Порядок подчинения

ДВАДЦАТЬ

Через пять минут после нажатия крошечной кнопки в кабинете начальника охраны президента Секретной службы США большой бело-зеленый вертолет вынырнул из серых, наполненных льдом облаков над Вашингтоном, округ Колумбия, и опустился на лужайку перед Белым домом. Конечно же, это был вертолет Marine One, VH-3D Sea King, пилотируемый HMX-1, Исполнительным летным подразделением Корпуса морской пехоты из Куантико, штат Вирджиния. Двигатели никогда не работали на холостом ходу после посадки — пилоты Корпуса морской пехоты держали удержание вертолета на земле грубой силой с дросселями чуть ниже взлетной мощности до тех пор, пока на борту не окажутся особо важные пассажиры и сопровождающие их сотрудники Секретной службы. Затем пилоты снова включили двигатель и поднялись в воздух, низко пролетев над Эллипсом, прежде чем быстро набрать высоту. Через несколько секунд после зачистки района к нему присоединились еще два идентичных VIP-вертолета VH-3D, и три самолета изменили свое полетное положение в заранее оговоренной последовательности до тех пор, пока никому на земле не стало ясно, на каком вертолете действительно находились президент Соединенных Штатов, его жена и члены его кабинета и штаба.

Это была короткая поездка на вертолете на военно-воздушную базу Эндрюс в Мэриленде и высокоскоростная тактическая посадка всего в нескольких футах от левой законцовки крыла самолета Boeing E-4B NEACAP, или Национального аварийного воздушного командного пункта. Огромный модифицированный Boeing 747B, белый с темно-синей полосой по бокам и надписью UNITED STATES OF AMERICA жирными буквами в верхней половине, также имел характерную выпуклость в верхней части самолета, которая отличала этот самолет от стандартного VC-25A Air Force One; на выпуклости находились спутник и Антенна связи СВЧ (сверхвысокочастотная), которая вместе с проволочной антенной длиной в две тысячи футов и сорока шестью другими антеннами, расположенными по всему самолету, позволяла пассажирам самолета буквально разговаривать с любым человеком в известном мире с помощью радиоприемника — даже если этот радиоприемник находился на борту атомной подводной лодки, находящейся на глубине двухсот футов под поверхностью океана или на орбите в двухстах милях над Землей. Ровно через девяносто секунд после того, как «Морской пехотинец-1» коснулся земли, «РАФТ-104» (так самолет NEACAP был известен по открытому радиоканалу) оторвался от земли.

Президент, его жена и их дочь были надежно пристегнуты ремнями к плюшевым сиденьям с высокими спинками в переднем отсеке летного состава главной палубы самолета площадью 4600 квадратных футов. Президент был крупным, красивым молодым человеком из того, что многие насмешливо называли штатом «Освобождения» — многие фермеры и сельские жители, шутка которых заключалась в том, что, как в фильме, мужчины находили свиней более привлекательными, чем женщин. Он был одним из самых молодых и популярных политиков этого штата и одним из самых молодых руководителей Соединенных Штатов. Несмотря на его частую предвыборную кампанию и кадры в новостях, где он бегает трусцой по беговой дорожке на Южной лужайке, он явно запыхался, пробежав тридцать четыре ступеньки воздушной лестницы, чтобы попасть в NEACAP. Но было ли это от физического напряжения или от страха быть вызванным из Белого дома секретной службой, сказать было трудно. Его жена, в отличие от него, ничуть не запыхалась. Гораздо ниже ростом, чем ее муж, стройная и подтянутая, с профессионально осветленными волосами до плеч и голубыми глазами, Первая леди была очень умной и очень походила на своего мужа. Часто говорили, что сочетание этой почти неразделимой пары было намного больше, чем сумма их частей. Многие супружеские пары в Белом доме по разным причинам управляли совместным пребыванием, но, хотя она не занимала официальных постов и не возглавляла никаких комиссий, кроме церемониальных, в этом Белом доме не было сомнений, что президент и его жена представляли собой очень мощную силу, с которой приходилось считаться.

