Рассвет придет

Глава 35

Снаружи стихло. Похоже, обывателей не осталось. Только бойцы рассредоточились по залу, заняли позиции. Оттуда слышались мягкие приглушенные шаги, отрывистые команды, шорох и бряцанье амуниции.

Хорошо бы и от остальных заложников избавиться. А то вон, глядят бешеными койотами – как бы не бросились скопом. Тут они с Роутэгом ничего поделать не смогут.

Пока их сдерживал страх. И тень надежды.

Но ведь паника может вспыхнуть в любой момент. Люди и так нынешним часом довольно перенервничали.

А отпускать заложников просто так, не выдвигая никаких требований – глупо. Но жрец молчал, и охрана снаружи тоже молчала. Что им готовят?

Терпение. Сейчас все зависит от их хладнокровия.

Только время для Роутэга утекает вместе с кровью из раны. Тот явно держался из последних сил. Да и Охитека ощутил накатывающую слабость. Слишком много беготни. Слишком много треволнений. И голова начинала вновь гудеть, напоминая о взрыве, накрывшем в самом начале.

- Женщина – ваша сообщница? – проговорил жрец.

- Что? – удивился Охитека.

И тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Ее одну отпустил. И это она окликнула Токэлу. Как пить дать, заметут беднягу. А он-то расщедрился – решил дать ей шанс убраться из Колизея до того, как здесь станет совсем скверно.

- Не спас, - проговорил хрипло Роутэг.

- На все воля Спящего, - откликнулся Охитека. – Токэла! – окликнул он жреца – на церемонии не осталось сил. – Что там творит ваша доблестная охрана? Они понимают, что здесь осталось почти два десятка человек? Или им наплевать? Вам тоже?

- А вы ждете, что я спрошу – в чем же заключаются ваши требования, - заметил тот. – Но я не стану вести переговоров с террористом, который ставит под удар ни в чем не повинных людей.

- А я не могу отпустить людей, - Охитека пожал плечами. – Нас же сразу прихлопнут!

- Я останусь, - жрец внимательно глядел на него. – Если там, - он кивнул наружу, - решатся поступиться моей жизнью – то жизни простых людей им и подавно…

- Я понял, - резко перебил Охитека. – Тогда позовите их! Скажите, что мы сейчас начнем отпускать заложников. И что вы останетесь. А то как бы они не забыли о вас, - он криво усмехнулся. – Подстрелят здесь заодно с нами.

Перевел взгляд на Роутэга. Дело дрянь.

Он дождался, чтобы снаружи отозвались – ждут заложников. И принялся по очереди – по одному-двое – выгонять перепуганных людей. Женщины всхлипывали. Кто-то благодарил, уходя. Половина благодарностей досталась жрецу, половина – нэси. Роутэг глумливо щерился, наблюдая за уходящими обывателями.

- Перейдите-ка к боковой стене, отче, - Охитека указал стволом на противоположную стену. – Передай мне свои фляги, - прибавил он, обращаясь к Роутэгу, когда последний заложник подошел к выходу.

Напарник перебросил ему оружие, неловко расстегнул комбез, принялся шарить в карманах. Вот в сторону Охитеки поехала одна фляга, другая, третья.

Жрец наблюдал за манипуляциями. На лице медленно проступало понимание. А сам нэси вдруг отчетливо понял, что вести с ним переговоры глава общины не станет и теперь. Этого не запугаешь.

Роутэг, избавившись от фляг и оружия, улегся набок. Выбился из сил окончательно. Кровь растекалась вокруг ноги по полу, успела пропитать штанину.

Уголовник не попытался ни застегнуть комбез, ни перевязать рану. Прижался к стене ниши и лежал теперь, прикрыв глаза и тяжело дыша. Скверно, все складывается не так, как они планировали!

Охитека не представлял, что теперь делать, как повлиять на жреца. А скоро силы кончатся и у него – голова снова начинала кружиться.

- Смотри сюда, Токэла, - зло процедил он. – И учти – вздумаешь орать этим псам, предупреждать их о том, что увидел, все это немедленно взлетит на воздух! – выложил из карманов фляги со взрывчаткой и ртутью. – Нам уже без разницы, если взрывать, то все! - он отвернул со взрывчатки крышки.

- Что это? – глаза жреца расширились, хотя лицо оставалось непроницаемым.

- Взрывчатка. Та, которой кормят некоторые драконов, - злорадно поведал нэси. – Та самая, которая и взорвалась под сапогами доблестной охраны – а они вам наплели, что это была бомба. Бомб у нас при себе не было. А это – ртуть, - прибавил он, указывая на фляги с алыми этикетками. – Фейерверк будет знатный! Если кто сюда сунется – разлетится все. Как считаете, накроет только этот этаж, или разнесет дальше? – прибавил он ехидно.

