Русский волк

Глава 25

ПОГАСШИЕ ЗВЕЗДЫ

Классификация магических школ, существующих в настоящее время, весьма проста, и любому желающему постичь сложнейшее и благороднейшее искусство Овладения Силой Анги-Круайн во всех ее видах, следует запомнить ее. Образованность всегда красила мага. Кроме того, обучение любой магии начинается со знакомства с возможностями, которые дает магу Овладение в рамках определенной школы, что облегчает ученику сознательный выбор своего пути. По древней, освященной столетиями традиции, магические школы имеют древнеэлайские названия. Определить, к какой школе принадлежит тот или иной маг, несложно даже для неофита — присмотрись к их одежде, украшениям или другим отличительным знакам.

Магическая школа Анги-Арайон, или ударная боевая магия (иногда ошибочно именуемая стихийной магией), обучает мага овладению простыми ударными заклинаниями Огня, Холода, Поражения концентрированной Силой, Грозового Разряда, заклинаниями парализующими и обезоруживающими, а впоследствии икомбинированными заклинаниями, сочетающими, к примеру, поражение Огнем и Холодом одновременно. Мага этой школы можно узнать по черной либо пурпурной мантии без всяких вышивок и украшений.

Магическая школа Анги-Длаххан, или магия Приспособления и Защиты, обучает заклинаниям элементальных и пси-щитов, сканирования, отворота, нейтрализации, поглощения и переноса порчи, магической маскировки и снятия побочных эффектов от применения опасных для мага чар. Маги Анги-Длаххан носят зеленые или желтые мантии, а на правом запястье — зеленый браслет из яшмы или нефрита.

Магическая школа Анги-Шан, или магия Взаимодействия Пространства и Времени, обучает заклинаниям убыстрения или замедления времени, открытия пространственных порталов, воздействию на материальные предметы с целью их перемещения или придания им нужной магу формы либо нужных свойств, а также ясновидению. Посмотри на мантию мага этой школы — на ней всегда вышит знак Небесного Глаза.

Магическая школа Анги-Хеон либо Нур-Хеон, или магия Возрождения и Исцеления, обучает заклинаниям исцеления ран, болезней и восстановления жизненных сил, высасывания жизни и силы из окружающих объектов и живых существ, временного или постоянного повышения физических или магических способностей мага. Временное повышение при этом может создаваться заклинаниями или зачарованными предметами, постоянное — при помощи магических артефактов, помещаемых непосредственно в тело мага, однако такая операция весьма опасна, и редкий маг прибегает к ней. Маги Анги-Хеон носят серые мантии и круш — особый пояс, сплетенный из кожи разных ядовитых змей.

Магическая школа Анги-Аннорин, или магия Веществ, обучает созданию волшебных зелий, микстур, мазей и притираний, а также амулетов и оберегов. Маги Анги-Аннорин надевают мантии синего либо лилового цвета и метят себя татуировкой над переносицей, изображающей обращенный рогами вверх полумесяц.

Магическая школа Анги-Бару, или некромагия, обучает способам оживления мертвой плоти, создания нерожденных существ и управления ими, а также заклинаниям противодействия нежити и контролю оной. Некромага можно узнать по черно-белой мантии и серьге в виде змеи, глотающей свой хвост, ибо им, как никому, известны тайны смерти и возрождения.

И, наконец, магическая школа Анги-Блиан, самая древняя и могущественная из всех, обучает мага получать и подпитывать магическую Силу за счет использования своей крови, либо крови других существ. Также маги этой школы единственные из всех настолько хорошо познали силу крови, что с ее помощью способны вызывать из Тенебры ее обитателей и принуждать служить себе. Редкий маг выбирает эту школу, ибо крайне сложен и страшен путь крови. Узнаешь мага Анги-Блиан не по одежде и амулетам, а по бесцветным, будто бельмами затянутым зрачкам и кроваво-красным белкам глаз, ибо сила крови меняет их существо порой до неузнаваемости.

