Системный Барон

Глава 19

С самого утра следующего дня занялся поисками хорошего антиквара. По трём номерам, любезно предоставленным справочной службой, либо называли нереальные сроки, либо вежливо, но твёрдо отказывали, едва я называл фамилию.

— Алло, справочная? — сказал я в трубку, как только пиликнул сигнал соединения.

— Послушайте, — раздался в трубке недовольный женский голос, — я уже вам всё сказала. Других номеров у нас нет!

— Простите, вы, наверное, перепутали, — возразил я, — номера, которые вы мне дали…

Договорить не успел. В трубке послышались короткие гудки. Я с раздражением положил телефон. Это был уже третий звонок, заканчивающийся одинаково. Либо вежливым отказом, либо, как сейчас, прямым хамством.

Что, чёрт возьми, здесь происходит? Внезапно в голове щёлкнуло. Я набрал номер Окорокова.

— Алексей Николаевич, — без предисловий начал я, — нужна ваша помощь.

В трубке повисло молчание, затем раздался искренний изумлённый голос:

— Дмитрий Григорьевич, о чём вы? Я как раз занимаюсь вопросом вашего старика! Позвольте, у меня и своих забот полно!

Он говорил таким деловым тоном, что у меня закралось сомнение: вовремя ли я позвонил?

— Мне нужен номер антиквара, — жестко произнёс я в трубку.

— Позвоните в справочную, — раздался ответ, и я уже приготовился услышать короткие гудки, как вдруг Окороков произнёс. — Хотя… Вы сейчас в поместье?

— Да, — коротко бросил я.

— Я перезвоню!

Вот теперь я услышал короткие гудки. Ну Окороков! Ну Николаевич! Если ты мне сейчас не перезвонишь, то… Что я вообще смогу сделать? Пригрозить, что не буду решать его дела? Но тогда дед Никита точно сгинет на рудниках.

Я нервно прошёлся по кабинету. Минута. Две. Пять… Телефон молчал. Стрелки на наручных часах методично отсчитывали время, которое я терял в ожидании.

Внезапно телефон зазвонил, заставив вздрогнуть. Схватил трубку.

— Да?

— Извините за задержку, — послышался голос Окорокова, на этот раз тихий и деловой. — Линии могут прослушивать. Запишите. Антикварный салон «Афелия», спросите Евгения Викторовича. Скажите, что от меня. Но, Дмитрий Григорьевич… — он понизил голос почти до шёпота, — будьте готовы к тому, что комиссия там огромная. У вас сейчас очень незавидное положение. Понимаете, о чём я?

— И сколько? — тут же уточнил я, осознавая, что это будет плата за скорость, и, конечно же, за анонимность. По сути я собирался обворовать поместье, так как ещё не вступил в права наследства.

— Сорок процентов, — без обиняков ответил Окороков. — Но Евгений Викторович единственный, кто вообще согласился с вами разговаривать. Остальные… — он многозначительно замолчал.

— Ладно, — смирился я. — Диктуйте номер.

Положив трубку, я вздохнул. Сорок процентов… Это был грабеж средь бела дня. Но выбора не оставалось.

Полчаса спустя я уже шагал по брусчатке Псковского проспекта, зажав в кармане серебряную табакерку со стёртым гербом, пару золотых запонок и старый карманный хронометр. Идеально для начала торга и чтобы разведать обстановку. Если вдруг антиквар начнёт набивать себе цену, у меня ещё будет возможность развернуться и уйти.

Дом двадцать семь оказался ничем не примечательным трёхэтажным зданием с выцветшей вывеской «Афелия». Колокольчик над дверью пронзительно звякнул, когда я вошёл внутрь.

В полумраке салона за прилавком из тёмного дерева сидел худощавый мужчина в очках с толстыми линзами и внимательно разглядывал через лупу старую монету.

— Евгений Викторович? — тихо спросил я, приближаясь к прилавку. — Я от Алексея Николаевича.

Мужчина медленно поднял на меня взгляд. За стёклами очков его глаза казались неестественно огромными. Антиквар кивнул, опустив очки на самый кончик носа и внимательно разглядывая мою фигуру.

— Что у вас? — с нескрываемым любопытством спросил он, но стоило выложить содержимое карманов на прилавок, как взгляд антиквара потух.

