Системный Барон

Глава 14

Спускался, готовый в любой момент атаковать. С каждым шагом гул становился громче. Яркие вспышки дезориентировали, сменяясь кромешной темнотой. Я приготовился к худшему, воображая жуткие картины битвы.

Наконец ступени закончились. Я остановился, чувствуя, как моя челюсть от удивления падает на грудь.

В самом углу просторного помещения стояло некое блестящее медное чудовище, собранное из обломков лабораторной аппаратуры. От него во все стороны расходились трубки, и в кружки, прежде висевшие у колодца, из змеевика капали струйки мутной жидкости.

Аппарат урчал, пыхтел, время от времени из верхнего клапана раздавались оглушительные хлопки, а клубы пара озаряли подвал, ослепительно вспыхивая. Посередине, за столом из сколоченных старых ящиков, сидели слуга и Аверин.

— Ва-банк, Степан, — заплетающимся языком провозгласил виконт, шлепая на стол засаленную карту. — Трефовый марьяж… ну, в общем, дама!

— Вы уверены, ваше сиятельство? — невозмутимо отозвался старик, делая небольшой глоток из кружки. — У меня тут полный сет. Сливайтесь.

На моё появление никто внимания не обратил.

— А что тут вообще происходит? — прохрипел я, опуская алебарду.

Александр наконец оторвался от карт и уставился на меня мутными, но радостными глазами.

— О, Диман! — широкая улыбка растянулась на лице. — Иди к нам! Старик тут, понимаешь… — виконт таинственно понизил голос, — нашёл склад реактивов для очистки кристаллов. Ну мы и решили провести научный эксперимент.

Степан, нимало не смущаясь, подлил в кружку из змеевика.

— Опыт удался на славу, молодой барин. Отличный получается дистиллят. Называется «Слеза стража».

Я смотрел на этот адский аппарат, собранный в подземелье забытого форпоста, и на двух довольных аристократов.

— Пять дней… — прохрипел я, потирая виски. — Я пробивался через управление безопасности, торговался, влез в авантюру, притащил сюда тонны еды. Переживал, что умираете с голодухи. А вы… вы тут устроили подпольный мини-завод⁈

В этот момент аппарат снова оглушительно хлопнул, выбросив столб пара. Степан, не моргнув глазом, снова подставил кружку под струю.

— Не стоит волноваться по пустякам. Присоединяйся, — предложил он и с видом знатока протянул мне кружку.

— Пить нужно в меру, — глядя на довольного виконта, пробубнил я.

— Опа, Степан, ты слышал? — обрадовался Аверин. — Старорусская единица объёма, равная двадцати шести литрам с хвостиком. Сколько там в нашем баке?

— Как раз в меру, — отозвался старик, постучав костяшками пальцев по медному баку. — Если, конечно, мерить в ваших «скромных» дозах.

Я смотрел на своих союзников, наконец чувствуя облегчение. Живы, здоровы, да ещё и навеселе.

«Что ж, так жить можно», — подумал я, разглядывая аппетитный шашлык на импровизированном столе, щедро украшенный свежими овощами.

— А это откуда? — ткнув на тарелку с зеленью, спросил я.

Степан только отмахнулся, сунув «Слезу стража» мне в руки.

— Ладно, — сдался, принимая кружку у старика. — Но сначала… Я там наверху целый гастроном разгрузил, — пробормотал, бросив взгляд на Александра, который пытался поймать струйку прямо в рот. — Нужно перенести.

Виконт хмыкнул, но его взгляд уже блуждал возле лестницы, словно молодой человек пытался учуять запах привезённых мною деликатесов сквозь густой аромат «Слезы стража». Однако уже через минуту виконт захрапел, растянувшись прямо на столе.

Степан кивнул как ни в чём не бывало, словно всё это время пил берёзовый сок.

Мы со стариком перетащили закупленную мной провизию, после чего чинно расположились за столом. Александр мирно дрых, елозя небритой мордой по шершавым доскам.

Слушая рассказ о допросе и тридцати днях, данных мне на подготовку, Степан побледнел.

— Это невозможно, — старый слуга покачал головой. — Испытания для вступления в права наследования — не школьный экзамен. На это требуются годы тренировок. Я видел, как ломались маги, готовившиеся к ним с пелёнок. Ты не представляешь, что тебя ждёт.