Всего через несколько мгновений после взлета первая леди повернулась к их единственному коллеге Майклу Дж. Лифтеру, советнику президента по национальной безопасности, и спросила: «Что это было за нападение в Европе, Майкл? Что-то случилось с Россией и Молдовой?» В глазах президента мелькнул вопрос его жены, и, возможно, в нем был намек на раздражение от того, что она высказалась раньше него, но он повернулся к Лифтеру и молча ждал его ответа.

Лифтер, чуть выше Первой леди, темноволосый и угловатый, взглянул на коммуникационную панель на столе перед ними. «Как только откроются каналы связи «воздух-земля», я сообщу нам последние новости», — ответил он, обращаясь к ним обоим. «Я получил сообщение, что Украина подверглась атаке российских крылатых ракет и что в этом может быть замешано ядерное оружие».

«Боже мой», — ответила первая леди. «Это ужасно… это должно быть подтверждено немедленно. Я надеюсь, Величко окончательно не перешел грань».

«Группе связи потребуется несколько минут, чтобы подключиться к системе и подготовить отчет о ситуации», — сказал Лифтер. Он был бывшим морским офицером и давним военным атташе при Белом доме и был очень хорошо знаком с взаимодействием между военной и гражданской частями цепочки командования. Информация относительно свободно и быстро передавалась между военными пользователями, особенно внутри службы, но она передавалась менее эффективно между службами и, в большинстве случаев, очень плохо между военным и гражданским секторами. Первая пара, например, никогда бы не запросила или не приняла стандартный NMCC SITREP, или Отчет о ситуации в Национальном военном командном центре — в нем было столько сокращений, что это повергло бы обоих выпускников Лиги плюща в настоящий ажиотаж. Это должно было быть сведено к удобочитаемому формату отчетности, а на это требовалось время. «Как только мы поднимемся выше десяти тысяч футов,» сказал Лифтер, добавив определенную цифру, которую, как он знал, пара могла понять, — экипаж сможет отстегнуться, и все станции подключатся. Это займет всего несколько минут.»

Пока они ждали, врач экипажа вышел вперед, чтобы осмотреть президента и первую леди — у него в анамнезе были периодические приступы воздушной болезни, — а другой член экипажа раздал карточку со списком членов экипажа на борту и удобствами, готовыми к предоставлению в распоряжение президента. Летный экипаж состоял из восьми человек — четырех пилотов, двух штурманов и двух бортинженеров в две смены, — бортпроводников из десяти человек, охраны из десяти человек — все секретная служба, морских пехотинцев нет, — военного экипажа из сорока человек, секретарского персонала из шести, консультативного персонала Белого дома из восьми человек, команды компьютерных операций из двух и медицинского персонала из четырех. Только президент, первая леди и советник по национальной безопасности добрались до NEACAP, когда прозвучал сигнал тревоги. «Разве на борту не должно быть больше членов кабинета министров? Как насчет министра обороны? Где дон Шеер?»

«Сэр, во время боя по полной боевой готовности всегда маловероятно, что кто-либо, кроме тех, кто находится на расстоянии вытянутой руки от президента, когда-либо совершит побег», — объяснил Майкл Лифтер. «Экипаж воздушного командного пункта тщательно подбирается из-за его способности командовать вооруженными силами в случае чрезвычайной ситуации. На самом деле он не предназначен для того, чтобы быть летающим Белым домом».

«Это как летающий бункер Гитлера», — сказала Первая леди вполголоса, почти с отвращением. Она придвинулась ближе к мужу и прошептала: «Нам нужно немедленно связаться с доном Широм и Харланом Гриммом. Мы не можем слишком долго отсиживаться с проклятыми военными». Гримм был государственным секретарем и близким другом Первой Пары.

«Я знаю, дорогая, я знаю», — сказал президент. «Давайте все же позволим мальчикам делать свою работу». Первая леди откинулась на спинку своего кресла и окинула Лифтера нетерпеливым взглядом.

