Порядок подчинения

СЕМНАДЦАТЬ

Как обычно, когда Фернесс проснулась после своей первой ночи в центре оповещения, она не знала, где находится. В комнатах без окон было совершенно темно, освещаемых только красными светодиодными цифрами на будильнике в 3:45 утра — опять же, она проснулась за несколько минут до звонка будильника. Головокружение было настолько сильным, что ей пришлось нащупать край кровати и холодную побеленную бетонную стену, прежде чем попытаться встать с кровати. Это напомнило ей о причине, по которой у нее не было занавесок на окнах с тройными стеклами в ее фермерском доме в Вермонте, и она внезапно затосковала по его тихому уединению, изоляции, безмятежной красоте.

Принятие душа в открытой ванной комнате в центре оповещения очень быстро вернуло ее к реальности, и Ребекка вышла оттуда так быстро, как только могла. Через двадцать минут она была одета. Она была готова подняться наверх, чтобы позавтракать, когда ее разбудил телефонный звонок.

«Бекки? Бен здесь». Это был Бен Джеймисон, командир звена «Альфа», который в тот вечер исполнял обязанности дежурного офицера на объекте. «Тебе лучше подняться сюда. Фогельман только что выставил себя полным идиотом — и тебя тоже».

В офисе CQ ее сердце упало — полковник Хембри ждал ее вместе с … Марком Фогельманом. По крайней мере, это выглядело как Фогельман, за исключением того, что у этого персонажа была бритая голова! «Фогельман?» — ахнула она, на мгновение забыв, что там стоит Хембри. «Это ты…?»

«Да, мэм», — как ни в чем не бывало ответил Фогельман, его голос был нехарактерно официальным и дисциплинированным. Ни малейшего намека на его обычную самодовольную ухмылку.

«Майор Фернесс,» раздраженно начал Хембри, — может быть, вы сможете объяснить, что здесь происходит. Лейтенант Фогельман утверждает, что вы приказали ему подстричься вот так. Это правда?»

«Что — нет, это неправда!»

«При всем моем уважении, мэм, вы говорите неправду», — сказал Фогельман. От слова «мэм», слетевшего с губ Фогельмана, у нее по спине пробежал холодок, как от скрежета ногтей по классной доске. «Я отчетливо помню, как ты отдал мне приказ остричь волосы, а потом приказал мне отрезать их полностью».

«Я ничего подобного не делал!»

«Я буду рад найти для вас свидетелей, сэр», — сказал Фогельман Хембри. «Это было сразу после проверки открытых рядов. Она была расстроена на меня после проверки и предупредила, что мне лучше не появляться сегодня без прически, а затем приказала мне остричь все волосы, я полагаю, чтобы убедиться, что я прошла проверку. Зачем мне это делать, если она не отдала мне прямого приказа?»

«Потому что ты маленький придурок, вот почему, Фогельман».

«Достаточно, майор», — сказал Хембри. «Подобное обращение к коллеге-офицеру выходит за рамки приличий, и я этого не потерплю, слышите меня? Что касается вашей стрижки, лейтенант — ну, это в рамках правил, и вы сделали это с собой, так что вам придется с этим смириться. Вы уволены.» Фогельман вытянулся по стойке смирно, повернулся, одарил Фернесса довольной ухмылкой и удалился. «Майор, я хочу с вами поговорить». Хембри прошел в соседний кабинет руководителя объекта и закрыл дверь после того, как Фернесс последовал за ним внутрь.

«Ребекка, что, черт возьми, здесь происходит?» Сердито спросил Хембри. «Через двадцать минут сюда прибудут командир авиакрыла и командующий Пятой боевой воздушной группой, чтобы посмотреть на это упражнение, и что он собирается увидеть? Двое членов моей команды ссорятся и язвят друг на друга, как дети. Что с вами двумя?»

