Русский волк

Глава 43

— И ты согласился? — спросил Каз, когда я сделал паузу, чтобы выпить очередной кубок отличного эльмарнского вина и заесть его грудкой великолепного печеного фазана, которыми славилась гостиница «Эльмарнский щит» — Прогуляться с вампиромагом, это, знаешь ли, что-то.

— Я не мог не согласиться, — ответил я, прожевав мясо. — И еще мне было интересно.

— Продолжай, — попросила Беа: чувствовалось, что она просто умирает от нетерпения. — Что было дальше?

Зал, в который привел меня дук Граэм, был невелик и лишен окон. Совершенно пустой зал, всю обстановку которого составляли четыре невысоких пьедестала из черного камня, и на каждом лежал предмет, похожий на крупное неровное яйцо из мутного темного стекла. Внутри предметов мерцали тусклые красноватые искорки.

— Вот моя главная тайна, — сказал Граэм, обратив на меня невидящие глаза. — Я вампиромаг, это верно, но не кровь смертных питает мою жизненную силу. Наверное, сложись бы все по-другому, я поступал бы так же, как и любой Измененный, забирая жизни, чтобы продлить свою. И я бы не испытывал мук совести — у меня была великая цель, и я не мог поддаваться слезливой слабости и человеколюбию. Но мне не пришлось похищать жизни. После сражения за Вингомартис я обрел источник силы Анги, которая все эти века поддерживала меня. Знаешь, что это за кристаллы? Это сердца Первосозданных. Сердца Квинакора, Туэльда, Марниса и Йоккахара, четверых из пяти древних небожителей, сражавшихся с Безумием.

— Как ты смог добыть их?

— Не я. Обре Неми, единственный маг-эленширец, состоявший в Румастардском Круге. Он искал путь в Альтион, и в этом наши желания совпадали. Однажды я пригласил его в Эльмарн, и мы заключили тайное соглашение. Я снабжал его деньгами на исследования. Неми добился своего — он сумел пройти в Закрытую Реальность, нашел сердца Первосозданных и принес мне. Это их сила питает меня.

— Наверное, Скиталец должен узнать об этом, — заметил я, глядя на мерцающие артефакты.

— Он узнает. От тебя.

— И в чем смысл?

— В надежде, о которой мы говорили. Она скрыта в безднах Драконеума, древнего могильника Первосозданных. В древнем Источнике, из которого они некогда вышли. Если сердца Первосозданных омоются в вечном снеге и неугасимом пламени Источника, ушедшие вернутся.

— Но в этом случае…

— Да. Моему бессмертию придет конец. Или же я должен буду похищать жизни.

— Невеселый выбор, — произнес я.

— Однако он неизбежен. Новая война не за горами, и на этот раз нет никакой возможности избежать участия в ней. Я веками пытался сделать так, чтобы Эльмарн оставался в стороне от жалких войн между смертными. Но теперь Проклятый вернулся, и его победа означает гибель Аркуина и окончательный закат моего народа. В этом есть и часть моей вины, с моей помощью было разрушено заклятиеАльтиона.

— Полагаешь, я смогу с ним справиться?

— Ты Ожидаемый. С тобой связана последняя надежда для Аркуина. Если ты потерпишь поражение, остановить Проклятого будет некому.

— Герой поневоле, — с горьким смешком сказал я. — Совсем как в той игре: «Товарищ Иванов, уничтожь танк! Товарищ Иванов, захвати штаб! Товарищ Иванов, убей снайпера! Товарищ Иванов, выиграй войну в одиночку!» И никто не спросил моего согласия.

— Высшие силы не спрашивали твоего разрешения, когда ты должен был родиться на свет. Ты просто родился. Или ты этому не рад?

— Просто брюзжу, — я вздохнул. — Чего же ты хочешь, государь?

— Я помогу вам выполнить часть пророчества, связанного с Вингомартисом. Взамен ты должен убедить Скитальца, что мой народ в этой войне должен выступить под знаменем с ястребом, а не с косулей.