Он долго возился, разглядывая каждую вещь со всех сторон.

— Мелочёвка, — безразлично констатировал он. — Для начала, конечно, сойдёт. Но не обольщайтесь насчёт денег, — он назвал сумму, которая была ещё меньше предполагаемой.

Я почувствовал, как закипаю. Худшие подозрения оправдались. Сейчас главное не отступить, а тут же поставить собеседника на место.

— Вы же понимаете, что это стоит в разы дороже, — попытался я возразить, но собеседник лишь усмехнулся, одним движением подвинув вещи ко мне.

— Дорогой мой, — сказал он сладким голосом, — вы ведь пришли разведать обстановку? Хотите узнать, сможете ли иметь со мной дело? Так я вам скажу. Вашу историю уже обсуждают все местные аристократы, и продажа имущества в вашем случае строго запрещена.

Мужчина обошёл прилавок, выйдя ко мне и собираясь продолжить своё выступление. Я не отступил ни на шаг, встретив его оценивающий взгляд. Уже чувствовал, что именно он скажет.

Что Соловьёвы погибли, а мне ещё нужно доказать, что я и есть тот самый наследный барон.

Что я сейчас нахожусь в весьма невыгодном положении, и мне срочно нужны деньги.

Что я должен быть готов ползать на коленях за любую возможность удержаться на плаву.

Если сейчас дам слабину, антиквар это сразу почувствует.

Я перебил его, не позволив продолжить уничижительный монолог.

— Истории обсуждают бездельники, — сказал я спокойным голосом, не отводя взгляда. — Умные люди предпочитают извлекать из них выгоду. Передайте Окорокову, что его канал сбыта я забраковал.

Антиквар, кажется, совсем не ожидал такого поворота. Он замер. Сладкая улыбка сползла, оставив напряжённый оскал. Он ждал испуга, унижений, мольбы о помощи, а получил холодный, почти оскорбительный отказ от услуг.

Я хмыкнул, забирая сокровища с прилавка.

— Вы торопитесь с выводами, — попытался остановить Евгений Викторович.

Только что я был у него на крючке, и вот теперь вещи, которые он уже считал своими, уплывают из рук.

— Я? — я чуть склонил голову. — Нет. Это вы только что поторопились поставить на то, что я — загнанный зверь. Ошиблись. Я — человек, у которого пока ещё есть выбор. А у вас, — кивнул в сторону прилавка, заваленного безделушками, — теперь нет шанса на долгое сотрудничество с Соловьёвыми.

Развернулся и сделал шаг к выходу, чувствуя, как взгляд антиквара сверлит мне спину.

Один, два, три…

— Постойте! — его голос прозвучал резко, почти срываясь.

Я остановился, не оборачиваясь.

— Возможно, я был излишне категоричен, — произнёс мужчина уже другим тоном. — Давайте обсудим ваше предложение ещё раз.

Только тогда я медленно повернулся. Теперь передо мной стоял деловой человек, готовый к взаимному сотрудничеству.

Из лавки антиквара я вышел спустя полтора часа, засунув руку в карман, где лежал экземпляр договора с синим штампом Евгения Викторовича Закалина.

Вместо грабительских сорока процентов после недолгого, но жёсткого торга я смог снизить комиссию до двадцати пяти. Евгений Викторович не только обязался провести полную опись и оценку всего движимого имущества Соловьёвых в течение трёх дней, но и брал на себя все расходы по транспортировке.

На улице я вдохнул полной грудью.

Часы показывали без четверти четыре. Нужно действовать дальше. Подготовку к испытаниям никто не отменял. Да и не было никакой уверенности, что после визита антиквара я смогу покрыть полную стоимость вступительного взноса.

Оставался форпост, ещё неисследованный до конца. И странное сооружение на болотах, которое я намеревался посетить в ближайшее время.

Мысли о недостающей сумме постоянно крутились у меня в голове.

Что бы я сделал в своём мире? Взял бы ссуду под залог имущества, но здесь это не прокатит. У меня даже документов толком ещё нет. Пока не пройду испытания, есть только справка от Никифорова. Так что приходится действовать незаконно.

Замкнутый круг.

