Системный Барон

Глава 5

В кабинете Окорокова пахло жареным мясом и луком. Дознаватель сидел за массивным столом, уткнувшись в тарелку. На ней лежали два пирожка, из которых сочился бурый сок, яичница с толстыми сосисками и кольца колбасы, из которых на стол капали прозрачные капли жира.

Он ел без приборов, зажав пирожок в руке, и чавкал так, будто это было его последнее земное удовольствие. Рядом, на кипе документов, лежала засаленная тряпка, об которую мужчина периодически вытирал пальцы, чтобы снова потянуться за едой.

Николаевич не повернул головы, когда меня втолкнули внутрь. Я стоял, слушая, как он с наслаждением обсасывал каждый палец.

— Ну что, мой гениальный «немаг»? — наконец произнёс дознаватель, откидываясь на спинку кресла и с удовлетворением наблюдая, как я пытаюсь не смотреть на его завтрак. Голос у мужчины был спокойный, ласковый, но в нём легко угадывалась ядовитая усмешка. — Выспался в двенадцатой камере? Тихие там ночки, уютные… Говорят, к некоторым постояльцам даже гости заглядывают. Особенные.

Меня будто окатило ледяной водой.

Он знал.

Он прекрасно знал про Александра Аверина и его ночные визиты. Значит, в эту камеру меня посадили не случайно.

— Отдыхал, господин дознаватель, — ответил я, опустив взгляд и изображая покорного дурачка.

— Рад за тебя. Значит, мозги на месте?

Я не ответил.

Мужчина лениво потянулся к тряпке, вытер рот и бросил её обратно на стол, прямо на какую-то служебную записку.

— А то начальство оценило мою работу по делу «мясника», — он натянуто улыбнулся. — Вот ещё дел подкинули.

Окороков достал из кипы бумаг пару папок и пододвинул к себе.

— Тыры-пыры, разобраться надо. А ты, выходит, теперь как карточный шулер, играющий за меня. Смекаешь?

Внутри всё закипало от этой наглой, сытой самоуверенности. Он не сказал ни слова благодарности, хотя по тому, как дознаватель сейчас разговаривал, было ясно, что «мясника» поймали по моим наводкам.

Выходит, я был для него инструментом. Умной собачкой, умеющей находить спрятанную палку, которую не нашли другие.

Значит, считает меня дурачком, которого легко использовать, так как я немаг. Но ничего, я извлеку из этого выгоду. Сделал глупое и подобострастное лицо.

— Постараюсь быть полезным, господин дознаватель. Очень хочу помочь восстановить справедливость.

Окороков фыркнул, а глазах мелькнуло удовлетворение.

— Вот и славно, — он швырнул мне через стол две тонкие папки. — Для разминки. Кража магического артефакта из лавки и мошенничество с рунными пластинами. Садись за тот столик. И не вздумай ничего портить.

Меня усадили за небольшой стол в углу, а за спиной встал молодой стражник, дыша прямо в затылок.

Я открыл первую папку и включил интерфейс.

Это был не труд гениального сыщика. Это был читерский код. Мой взгляд скользил по фотографиям, документам, протоколам допросов, а зелёными строками в голове тут же всплывали несостыковки.

Вот на фото с местом кражи интерфейс подчеркнул едва заметный след на подоконнике.

[Анализ: отпечатки пальцев не совпадают с владельцем лавки]

Вот в финансовых отчётах всплыла повторяющаяся цифра.

[Анализ: аномалия в последовательности, 98% вероятность подделки]

Я быстро нашёл решения и отдал папки обратно, бормоча что-то невнятное про удачное стечение обстоятельств и очевидные вещи.

Окороков, разбирая очередное дело, лишь бросал на меня удивлённые взгляды.

Но главной моей работой было не это. Пока листал дела, я жадно сканировал всё вокруг. Интерфейс работал, фиксируя данные.

[Сканирование рунного узора: «Имперский герб. Уровень доступа: служебный». Копирование…]

Не забывал я следить и за движениями Окорокова.

Вот он, не прикасаясь, дёрнул рукой, и ящик стола с лёгким щелчком выдвинулся.

[Рунная последовательность: «Телекинез (малый)». Анализ… Копирование: 2%]

Вот он, ворча, ткнул пальцем в остывшую чашку, и от кончика пальца побежала слабая золотистая змейка, заставив жидкость снова задымиться.