Конечно, офицерам и техникам в зоне C-3-I (командование, контроль, связь и разведка) NEACAP не требовалось «нескольких минут» или отстегиваться, чтобы выполнить свою работу — информация могла поступать из всех точек земного шара, независимо от того, насколько высоко или низко летал NEACAP — и за гораздо меньшее время, чем предсказывал Лифтер, бригадный генерал ВВС, начальник отдела связи NEACAP, передал ему отчет, в котором сообщил, что боевой штаб готов поговорить с президентом в боевом штабе конференц-зал. Президент и Лифтер поднялись и направились обратно в конференц-зал; Первая леди ловко встала позади своего мужа и впереди Лифтера, пока стюард вел их на собрание.

Старшим военным офицером на борту NEACAP был генерал-лейтенант ВВС Альфред Тарентум, пятидесятисемилетний командующий Восьмыми военно-воздушными силами, основным командным подразделением Военно-воздушного командования США, с военно-воздушной базы Барксдейл, штат Луизиана. Начальник боевого штаба NEACAP был выбран Объединенным комитетом начальников штабов и министром обороны на основе характера текущей чрезвычайной ситуации в мире, а также списка ротации старших офицеров вооруженных сил; Тарентум, как командующий номерными военно-воздушными силами ВВС, отвечающий за все бомбардировщики и штурмовики, был самым высокопоставленным экспертом по военно-воздушным силам, доступным для несения службы отдельно.

Поскольку самолеты NEACAP уже несколько лет не направлялись на боевое дежурство в Вашингтон (NEACAP сопровождал президента во время поездок за границу, но в остальном использовался редко после окончания холодной войны), а также поскольку Tarentum базировался в Луизиане, а не в Вашингтоне, президент и очень немногие другие в Белом доме действительно знали его — это никого не успокоило, когда он начал свой брифинг: «Господин Президент, мэм, адмирал Лифтер, я генерал-лейтенант Аль Тарентум, старший офицер штаба боевых действий, и у меня есть ваш отчет о ситуации.» Он не стал ждать или ожидать каких-либо других комментариев, а сразу приступил к своему брифингу:

«Около двенадцати минут назад, примерно в пять часов пополудни по московскому времени, примерно сто российских бомбардировщиков нанесли удары крылатыми ракетами большой и малой дальности и гравитационными бомбами по целям на Украине, в Молдове и Румынии. Некоторые из этих атак включали крылатые ракеты, вооруженные ядерными боеголовками малой мощности, которые обычно известны как устройства с усиленным излучением или нейтронные бомбы»

«Простите, генерал,» вмешалась Первая леди,» но почему нам пришлось эвакуировать Вашингтон? Соединенные Штаты тоже подверглись нападению?»

«Нет, мэм», — ответил Тарентум. «Однако мы обнаружили и отслеживаем отправку российских бомбардировщиков обратно на базы на Кубе. Эти бомбардировщики похожи на те, что атаковали в Европе. Поскольку мы никогда не могли быть уверены в точном местоположении и количестве бомбардировщиков вдоль восточного побережья, когда мы получили уведомление о ядерном выбросе в Европе, у нас не было другого выбора, кроме как эвакуировать NCA.»

«NCA, — сказал Лифтер, — это национальный командный орган, обычно подразумевающий президента и министра обороны или назначенных ими лиц».

«Я знаю, кто такой NCA», — сказал президент, найдя стакан воды со льдом и сделав глоток. Его голос звучал далеко не так раздраженно, как у его жены — несомненно, его желудок приводил его в больший ужас, чем происходящие прямо сейчас события. Окна на борту NEACAP были герметично закрыты покрытыми серебром ставнями, чтобы блокировать любые возможные ядерные вспышки.

«Тогда почему мистера Гримма нет на борту, генерал?» — многозначительно спросила Первая леди.

«Мэм, нашим главным приоритетом является безопасность президента», — ответил Тарентум. «Система подчинения остается в силе до тех пор, пока президент в безопасности. Если бы присутствовали какие-либо другие члены кабинета, их, конечно, взяли бы с собой.»

