Системный Барон

Глава 15

Старика словно подменили. В его руках тут же, словно из ниоткуда, появилась любимая трость. Больше он не напоминал умильного дедушку. Теперь передо мной стоял грозный воин, готовый в любую минуту кинуться в бой.

— Кто посмел⁈ — прогремел Степан.

Слуга сорвался с места так резко, что его стул с грохотом опрокинулся назад. Я, опешив на секунду, бросился следом, на ходу хватая прислонённую к стене алебарду. Мы ворвались во двор как ураган, сметающий всё на своём пути.

Картина, открывшаяся нам, была достойна пера самого Ивана Сергеевича Тургенева. В сгустившихся сумерках, среди убитых тушек паукообразных, у самого колодца разворачивалась настоящая бойня.

Мужичок в затасканной рубашке, подпоясанной верёвкой, и потёртых штанах с упорной решимостью пытался накинуть самодельное лассо на крупную, упитанную собаку. Пёс, похожий скорее на медвежонка, явно воспринимал это как попытку покушения на его свободу.

Он беззлобно поскуливал, пытаясь обойти размахивающего руками мужика стороной, но не удавалось.

После каждой неудачной попытки мужик преграждал собаке путь, не давая отступить к воротам. Пёс пятился, путаясь в собственных лапах.

— Лови его, — выкрикнул Степан, бросившись мужику наперерез.

Возможно, при других обстоятельствах, эта сцена вызвала бы во мне совершенно другие ассоциации, но образ Герасима, твёрдо сидевший в голове благодаря моей учительнице по литературе, а также громкий возглас Александра, что нужно спасать Муму, и приличная доза выпитой «Слезы стража» сделали своё чёрное дело.

Я бросился на мужика, обогнав Степана на несколько шагов, и смачно влепил затрещину. Мужик покачнулся, удивлённо озираясь по сторонам, и слабо застонал. Позади послышался удивлённый голос Аверина:

— Дим, ты чего?

Степан замер с выражением крайнего недоумения. Пёс, кажется, тоже застыл, вытаращив на меня большие карие глаза. Я же, победно загородив собаку спиной, чувствовал себя настоящим дедом Мазаем.

— А чего это он нашего Муму ловит? — громко возмутился я.

Наступила неловкая пауза. Где-то в небесах громко каркнула пролетающая мимо ворона. Даже пёс в недоумении прижал уши к голове.

Мужик продолжал мычать, дёргая Степана за рукав и тыча в меня кривым пальцем.

— Дмитрий Григорьевич, знакомьтесь, Муму, — показав на мужичка, сказал старик.

Я застыл, ничего не понимая и переводя взгляд от собаки к мужику и обратно.

— Почему Муму? — уточнил я.

— Потому что он умеет только мычать, а вот собаку эту мы видим впервые, — ещё слегка пошатываясь, произнёс Александр, — ути-пути, какой ты красивый.

Виконт протянул к псу руку, но тут же отдёрнул обратно, наткнувшись на хищный оскал зверя.

— Вы чего, Тургенева не читали? — опешил я, ничего не понимая. — Муму — это собака, — ткнув пальцем в псину, твёрдо произнес я, — а этот — Герасим!

Наступила ещё более напряжённая пауза. Степан медленно поднял руку к виску, будто пытался что-то вспомнить. Александр смотрел на меня с восхищением человека, увидевшего новый фокус.

— Не было у нас никакого Тургенева, — возразил Степан, разглядывая макушку мужика. — Иди, Муму, домой, мы тут сами.

Немой ещё что-то промычал, кидая на меня испуганный взгляд, но послушно развернулся и поплёлся прочь. Тем временем спасённый мною пёс, подхватив самую крупную паучью тушку, с громким урчанием принялся её пожирать. Хруст хитинового панциря раздавался по всему форпосту, отражаясь от стен гулким эхом.

— Ты вообще знаешь, что это за пёс? — спросил старик, поглядывая на голодное животное. — Или в вашем мире таких тоже Тургенев описывал?

— Понятия не имею. В собаках не разбираюсь, — ответил я, приставив алебарду к колодцу. — Но раз ест пауков — значит, хороший пёс. Нам меньше убирать.

В этот момент пёс, расправившись с первой тушкой, облизнулся и уверенно подошёл ко мне. Он внимательно обнюхал мои сапоги, потом ткнулся мокрым носом в ладонь. Я осторожно протянул руку, и зверь упёрся в неё тяжёлой головой, явно ожидая ласки.