— То есть, эльфийскую армию должен возглавить не король Эленшира, а ты?

— Да. У короля Авреля есть будущее, у меня нет. Я стар и хочу одного — умереть в битве. Уйти в славе, как уходили герои древних легенд. Я устал. Нет ничего страшнее вечной жизни, почти неотличимой от смерти.

— Такое желание заслуживает уважения.

— Я рад, что ты понимаешь меня, Ожидаемый.

— Лично я готов на такой союз. Как по мне, чем больше у нас союзников, тем вернее шансы на победу. Но окончательное решение должен принять Скиталец. Я могу лишь обещать, что в разговоре с ним буду очень убедительным.

— Иного ответа я и не ждал, — ответил Граэм с усмешкой. — Расскажи ему обо всем, что видел здесь. Конечно, времена изменились, Джослав Лотиец и Граэм Геллерин стали другими. Скажи Скитальцу, что я сожалею о своем выборе. Все эти годы он избегал меня и не показывался в моих владениях. Пришло время забыть о старых ошибках.

— Сердца Первосозданных? — с недоверием спросила Беа, выслушав мой рассказ. — Учитель не рассказывал о них.

— Все это похоже на хитрую ловушку, — заметила Флавия. — Доверять магу, а тем более вампиромагу ни в коем случае нельзя.

— Почему же он выпустил меня и всех вас из замка, если это была ловушка? Дал мне пропуск на беспрепятственный проезд по землям Эльмарна и обещание помочь? — возразил я.

— Потому что не ты ему нужен, — с раздражением ответила Флавия. — Ему нужен старик. Я же говорила, в Эльмарне нас не ждет ничего хорошего.

— Хитрый эльф хочет выгоды для себя, — отозвался Каз, вытирая жирные пальцы о скатерть. — Мы сделаем для него черную работу, а он снимет все сливки, клянусь Огнем и Железом!

— Граэм уточнил, как он собирается нам помочь? — спросила Беа.

— Нет. Да я, честно сказать, и не спрашивал.

— Надо поскорее встретиться с учителем Рамимором, — подытожила демонесса. — Без него мы не можем принимать никаких решений. Особенно таких важных.

— Что, опять старик будет решать? А мы мордой не вышли? — Я почувствовал раздражение. — Или так и будем спрашивать взрослых, что нам делать, а чего не делать?

— Мне не нравятся твои слова, — глаза Беа потемнели. — Учитель много старше и мудрее любого из нас. Он искушен в магии высшего порядка, в которой ты, Сим, совершенно не разбираешься. И он один знает, как поступить.

— А мы, получается, так, пушечное мясо? — спросил я. — Быки для грязной работы? Лично я себя таким не считаю. И вам не советую относиться ко мне, как к дурачку на побегушках.

— Ты слишком много выпил, Сим, — заявила Беа, — и вино внушает тебе неправильные мысли.

— Нет, а почему я должен все время слушать кого-то? — Меня понесло, я уже не мог остановиться. — Тебя, старика, еще кого-то? У меня что, своей башки нет? Как мечами махать — пожалуйте, Сим Вьюгген, в первый ряд, кровушку проливать! Как принимать решение — давайте этого спросим, того спросим, да? Дебилы типа, нашему мнению ноль доверия. Когда своей головой думать начнем?

— Хватит орать, — поморщилась Беа. — Ты мне таким очень несимпатичен.

— И мне тоже, — добавил Эйтан.

— Ах да, конечно! — Я специально громко рыгнул, потянулся за кувшином с вином. — Мы же серим медовыми пирожками и не дружим с быдлом. А ты, — тут я наставил палец на Эйтана, — вообще мне не нравишься. Нутро у тебя гнилое, тихушное. Так что не зли меня, а то огребешь по полной!