Однако возвращаться в форпост сейчас я не планировал. В моём кармане лежали травки, собранные Степаном для обмена с маленькой травницей, и это был отличный момент, чтобы её навестить.

До Рыльского рынка решил прогуляться пешком. И дело было не в том, что я привык экономить каждую копейку, пока рвал жилы сразу на трёх работах, чтобы накопить сестре на операцию. Хотя соглашусь: привычка вещь упрямая. Идти было минут десять, от силы пятнадцать. Хотелось проветриться, спокойно подумать над сложившейся ситуацией. Да и погода располагала.

Отключив интерфейс, дабы не отвлекаться на его сообщения, я свернул с Поморского проспекта. В лицо ударил тёплый воздух вперемешку с запахом сладкой выпечки.

Желудок требовательно заурчал, и я повёл носом в поисках источника. Через десять метров обнаружил витиеватую вывеску с изображением сочных пышек и калачей. «Булочная № 1» гласила надпись, и я уверенно дёрнул ручку двери на себя.

Дурманящие ароматы сбили с ног. Повсюду витал запах корицы и ванили. За стеклом прилавка в богатом разнообразии лежали румяные круассаны, пышные бриоши с ромовой глазурью, рогалики с маковой начинкой, и, кажется, полный ассортимент шоколадных конфет, какие только я встречал в своей жизни. Их так любила моя сестра…

Ни минуты не сомневаясь, встал в очередь, готовый скупить всё и сразу, но когда пришёл мой черёд разговаривать с улыбчивой продавщицей в белоснежном фартуке, решил поумерить пыл.

— Приходите ещё, — улыбнулась девушка, стрельнув изумрудными глазками.

Она протянула мне кулёк с трюфельными конфетами и невероятно аппетитным эклером с воздушной кремовой начинкой. На миг наши руки соприкоснулись. Продавщица смущённо потупила взор, а я в ответ улыбнулся, скользнув взглядом по её не менее аппетитной фигуре. В другом месте, в другое время, возможно, я бы задержался, попытался завязать разговор… Но сейчас это было непозволительной роскошью.

— Спасибо, — кивнул я, расплатившись, и направился к выходу, чувствуя на себе пристальный взгляд девушки.

Выйдя на залитую солнцем улицу, развернул кулёк и откусил кусок эклера. Нежный крем, хрустящее тесто… Несколько секунд просто стоял, наслаждаясь вкусом и глядя на спешащих по своим делам людей.

Меньше чем через десять минут я уже был возле рыночного комплекса, с его высокой башней и монументальными колоннами больше похожего на длинное здание. Искал глазами маленькую торговку. Девочка сидела на том же месте, между гранитным цоколем и прохожими. Деревянный ящик, заменявший прилавок, был здесь же, но совершенно пустой. Она тихонько дремала, прислонив головку к каменной стене.

— Эй, красавица! — потеребив её за плечо, произнёс я, задумавшись над тем, что так и не спросил имя.

Девчонка открыла огромные глаза, напомнив маленькую актрису из известного ролика про бирюзовые бусы для сестры. Спросонья она потёрла кулачками лицо и, как только увидела меня, просияла, чуть не перевернув импровизированный прилавок.

— Дядя, ты пришёл? — обрадованно воскликнула девочка, пытаясь встать.

Я осторожным жестом усадил её обратно, и сам присел рядом на прогретую землю, протянув бумажный свёрток из булочной. Крошечные руки схватили подарок, но взгляд торговки тут же поник, увидев вместо желанных травок шоколадные конфеты.

— Это всё? — разочарованно посмотрев мне в лицо, спросила она, но ручонка уже доставала из пакета конфету, а потом быстро закинула её в рот.

Я улыбнулся, вытаскивая из внутреннего кармана пиджака приготовленный подарок от Степана.

— Вот ещё.

Кулёк с конфетами был тут же забыт. Девчушка, то и дело ахая и восклицая, постоянно перекладывая с места на место, разложила перед собой травы в абсолютно непонятном мне порядке, словно это были настоящие сокровища.

Я не вмешивался, следя за её действиями и глупо улыбаясь.

Через несколько минут маленькая продавщица снова обратила на меня внимание.

— Что ты хочешь взамен? — спросила она.

Я кивнул головой на пустой прилавок:

— А что, у тебя ещё что-то осталось?