«У нас было пятнадцать минут после утреннего совещания персонала», — сказала она, бросая ему вызов. «Конечно, остальные присутствовали или были совсем рядом».

«Дорогой, давай отложим это обсуждение на другое время», — сказал президент. «Продолжай, генерал. Что еще?»

«У нас есть вызов к президенту России Величко и президенту Украины Хотину», — сказал Тарентум. «Однако вскоре после нападения оба мужчины выступили с заявлениями». Перед президентом была положена папка с полным текстом обращений двух глав правительств. «Президент Величко заявил, что атака была ответом на агрессию Украины две ночи назад, когда ее истребители атаковали несколько разведывательных самолетов, легально пролетавших над Украиной».

«Это чушь собачья», — сказал президент, качая головой. «Все знают, что эти самолеты были бомбардировщиками Bear». Он повернулся к Лифтеру, его глаза искали подтверждения.

«Абсолютно, господин президент», — подтвердил Лифтер. «Вооружен крылатыми ракетами. Источники подтвердили это».

«Президент Украины Хотин в ответ объявил войну России, — продолжал Тарентум, — и сказал, что он и украинский народ будут сражаться до последнего мужчины, женщины и ребенка, чтобы сохранить свою страну свободной от российского господства. Больше никаких официальных сообщений из Киева не поступало. Источники сообщают, что центральное правительство, возможно, эвакуирует столицу.»

«Куда они могли пойти?»

«Пентагон считает, что они вполне могут отправиться в Турцию, сэр», — ответил Тарентум. «Как мы видим уже несколько лет, отношения между Турцией и Украиной стали очень тесными, возможно, вплоть до взаимного сотрудничества и обороны. Пентагон предположил, что Турция, возможно, в течение последних нескольких недель принимала большое количество украинского оружия для складирования там на случай вторжения.»

«Извините, но я хочу знать, какое отношение все это имеет к нам», вмешалась Первая леди. «Вы увлекаете нас за собой, как будто это конец света, а теперь мы говорим о Турции и Украине — двух странах на другом конце света, ради Бога». Она повернулась к своему мужу и сказала: «Я думаю, мы должны положить эту штуку на землю в Эндрюсе и немедленно вернуться в Белый дом. Мы похожи на стадо цыплят, бегающих вокруг с отрубленными головами».

«Как только мы точно определим статус российских бомбардировщиков на Кубе и других сил России и СНГ в Европе и Атлантике», — сказал Тарентум, не веря в смелость Стальной Магнолии. «Мы примем решение»

«Генерал, решение примет мой муж, а не вы или кто-либо другой», — сказала первая леди.

Это заставило замолчать всех в конференц-зале. Президент, не глядя на нее, положил руку на руку своей жены, молчаливый приказ успокоиться, затем сказал Таренту: «Генерал, идите вперед и проведите свою оценку. Однако я обеспокоен тем, чтобы вернуться в Вашингтон как можно скорее. Честно говоря, я, как и моя жена, обеспокоен тем, как это будет выглядеть, если президент вот так покинет столицу. Американский народ начнет думать, что я напуган, а я не хочу этого. Возможно, я и могу руководить вооруженными силами отсюда, но я не могу быть лидером, летящим в целости и сохранности на высоте тридцати тысяч футов над головой каждого».

«Нам нужно выпустить пресс-релиз, в котором военные назовут это ложным вмешательством», — сказала его жена. «Не для протокола, я скажу, что нас чуть не обманом заставили подняться на борт этой штуковины — мы можем разрешить, чтобы это просочилось в прессу».

«Давайте покончим с военными делами, не так ли?» — спросил президент. «Что нам нужно делать, генерал?»

