Русский волк

Глава 36

НАЧАЛО

Достоверных исторических документов, повествующих о великой войне конца Второй эпохи, сохранилось совсем немного. В первую очередь, это сохранившиеся фрагментами «Хроники большого похода» за авторством Гербейна Грамматика. В предисловии к своим «Хроникам» Гербейн ссылался на подлинные документы, якобы до сих пор хранящиеся в библиотеке Рашмай-колледжа, однако мне так и не удалось найти эти документы, хотя потратил я на их поиски немало времени и усилий…

Великая война, или, как еще ее принято называть, война Кровавой Звезды, началась в последнее десятилетие Второй Эпохи, и не было в истории Аркуина войны более разрушительной и кровопролитной. Война стала следствием давнего конфликта между магами Циркулюм ин Тенторио и еретиками, в первую очередь — орденом безбожных фейнов.

После ужасной катастрофы, постигшей Элайское королевство в Первую Эпоху и гибели Альтиона во Вторую, очень остро встал вопрос о позволительности дальнейшего применения магии, как инструмента познания мира. Маги Циркулюм ин Тенторио считали, что события в Элайе и Альтионе были следствием недальновидности и некомпетентности чародеев, что виновата не магия Анги-Круайн, а ее неумелое и непродуманное применение. Круг четко определил свое кредо: все формы магического познания — могучий инструмент прогресса и развития, без которого невозможно достигнуть единения человеческой души и Божественных творцов мироздания. Только магия позволяет познать Высшую Истину, те механизмы, по которым живет Вселенная, и ее использование способно дать человеку небывалые возможности для изменения окружающего мира и расширения его границ. Противники Круга считали, что магия опасна, в любой момент может вырваться из-под контроля и привести к таким же последствиям, к которым привела в прошлом. Лишь полный отказ от любых магических практик может стать гарантией выживания всех рас. Методологический конфликт усугубился и религиозным — фейны и их сторонники пытались подменить веру в Божественных поклонением неким легендарным демиургам, называемым ими Первосозданными, а по сути почитанием драконов, которые, как считали их противники, были всего лишь фантомами, созданными при помощи могущественной и крайне опасной магии. Справедливости ради надо сказать, что еретикам удалось прельстить немало людей, ибо в их войске действительно были пять драконов — или же демонов, принявших облик драконов, — устрашающего вида и великой силы. Под влияние еретической скверны подпали Эленшир и Алмут, и фейны, изгнанные королевской армией с островов Илле-Ко-Ней, смогли закрепиться в землях сидов и двайров за несколько десятилетий до начала войны и распространить в них свое влияние…

Сам орден фейнов никогда не был многочисленным: в него входило лишь несколько десятков рыцарей-магов. Тем не менее, боевое искусство фейнов, неожиданные для многих военные успехи во время кампании ордена на островах Илле-Ко-Ней, а также искусные политические интриги, которые вели фейны в предвоенные годы при всех дворах, создали им значительный авторитет. Не последнюю роль в усилении фейнов сыграло и то, что в рядах ордена были представители самых разных народов и рас. Во время войн между королевствами Аркуина фейны не только придерживались строгого нейтралитета, но и порой выполняли роль посредников между воюющими сторонами. Посему орден снискал всеобщее уважение и приобрел немало союзников. В первую очередь фейнов поддержала новообразованная в Междуречье сидская держава, расширявшая свою территорию за счет непрекращающейся агрессии против соседних государств. Фактически на стороне фейнов выступил и Алмут, уже давно мечтавший отторгнуть от Гардлаанда земли восточнее Печального Берега. Короли Алмута, не имевшие собственных магов, определенно боялись того, что магические сообщества Гардлаанда, Лота и Ашарханда нарушают сложившийся баланс сил в пользу этих государств. У фейнов появилось неожиданно много союзников и внутри Гардлаанда, которые образовали при королевском дворе «партию мира», настаивавшую на переговорах с еретиками с Запада. Но главным оружием еретиков стали, безусловно, драконы, самый вид которых внушал многим великий ужас…

В этой сложной и опасной ситуации решающую роль сыграли жрецы Священного Дома и маги Циркулюм ин Тенторио. Они смогли развеять опасения короля Виндара Первого и в конечном итоге уговорить его величество начать священную войну против еретиков, угрожающих самому существованию Гардлаанда.