— Конечно, — всплеснув руками, торговка достала из-за спины холщёвую сумку, набитую разными травами. — Ты же сказал, что придёшь. Вот я и ждала. Тут самое ценное.

Она выложила передо мной с десяток разных букетиков, как всегда перевязанных красной ниткой.

— Это от простуды, — принялась перечислять девочка, — а это для снятия усталости, очень хорошая штука. А этот… — протянув мне невзрачный пакетик со странными на вид семенами, девчонка с серьёзным видом, почти шёпотом произнесла, — а этот для мужской силы.

Я отшатнулся, чуть не упав под ноги проходящей мимо симпатичной девушки. Та захихикала, прикрыв рукой улыбку и смущённо что-то пробормотав, а потом исчезла в толпе.

— Но, кажется, этого будет мало, — грустно опустив глаза, пробормотала травница.

— Более чем достаточно, — поспешил уверить её, забирая только два букета и игнорируя пакет с семенами.

— Нет, нет! Возьми всё! — запричитала она, складывая содержимое в холщовую сумку и настойчиво пихая её мне в руки. — Не тебе так родственникам пригодится.

Первым делом подумал про Степана. А, может, и правда взять? Вдруг старик захочет порезвиться?

— Ладно, — махнув рукой, согласился я и тут же снова услышал едкий смешок.

Оборачиваться не стал, догадываясь, от кого он исходил.

Сунул руку в карман, чтобы добавить ещё монет, но следующий вопрос девочки заставил меня замереть.

— А про дедушку… ты узнал? — она смотрела на меня, не моргая.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как на плечи ложится тяжесть ответственности. Сейчас я должен быть максимально честен, но и максимально осторожен.

— Узнал, — тихо сказал я. — Он жив.

Девочка аж подпрыгнула на месте, её лицо озарилось радостью.

— Но, — я поднял руку, предупреждая новый поток вопросов, — его хотят отправить далеко-далеко, на тяжёлые работы. Я договорился с одним человеком, мы пытаемся его освободить. Обещаю: я сделаю всё, что смогу. Но тебе нужно быть готовой ко всему.

Радость на лице девочки померкла, сменившись пониманием. Она кивнула, сжимая и разжимая крошечные кулачки.

— Я сильная, — выдохнула она. — Я буду ждать.

В этот момент задумался, насколько большей силой духа обладает эта хрупкая девочка, чем иные взрослые.

— Как зовут-то тебя?

— Алёнка, — ответила торговка, протягивая обратно кулёк с конфетами, — спасибо за угощение.

— Бери, бери, Алёнка, — я мягко отвёл её руку. — Братика или сестрёнку угостишь.

— У меня был только дедушка, — грустно ответила травница, но кулёк с конфетами всё же приняла.

— А живёшь ты сейчас где? — спросил, испугавшись, а вдруг она ночует на улице.

— Меня тетка Глаша приютила, пока деда не выпустят, правда, у неё своих ртов много. Но я не нахлебничаю. Я отрабатываю. Деньги ей приношу. Вот она и молчит.

Я ещё долго думал над её словами, возвращаясь в особняк. И всё больше убеждался, что деда Никиту нужно срочно вытаскивать из тюрьмы. Надеюсь, Алёнка скоро встретится с ним.

[До выполнения задания осталось: 12 дней 20 часов 14 минут 55 секунд]

Степан и Александр ждали моего возвращения, а я возился в поместье, разбирая завалы картин, столовых приборов и прочего барахла, которое веками копилось в семье Соловьёвых.

Я влетел в форпост, сметая всё на своём пути, и чуть не свалился на самом пороге казармы, споткнувшись о спящего пса.

Тот, даже не заметив налёта, бросился на меня, радостно виляя хвостом и пытаясь вылизать лицо шершавым языком.

Саня смеялся, глядя как я отбиваюсь от восторженного приёма зверя.

— Всё, хватит, дружище! — я уворачивался, но улыбка сама растянулась на лице.

Как же было приятно вернуться туда, где тебя ждут с нетерпением и не просят ничего взамен.

Степан наблюдал за нашей вознёй с привычной сдержанностью.

— Ну что, барин? — обратился он, когда мне наконец удалось немного угомонить пса. — Каковы новости из внешнего мира?