[Рунная последовательность: «Термический нагрев». Анализ… Копирование: 4%]

Алексей Николаевич даже не смотрел в мою сторону, его внимание было приковано к бумагам. А я сканировал и копил. Каждое простое заклинание было кирпичиком в фундаменте моего будущего могущества.

Через несколько часов, за которые мне не предложили ни крошки, а только стакан воды, я уже начал понимать социальную структуру этого мира.

Аристократы, купцы, ремесленники, немаги — все проходили передо мной в виде обвиняемых и потерпевших. Я видел, как магия пронизывала всё: от крупных финансовых афер до бытовых краж.

— Ну что, размялся? — Окороков с некоторым злорадством протянул мне новую, уже толстую папку. — А вот это, дружок, посерьёзнее будет. Разбойное нападение на склад рунных кристаллов. Свидетель есть, но молчит как рыба. Никакие уговоры не помогают.

Дознаватель протянул мне папку, которую всё это время листал. Стандартные документы, описание склада, список похищенного… И вот он, протокол допроса свидетеля. Я перевернул страницу и увидел фотографию.

Внутри всё сжалось. На меня смотрел Лютый.

Но не тот озверевший бандит с обрюзгшим лицом, который тащил меня к реке. На снимке был ухоженный мужчина в строгом купеческом сюртуке, с аккуратно подстриженной бородой. Только глаза холодные, свинцовые, полные той же немой ненависти. Это был он.

— Ну? — подал голос Окороков через час. — Есть соображения?

Шанс.

Это был шанс отомстить негодяю, а заодно и выйти на след тех, кто стоял за убийством барона, за которого меня приняли.

Я сделал вид, что внимательно изучаю дело.

— Здесь всё не так сложно, господин дознаватель, — сказал я, указывая на описание места преступления. — Посмотрите на способ проникновения. Взлом был точечным, профессиональным. А вот здесь, в показаниях сторожа, говорится, что нападавших было трое, и один из них, самый крупный, отдавал приказы. Сравните рост и телосложение со свидетелем… и вот с этой старой сводкой на розыск рецидивиста по кличке Лютый, — я ткнул пальцем в доску, полностью завешанную корректировками.

Окороков сравнил фотографии, и его лицо расплылось в довольной ухмылке.

— Ну надо же… — он прищурился, глядя на меня с новым, хищным интересом. — А ты и впрямь карточный шулер. Так и быть, проверим твою удачу.

Дознаватель отдал какие-то распоряжения и ещё больше расплылся в улыбке, когда узнал, что данный свидетель, оказывается, находится в его учреждении.

Иван Фёдорович Рытько привели в кабинет, когда за окном уже начало смеркаться.

Он выглядел спокойным, почти скучающим, пока не заметил меня.

Я видел, как глаза мужчины сузились, как напряглась шея, будто он втянул голову, будто змея перед ударом. Ненависть исказила его цивильное лицо.

— Ты… — прошипел Рытько так тихо, что, казалось, слово повисло в воздухе. — Я тебя по запаху узнал, барчук. Мёртвым пахнешь.

— Знакомы? — с притворным удивлением спросил Окороков, наслаждаясь зрелищем.

— Виделись однажды, — тут же ответил я.

— Тварь! — Лютый рванул вперёд, но стражники грубо дёрнули его за руки.

Окороков поднял бровь, делая вид, что заинтересовался.

Дальше пошла обычная процедура. Я, ссылаясь на улики, которые подсветил интерфейс, выстроил чёткую цепь, указывающую на участие Рытько. Лютый или, как он проходил в этом деле, Иван Фёдорович Рытько, мрачно бубнил отказы. Но с каждой моей фразой почва уходила у него из-под ног.

Внезапно Окорокову что-то понадобилось, и он на минуту вышел, оставив нас под присмотром молодого стражника, у которого я подсматривал, как зажигать «Искру».

И этого мгновения Лютому хватило.

— Всё, барчук, твой час пришёл, — он кинулся вперёд, с нечеловеческой силой вырвав одну руку из ослабевшей хватки конвоира. Наручники звякнули, но не сдержали бандита.

Я отскочил к стене.

Всё ещё включённый интерфейс выдал единственный вариант. Я не стал драться, я создал помеху. Ногой поддел ножку табуретки, стоявшей рядом, и швырнул её под ноги Лютому.

Тот споткнулся, тяжело рухнув на колено, но тут же поднялся, его пальцы, сложенные в клешню, потянулись к моему горлу.

Молодой стражник наконец сообразил, что стоит тут не просто так. Он полез за дубинкой с магическим наконечником, но та за что-то зацепилась на поясе.