В заключение этой главы скажу, что мастера каждой из магических школ — явление весьма частое, ибо вся жизнь мага посвящена овладению Силой. Но крайне редко можно встретить мага, одинаково хорошо владеющего заклинаниями хотя бы двух школ одновременно…

(Авиус Касардасса из Иогемы. «Благородное искусство магии»)

Старший чародей Реин Бьешем, начальник подготовительных работ в Драконеуме, вошел в покои магистра размашистой легкой походкой молодого человека, на ходу поигрывая малахитовой подвеской, висевшей у него на груди. Следом за ним, стараясь идти в ногу с учителем, шел маг-ученик — долговязый темнокожий и курчавый джумирец с тяжелым ларцом в руках. Маги-стражники с почтительным поклоном пропустили гостей в кабинет. Беннон Чард сидел в кресле и читал книгу.

— Мастер, — Бьешем склонился в низком поклоне.

Их связывала давняя дружба. Бьешем был учеником Беннона Чарда, и хотя после окончания Академии выбрал путь Анги-Шан и весьма на нем преуспел, всегда подчеркивал, что начинал как боевой маг, и первым любимым учителем для него был и остается Чард.

— Входи, Бьешем, — магистр отложил книгу и протянул гостю руку для приветствия. — Хороший день для прогулки, не находишь?

— Я не был снаружи, мастер. Чтобы попасть к тебе, я воспользовался Шан-порталом.

— Понятно. У тебя есть важные новости, и потому ты очень спешил.

— Да, мастер. Я, согласно твоему последнему приказу, провел сканирование верхних уровней Драконеума. Я привлек к этой работе самых опытных наших коллег, тех, кого ты мне посоветовал — Рисса, Огассу Брине и Алеля Тери. Мы составили объемную схему верхних четырех уровней.

— Покажи!

Бьешем прочитал заклинание, и в центре кабинета появился призрачный макет Драконеума, различимый, впрочем, во всех мелочах. Бьешем повел рукой, и макет разошелся в горизонтальной плоскости, демонстрируя Чарду срез внутренних чертогов Драконеума.

— Как ты и предполагал, мастер, Великое землетрясение разрушило Драконеум сильнее, чем думалось вначале, — начал Бьешем. — Причем оно в одинаковой степени повредило и наземные постройки, и подземные ярусы комплекса. Нижние тоннели и переходы так завалены обломками, что для расчистки потребуется много усилий.

— Это, как я понимаю, верхняя кальдера, — сказал Чард, показывая на три верхних подземных этажа, образующих воронкообразное кольцо.

— Да, и ниже третьего яруса просканировать руины невозможно. Точный пространственный план Драконеума мы сможем составить лишь со временем, по мере спуска в кальдеру, и никак иначе.

— Понимаю, — Чард потер подбородок. — Что с лагерем для рабочих?

— Лагерь для живых рабочих построен на равнине, сейчас мы подводим к нему воду. Лагерь для Неупокоенных будет в Атайских пещерах в миле от Драконеума. Место очень удобное, пещеры достаточно большие и сухие. А главное, вокруг пустыня и никаких поселений.

— Превосходно, Бьешем. Я доволен твоей работой.

— У меня есть предложение, мастер Беннон. Я подумал, что для прокладки тоннелей в средней кальдере можно использовать мегачервей. Их челюсти достаточно мощны, чтобы сокрушать камень. Мастер Эшар ручается, что сможет контролировать тварей.

— Идея заманчивая, но невыполнимая. Мегачерви не смогут до конца заменить рабочих, а использовать их одновременно нельзя. Хотя, в ночное время, когда будут работать Неупокоенные… Я подумаю, Бьешем. Пообедаешь со мной?