Я выложил на стол новые букетики с травами, и старый слуга тут же вскочил, начав раскладывать их по маленьким кучкам. Ну точь-в-точь как юная травница.

— Новости так себе, — я вытер лицо рукавом. — Антиквар оказался хитрющим стариком. Сначала пытался давить, но в итоге согласился на сделку. Правда, это всё равно капля в море, — я посмотрел на них серьёзно. — Нужно искать дальше. Может, сегодня рванём на болота?

Степан покачал головой:

— Нет, Дима, сегодня будем заниматься твоей подготовкой. Я и сам не понимаю, как работает твой навык. Обычно ведь как? Выучив «Искру», начинают учить «Фаербол», потом «Огненный вихрь» или другие огненные руны. А у тебя вдруг «Телекинез». Руна воздуха.

Его слова заставили меня задуматься. У меня и в мыслях не было, что руны могут сортироваться по стихиям. Мой интерфейс копировал всё подряд, не делая никаких исключений.

— Постой, — прервав старого слугу, я поднял руку. — Значит, если я освою до конца «Фаербол», то не смогу сразу освоить, скажем, руну воды?

Степан фыркнул, будто я спросил, можно ли одновременно жарить и замораживать на одной сковороде.

— Обычный маг так не может. Ему придётся потратить годы на перестройку ментальных каналов. Магия воды гасит огонь в крови. Без специальной подготовки это очень опасно. Но ты… — он пристально посмотрел на меня. — Твой «Телекинез» пророс как сорняк сквозь асфальт. Без подготовки, без школы. И именно с этим нам и нужно разобраться.

Я поёжился. Мне было всё равно, какую руну использовать для атаки. Но вполне возможно, что я знал гораздо меньше, чем все остальные. Ведь у меня ещё не столь разнообразный запас. Но мой интерфейс действительно был ненасытным. Он поглощал любую магию без разбора.

— Давай проверим, — предложил я, внезапно ощущая азарт. — Что, если я попробую скопировать руны разных стихий?

Александр всплеснул руками, услышав мои слова.

— Ты с ума сошёл? Это же классический путь к внутреннему конфликту стихий! Маг может использовать максимум два их вида. Редко у кого получается выучить три стихии, и это… — он поднял указательный палец вверх, — это маги высшего порядка.

— А мы поставим эксперимент, — парировал я. — Ты покажешь мне простейшую руну воды. А Степан — воздуха. Одновременно.

— Я не знаю рун воды, — удивил меня Александр. — Все руны, что я тебе показывал, относятся к воздуху, который совместим только с ментальностью. Огонь у меня как базовый навык, с которым я родился. А простейшие бытовые — «Искра», «Водяной поток» или «Порыв ветра» — не требуют специального разделения на стихии. Ими может пользоваться даже самый простой дворник, имеющий хоть каплю магии.

Вот это поворот! Значит, всё не так просто, как я думал.

— Постой, — не сдавался я. — Значит, есть бытовые руны, которые могут использовать все, а есть настоящие боевые, которые уже привязаны к стихиям?

— Именно, — кивнул Степан, подхватывая нить разговора. — «Искра» может разжечь костёр, но не создаст «Фаербол». «Порыв ветра» высушит бельё, но не собьёт противника с ног. Всё, что ты делал до сих пор — детские погремушки.

— А «Телекинез»? — не унимался я. — К какой категории он относится?

Степан задумался.

— Вот в этом-то и загадка. «Телекинез» — это не бытовая руна. Это фундаментальная сила, которую осваивают годами. И уж точно не на первом уроке, — он снова пристально посмотрел на меня.

Мой интерфейс, оказывается, куда сложнее, чем я предполагал.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда покажите мне не бытовые руны, а самые простые из настоящих, боевых. Из разных стихий.

Александр скептически хмыкнул.

— Кое-что попробовать мы можем, — неожиданно сказал Степан. — Одна руна земли. Базовая. Не атака, а защита. «Каменная кожа». И у Александра одна руна воздуха — «Лезвие ветра». Две противоположные руны, никак не сочетающиеся друг с другом.

Он посмотрел на меня с вызовом.

— Готов попробовать?

Я глубоко вдохнул, чувствуя, как сердце забилось чаще.

— Показывайте.