— О-хо-хо, — проскрипел Степан, и в его голосе прозвучала неподдельная тревога. — Так я и думал. Это же болотный вывертень. Обычно людей сторонятся. А если подходят… — он многозначительно посмотрел на меня, — значит, чуют что-то родственное. Или съедобное. Как посмотреть.

Я замер, глядя на мохнатую голову, устроившуюся рядом с моими ногами. Пёс приоткрыл один глаз, и мне показалось, что в его глубине мелькнула хитрая усмешка. Медленно провёл рукой по грубой шерсти. Пёс зажмурился, издал низкое, горловое урчание и внезапно повалился на спину, подставив мне розовое пузо.

— Вот чёрт, — уважительно протянул Александр. — Он тебя признал. Поздравляю.

Я почесал беззащитный живот. Вывертень блаженно заелозил спиной по земле, задрав лапы. Попытка Александра повторить мой успех была встречена неодобрительным щелчком зубов в его сторону.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь. — А теперь скажите мне, откуда вообще этот Муму взялся?

Степан вздохнул, глядя, как вывертень, отряхнувшись, деловито зашагал к следующей паучьей тушке.

— Да он тут всегда был, — дед развёл руками. — Местный отшельник. Живёт в старой сторожке на краю форпоста. Немой, как ты видел, но руки золотые. Мы его только на третий день обнаружили. У Муму за стеной и огород есть.

— И что, он просто так тут живёт? — не унимался я. — Никого не боится?

Степан фыркнул, наблюдая как вывертень, расправившись с очередным пауком, начинает вылизывать лапу.

— А кого бояться? Он тут давно. Места эти знает. Сначала, конечно, от нас прятался, думал, мародёры. А потом увидел, что мы сами тут как мыши копошимся, и вышел на контакт. Теперь Муму нам картошку и зелень таскает, а мы его… — Степан многозначительно посмотрел на меня, — обеспечиваем жидкостью для технических нужд.

Я кивнул, глядя, как вывертень, закончив гигиенические процедуры, возвращается ко мне и усаживается в ногах. Похоже, состав нашей странной компании пополнился ещё одним участником.

— А шашлык вам тоже Муму поставляет?

— Шашлык? — переспросил виконт.

— Да, шашлык!

— Нет, — рассмеялся Степан, — с шашлыком другая история. Решили мы ворота починить. Я, значит, наверху кувалдой орудую, погнутые петли выправляю, а Саша снизу поддерживает, насколько сил хватает, не жалея магии.

— Ворота жесть, какие тяжёлые, — подтвердил Аверин, перебивая слугу, — а этот сверху кричит держать ровно. Ну как тут удержать? — с искренним возмущением в голосе продолжил виконт. — Руки дрожат, спина ноет… И тут, откуда ни возьмись, выходит из залеска кабан.

— Я сверху кричу, мол, беги! — влез в рассказ Степан. — А наша милость уставился на кабана и с места не двинется.

— Я ворота держал, — с обидой в голосе перебил виконт. — Боялся, если отпущу, то ты с верхотуры грохнешься.

— А кабан тем временем фыркает, копытом землю роет… — продолжил Степан, жестом показывая, как зверь готовился к атаке. — И вдруг — хрясь! — старик звучно хлопнул ладонью. — Разбежался — и башкой прямо в ворота! Дважды!

Александр сгорбился, будто снова переживая тот момент:

— Я от неожиданности аж присел! Думал, сейчас меня зашибёт…

Виконт покачал головой.

— С третьего захода, — невозмутимо добавил Степан, — он таки проломил себе череп. Упал бездыханный. Пришлось нам тогда и ворота чинить, и шашлык делать. Зато мясо, — слуга многозначительно посмотрел на нас, — было на удивление нежным. Наш Муму рецептом маринада поделился.

Утро добрым не бывает! Особенно после того, как мы втроем допоздна резались в дурака, чинно попивая колу, разбавленную «Слезой стража». В этом мире, оказывается, никто так не делал, поэтому моё нововведение было встречено восторженными возгласами.

— Диман, ты гений! — раскрасневшийся Александр шлёпнул на стол сет из шестёрок, с торжеством осушив кружку. — Это божественно! Прям как шампанское, только с характером!

Степан, сохранявший невозмутимость, цокал языком, смакуя коктейль и с лёгкостью отбиваясь от атак виконта.