Да, вентиляции в зале нет. Но взрыв разломает стены – так что разнесет пары далеко. Львиную долю выдавит в коридор, а там – и в вентиляционные шахты, и разнесет далеко от места взрыва. Перетравит уйму народу и в метро, и ниже – не говоря уж об этом уровне. Заложников-то увели, а вот в зале полно охраны.

Охитека сложил четыре фляги, перемежая взрывчатку с ртутью. Свернул крышки со взрывчатки. Прижал ствол импульсника к верхней емкости.

- Удобно сделали, - проговорил он задумчиво. – Заряд импульсника гаснет, если выстрелить. Но прожечь фляги он сумеет.

- Зачем? – прошептал побелевший Токэла.

- А затем. Если кто-то сюда сунется – я успею нажать спуск. Так что сидите смирно, почтенный господин толстобрюх, - он зло ощерился. – Убежать не успеете.

Н-да, о помощи он жреца просить собирался. А сам… впрочем, чего теперь-то церемониться! Заложники ушли – остался один Токэла. И обсуждать что-либо он не станет. Навряд ли присутствие фундаменталиста остановит преследователей. Ну, хлопнут ненароком одного главу общины – на его место поставят другого. А этого объявят мучеником и святым.

Мысль, что все закончено, и он проиграл, оказалась неожиданно яркой. Это не просто проигрыш – это смерть! В груди сжался комок.

И тут же разжался. Он слишком устал. От беготни, от тревоги, от потери крови, от гомона и стрельбы.

Кинул взгляд на Роутэга – тот, кажется, потерял сознание. Нэси, вытянув ногу, ткнул носком напарника – тот не шевельнулся.

- Он без чувств, - в голосе жреца звучал укор.

Да этому-то что за дело! Жгучая злость окатила с головой.

- Ну, тогда вы сами его перебинтуйте, почтенный господин святоша, - ехидно процедил нэси. – Раз уж вы так заботливы. А то у меня руки заняты, как видите. Только не делайте резких движений. А то нервы, знаете ли, ни к пещерным таксам!

К его удивлению, жрец безропотно перебрался ползком к бесчувственному уголовнику, принялся ощупывать бедро.

Огляделся по сторонам, оторвал полу своего одеяния и принялся бинтовать прямо поверх рабочего комбинезона. Ну да, антисептика-то нет! И аптечки под рукой нет. Ладно, хотя бы кровь остановит. Правда, им в любом случае конец. Охитека уселся поудобнее, передвинул стопку фляг себе под бок и упер импульсник в нее.

- Чего вы пытаетесь добиться? – заговорил Токэла, закончив бинтовать ногу Роутэга. – Вы ведь погибнете первыми!

- Зато не единственными. А конец нам и так, и так. За нашими головами идет охота, а вести с нами переговоры вы отказались. И охота за нами началась задолго до того, как мы добрались до Колизея, - прибавил он.

Любопытно, что снаружи не пытаются их дозваться. Не собираются вызволять Токэлу, или ждут, прислушиваясь к разговору?

- Пострадают невиновные, - проговорил священнослужитель. – Те, кто даже не подозревает ни о вашем существовании, ни об охоте на вас.

- И что мне до них за дело? – хрипнул Охитека. – Я вот пару суток назад тоже не подозревал, во что совсем скоро вляпаюсь.

- Нет воинской доблести в том, чтобы убить несколько десятков или сотен ничего не подозревающих мирных людей, - в голосе собеседника прозвучала мягкая укоризна. – Спящий не одобрит такого решения и отвернется от тебя, - он пронзительно взглянул в лицо нэси.

Охитека покачал головой. Усмехнулся саркастически.

- Спящий уже отвернулся от меня, - шепнул он. – А посмертие… что мне за разница, чем оно меня встретит!

- Ты уверен, что отвернулся? Я ведь сейчас здесь, с тобой.

- Да, со мной, - нэси слабо рассмеялся. – Только мне конец. И ему тоже, - он кивнул на лежащего без сознания Роутэга. – А тебя бы здесь не было, если бы ты не оказался заложником.

- И тем не менее. Я – глава общины Великого Столпа. Расскажи, что ты натворил. Может, я сумею помочь тебе?

Помилуй Спящий! Как смягчился тон. Что послужило более – то, что он отпустил заложников, или то, что мог, оказывается, убить куда больше людей, чем находилось до недавнего момента в его власти?