В этот миг я встретил взгляд Лютого. Видел в его глазах не просто злобу, а уверенность палача, который знает, что жертва уже в ловушке.

Пальцы нападающего были в сантиметре от меня, когда дубинка стража, наконец, высвободилась и с глухим стуком врезалась Рытько в спину. Ударила невидимая сила, запечатанная в дубинке рунами, и нападавший грузно рухнул на пол, выдохнув мне в лицо:

— Долго тебе тут не сидеть, барчук… Я тебя найду. Мы с тобой ещё по-мужски поговорим. Теперь я знаю, где ты…

Окороков вернулся через пару минут, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Его маленькие глазки изучали меня с интересом.

— Видимо ты был прав, Иван Фёдорович Рытько — купец, прибывший к нам в город из Московской губернии, никто иной как Лютый, — фыркнул дознаватель, плюхаясь в кресло.

Я лишь пожал плечами.

— С такими знакомыми не могу оставить тебя в двенадцатой камере. Небезопасно. Переведу, пожалуй, в другой блок. Там люди сидят поприличнее, да и без… специфических соседей.

Наверняка это был мастерский психологический ход.

Предложить спасение, чтобы проверить реакцию. Если соглашусь, он поймёт, что боюсь Лютого. Или всё же дознаватель намекает, что камера была для меня пыткой. Я не мог этого допустить.

Сделав максимально глупое и благодарное лицо, я покачал головой.

— Благодарю за заботу, Алексей Николаевич, искренне благодарю. Но я, знаете ли, уже привык. Двенадцатая камера… она меня вдохновляет. Воздух там свежий из окна. И обстановка… стимулирует умственную деятельность. Вам же ещё понадобится моя скромная помощь?

Окороков замер с кружкой чая. Его брови поползли вверх. Он явно ожидал чего угодно, но только не этого.

Дознаватель несколько раз моргнул, его сытое лицо выражало чистейшее недоумение. Затем он медленно поставил кружку и, не отрывая от меня взгляда, сунул руку в ящик стола.

— Ну, коль ты так прикипел душой к своему каменному мешку… — он с некоторым раздражением швырнул на стол передо мной три внушительных папки. — Вот тебе ещё вдохновения. К завтрашнему утру чтобы были готовы. Иди работай. Больше сюда не приглашу. Все дела будешь смотреть там.

Он глянул на меня с подозрением, но, не найдя подвоха, лишь пожал плечами, будто отмахиваясь от странного насекомого.

— Как знаешь. Твоя голова, — напоследок буркнул начальник.

Меня повели обратно. Я шёл, сжимая в руках папки, и чувствовал, как взгляд Окорокова жжёт спину. Первый раунд остался за мной.

Вернувшись в камеру, отложил папки в сторону. Изучать их сейчас было бессмысленно: интерфейс итак работал на износ, копя магические данные.

Вскоре пришло время вечерней раздачи еды.

Повар-зек не глядя сунул мне миску, но на этот раз похлёбка была ещё гуще, с плавающими там и сям кружками картошки и даже смутно узнаваемым куском мяса. А рядом лежали не два, а уже три ломтя хлеба, и отдельно — варёное яйцо. Простая, но невероятно ценная в этих стенах белковая бомба.

Привилегии — это знак того, что я ценен, а ещё, что меня приручают.

Как только в тюрьме воцарилась ночная тишина, нарушаемая лишь храпом и шёпотом, я закрыл глаза и позволил сну поглотить себя.

Я очутился в руинах. Александр Аверин уже ждал меня, его поза была напряжённой.

— Начинаем, — сказал новый знакомый без предисловий. — Ты как пороховая бочка, Дима. Энергия в тебе копится и бродит. Сегодня учимся не взрываться.

Он сделал паузу, давая мне осознать масштаб проблемы.

— Руны, — продолжил Александр, — нужны не для того, чтобы украшать руки мага. Это фокусировка. Сосуды для концентрации магической энергии. Накопитель и одновременно антенна, которая срабатывает в нужный момент.

Пришлось представлять, что мои сосуды — не трубы, а решето. Что я должен не копить магию, а пропускать, направляя тонким ручейком через руны. Вот только главная проблема заключалась в том, что настоящих татуировок у меня не было.

— «Искрой» ты овладел кустарно. Недостаток знаний привел к тому, что магия в твоём теле копилась каждый раз, когда ты пытался повторить рунную последовательность. Теперь будешь учиться вызывать её как хозяин. И не только её.