— Думаешь, я тебя боюсь, проклятый оборотень? — Эйтан оскалил мелкие белые зубы. — Стоит мне рассердиться, ты и мгновения не проживешь.

— Хватит! — крикнула Беа, глаза ее зажглись нехорошим пламенем. — Еще одно слово, и я обоим наваляю.

— А мне нравится, когда мужчины дерутся, — сказала Флавия. — Я бы посмотрела на хорошую драку.

— А что, идея! — Я вскочил со скамейки, попытался удержать равновесие (уж больно голова закружилась, то ли и впрямь выпил изрядно, то ли встал слишком резко!), оперся кулаками в столешницу и внимательно посмотрел на погано улыбающегося эльфа. — Что, пиндосина, выйдем один на один, поговорим по-мужски? Без ножей, без магии, на кулаках, ты и я. Или кишка тонка?

— Эйтан! — Беа что-то проговорила на лланшихарне, так быстро и неразборчиво, что я ни словечка не просек. Но Эйтан все хорошо понял.

— К твоим услугам, — ответил он мне и издевательски поклонился. — Но не сейчас. Ты едва стоишь на ногах. Проспись сначала.

Он еще раз отвратно улыбнулся, встал из-за стола и вышел на улицу. Мне ужасно захотелось догнать этого спесивого дрища и закончить наш разговор. Я, было, шагнул к дверям таверны, но Беа взяла меня за локоть.

— Погоди, — сказала она мягко и с примирительной улыбкой. — Мой брат глупый юноша. Не стоит на него сердиться. Давай лучше выпьем.

— А что, мысль! — Я схватил кувшин, оглядел своих сотрапезников. — Козырин, ты как?

— Завсегда рады, — алмут с готовностью протянул свою кружку.

— Я пойду спать, — заявила Флавия и оставила нас втроем.

— Ну и ладно! — Я чокнулся с гномом и сделал хороший глоток из кружки. — Нам больше достанется…

Продолжение вечера помню очень смутно — выпили мы много и определенно хватили лишку. В памяти остались только какие-то обрывки: пьяный Каз, пытающийся спеть со мной дуэтом «С причала рыбачил апостол Андрей», неодобрительный взгляд Беа, ступени лестницы, по которой я поднимаюсь на второй этаж таверны, с трудом переставляя ноги. Ночь прошла скверно, меня мучили пьяные кошмары, в которых я бегал от толпы вампиромагов и прятал по сундукам драконьи сердца — и еще жажда, казавшаяся неутолимой. Проспавшись, я обнаружил, что в моей комнате находится Беа.

— Хочу говорить с тобой, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь?

— Бывало лучше. Пить хочу.

— Вот, держи, — демонесса протянула мне кубок с подкисленной лимоном водой. — И прими добрый совет: не пытайся перепить алмутов, у них головы каменные.

— Уф, хорошо! Который час?

— Полдень скоро. Нам пора отправляться.

— Поганое тут вино, — сказал я. — И по голове бьет, и по ногам.

— Я поговорила с Эйтаном, — сказала Беа. — Он понял меня и решил остаться с нами.

— Ты меня, конечно, прости, но твоему брату надо за языком следить.

— То же самое я могу и тебе сказать, Сим. Особенно, когда ты выпьешь.

— Я тебя обидел?

— Не меня. Но вчера ты был омерзителен, говорю прямо.

— А ты что, хочешь, чтобы я был идеальным? — Я поднял валявшийся на полу у кровати Ардболг. — У меня бывшая пыталась сделать из меня идеал мужчины. В ее понимании, конечно. Не вышло, знаешь ли.

— Может быть, она была права? — заметила Беа и вышла из комнаты. Признаться, ее слова меня укололи. Задели, что называется, за живое.

— Эх, бабы, бабы! — пробормотал я, с сожалением посмотрел на пустой кубок и кувшин, из которого за ночь выпил всю воду, облизнул пересохшие губы и пошел вниз — готовиться к отъезду.