— Есть еще новость, мастер. Группе проходчиков удалось найти под руинами Северного Мемориала кое-что интересное. — Бьешем сделал знак своему ученику, тот вышел вперед и протянул ларец, который маг-инженер открыл заклинанием. Чард взглянул в ларец: на бархатной обивке лежали три продолговатых округлых камня, похожих на крупные черные груши. Поверхность камней имела странный рисунок, напоминающий беспорядочное переплетение мельчайших волокон, и глянцевый блеск, будто их обжигали в гончарной печи.

— Что это? — спросил он.

— Мы не знаем. Эти камни лежали в крипте под Северным Мемориалом, в каменной нише, закрытой плитой. Кто-то из проходчиков случайно ударил по ней ломом, и плита раскололась. Чародей Рисс исследовал их и уверен, что когда-то эти камни были живыми.

— Живые камни? — Чард перевел взгляд на содержимое ларца, потом посмотрел на Бьешема. — Что за странные мысли?

— Так говорит Рисс. Он считает, что эти камни были живой плотью.

— Оставь их мне, я исследую их.

— Затем я их и принес тебе, мастер.

— Я предложил тебе пообедать со мной.

— Конечно, мастер, с удовольствием.

Обед был накрыт в малой столовой, и компания Бьешема скрасила его. Чард еще раз убедился, что правильно сделал, назначив Реина начальником работ. Потом они посидели на террасе, предаваясь послеобеденной расслабленности и беседуя, после чего Бьешем попросил позволения отправиться обратно в Драконеум.

— Сообщай мне обо всем немедленно, — велел Чард на прощание. — Этот проект принесет нам великую славу. Еще никто до нас не осмеливался раскрыть тайну Драконеума.

— Будет сделано, мастер.

После беседы с Бьешемом Чард вернулся к себе и занялся черными камнями. Ему показалось странным, что Рисс усмотрел в них что-то необычное. Да, форма и структура камней своеобразная, но это могут быть обычные вулканические бомбы. Все знают, что Драконеум некогда был построен в жерле древнего вулкана. Когда-то элайцы верили, что этот вулкан был изначальной точкой мироздания, его грандиозное извержение в начале времен создало весь Аркуин. Но почему эти булыжники лежали в особом тайнике? И почему Рисс считает, что они когда-то были живой плотью? Впрочем, последнее предположение очень легко проверить…

Чард взял колокольчик и позвонил. Немедленно вошел секретарь.

— Самель, пригласи ко мне Д’аруна, — велел он.

Д’арун явился через несколько минут. Это был коренастый темнолицый и кривоногий демантр с рябым лицом и жесткой рыжей гривой, в которую вплетал кусочки самородного золота. Д’арун был главным надсмотрщиком над рабами, приписанными к Рашмай-колледжу.

— Иди вниз, в подземелья, и приведи в мою лабораторию трех девушек не младше тринадцати и не старше семнадцати лет, — велел Чард.

Демантр неуклюже поклонился и вышел. Чард взял ларец и прошел по лестнице вниз, в лабораторию — огромную комнату без окон, уставленную всем необходимым для магических экспериментов, от алхимического стола до станков для вивисекции. Поставил ларец на стол, открыл шкаф, снял домашнюю мантию и облачился в тунику и передник из тончайшей кожи.

Вскоре вернулся Д’арун, ведя перед собой трех связанных одной веревкой грязных, нечесаных девушек, рыжую, блондинку и темную шатенку, одетых в домотканые туники и босых. Чард поморщился — на идеально чистом мраморном полу лаборатории появились отпечатки грязных ног. Велев демантру выстроить рабынь в ряд, магистр осмотрел их: девушки казались здоровыми, только сильно напуганными. Он напугал их еще больше, коснувшись губ каждой рукой и наложив заклинание Немоты. Чард не выносил криков и воплей.

— Привяжи их к рамам, — велел он демантру.