«Я сказала ему подстричься и собрать снаряжение для передвижения, вот и все», ответила она. «Он пошутил насчет того, чтобы отрезать все свои волосы — черт возьми, я не думал, что он действительно сделает это. Я не пытаюсь вывести его из себя, Дик, но он явно появляется на работе в форме и без необходимого снаряжения, и он сражается со мной на каждом шагу…

«Бекки, я видел, что вы двое не ладите, но я надеялся, что это изменится», — устало сказал Хембри. «Я думал, что он преодолеет свою проблему с отношением, особенно к тебе, и я надеялся, что ты исправишь его. Я был неправ по обоим пунктам, но ты меня особенно разочаровал. У Фогельмана отстойное отношение — я думаю, что вывод его из рейса C так рано был ошибкой, — но у вас на плече чип размером с бетонный блок. Авиакомпании Bravo Flight не нужен кто-то, кто постоянно бросает им вызов, как это делаете вы.

«Как только это упражнение закончится, я разделяю вас на двоих и переводлю в рейс С», — сказал полковник. «Мартин Грубер полетит рейсом В, а вы полетите рейсом С. Я отправлю Фогельмана к Груберу или Аломару.»

«Дик, я этого не заслуживаю», — сказал Фернесс. «Я провел почти двенадцать месяцев в полете С, дольше, чем любой другой инструктор. Когда Фогельман уволился из C Flight на четыре месяца раньше срока, еще до квалификации на PAVE TACK, я рекомендовал не делать этого. Дайте мне Гастона из C Flight и…

«Это уже решено, Ребекка», — сказал Хембри. «Послушайте, ваш опыт и знания пригодятся в полете «С», ваши отчеты об эффективности по-прежнему будут направляться на подпись получателю одной звезды, и вы с Фогельманом не будете мешать друг другу».

«Если вы отправите меня в рейс С, вы дадите Фогельману то, чего он хочет, — удовлетворение от того, что он меня арестовал».

«Это не понижение в должности, Ребекка, это изменение, которое отражает твой стиль управления, твой опыт в системе вооружения и потребность в твоих знаниях у новичков», — сказал Хембри. «Новичкам в «Чарли Флайт» нужна сильная рука, и ваш стиль больше подошел бы там. Возможно, в следующий раз вы более тщательно подумаете о том, что говорите своим солдатам. Вам нравится играть в игры с головами людей, и на этот раз это вам дорого обошлось. И перестаньте обзываться в присутствии персонала — если это дерьмо выйдет за пределы эскадрильи, вы оба можете оказаться на улице. Теперь давайте работать. Сегодня ваш полет будет первым на полигоне, и половина командования воздушного боя будет наблюдать за ним. Я хочу, чтобы сегодня утром ваши люди стреляли изо всех сил. Что-нибудь еще?»

Фернесс больше не хотела обсуждать инцидент со стрижкой — это выставляло ее в невыгодном свете. «Ты собираешься лететь с нами?»

«Генерал Коул и заместитель командующего Пятыми боевыми воздушными силами Лахманн хотят соблюдать наши процедуры развертывания, поэтому я буду с ними на земле, пока ваш самолет будет выполнять бомбометание», — ответил Хембри. «Рейс «Альфа» приземлился после «развертывания», но еще не настроился на удар, поэтому я уверен, что начальство захочет посмотреть на это, а рейс «Си» готовится к «развертыванию». Я, вероятно, приму участие в первом ударном задании звена «Си» после того, как начальство уйдет.»

«Еще одно, Дик — это не имеет отношения к Фогельману. Я заметил, что ситуация здесь кажется действительно… ну, напряженной. Что-нибудь неизбежное? Нас собираются мобилизовать?»

«Кто, черт возьми, знает, Ребекка?» Раздраженно ответил Хембри. «Ничего конкретного не поступало. Все ожидают новой бури в пустыне, но я не думаю, что это произойдет. Нет, никто никуда не денется. Вы пока просто беспокоитесь о своем полете. И Коул, и Лахеманн хотят посмотреть видео с запуском бомбы, когда ваши самолеты приземляются, и они хотят увидеть лачуги. Давайте убедимся, что это произойдет». Хембри вылетел из офиса.

Что ж, это был отличный способ начать утро. Командир эскадрильи разжевал ей все. И теперь ей предстояло лететь с Фогельманом, маленьким сукиным сыном.