— И что ты предлагаешь? — покусывая ветку петрушки, спросил я.

— Самый простой вариант — отказаться от испытания, — произнёс Степан.

В его голосе проскользнули безнадёжные нотки. Я задумался. Нет, не собирался я сдаваться. Как ни крути, а назад дороги нет.

— Ты лучше объясни, как сыворотку правды обошёл?

— Откуда знаешь? — перебирая в уме рассказ, я ещё раз убедился, что этой детали Степану не говорил.

— Я раньше работал в «Управлении имперской безопасности», — не скрываясь, подтвердил старик. — Ещё до рождении Саши.

Он произнёс это так буднично, словно не сообщал ничего особенного. Даже в моём мире попасть в ФСБ было не так-то просто. Интересно, какую именно должность занимал Степан. Почему-то я сразу вспомнил Никифорова. Та же выправка, тот же пронзительный взгляд.

— На все вопросы я отвечал только правду. Ещё до того как попасть в управление, понимал, что все мои слова будут тщательным образом проверены. Вот и выстроил свой монолог так, чтобы лишние вопросы даже не появлялись.

— Умно, — похвалил Степан, — и менталиста к тебе не вызывали?

— Вызывали, — вспомнив про Михаила Борисовича, подтвердил я, — только вот всё, что было до моего появления в Центральном парке, он увидеть не смог.

— Слабенькие там менталисты, — оторвав помятое лицо от досок, прохрипел Александр. — Я сначала тоже увидел только твою пустоту, словно меня засосало в чёрную дыру, а потом поднапрягся… И столько говна вывалилось.

Виконт схватился за голову, будто это воспоминание причиняло ему боль.

— Как ты вообще с ума не сошёл? — пробубнил Аверин, хватая со стола наполовину наполненную кружку.

Он одним махом опрокинул содержимое в рот и снова рухнул лицом на стол, не забыв поменять щёку.

— Я вот только одного не пойму, — сообщил я Степану, хватая со стола порезанный на ломтики огурец, — они спрашивали о сестре, о родителях, и я отвечал, как если бы речь шла о моей прошлой жизни, но у следователя не возникло никаких вопросов.

— А что именно у тебя спрашивали? — ничуть не удивившись, спросил старик.

— Где родился, как зовут сестру, где учился. Я отвечал, не задумываясь, а если что-то не знал, так и говорил.

— Да тут всё очень просто, — Степана, казалось, это ничуть не смутило. — Я сейчас расскажу про жизнь Дмитрия Соловьёва, а ты кивни, если совпадает с твоими ответами.

Я заинтересованно посмотрел на старика, и тот продолжил:

— Дмитрий родился в Москве в две тысячи двадцать втором году, двадцать пятого января.

Я кивнул, соглашаясь с датой, кроме года.

— С сестрой Анастасией был в хороших отношениях. Можно даже сказать, они были очень близки, хотя разница в возрасте пять лет.

Я снова кивнул, удивляясь ещё одному сходству.

— Учился в весьма престижной школе «Святого князя Дмитрия Донского», — подняв указательный палец вверх, отметил старик. — Кстати, у Авериных денег не хватило Сашу туда отправить.

— Верно, — поперхнувшись огурцом, ответил я, — вот только назывался он «Детским домом благоверного князя Димитрия Донского», и, скажу я тебе, это не самое лучшее место для ребёнка.

Степан кивнул, совсем не удивляясь сказанному.

— Маленького, только что родившегося Никитку, — продолжил он, — Дмитрий так и не успел повидать. Случилось то, что случилось.

Интересно, если верить во все эти совпадения, то мои родители вполне могли быть живы? И вполне возможно, что у меня где-то в другом мире есть брат? Вот только искать их я не собирался. Зачем? С семи лет я справлялся самостоятельно, и мне было абсолютно всё равно, что сейчас делают мама и папа.

— Значит, я не просто похож на Дмитрия Соловьёва. Я действительно его дубликат? Не удивлюсь, если обнаружится, что нам нравились одинаковые девушки.

Степан замолк, наблюдая за моим мыслительным процессом и давая время обдумать его слова.

А подумать было о чём, но сейчас меня больше всего волновало не моё прошлое, и не как оно связано с прошлым барона, а моё будущее.

— А расскажи-ка мне об испытании, — попросил я старика, отбросив в сторону ненужные мысли.