Надсмотрщик быстро и ловко сорвал с рабынь их жалкую одежду и подвесил всех троих на рамы, защелкнул железные замки на руках и ногах. Потом, повинуясь жесту Чарда, подвел к животу каждой из рабынь закрепленные на коленчатой штанге серебряные чаши для сбора крови. Чард вытащил из ларца камни и положил по одному камню в каждую чашу.

— Возьми секач и начинай, — приказал он надсмотрщику.

Д’арун взял с подставки тяжелый, с лезвием в четыре пальца шириной секач, подошел к светловолосой рабыне, посмотрел секунду в ее полные ужаса глаза, и одним отработанным за годы ударом вскрыл грудную клетку жертвы. Струя алой крови хлынула в чашу, омочив камень. Чард в это время читал заклинание Чистых Образов, помогающее определить истинную сущность предмета.

— Ничего, — сказал он с досадой, глядя на камень, торчащий из пузырящейся крови. — Вторая!

Демантр глубоко рассек грудную клетку рыжей рабыни. И тут случилось странное: камень в чаше с громким треском раскололся на две половинки, едва кровь коснулась его. Это озадачило Чарда, он подошел ближе и, брезгливо повернув камень в чаше, осмотрел его. Трещина прошла ровно по вертикальной оси камня.

— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал маг. — Внутри какие-то пустоты. Похоже на туф, но это что-то другое. И почему он раскололся?

Он обошел мертвых рабынь, обмякших в цепях. Приподнял за волосы голову светловолосой, чтобы рассмотреть рану, потом подошел к рыжей. Ему все стало ясно. Сердце первой рабыни осталось целым, а у второй тесак Д’аруна рассек его пополам.

Вот почему треснул второй камень. Мистический Отклик, явление редкое и необъяснимое. И происходит оно лишь, когда откликающиеся друг на друга артефакты имеют близкую природу.

— Рисс прав, — сказал сам себе Чард. — Д’арун, отвяжи девку.

Демантр раскрыл оковы на запястьях последней рабыни, и та упала ему на руки — она была в глубоком обмороке. Чард несколько раз хлопнул ее по щекам, покачал головой.

— Подай мне зеленый флакон с маленького столика, — велел он надсмотрщику.

Во флаконе была едкая соль. Рабыня очнулась, заскулила, тараща остекленевшие от страха глаза.

— Ну, ну, успокойся, — велел Чард, ласково потрепав ее по щеке. — Ты жива и все кончилось. Сейчас ты уснешь и все забудешь. Все будет хорошо.

Заклинание подействовало быстро, рабыня уронила голову и задышала ровно и спокойно.

— Отнеси ее обратно, — велел Чард. — Когда проснется, пусть ее покормят. А потом возвращайся и прибери тут.

Он вернулся в кабинет в приподнятом настроении. Положил последний, третий камень на стол и налил себе вина. Итак, наконец-то ему удалось увидеть то, о чем лишь глухо упоминали древние легенды, и чему до сих пор не было никаких доказательств.

Астриэли. Именно так называются эти артефакты. Прежде Чарду ни разу не приходилось их видеть. Лишь в древнейших сидских легендах Второй эпохи есть упоминание о них. В этих легендах говорилось, что, почувствовав приближение смерти, Первосозданный поднимался высоко в небо. Выше облаков, почти до самых звезд. Там он и уходил в Вечность, а тело падало вниз и сгорало в очищающем пламени. Оставались лишь обугленные кости и астриэль — сердце Первосозданного, оплавленное и превратившееся в камень. И тогда веровавшие в Первосозданных шли к месту, куда упала падающая звезда, находили останки и предавали их погребению…

И вновь у Беннона Чарда появилось неприятное ощущение, что Айнон Белеш не говорит ему всей правды о Драконеуме. Что-то скрывает. Что-то очень важное. Сказать ему о находке Бьешема, посмотреть, какая будет реакция?

Или не стоит?

Допивая вино, Беннон Чард решил, что не стоит.