Примерно час спустя, после тихого завтрака, во время которого Фернесс и Фогельман молча смотрели друг на друга, а другие члены экипажа избегали стреляющих между ними молний, летный состав провел массовый инструктаж в эскадрилье. Как и было обещано, бригадный генерал Коул и генерал-майор Лахеманн, высокий, дюжий мужчина с темными волосами, смуглой кожей и еще более мрачным настроением, присутствовали на брифинге. В такие моменты, думала Ребекка, вставая, чтобы начать инструктаж, она жалела, что стала командиром звена.

Через несколько минут Фернесс собирался рассказать о вылазке, когда на поясе генерала с двумя звездами сработал пейджер, и они с Коулом тихо извинились, приказали продолжать брифинг, не привлекая внимания присутствующих, и выбежали. Впервые за это утро Фернесс почувствовала, что может расслабиться, и продолжила свой брифинг. Она рассказала о целях миссии, правилах обучения, тактической ситуации, текущих разведданных, общем маршруте, процедурах формирования, сроках прибытия сил, а также процедурах соединения и восстановления.

Когда она закончила, Ларри Тобиас проинструктировал маршрут полета на малой высоте. Фернесс задала вопросы, затем завершила брифинг и передала его полковнику Хембри.

«Как вы можете видеть,» начал Хембри,» сегодня у нас отличная видимость. Все хотят знать, как будут действовать резервные быстроходные части. Чего хотят генералы, так это результатов shack. Чего я хочу, так это безопасности и предупреждения. Я хочу, чтобы все было сделано правильно. Я хочу успешного выполнения наших тренировочных задач, но если дерьмо начнет накапливаться и вы будете перегружены, ведите свой самолет правым бортом вверх и прочь от земли, прекратите все, что вы делаете, и подумайте. Летайте агрессивно, но безопасно и с умом. А теперь отправляйтесь туда и давайте покажем этим генералам за пределами базы, на что способны Eagles».

Экипажи вышли, чтобы забрать свое снаряжение, загрузились в автобусы для экипажа и направились к линии вылета. Один за другим водитель автобуса высаживал экипажи перед их самолетами. Начальники экипажей каждого самолета, которые уже находились на линии вылета в течение последних пяти часов, с благодарностью запрыгнули в автобус экипажа, чтобы согреться, когда он остановился, и экипажи просмотрели журналы технического обслуживания и контрольные списки предполетных проверок в тепле автобуса, прежде чем выйти на холод. Просмотрев журнал технического обслуживания, они собрали свое снаряжение и направились к самолету.

Работу с бомбардировщиком RF-111G «Вампир» лучше всего можно описать как серию контрольных списков — практически ничего не делалось внутри самолета или вокруг него, на земле или в воздухе, без обращения к контрольному списку. Еще до того, как положить сумку в кабину, первые несколько пунктов контрольного списка предполетной проверки «Перед полетом» были выполнены прямо с трапа, когда в кабину заглядывали с фонариком, ничего не трогая: внешнее питание отключено, ручки катапультирования и рычаги систем жизнеобеспечения капсулы закреплены, аккумулятор и внешнее питание выключены. Было опасно просто приближаться к изящному, смертоносному самолету, не перепроверив, чтобы убедиться, что вокруг него безопасно работать.

После размещения всего личного снаряжения в самолете следующим этапом был внешний осмотр при отключении питания, или «обход». Обычно эту проверку проводили оба члена экипажа, особенно с оружием на борту, но Фернесс и Фогельман загрузили только разведывательные капсулы, поэтому Фогельман сразу приступил к предварительной подсветке камер.

Самолет-разведчик RF-111G нес две капсулы радиоэлектронной разведки, установленные подобно внешним топливным бакам на пилонах вооружения номер три и шесть на крыльях. Модуль UPD-8, установленный на пилоне правого крыла, представлял собой радар с синтезированной апертурой, который получал радиолокационные изображения местности или моря вокруг самолета с высоким разрешением на дальности до пятидесяти миль. Радиолокационные изображения позволяли различать небольшие транспортные средства, скрытые под листвой или в плохую погоду, и имели достаточное разрешение, чтобы различать гусеницы танков в песке или грязи. Модуль системы тактической воздушной разведки AN / ATR-18 на левом крыле был похож на стандартные модули оптических камер с телескопическими камерами с широким полем обзора, панорамными и инфракрасными камерами для использования в ночное время, но фотографии были оцифрованы, сохранены на компьютерных чипах и переданы по каналам передачи данных наземным станциям на расстоянии до двухсот миль. Таким образом, результаты их фотосъемки могли быть переданы и распространены дружественным силам за несколько часов до приземления самолета и за несколько часов до того, как были доступны стандартные пленочные изображения.