- Вы можете, - выдохнул нэси. – Если захотите… я ведь явился в Колизей, потому что искал вас. Кроме вас, мне помочь никто не сумеет. Во всяком случае, я не знаю, к кому еще могу обратиться, - Спящий, до чего жалко это звучит! – За нашими головами шла охота, и мы явились сюда искать вас. Но нас встретили наверху…

Он только что выставил себя никчемным просителем, явившимся вымаливать милости. А ведь собирался предложить равноценную сделку!

- Я не просто проситель, - выдавил он. – Мне есть, что предложить общине…

Смолк, выдохшись. Горло сдавил спазм. Голова кружилась. Пальцы на рукоятке импульсника немели. Еще немного, и он уже ничего не сможет сделать. Токэла, как назло, молчал. О чем можно раздумывать так долго?!

- И что же ты можешь предложить общине, нэси? – осведомился наконец тот.

- Еще пара минут – и ничего, кроме красочного самоубийства, - сознался Охитека. – После которого ртуть из этой фляжки разлетится по всему этажу вместе с моими мозгами, - он криво ухмыльнулся. – Вы слишком долго размышляете, почтенный господин богослов.

- Тогда выражайтся короче и яснее, - разозлился тот. – Что вам двоим нужно прямо сейчас?!

- Медицинская помощь, - выдохнул нэси. – Защита от этих, - он неопределенно кивнул.

- Что ж. Устав общины допускает предоставление убежища тому, кто нуждается в этом, - Токэла кивнул. – Все займет четверть часа – не больше. Я должен сказать им, чтобы прислали мою правую руку – жреца Виппону.

- Валяйте, - вяло согласился Охитека. – Только учтите: попытаетесь пропасть с прицела или сболтнете лишнего – я разнесу здесь все. Мне терять нечего!

- Я вижу, юный нэси. Я вижу, - священнослужитель кивнул и ползком опасливо перебрался ближе к выходу из ниши. – Эй! Меня слышит кто-нибудь?! – окликнул он громогласно. – Я – Токэла, глава общины Великого Столпа! Пришлите сюда немедленно моего помощника, жреца Виппону!

Голос его гулко раскатился под высоким мраморным сводом. Безмолвие в ответ. Охитека с внезапной ясностью понял, что никто не откликнется.

Он – террорист. Никто с террористами не ведет переговоров. Они просто перегруппировывались там, снаружи, и торопились вывести заложников. Только потому их до сих пор не накрыло ударом. А что: хороший залп из огнемета или гранатомета – и останется только ошметки со стен соскрести. Да, лидер фундаменталистов – крупная шишка. Но незаменимых не бывает. Убьют одну шишку – на ее месте появится новая. Так было всегда.

- Здесь бомба, готовая взорваться! – заорал снова Токэла. – Если в течение двух минут Виппона не появится, вам придется очищать Колизей от трупов! И не только на этом этаже!

Две минуты. Это хорошо. Жрец понимает, что слишком долго раненый нэси не протянет.

- Слишком долго, - прохрипел пришедший в себя Роутэг. – Они могут накрыть это место магическим куполом…

- Две минуты, - выдохнул Охитека. – Просто продержись.

Тот кивнул, прикрыл глаза. Выбора у них не было. Две минуты – не так-то и много.

- Они не успеют собрать магический купол за две минуты, - проговорил сидящий у ступенек Токэла.

Ага, как же, не успеют! Пусть еще скажет, что в Колизее не найдется магов необходимой квалификации! Бои отбора идут вовсю. И на каждой из арен работают магические силовые купола, чтобы защитить зрителей на трибунах от дерущихся на аренах драконов.

Подорвать все к бурым медузам, пока это может принести сколько-нибудь значимые разрушения…

Только на кой оно ему? Рухнет Колизей от взрыва или не рухнет, погибнет один заложник – престарелый жрец, или несколько сотен людей – для него это не будет иметь никакого значения.

- Господин Токэла! – возглас послышался совсем близко, заставив Охитеку подобраться.

- Это Виппона! – тот встряхнулся.

Нэси распахнул глаза, подтянулся, стараясь сесть ровнее возле стены.

- Виппона! – окликнул священнослужитель. – Я здесь. Подойди ближе. Живее! – рявкнул он секунду спустя. – Трусость – грех, Виппона! Тебе ли не знать.

Повисла тишина. В ней слышались осторожные крадущиеся шаги. А идущий человек трусит, отчаянно трусит, - понял Охитека.

Секунды тянулись невыносимо медленно, силы неумолимо утекали.