«Ваше первое решение заключается в том, как реагировать на нападение,» ответил Тарентум,» в частности, на применение Россией ядерного оружия. С военной точки зрения у нас сейчас нет доступных стратегических ядерных сил, за исключением нескольких подводных лодок, которые, я очень сомневаюсь, что русские думают, что мы рассмотрим возможность использования в европейском конфликте. Это означает, что мы не подвергаем риску какие бы то ни было российские цели. Если бы Россия решила начать ядерную атаку в Европе или Северной Америке, нашим единственным ответом прямо сейчас было бы использование шести подводных лодок класса «Огайо», каждая из которых несет шестнадцать или двадцать четыре ракеты, каждая с одной боеголовкой — максимум 144 боеголовки».

«Я бы сказал, что это довольно значительные силы».

«Да, сэр, но вопрос заключается в том, думает ли Россия, что мы применим эти ракеты, и будет ли ущерб, который они нанесут, больше того, который могли бы нанести русские при своей первой атаке?»

«Что такого, что русские развернули прямо сейчас, что могло бы достичь Соединенных Штатов?» спросил президент.

«Мы не знаем точно, сэр», — ответил Тарентум, — «но наши последние оценки основаны на достоверных силах, которые русские развернули в то время, когда они добровольно отказались от значительной части своих ядерных сил». Он положил перед президентом еще одну папку; к ней никто не прикасался. «Основная угроза исходит примерно от двухсот дорожно-мобильных ракет SS-25 и примерно девяноста железнодорожных ракет SS-24. Это почти триста ракет, если предположить, что русские не установили на SS-24 несколько боеголовок — каждая из них может вместить до десяти боеголовок.

«По нашим оценкам, с начала недавних боевых действий было мобилизовано по меньшей мере 25 процентов их сил по производству баллистических ракет морского базирования — это еще 250 ракет, не считая дополнительного развертывания крылатых ракет SS-N-21 Sampson с подводными пусками. Мы видели до ста бомбардировщиков, запущенных в поддержку атак на цели на Украине, и они несли крылатые ракеты и ударные ракеты малой дальности — бомбардировщик «Блэкджек» может нести по двенадцать крылатых ракет каждый…

«Хорошо, хорошо, я понял картину», — сказал президент. «Господи, я думал, что русские покончили со всеми этими тяжелыми ядерными силами. Какого черта мы даем им миллиарды долларов на демонтаж их ядерных сил, когда у них все еще есть все эти силы в рабочем состоянии?»

«Сэр, как вы знаете, окончательная ратификация договора о СНВ была отложена в первую очередь из-за конфликта между Россией и Украиной», — сказал советник по национальной безопасности Лифтер. «Украина отказывалась ликвидировать свое ядерное оружие до тех пор, пока не будет подписано оборонное соглашение с НАТО — это было сделано только в конце прошлого года».

«Я знаю, но мы говорили американскому народу, что мы покончили с российским оружием массового уничтожения, что нам не о чем беспокоиться со стороны России в том, что касается ядерного оружия большой дальности», — сказал президент. «Следующее, что вы знаете, это то, что мы находимся в плоскости Судного дня. Как мы собираемся это объяснить?»

«Сэр, позвольте мне вернуться к текущей ситуации», — вмешался генерал Тарентум. «У меня есть конкретное предложение: немедленно внедрить план оповещения Объединенного комитета начальников штабов». Первая леди больше не обращала внимания; Президент жестом попросил его продолжать: «Мы можем привести наши бомбардировщики наземного базирования в боевую готовность в течение двадцати четырех часов». Он положил перед президентом другую папку. «Это включает в себя пятьдесят бомбардировщиков B-52G и — H, примерно восемьдесят бомбардировщиков B-1B и двадцать бомбардировщиков-невидимок B-2A. При необходимости мы можем усилить эти силы бомбардировщиками F-111 или F-15E. Пентагон предлагает нам в настоящее время больше не задействовать ракеты морского базирования или наземного базирования. Бомбардировщики будут представлять собой маломасштабный ответ на очень серьезную угрозу».

«Мне придется обсудить это с министром обороны и председателем Объединенного комитета начальников штабов», — сказал президент. «Когда я смогу с ними поговорить?»