Степан вздохнул. Его взгляд стал отрешённым, словно старик всматривался в пустоту.

— Испытание проходит в три этапа. Первый — кровь рода. У каждой семьи есть родовой кристалл, который хранится в имперской канцелярии магической крови. Это, скорее, формальность, а не испытание. Если портал мог тебя убить, то кристалл просто откинет в сторону на потеху публике.

— Чего⁈ — от возмущения я чуть не упал с лавки. — Ты хочешь сказать, что я мог умереть, когда приложил руку к той нише рядом с порталом⁈

Степан перевёл на меня удивлённый взгляд:

— Вообще-то я думал, что ты и сам обо всём догадался.

Возразить было нечего. Я подозревал, что всё может кончиться плохо, но чтобы с летальным исходом! До этого мои мысли не доходили.

— А второй этап? — спросил я, с опаской глядя на Степана.

Он отхлебнул из кружки, и в глазах слуги впервые за вечер заплясали искорки. Мда. С этим товарищем лучше за один стол не садиться.

— Второй этап — дарования. У каждого рода есть своя способность, в которой он хорош. Например, у Саши это ментальность. Если он захочет, то может влезть в голову человеку и заставить совершить то или иное преступление. Поэтому его и держали в тюрьме под «Узами безмолвия». И то он умудрялся прорвать покров уз и свести с ума стражников.

— А у тебя есть какая-то особенность? — поинтересовался я.

Старик кашлянул, хитро прищуриваясь:

— Есть одна. Не такая сильная, как у вас с Александром, но очень полезная. Я вижу скрытые способности предметов.

— Это как? — заинтересовался я.

— Видеть их сущность. То, что другим людям не под силу, — он достал из кармана розовый шарик и показал мне. — Видишь этот шар?

Я вгляделся в прозрачную материю. Внутри шара клубился розовый туман, но ничего необычного я не увидел. Однако интерфейс тут же выдал мне новую информацию:

[Объект: временной буфер. Локальное замедление времени. Длительность 3–5 минут. Разряжен]

— Эту штуку ты использовал, когда нас окружили имперские стражники, — протянув руку к шару, я с интересом коснулся гладкой поверхности.

Розовая дымка качнулась, словно почувствовала прикосновение. Мне даже показалось, что она замурлыкала, требуя ласки.

Степан прищурился, наблюдая за моей реакцией.

— А вот это уже интересно, — в его голосе прозвучала неподдельная заинтересованность. — Большинство чувствует лишь лёгкий холодок. А ты её потревожил. Правда, она ещё месяц восстанавливаться будет.

Старик внимательно посмотрел на меня, затем на шар.

— В этом шаре заключена частица существа, что питается временем. Обычно она спит. Но твоё прикосновение её разбудило.

Я опять посмотрел на шар. Розовая дымка в руках Степана успокоилась, словно заснув.

— Так вот, — пряча артефакт в карман, продолжил старик, — чтобы пользоваться хронофагом, требуется не только умение, которое у меня есть, но и опыт. Я, к примеру, могу почуять любую аномалию издалека.

— Как медведь, — усмехнулся я, откинувшись на спинку стула.

Степана такое сравнение ничуть не смутило. Он поковырялся в глиняной миске, отыскивая более сочный шашлык, и, подняв кружку, предложил:

— За дарования!

— За дарования! — подхватил я тост, звонко гремя своей кружкой о его.

— Именно, — Степан отпил и поставил кружку на стол с таким видом, словно хлебнул божественный нектар. — И теперь о втором этапе. Там не будут просить показывать фокусы. Тебя вывернут наизнанку, чтобы понять, какое умение основное.

— Погоди, — перебил я слугу, — ты хочешь сказать, что моё основное умение должно быть таким же, как у моего отца?

— Это не обязательно, — отмахнулся старик, — генетика вещь хрупкая. Это как волосы на голове: и в маму, и в папу, а, может, и в прапрадеда.

Картина постепенно прояснялась. По сути, эти испытания показывали, насколько человек может быть полезен империи. Наверняка от них зависело будущее испытуемого. Деньги, власть и даже карьера — всё это служило на благо государству.

И, кажется, я начинал понимать, по какой причине от Аверина пытались избавиться таким негуманным способом. Сильный менталист мог запросто начать государственный переворот. Однако и убить жалко: вдруг когда-нибудь пригодится?