В месяц Единорога 990 года в Монхэде был созван Великий Конгресс свободных народов Аркуина. На конгрессе было принято решение о создании Коалиции для совместной борьбы с фейнами и всеми, кто поддерживает их еретическое учение. Первоначально в Коалицию вошли Гардлаанд и Серебряный Берег, но вскоре и гровские маркграфы выразили свою готовность присоединиться к ней. Кроме того, о своей поддержке Коалиции заявил Ашарханд, обеспокоенный усилением сидского королевства на своих северных границах.

Решение о создании Коалиции было во всех смыслах эпохальным, поскольку именно с даты подписания Монхэдской хартии берет свое начало история королевства Гардлаанд в том виде, в котором наша благословенная держава существует и поныне…

В 991 году Священный Дом благословил начало похода против еретиков, которые, как говорилось в послании Дома: «несут народам Аркуина ложь и прельщение, страх и безбожие, поклонение ложным богам и великую гордыню». В 993 году возглавляемая магами Круга армия Коалиции выступила из Монмадона — так начались боевые действия. О ходе войны известно совсем немного, несколько лет она шла с переменным успехом, однако, в конце концов, силам Коалиции удалось осадить главный оплот еретиков — мощную крепость Вингомартис, построенную двайрами. Битва за Вингомартис стала ключевым эпизодом войны. Ценой огромных жертв и усилий королевские войска и маги Круга смогли одержать победу над еретиками и их демоническими драконами…

Важнейшим итогом войны можно считать не только победу над последователями еретического учения о Первосозданных, но и расширение и усиление королевства Гардлаанд, которое с тех времен стало и остается по сей день самым могущественным и обширным из государств Аркуина.

Мои ученики часто спрашивают меня: а почему война получила такое странное название? Исчерпывающего ответа на их вопрос нет. Есть версия, что в год начала похода против еретиков Вингомартиса в небесах над Аркуином семь ночей появлялась алая комета. Но есть и другое мнение: пять демонических драконов, кои сражались на стороне богомерзких еретиков, были как бы лучами пятиконечной звезды, древнего символа хаоса, разрушения и несовершенства. Лично мне второе объяснение кажется более верным…

(Профессор Солтан Барлинг «Лекции по истории Аркуина», лекция третья)

— Услышьте меня, Божественные, владыки времени и мира, сильные над нами, властвующие над смертными! Подайте мне мудрость и терпение, силу и мочь ходить путями моими. Да будет сила ваша милостивой, а мудрость ваша мне в помощь. Истинно вашими милостями спасаюсь и живу. Да пребудет так!

Дочитав молитву, князь лотийский Грейслав Торинг тяжело поднялся с колен, посмотрел на домашний алтарь с дарами для Божественных и перевел взгляд на стол, где рядом с наполовину опорожненным кувшинчиком и наполовину полным кубком лежал свиток, доставленный накануне княжеским агентом из Эленшира.

Письмо от Дугана.

— «Милый дядюшка мой, — писал принц, — прости, что долгие годы не писал тебе из своего изгнания, и письмом этим, внезапным для тебя, рискую навлечь на себя твою немилость и подозрение в своекорыстии. Верно, ты знаешь о происходящем в Гардлаанде, и о том, что я покинул Гардлаанд и вынужден скрываться ныне при дворе короля Авреля Эленширского от моих преследователей. Удел мой горек, но не это печалит меня более всего. Душа моя скорбит о моей милой сестре и твоей племяннице Руджере, и потому поклялся я отомстить за нее убийцам, чего бы мне это не стоило.

Мне очень многое хочется написать тебе, дорогой дядя, но я понимаю, что многословие ныне ни к чему, потому постараюсь быть кратким и точным. У меня есть веские доказательства того, что Рогер Первый, объявленный единственным и законным королем Гардлаанда, не сын Осмуна и, более того, является таинственным демоническим существом, о пришествии которого говорили древние пророчества. Я понимаю, это звучит как бред безумца, но это так. Я сам видел, как лорд Джербоу пытался сжечь волосы Рогера, и не мог этого сделать, ибо они не горели. Я пишу это не для того, чтобы испугать тебя — видят Божественные, испугать князя Лотийского не удастся никому! Я лишь хочу, чтобы в будущем ты был осторожнее и понимал, с кем имеешь дело.