«Нас соединят с минуты на минуту, сэр», — ответил Лифтер.

Президент на мгновение замолчал; затем: «А как насчет мобилизации резервных сил? Какую комбинацию сил мы получим в результате?»

Тарентум предвидел такой вопрос и перевернул страницу в ранее проигнорированной папке, чтобы показать президенту. Хорошо известно, что главнокомандующий твердо верил в преимущества Резервов, позволяющие сократить расходы, и первоочередной задачей его администрации было повышение жизнеспособности резервных сил. «Есть одна эскадрилья B-1B в Южной Дакоте, четыре эскадрильи B-52 в штатах Нью-Йорк и Вашингтон, одна эскадрилья F-15E в Северной Каролине и четыре эскадрильи F-111 в Нью-Мексико и Нью-Йорке, все в рамках Расширенной программы обратного хода», — ответил Тарентум. «Эти подразделения являются в основном обычными эскадрильями — одно подразделение RF-111 в северной части штата Нью-Йорк является подразделением типа разведки и «Дикая ласка», — но все они полностью сертифицированы для выполнения ядерных задач». Он сделал паузу, краем глаза наблюдая за первой леди, и добавил: «У них также самый большой процент женщин, служащих в эскадрильях тактической авиации — тридцать процентов членов экипажей в этих боевых подразделениях — женщины».

Это привлекло внимание Стальной Магнолии, как ничто другое. Президент так же откровенно говорила о ценности резервов и Национальной гвардии, как и о том, чтобы использовать женщин в боевых действиях. Ее реакция была сдержанной, но Тарентум заметил, как ее глаза вспыхнули от неподдельного восторга. Это было именно то, чего она хотела, и она озвучила свои желания, просто положив руку на руку мужа — тайный, тихий знак, известный всем в Белом доме, — что она хочет, чтобы приказ был отдан.

«Я думаю, что это была бы хорошая возможность увидеть наших женщин-солдат в бою в действии», — заявил президент. «Кроме того, я не хочу слишком раздувать ситуацию — вполне возможно, что нападение России было большой ошибкой, и я не хочу, чтобы у кого-то сложилось впечатление, что я считаю, что холодная война снова разгорается. Десяти эскадрилий бомбардировщиков достаточно — пока никаких подводных лодок или ракет MX. Позвоните генералу Фримену, и давайте приступим к делу. И я хочу получить отчет о том, когда мы сможем запустить эту штуку — чем скорее, тем лучше.» Он опустился до того, что назвал NEACAP, самый совершенный самолет на земле, «этой штукой», точно так же, как его жена называла его и весь аппарат канцелярии президента Соединенных Штатов, с которым ей было явно неуютно.

«Может быть, нам следует отправиться куда-нибудь, как будто это запланированный визит», — предложила первая леди. «Может быть, вниз, чтобы поговорить с президентом Картером в Джорджии или Уолтером Мондейлом в Миннесоте? Возможно, мы сможем забрать Air Force One в Джорджии и улететь на нем обратно в Вашингтон, чтобы пресса и общественность увидели, что мы летим на нем, а не на… самолете Судного дня».

«Хорошая идея, дорогой», — сказал президент. «Посмотрим, сможем ли мы это устроить, генерал? Пойдем навестим Джимми. Майк, как насчет того, чтобы позвонить в офис и покрутить кому-нибудь руки здесь? И кофе с соком было бы неплохо. Кстати, на что похожа кухня в этой штуковине?»

Совещание закончилось, стюарды и секретари ввалились в конференц-зал, генерал Тарентум аккуратно собрал все секретные папки с инструкциями на столе для совещаний и отпустил своих сотрудников. Как он и опасался, угроза не была воспринята всерьез. Прямо сейчас в Европе происходило то, что могло перерасти в Третью мировую войну, и ответом президента Соединенных Штатов была мобилизация только пятой части стратегических боевых сил Америки, после чего он отправился на встречу с Джимми Картером, как будто ему было наплевать на весь мир.

Времена, конечно, изменились, это верно.