Любой человек согласится делать что угодно, лишь бы выбраться из клетки, в которой был заключен годами. Воля будет сломлена. Хорошая марионетка в чужих руках.

— Испытания каждый год меняются, — продолжал свою мысль старик. — Никто заранее не знает, с чем ему придётся столкнуться. Но одно неизменно: основной навык играет решающую роль.

Шашлык отправился в рот слуги, и он замолк, выбирая перо лука понежнее. Размеренный гул аппарата перестал меня нервировать, превратившись в фоновый звук. Его время от времени заглушал громкий храп Александра.

После обильной еды и выпивки меня постепенно начало клонить в сон. Видимо, сказывалось напряжение последних дней. Мысли текли вяло, с неохотой. Я тряхнул головой, вдруг вспомнив об обещании Окорокова добыть информацию об испытании. Эта мысль прочистила сознание лучше любого кофейного напитка.

— Степан, — заговорил я, заставляя себя сосредоточиться. — Есть один момент. Окороков, дознаватель, пообещал достать для меня информацию о заданиях этого года.

Старик перестал жевать. Александр на мгновение стих, будто прислушиваясь.

— Окороков? — слуга медленно положил остатки шашлыка. — Этот трус полез в такое? Интересно… И какой ценой?

— Ценой моей помощи в его тюремных делах. Он отчаянно пытается вернуть расположение начальства после бунта.

— Гм… — Степан откинулся на спинку скамейки. — Если он не врёт, это в корне меняет дело. Но доверять этому типу нельзя ни на грош.

— Я и не доверяю. Но что если дознаватель действительно принесёт хоть какую-то полезную информацию?

— Тогда у тебя появится стратегическое преимущество, — закончил Степан.

— Значит, будем готовиться ко всему. А что за третий этап?

— Обычная бойня в подземелье, — пожав плечами, заявил Степан. — Один против всех.

— Кого всех? — не понял я.

— Всех это всех, — безапелляционно произнёс Александр, внезапно оторвав голову от стола, — и против друзей, и против врагов. Каждый захочет тебя убить.

Тон, которым говорил Аверин, не давал повода усомниться в этих словах.

— Ты проходил испытания? — спросил я.

— Угу, — промычал виконт, жадно шаря глазами по столу в поисках вкусненького.

— Расскажешь?

— Об этом не рассказывают, — перебил меня Степан, подставляя к Аверину кружку с чистой колодезной водой.

Виконт жадно выхлебал содержимое до последней капли и, покачиваясь, встал.

— Пойду проветрюсь, — деловым тоном произнёс он, направившись в сторону лестницы.

Мы наблюдали, как Александр карабкается вверх, на ходу поправляя смятый камзол.

— Не рассказывают, — медленно повторил я, когда шаги наверху затихли. — Почему?

Пальцы старика принялись водить по краям кружки.

— Потому что третье испытание стирает грань между добром и злом. Делает из тебя послушную марионетку в руках империи. Все эти игры готовят будущих аристократов к беспрекословному подчинению. Александр их прошёл. И часть его души осталась там, в тех катакомбах. Он вернулся с титулом и с потухшими глазами. Испытания ломают тебя.

Значит, выбора нет? — тихо спросил я.

— Выбор есть всегда, — Степан внезапно ухмыльнулся, и ухмылка была похожа на улыбку старого хитрого лиса. — Ты же сам сказал: «будем готовиться ко всему». Так что, может, подготовим такой сюрприз, от которого они захлебнутся?

Дед подмигнул мне, и серьёзность момента вдруг улетучилась. Возможно, старик был прав. Если уж быть марионеткой, то только дергающей за собственные ниточки.

Ещё раз оглядел помещение в поисках хоть какого-то сооружения, где можно принять горизонтальную позу. За весь день я так набегался, что хотелось уже прилечь.

— Слушай, Степан, а почему мы сидим в подвале? Неужели во всём форпосте не нашлось нормальной спальни?

— Ну почему же не нашлось? — улыбнулся он. — Только вот эту бандуру таскать не хотелось.

Дед ласково погладил медный бак ладонью, умильно состроив рожу. Я расхохотался, глядя на аристократичного слугу, нежно обнимающего самодельный дистиллят.

— Друзья, — послышался взволнованный голос Александра сверху, — там нашего Муму бьют!