Фогельман просто предположил, что все в порядке, обвел фонариком отсеки, затем вскарабкался обратно в кабину, чтобы укрыться от холода. Он убрал свою летную куртку за спинку сиденья, закрыл оба козырька и хлопнул левым кулаком по раскрытой правой ладони, подавая сигнал командиру экипажа, чтобы в кабину поступал теплый воздух.

Начальник экипажа, старший сержант Кен Броуди, подбежал к Ребекке Фернесс. Он знал, что разведывательным капсулам скоро понадобится питание, чтобы не допустить «переохлаждения» электроники, и он знал, что в кабине было чертовски холодно, но он также знал, что внешняя силовая тележка будет создавать много шума, особенно для тех, кто находится в местах с колесами, таких как Фернесс, поэтому он подумал, что будет лучше сначала спросить: «Wizzo хочет питания», — прокричал он ей на ухо, перекрывая звук заводящихся силовых тележек неподалеку.

Тогда Ребекка впервые заметила, что Фогельман не собирается ходить с ней по кругу, и это ее разозлило. «Подожди, пока я не отойду от колодца главного колеса», — сказал Фернесс Броуди. «Дай ему немного остыть».

Через несколько минут после этого Ребекка закончила внешний осмотр, забралась в кабину и приступила к отключению питания внутри, перед запуском двигателя и контрольным спискам запуска двигателя. В указанное время Фернесс приказал командиру экипажа занять позицию и приступил к процедурам запуска двигателей. Две минуты спустя двигатели были запущены и началась предполетная подготовка к включению.

Большая часть улучшений бомбардировщика RF-111G Vampire была произведена офицером по системам вооружения. Все бортовое оборудование для навигации, бомбометания и разведки представляло собой высокоскоростные цифровые системы, поэтому подготовка корабля к навигации была практически автоматической и очень простой: поверните десять переключателей с OFF на ON или STBY.

Все, что оставалось, это выполнить предполетную подготовку остальной авионики, проверить компьютер миссии на наличие правильных заданных точек данных и проверить разведывательные капсулы. Все проверки были автоматическими и в основном выполнялись компьютером. Предварительная загрузка разведывательных капсул заключалась просто в том, чтобы убедиться, что у них есть питание, проверить, активна ли система передачи данных, и убедиться, что радар может передавать — Фогельман выполнил все свои проверки, не обращаясь к своему контрольному списку. Менее чем через пятнадцать минут он был готов к работе.

Проверка Ребекки заняла значительно больше времени. Через двадцать пять минут ее проверка была завершена. В заранее запланированное время регистрации она переключилась на общую частоту эскадрильи. «Рейс «Тандер», «Тандер-один», зарегистрируйтесь и сообщите, что готовы выруливать».

«Двое».

«Три. Получаю новую видеокассету. Готова через два».

«Четыре».

«Пять».

«Шесть. Мне нужно еще несколько минут». Все были на связи. Как обычно, Пауле Нортон потребовалось больше времени, чтобы заполнить исчерпывающие контрольные списки после запуска двигателя и до выруливания на руль.

Четыре минуты спустя Нортон сообщил о готовности. Фернесс отправил самолет в наземный центр управления, чтобы скопировать их разрешение на маршрут и получить разрешение на руление. Фернесс развернула крылья своего RF-111C на 54 градуса, щелкнула по рулевому колесу и включила сигнализацию руления. «Готов рулить?» — спросила она Фогельмана.

«Готов. Освободите место». Фогельман правильно настроил фары руления и вывел основные страницы навигационного режима на два многофункциональных дисплея на передней приборной панели — страницу НАВИГАЦИОННЫХ ДАННЫХ слева и страницу ТЕКУЩЕГО МЕСТОПОЛОЖЕНИЯ справа. Он выглядывал из правого фонаря кабины, как будто проверял зазор между концами крыльев, но был довольно тих и невозмутим — он казался немного вялым, как будто встал слишком рано. Надеюсь, он скоро придет в себя.