Как я понял из объяснений Александра, это были не простые рисунки. Они проявлялись на коже во время инициации, то есть особого обряда в родовом храме, который проходили по достижении четырнадцати лет. С каждой новой изученной руной узор на запястье усложнялся, становясь такой же уникальной чертой мага, как отпечатки пальцев.

Мой путь был куда тернистее.

— Выход есть, — сказал Аверин, отвечая на мои безмолвные мысли. — Пусть и не самый простой. Тебе нужно представить рунную последовательность здесь, — он ткнул пальцем мне в лоб, — прежде чем начать заклинание. Нарисуй её перед внутренним взором и попытайся наполнить энергией.

Он без устали бубнил эту инструкцию, пока я в очередной раз терпел неудачу. Я закрывал глаза, мысленно рисуя руну «Искра» и пытаясь напитать магической энергией. Но стоило только магии прикоснуться к ней, как призрачный рисунок начинал дрожать и рассыпаться на глазах.

Сила, не найдя выхода, с каждым разом скапливалась внутри, превращаясь в тяжёлый горячий ком. Она давила, стучала в висках, грозя разорвать меня изнутри, и я сдавался, едва не падая от приступа тошноты и головокружения.

— Снова не получилось, — констатировал Александр, и в его голосе не было разочарования, лишь холодное сообщение факта. — Ты пытаешься вырезать её из камня силой воли. А нужно… позволить магии проявиться.

В конце концов, я перестал бороться с собственной природой и просто позволил себе, привыкшему к коду и алгоритмам, обратиться к интерфейсу.

Перед глазами всплыла ровная строка. Исполняемый скрипт четкий и логичный. Я перестал «воображать» и начал внедрять программу.

Дело сразу пошло на лад.

Энергия, блуждающая внутри бесформенным сгустком, наконец-то нашла проводника. Она устремилась по проложенному интерфейсом каналу, и на кончиках моих пальцев вспыхнула та самая, уже знакомая «Искра», ровная и подконтрольная мне.

[Навык «Искра» повышен до уровня ученик]

Каждое утро я просыпался с ощущением, будто меня переехал каток. Мышцы ныли, голова раскалывалась, а на ладонях и пальцах образовались красные следы. Я ел, почти не чувствуя вкуса: механически заглатывал похлёбку и снова заставлял себя спать, чтобы успеть на очередной «урок» к Александру. Реальность и сон смешивались в единую полосу изнурительного труда.

Мы перешли к телекинезу. Я часами пытался сдвинуть с места маленький камешек, мысленно представляя, как толкаю его потоком энергии. Сначала ничего. Потом едва заметное шевеление. К концу третьей ночи я уже мог передвигать камешек по столу.

[Рунная последовательность: «Телекинез (малый)». Анализ… Копирование: 38%]

Выдал интерфейс, когда я, обессиленный, открыл глаза, пялясь уже не в изумрудное небо, а в серый потолок тюремной камеры.

— Эй, — окликнул меня стражник, бешено молотя по металлической решётке дубиной. — Ты чё там, заснул?

— Нет, блин. Кино смотрю, — буркнул я, вставая с кровати.

— Чё смотришь? — не понял он.

Я подошёл к двери, просовывая сквозь прутья папки со старыми делами, а взамен получил новые.

— «Побег из Шоушенка», — мрачно произнёс я, перелистывая страницы нового дела. — Спектакль такой. Очень познавательно. Рекомендую.

Охранник хмыкнул, постукивая дубинкой о ладонь.

— А главный герой там чем кончил?

— Свободу нашёл, — не отрываясь от бумаг, ответил я. — Правда, через двадцать лет дерьма.

— Долгий путь, — усмехнулся стражник. — А ты, я смотрю, торопишься? Уже и делами занялся.

— Нет, — я наконец поднял на него взгляд. — Я здесь в качестве консультанта. Учусь на чужих ошибках, чтобы не повторить.

— Умно, — он фыркнул. — Только все вы, умники, здесь на одинаковых нарах кончаете. Не обольщайся.

— Спасибо за совет, — я отложил папку. — А ты не пробовал в кинокритики податься? Талант чувствуется.

— Заткнись, шут, — беззлобно бросил охранник, разворачиваясь к следующей камере. — И не засыпай на рабочем месте! А то ночной гость обидится, что ты без него «кино» смотришь.

Я проводил стражника взглядом, сжимая в кармане кулак, где на пальцах уже привычно струилась тёплая энергия.

— Свободу не ждут. Её берут, — прошептал я себе под нос, возвращаясь к изучению чужих преступлений.