Обо мне не беспокойся. В Эленшире я в безопасности, во всяком случае, пока. Сиды любезны со мной и с готовностью помогают мне. Я продолжаю искать союзников для борьбы с Рогером и магами. Я не могу просить тебя о помощи, ибо знаю, как трудно тебе будет принять решение. Я буду рад любому твоему решению: если ты поможешь мне в борьбе с магами и моим сводным братцем-демоном, я останусь благодарен тебе до последнего часа жизни. Если же ты мне откажешь в поддержке, я пойму и не стану осуждать тебя. Я понимаю, что в политике не может быть места родственным чувствам. Однако с тобой или без тебя я добьюсь своего, верь мне. В моих жилах течет кровь сразу двух великих домов — Хемфриков и Торингов, — и я не посрамлю ее. Клянусь Божественными, что я соберу достаточно сил и средств, чтобы вернуть себе престол отца и покончить с самовластием преступных магов в Гардлаанде.

Препоручаю тебя, дорогой дядюшка, милости Божественных.

Писано в Колкерри, в пятый день месяца Кошки.»

Свиток не был подписан, лишь запечатан гербом дома Хемфриков. Грейслав прочитал его дважды. Даже понюхал. Осталось лишь передать пергамент придворному магу для изучения — а нет ли на свитке следов имитационной магии?

Своему агенту Грейслав верил, это был преданный человек, и свиток этот он получил из рук Лаэма Джербоу, лорда-протектора принца Дугана, а перед этим беседовал целый час с самим опальным наследником. Однако нет на свете человека, которого нельзя было бы запугать или подкупить…

Герам Мандрич вошел незаметно и покашлял в кулак, предупреждая о своем приходе. Князь даже не обернулся.

— Выпьешь со мной? — спросил он советника.

— В четыре утра? — Герам удивленно поднял бровь. — У тебя на старости лет появились дурные привычки, твоя милость.

— Я не спал. И не напоминай мне о старости, — князь долил кубок из кувшина и протянул Гераму. — Она и без тебя все время напоминает о себе.

— Письмо от племянника, как я понял, — заметил Герам, отведав вино. — Ты давно его ждал.

— Прочти, — Грейслав пальцами подтолкнул свиток к советнику.

Герам пробежал письмо глазами, посмотрел на князя.

— Благородный юноша, — сказал он. — Понимает, что ты в очень нелегком положении.

— Да, в очень нелегком. И потому жду рассвета.

— Рассвет что-то изменит?

— Просто глянь из окон дворца на Северный хребет. Там граница с Гардлаандом. Тридцать лиг от Маттерхорна. Эти тридцать лиг гардлаандская кавалерия пройдет за несколько часов.

— Думаешь, Румастард готов пойти так далеко?

— Не знаю. Я много думал этой ночью. Вспомнил слова отца. Он не любил гардлаандцев и мечтал расторгнуть Унию. Но пока мы ничего не можем сделать.

— Странные вещи твой племянник пишет о Рогере, — заметил Герам. — Неужели ребенок и впрямь одержимый?

— Ты не хуже меня знаешь, на что способны маги, Герам. Может, в Рогера действительно вселился демон. Однако бесноватый или нет, он остается королем Гардлаанда, и королем законным.

— Есть ли какие-либо доказательства одержимости Рогера, кроме истории о якобы несгорающих волосах принца?

— Откуда! — Грейслав развел руками. — Даже если бы они были, что это изменило бы? Это внутреннее дело Гардлаанда. Не нам оспаривать права Рогера на трон или вмешиваться в междоусобицу, которая вот-вот разразится.

— Прости мне мои слова, твоя милость, но значит ли это, что ты откажешь Дугану в помощи?

— Герам, даже не знаю, что тебе сказать. На моем сердце давно не было такой тяжести. Дуган сын моей сестры, он моя кровь. Но он калека, и гардлаандская знать никогда не признает его королем. — Грейслав провел ладонями по лицу. — Боюсь, что бедный мальчик просто стал заложником у Джербоу и прочих.

— Так вызови его к себе в Маттерхорн. Гардлаандцы не посмеют требовать его выдачи, ты их союзник, а мальчик твой племянник. И, тем более как ты говоришь, прав на престол у него нет.

— В Эленшире ему безопасней. Эленширские леса надежно защищают его от враждебной магии, а здесь он будет уязвим для кинжала и порчи.

— Я бы не стал доверять эльфам, — возразил Герам.

— Если бы я мог, я бы отправился в Колкерри и встретился с Дуганом. Но об этом немедленно станет известно в Румастарде.

— Словом, мы самостоятельная страна, но боимся гнева сильного соседа, — Герам поставил кубок на стол. — И правильно боимся, мой князь. А чтобы сосед не гневался, я могу съездить в Колкерри. Инкогнито.