«Поехали». Фернесс отпустил тормоза и выжал дроссельные заслонки вверх, затем отвел их назад и нажал на тормоза, когда они начали движение. Пандус казался слегка скользким, но не опасным. Кен Броуди вывел ее со стоянки и внимательно наблюдал, как она делает правый поворот к параллельной рулежной дорожке. Остальная часть полета следовала по маршруту, соблюдая дистанцию в 150 футов и слегка шатаясь на рулежной дорожке, чтобы держаться подальше от выхлопа предыдущего реактивного самолета. Она заметила синий универсал, следовавший за самолетом, и попыталась не обращать на это внимания — несомненно, генералы и командир эскадрильи наблюдали оттуда.

Нужно было выполнить краткий контрольный список такси, который состоял в основном из проверки переключателей и индикаторов во время поворота, чтобы убедиться, что все отслеживается. Однако, когда Ребекка проверила левый MFD, она заметила, что показания TIME TO DEST, GND SPEED, GND TRK и FIXMAG были пустыми. Она проверила правильный MFD, и индикатор ТЕКУЩЕГО ПОЛОЖЕНИЯ был пуст. «Что-то не так с вашими INS», — сказала она Фогельману.

«Нет, это " Фогельман прекратил протестовать, затем издал раздраженное «Дерьмо», достаточно громкое, чтобы Фернесс услышал без интерфона. Он нажал на выключатель на правой приборной панели. Показания на обоих многофункциональных дисплеях вернулись, но они показывали общие значения — показания СКОРОСТИ GND, вычисленной инерциальной навигационной системой скорости над землей, показывали 87, что примерно на семьдесят миль в час выше их фактической скорости. «Черт возьми,» сказал Фогельман,» я забыл зайти в навигацию.» Фогельман пренебрег приказом Инерциальной навигационной системе (INS) прекратить выравнивание по земле и начать навигацию перед перемещением самолета. INS учитывала бы все движения воздушных судов менее двадцати пяти морских миль в час и нулевую скорость движения относительно Земли, и все скорости в системе были бы ошибочными. Исправления, даже сверхточные спутниковые исправления, вероятно, не исправили бы ошибки — ему пришлось бы начинать все сначала.

Забыть зайти в навигацию на INS перед рулением было распространенной ошибкой новичков, но Фогельман почти шесть месяцев проработал на RF-111G — ему следовало бы знать лучше. Он уже был за самолетом, а они еще даже не оторвались от земли. «Перестроиться в хаммерхед», — предложил Фернесс. «У вас должно быть время хотя бы для частичного согласования». В ответ Фогельман снова выругался. Этот полет, подумала она с усмешкой, начинается с отличного старта.

Зона быстрой проверки представляла собой три площадки для стоянки самолетов, окруженные толстыми стальными стенами, где самолеты осматривались, обледеневали и, если на них находилось оружие, оружейники натягивали страховочные тросы — в случае случайного сброса бомбы или пожара облицовочные стены защитили бы другой вооружаемый самолет. Ребекка заехала на первое парковочное место в зоне быстрой проверки, включила стояночный тормоз, проверила, выключены ли радар атаки и радары слежения за местностью, выключила сигнализацию такси, затем вызвала по радио: «Быстро, «Гром Ноль-один», радар отключен, тормоза установлены, въезд разрешен».

Два техника по техническому обслуживанию вышли из большого синего грузовика. Один подключил свой переговорный шнур к разъему наземной службы бомбардировщика, в то время как другой стоял рядом и ждал. «Доброе утро, Ноль-Один. «Квик» вступит в действие… когда вы будете готовы».

Фернесс положила руки на носовую часть фонаря. «Ноги и кисти свободны», — ответила Фернесс.

«Когда вы будете готовы, мэм».

Фернесс посмотрел на Фогельмана, который работал над перезапуском INS. «Фогман, покажи им свои руки». Экипажи быстрой проверки не стали бы приближаться к самолету, если бы не были уверены, что член экипажа в кабине не собирается переключать управление полетом.