Охитека почти отчаялся, когда помощник Токэлы все-таки появился у входа в нишу. Молодой – едва ли старше тридцати с небольшим. Но он являл разительный контраст с лидером общины. Высокая фигура жалко съежилась, лицо побелело, лоб блестел от испарины, глаза бегали.

- Виппона, эти люди просят убежища, - Токэла тяжело взглянул на него. – Иди обратно. Вызови наших людей. Пусть уберут всех посторонних с этажа. В первую очередь – охрану Колизея и силовиков! Стражей мира – прочь, именем Спящего. Медиков и носилки – сюда, - он прикрыл глаза.

Устал старик, - понял вдруг отчетливо Охитека. Слишком много волнений выпало ему на эти короткие полчаса. Как бы удар беднягу не хватил.

А еще до него дошло – старик боялся не за себя. Ему и правда были не безразличны жизни обывателей, что могли пасть безымянными жертвами чужих разборок. В отличие от Виппоны – который боялся только за себя.

Кажется, придется лидеру общины искать себе другого помощника и преемника, если все окончится благополучно.

Боги, неужели эта история все-таки окончится благополучно?

*** ***

Токэла остановился перед сидящим Охитекой. Нэси глядел снизу вверх, изумляясь, какой внушительной выглядит фигура жреца в алом одеянии.

- Тебя обвинили ложно? – вопросил Токэла.

Боги, не зря этот человек занимает должность главы общины! Лидер таким и должен быть – властным и решительным, с мощным голосом. Мысли текли вяло, перед глазами плыло.

- Ложно, - согласился Охитека, спохватившись, что на вопрос следует ответить.

- Ты просишь убежища для себя и своего спутника?

Нэси моргнул. Чего он спрашивает – ему ведь не единожды было сказано: они с Роутэгом ищут убежища! То ли он сам скверно соображает, то ли у жреца с памятью плохо.

Токэла присел, заглянул пристально в глаза. Охитека глядел бездумно в ответ. Так странно: желтоватый пергамент лица, глубокие провалы с ярко блестящими в них темными глазами и алые отсветы на периферии зрения. Льющийся с потолка рассеянный свет мерцал и переливался, а воздух стал похож на теплый безвкусный компот, без труда вливающийся в горло.

- Здесь только мои люди, - проговорил жрец. – Храмовые воины. И вы оба – под моей защитой. Если ты сказал правду – у тебя нет причин мне не доверять. Подумай, юный нэси: ведь нет?

Что? Доверять… не доверять. Звуки отдалялись, теряли смысл.

- Если ты сказал правду – ты должен мне верить, - с нажимом повторил жрец. – Выпусти из руки оружие. Оставь эти фляги. Мои люди позаботятся об этом, все приберут. Оставь.

Что? Охитека не сразу понял, что жрец похлопывает его слегка по руке – та занемела и будто сделалась отдельной.

Он бездумно опустил взгляд. Пальцы сжимали… предмета он почти не ощущал – пальцы на рукояти свело судорогой.

- Оставь, - повторил Токэла. – Выпусти это из рук. Ты должен выпустить.

За спиной его что-то проплыло – это Роутэга выносили на носилках. Храмовые бойцы и медики! – дошло до Охитеки. Они суетились за спиной Токэлы – а он видел лишь раздражающее мельтешение. Хотя – уже почти не раздражающее. Он перестал обращать на него внимание – внимания почти не осталось.

Чего жрец от него хочет? Он моргал, глядя недоуменно на собственную руку.

Импульсник! Это импульсник у него в пальцах. Сжал так, что аж перестал их ощущать. Это плохо – как бы не пальнуть ненароком. Да, магия Колизея погасит выстрел. Но прямо под стволом имульсника – фляги со взрывчаткой и ртутью!

Нэси вздрогнул. Токэла просит, чтобы он отдал импульсник и фляги. Что он должен доверять тому, у кого попросил убежища.

Он сфокусировал взгляд на лице жреца. Тот глядел с тревогой. Понял, что нэси поплыл, и почти ничего не соображает.

- Я услышал, - выдавил он кое-как. – Я понял… помогите сдвинуть руку, пальцы не слушаются…

Токэла кивком подозвал кого-то, что-то коротко приказал. Импульсник осторожно сдвинули, фляги забрали. Вытянули оружие из занемевших пальцев.

Носилки. Это – для него, Роутэга уже унесли.

Нэси завалился на них головой вниз. Кто-то закинул на них ноги, поправил свисающие руки. Рывок – носилки поднялись на воздух и поплыли.

Охитека попытался пробормотать молитву. Несколько слов – и качающийся воздух закутал в мягкое покрывало, унес в черноту.