— Находчиво, молодой человек, — кивнул он мне, глаза слуги по-лисьи сузились. — Да вы, барин, алхимик!

Вывертень, растянувшийся у моих ног, фыркнул во сне, видимо, надышавшись парами нашего веселья.

А утром веселье куда-то испарилось. Его место заняла свинцовая тяжесть в висках. В боку что-то настойчиво кололо. Покопавшись в карманах, я вытащил букетик маленькой продавщицы и с облегчением бросил его на стол, наконец избавившись от неприятного ощущения.

Сегодня должен объявиться Окороков со своими «нераскрытыми делами», поэтому я тихо встал, стараясь никого не разбудить, и обречённо поплёлся наверх, где меня ждал колодец с обжигающе-холодной водой.

Пёс шёл за мной, понуро волоча хвост.

— Что, дружок, тебе вчера тоже досталось? — спросил вывертня, вспоминая вчерашнюю гулянку. Но ничего такого, за что «Фонд защиты животных» мог бы поднять меня на вилы, не вспомнил.

— Му-му, — промычал мужичок, уже хозяйничавший во дворе метлой.

Тушки паукообразных были собраны в большую кучу вместе с хворостом и медленно догорали, распространяя специфический запах палёного хитина. Я кивнул Муму и тут же пожалел об этом. Боль в висках пронзила острой иглой.

Зачерпнув ведром холодной воды, я принялся яростно обливаться, стараясь унять пульсацию. Ледяные струи стекали за воротник, заставляя судорожно вздрагивать, но тяжесть отступала неохотно.

В конце концов, кое-как приведя себя в порядок и напившись от души колодезной воды, я отправился к порталу, надеясь, что ещё не опоздал на встречу с Окороковым.

Вывертень тронулся следом, но я его остановил:

— Нет, нет, дружок! Ты останешься здесь. Ещё не хватало пугать местных жителей твоим грозным видом.

Зверь оскалился, но всё же послушно уселся на пятую точку, оставшись наблюдать за Муму.

Родовое поместье Соловьёвых встретило меня холодной тишиной. Я спешно пересёк амбар, тяжёлая железная дверь скрипнула, впуская меня в просторный холл. В нос ударил слабый аромат затхлости и пыли. Под ногами заскрипел паркет.

Я вышел на улицу, ёжась от промозглого ветра. Погода с этой стороны портала сегодня не радовала. Над Архангельском шёл мелкий дождь, идеально гармонируя с моим настроением.

В кустах снова послышалось лёгкое шевеление. Я всматривался в ветки, но так ничего и не обнаружил. Интерфейс молчал, но в душу всё-таки закралось сомнение. Либо угрозы нет, либо она такого уровня, что моя система её просто не распознаёт.

Обошёл кусты с разных сторон, внимательно разглядывая траву под ногами. Она была слегка примята, но отпечатков и сломанных веток не было.

Возможно, Степан прав, и это хитрая лиса действует мне на нервы. В голове снова возникла мысль, что нужно поставить капкан, как только найду для этого свободное время.

Окорокова я так и не дождался и вернулся в поместье, подгоняемый ледяным ветром.

— Чёрт, — выругался я, закрывая за собой дубовую дверь.

В холле было темно. Опершись спиной на холодную дверь, я дал глазам несколько минут, чтобы привыкнуть к полумраку. На стенах висели потемневшие от времени картины в золочёных рамах.

Я с интересом рассматривал суровые лица мужчин в мундирах и дам в кринолиновых платьях. Видимо, предки барона, чьи имена и лица мне ни о чём не говорили. Их глаза смотрели с укором на нового хозяина.

И вдруг на одной из картин я увидел до боли знакомое лицо. Анастасия, сестрёнка, смотрела на меня счастливыми глазами. Как всегда болезненно худая, с милыми ямочками на бледных щеках.

Рядом была изображена роскошная женщина с такими же очаровательными ямочками, как у Настасьи. Сходство было просто потрясающее. Вот, значит, как выглядит моя мать? Резко отвернулся, почувствовав в груди странную пустоту.

Прошёл дальше, в столовую. Длинный стол, накрытый на два десятка персон, так и стоял, как будто гости вот-вот должны вернуться. Но на тарелках лежал толстый слой пыли, а в хрустальных бокалах застыла серая муть.

Всё здесь было величественным и… мёртвым. Ни намёка на уют.