— Нет, Герам, ты нужен мне здесь.

— Значит ли это, что ты отказываешься помочь племяннику?

— Нет. Эдвина проклянет меня с того света, если я так поступлю. Но ввязываться в противостояние с Гардлаандом я не собираюсь.

— Мудрые слова, — одобрил советник. — В конце концов, тебе совершенно необязательно грозить кулаком в сторону гардлаандской границы. Есть много способов помочь… неофициально.

— Об этом я и думал. Это будет разумно.

— Гражданская война в Гардлаанде может обратиться нам на пользу, мой князь, — с загадочным блеском в глазах сказал Герам. — Кто знает, может и сбудется мечта твоего отца, князя Маноша, о расторжении трехсотлетней Унии? Ведь ты думал об этом, признайся!

— Думал. Только хватит ли у Дугана ума и воли начать эту войну и довести ее до победы?

— Вот! Хорошо, что ты задаешь себе этот вопрос, мой князь. Принц-калека — прости великодушно! — и с ним горстка гардлаандских нобилей, недовольных усилением Циркулюм ин Тенторио и особыми привилегиями магов. Плюс эльфы, у которых свербит в заднице после поражения в Восемнадцатилетней войне. Но эльфы в открытую драку не полезут, я даже не сомневаюсь. Силенок у них не хватит, да и не будут они лить кровь за круглоухого принца — уж прости мои слова! Побуждения и мотивы Дугана мне понятны, он жаждет отомстить за смерть сестры даже больше, чем воссесть на престол. Бедный наивный мальчик не понимает, какому лютому зверю бросает вызов.

— А мы его оставляем с этим зверем один на один, — жестко сказал князь.

— Отнюдь. Можно помогать твоему племяннику деньгами и… добровольцами. Гардлаанду будет нетрудно объяснить, что в любом королевстве всегда найдется сотня-другая сумасшедших, готовых воевать где угодно и за кого угодно. Но наши объяснения устроят северян до поры до времени. И если Дуган потерпит в войне с Румастардом поражение, с Лотом будет покончено. А он потерпит его, я даже не сомневаюсь. С нашей помощью или без нее, с эльфами, или без них. У Гардлаанда мощная армия и маги. Особенно маги, в них главная сила Гардлаанда. В Циркулюм ин Тенторио больше магов, чем в прочих державах Аркуина вместе взятых. Они забирают лучших. В том числе и лотийцев. В нашей Коллегии магов был один способный парень, Хаспер Эдак, и его гардлаандцы быстро прибрали к рукам. Остальные просто фокусники и чванные заумные книжные черви. — Герам покачал головой. — Твой племянник обречен проиграть войну с Кругом. И когда это случится, Румастард неизбежно припомнит тебе родство с мятежником. Не будет никакой разницы, открыто ты поддержал племянника, или делал это негласно — нам вменят в вину любое участие и найдут тысячу доказательств такого участия. Победитель всегда прав. Наша независимость Гардлаанду не нужна. У них будет повод для вторжения и превращения Лота в очередную марку, и повод отличный.

— И что же мне делать? — Грейслав с интересом посмотрел на советника.

— Если бы я был бессердечным ублюдком, я бы предложил официально отречься от племянника. Но ты ведь не пойдешь на такой радикальный шаг, твоя милость?

Или пойдешь?

— Нет, я не могу, — глухо ответил князь.

— Разумеется. И потому я советую единственный способ избежать неприятностей: дай Дугану убежище в Маттерхорне и сделай все, чтобы он выкинул из своей юношеской головы мысли о мщении. Пусть остается в Лоте под твоим полным контролем.

— Полагаешь, он согласится?

— Он должен согласиться. — Герам допил вино. — Знаешь, твоя милость, что-то есть в том, чтобы пить с утра. Давно не ощущал такой ясности мыслей.

— А если все же не согласится? — Грейслав смерил советника тяжелым взглядом. — Останется в Эленшире и начнет войну?

— Это будет худший вариант для всех. Даже не хочу думать о нем.

— Значит, мне придется поступить, как бессердечный ублюдок, используя твои слова?

— Я этого не говорил! — запротестовал Герам.

— Не пугайся, Герам. Я понял тебя. Ты прав. Ты помог мне понять, что и как делать. Я доволен тем, что у меня такой советник. А сейчас уходи, оставь меня одного. Я хочу помолиться еще…