из секты Сяояо, приведшего подопечных на турнир, звали Цан Хаем. Он был толстым и доброжелательным, а когда улыбался, то становился похожим на будду Майтрею. Несмотря на то что Цан Хай стал последователем главы секты одним из первых, он достиг лишь посредственного уровня совершенствования. Только на то, чтобы от ступени золотого эликсира перейти к средней стадии ступени изначального духа, ему понадобилась не одна сотня лет. А еще добряк очень плохо переносил алкоголь, но любил выпить и часто хмелел настолько, что не мог разлепить глаза.

Сто лет назад этот совершенствующийся тоже участвовал в соревнованиях, однако его выгнали прежде, чем он дошел до второго тура. На этот раз, когда наставник попросил его привести на турнир нового ученика, Цан Хай, естественно, не питал надежд на его счет. Все знали, что для секты Сяояо ни победа, ни поражение значения не имеют.

Поначалу он наблюдал, как сражается в поединках его младший соученик в черном сюаньи, но вскоре, подумав немного, пробормотал: «Почему бы не выпить чего-нибудь?» Ведь когда парнишку выбьют из турнира, им придется сразу вернуться в секту, так что не стоит терять время даром. Рассудив таким образом, Цан Хай напился и провалился в глубокий сон.

Проснулся он от толчка юноши в черном.

– Старший собрат Цан, старший собрат Цан!

Тот открыл затуманенные глаза, рыгнул и похлопал его по плечу:

– Ну что, уже все?

– Давно, – ответил младший собрат.

– Ну все так все, пора ехать обратно, – засобирался Цан Хай и радостно начал утешать его: – Ты еще неопытен, но участие в таком большом состязании пойдет тебе на пользу. Теперь ты понял, что нам ни к чему тягаться с этими грубыми последователями.

Юноша в сюаньи стеснительно улыбнулся:

– Старший собрат, ты прав.

Цан Хай повесил себе на пояс бутылку из тыквы-горлянки[15] и объявил:

– Ну что ж, тогда пора домой!

Соученик не сдвинулся с места и, казалось, немного растерялся.

– Цан Хай, я победил.

Тот в недоумении уставился на него, решив, что это шутка. Но во флигель, где они остановились, начали заглядывать любопытные:

– Откуда у вас в секте взялся такой талантливый новый ученик? Старший ученик из секты Чисяо и три удара не продержался!

Цан Хай потер лоб и подивился:

– Нет! Быть того не может!

Что происходит? Это какая-то шутка? Когда младший ученик вступил в секту, его явно ничто не заботило. Он не боролся и не соперничал с другими, к тому же выглядел очень слабым и тощим. Да и эта лампа Успокоения души, хоть и небесное оружие, для большинства людей бесполезна. С чего это младший бросается на других, как бешеная собака, побеждая в три приема? Оглядевшись, Цан Хай понял, что юноша исчез. Куда – неизвестно.

Единственным, кто хоть что-то знал об этом странном парне, был глава Чжао Ю. Хотя секта Сяояо славилась своей ленью, главной их добродетелью считалось неподдельное и искреннее добродушие. Два года назад наставник подобрал где-то окровавленного и израненного юношу. Его тело покрывали укусы, и местами даже виднелись кости. Он был едва жив.

Когда глава Чжао Ю исцелил раны юноши и плоть медленно затянулась, наставник проверил его. Оказалось, что у молодого человека есть духовные корни грома. Глава так обрадовался этому открытию, что принял его в число своих последователей.

Новенький был благонравен и рассудителен, чем заслужил у остальных особую симпатию. И хотя владыка Чжао Ю опасался, что тот посчитает его совершенно безнадежным главой и презрит секту, которая не может похвастаться хоть сколько-нибудь громкими успехами, спасенный юноша не только не застыдил их, но и с благодарностью остался. Правда, подробностей о его прошлом Цан Хай и другие собратья так и не узнали.

И все-таки чтобы он да победил старшего ученика из секты Чисяо в три приема… Быть такого не может! Цан Хай вздрогнул, впервые подумав, что в младшем собрате есть что-то жуткое. Он ведь совершенствуется всего второй год, да и они оба здесь только ради того, чтобы новенький расширил свой кругозор!