Активировав интерфейс, я ещё раз пробежался глазами по комнате. Перед глазами послушно выскочило сообщение:

[Сканирование завершено. Аномалий не обнаружено. Активных магических полей нет. Скрытых механизмов не выявлено]

Я двинулся дальше, почти не задерживаясь. Прошёл мимо гостиной с зачехлённой мебелью. Заглянул на кухню. Поднялся на второй этаж.

Везде было всё одинаково. Пыль, брошенные вещи, следы обыска.

Наконец я упёрся в дубовую дверь в конце коридора. Она была чуть массивнее других, с инкрустированным фамильным гербом. Кабинет барона.

Дверь поддалась не сразу, с неохотным скрипом. Внутри была просторная комната с огромным письменным столом посередине. Кресло с высокой спинкой, стеллажи с книгами.

Мой взгляд скользнул по стенам, и тут интерфейс, молчавший всё это время, наконец-то ожил.

[Сканирование… Обнаружена скрытая конструкция]

Интерфейс указал на портрет сурового мужчины в военном мундире. Я подошёл ближе. Холст висел чуть криво. Осторожно отодвинув его, я ничего не увидел. Однако интерфейс настойчиво продолжал вещать.

[Объект: сейф. Защита: механический кодовый замок, усиленный руническим заслоном]

Протянув руку, я постучал по гладкой стене. По звуку определить, есть ли там пустоты, тоже не получилось. Снизу послышался настойчивый голос:

— Ваше благородие! Вы тут?

Окороков. Конечно, именно сейчас. Азарт тестировщика кричал, что нужно во что бы то ни стало немедленно разгадать эту загадку. Я замер, сжав кулаки и борясь с желанием приказать дознавателю убираться, но здравый смысл говорил, что Окороков мне ещё нужен. Сейф может и подождать.

Я со вздохом провёл рукой по обоям, намереваясь вернуть всё на свои места. Как вдруг услышал отчётливый щелчок, и скрытая от посторонних глаз дверца приоткрылась, превращаясь в встраиваемый люк с причудливыми рунами.

[Сканирование… Пассивная защита деактивирована. Распознан владелец. Уровень угрозы: нулевой. Команда: «Открытие сейфа»] — послушно выдал интерфейс. В коридоре уже громыхали шаги Окорокова.

— Ваше благородие! — голос настойчиво приближался.

Я суетился, пытаясь закрыть дверцу, но мне никак не удавалось это сделать. Она постоянно отъезжала на несколько сантиметров, словно что-то мешало. Руны на поверхности вспыхнули оранжевым светом.

В дверь постучали.

— Господин Соловьёв, вы тут? — Окороков уже был за дверью.

— Да, да! Одну минуту! — отозвался я, пытаясь хоть как-то тянуть время.

Плюнув на непослушную дверцу сейфа, я прикрыл её холстом, и в этот момент дверь в кабинет со скрипом отворилась, и на пороге возник запыхавшийся Окороков.

— Дмитрий Григорьевич, я… — он замолк, уставившись на меня. — Что с вами?

— А что со мной? — удивлённо посмотрев на дознавателя, спросил я, заслоняя собой портрет на стене.

Окороков озадаченно смотрел на меня. На мгновение почудилось, что он меня спалил, но дознаватель вдруг махнул рукой.

— Да так, показалось… — пробормотал он и, указав на дубовый стул, спросил: — я присяду?

— Да, да! Конечно, — улыбаясь ответил я, приглашая сесть, только вот не на стул, а на диван, так, чтобы холст постоянно находился у гостя за спиной. Сам уселся напротив.

— Позвольте спросить, — начал я, перехватывая инициативу, — как вы вошли?

— Я? — Николаевич удивлённо поднял на меня глаза. — Так главные ворота были открыты. Я думал, вы ждали меня, и не придал этому значения.

Интересно. Я точно помнил, что, когда приезжал на такси, то за авто они закрылись. Я поставил в уме ещё одну отметку о незаконченных делах.

Капкан для лисы, самопроизвольное открывание и закрывание ворот… Кажется, список начинают расти, но совершенно нет на это времени.

Окороков молчал, ожидая моей реакции.

— Ну так что? Вы принесли дела? — откинув мысли о воротах, уточнил я.

Окороков, всё ещё с опаской поглядывая, торопливо раскрыл потрёпанный портфель.

— Так точно, ваше благородие! Самые что ни на есть запутанные дела, — он извлёк несколько папок, исписанных убористым почерком. — Вот, к примеру, исчезновение ученика академии. Юноша из хорошей семьи буквально испарился из комнаты в общежитии. Ни следов борьбы, ни намёка на побег. Стены, если верить отчёту, были испещрены странными символами, но никто не смог их расшифровать.

Я кивнул, делая вид, что внимательно слушаю, но краем глаза следил за портретом. Оранжевый свет из-под рамы стал чуть менее ярким, но всё ещё был заметен. Главное, чтобы Окороков не решил встать и пройтись по кабинету.

— И что, ваши следователи ничего не нашли? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Ни-че-го! — развёл руками дознаватель. — Как в воду канул. Родственники в отчаянии, начальство давит. А у меня, простите, ваше благородие, даже зацепок нет.

Он умолк, а затем добавил с подобострастной улыбкой:

— Но я-то знаю: ваш проницательный ум найдёт то, что ускользнуло от взгляда простых служащих.

— Оставляйте ваши документы, — заявил я, стараясь говорить как можно более деловито. — Я их обязательно изучу.

Лицо Окорокова просияло.

— Вот ещё одно дело, — продолжал дознаватель, вынимая не менее толстую папку и ни на минуту не затыкаясь, — взлом магической лавки…

Портрет на стене медленно поползл в сторону, обнажая стальную дверцу сейфа. Оранжевый свет рун вспыхнул ярче. Меня прошиб холодный пот. Окорокова я уже слушал вполуха, судорожно соображая, как вернуть картину на место.

— И что вы думаете? — вдруг воскликнул дознаватель, опасно жестикулируя руками перед моим носом. — Они решили, что это работа немага!

Я схватил его за плечи, успокаивающе приговаривая:

— Сидите, сидите, Алексей Николаевич! Конечно мы найдем вашего взломщика. Дознаватель, преданно глядя мне в глаза, медленно сел на место.

Потёр висок, чтобы активировать интерфейс и запустил «Телекинез».

[Рунная последовательность: «Телекинез». Копирование: 41%]

Слишком мало. Мне так и не удалось продвинуться в этом полезном умении. Стараясь делать пассы рукой как можно незаметнее, я двигал портрет, чтобы вернуть его на прежнее место. Однако дознаватель всё-таки замолк на полуслове, прищурив глаза.

— Что вы делаете? — спросил он, проследив за моим взглядом и поворачивая голову к стене.

Холст встал на своё место.

— Знаете что, Алексей Николаевич! — я вскочил со стула и отобрал у него приготовленные папки, потянул за локоть и заставил встать. — Давайте-ка их сюда. Я всё обязательно посмотрю и обещаю: завтра вы раскроете все эти дела.

Подталкивая Окорокова к выходу, я всем своим видом показывал, что разговор окончен. Тот, ошарашенный такой резкой переменой, беспомощно упирался, пытаясь донести до меня значимость этих дел.

— Но… ваше благородие, а как же… — мужчина попытался что-то сказать, бросая на меня недоумённые взгляды.

— Никаких «но»! — перебил я, распахивая дверь. — Время — деньги, Алексей Николаевич. А у меня его в обрез. Приезжайте завтра утром, что-нибудь точно уже будет готово.

Я буквально вытолкал дознавателя под проливной дождь и закрыл дверь, облегчённо выдохнув. И тут же вспомнил о самом главном.

— Алексей Николаевич, — окликнув Окорокова, выбежал я следом на улицу.

Грузная фигура дознавателя остановилась.

— Да, Дмитрий Григорьевич? — прикрываясь портфелем как зонтом, мужчина обернулся, вопросительно уставившись на меня.

— А что там по моему вопросу?

— Не переживайте. Мой человек согласился помочь, и буквально через неделю будет первая информация.

Что ж, через неделю, значит, через неделю.

— До свиданья, Алексей Николаевич, — попрощался я с дознавателем и бросился в дом, пока полностью не промок под ледяным дождём.

Вернувшись в особняк, я выглянул в окно, чтоб дождаться отъезда Окорокова. Через несколько минут гвардейский экипаж покинул территорию поместья Соловьёвых, и главные ворота бесшумно закрылись.

«Ну и как это работает?» — глядя на закрывающиеся створки, подумал я. Выждал ещё немного и со всех ног рванул в кабинет Григория Соловьева, к вожделенному сейфу.

Ну⁈ И какое наследство мне оставил отец?