«Одну секунду».

«Не утруждай себя перезапуском своего выравнивания, Марк», — сказала Ребекка. «Они собираются переместить нас через тридцать секунд». Но он не обратил на нее внимания, просто продолжал работать в течение нескольких секунд, затем положил руки на носовую часть фонаря со своей стороны. «Хорошо, ноги и руки свободны».

«Спасибо, мэм», — поблагодарил командир экипажа. Его помощник бросился проверять, нет ли незакрепленных панелей доступа, протечек, убрать перед вылетом растяжки, которые могли быть пропущены, и порезы шин. Помощник появился снова минуту спустя, и начальник экипажа сделал знак Фернессу двигаться вперед. Она отпустила тормоза и включила мощность …

«Эй!» Крикнул Фогельман. Фернесс ударил по тормозам. «Черт возьми, ты только что испортил новую настройку. Мне придется перезапустить ее».

«Я пытался сказать тебе это, Туманный человек», — отрезал Фернесс. «Давай закончим быструю проверку, затем начнем выравнивание в «хаммерхед»». Она вырулила вперед и снова нажала на тормоза.

Начальники экипажей закончили осмотр шин, затем заставили Ребекку запустить правый двигатель на 85-процентную мощность и направились в отсек главного редуктора, чтобы проверить, нет ли утечек выпускного воздуха. Когда это было сделано, начальники экипажей сняли блокировку с самолета, отошли от бомбардировщика и помахали кабине пилотов. «Приятного полета, Ноль-Один».

«Спасибо, быстро». Начальники экипажей отключились от сети и побежали к следующему бомбардировщику, ожидавшему на соседней облицовке. Ребекка вырулила из зоны быстрой проверки и направилась к стоянке самолетов hammerhead в самом конце взлетно-посадочной полосы. Она снова нажала на тормоза, затем запросила контрольный список перед взлетом. Крылья были выдвинуты вперед во взлетное положение, закрылки и предкрылки были установлены, и Ребекка проверила управление полетом на предмет полного и завершенного перемещения. «Теперь вы можете начать выравнивание», — сказала она Фогельману. Он ничего не сказал.

Другой синий седан, на этот раз ощетинившийся радиоантеннами на крыше, приблизился к припаркованному бомбардировщику. «Фокстрот приближается», — услышали они по радио.

«Фокстрот» выведен на ноль-Один, радар отключен, тормоза установлены», — ответил Фернесс. Когда бомбардировщики выстроились в «хаммерхеде» в ожидании взлета, синий седан с руководителем полетов, опытным летчиком, обученным быть глазами и ушами командира на линии полета во время выполнения полетов, начал кружить над ними, проводя последний визуальный осмотр.

«Утечек нет, растяжек нет, и вы, похоже, находитесь во взлетной конфигурации», — сообщили в SOF. «Хорошего полета, Ноль-один».

«Ноль-Один, спасибо».

Было очевидно, что у Фогельмана все еще были проблемы — предупредительные огни PRI ATT и PRI HDG все еще горели на панели предупреждения «Фернесса», указывая на то, что инерциальная навигационная система все еще не готова к запуску, и до взлета оставалось всего несколько минут. Фогельман лихорадочно что-то искал в одном из буклетов дополнительной эскадрильи. «Как дела, Марк?» — спросила она.

«GPS не передал текущее местоположение для грубого выравнивания», — ответил он. «Я должен ввести координаты места парковки вручную». INS требовались точные широта, долгота и высота над уровнем моря, чтобы начать выравнивание. В буклете эскадрильи, или «пластиковых мозгах», были указаны координаты почти каждого возможного места парковки на базе, так что запуск INS без GPS не должен был стать проблемой, но если вы не ожидали неприятностей, вы обычно были к ним не готовы — и это очень хорошо характеризовало Фогельмана.

Тем временем последний бомбардировщик покидал зону быстрой проверки.

«Гром Ноль-шесть, никаких контактов, никаких утечек, и вы, похоже, находитесь во взлетной конфигурации», — радировал руководитель полетов. «Хорошего полета».

«Ноль-шесть, спасибо», — ответила Пола Нортон. «Ведущий, шестой готов».

«Ноль-один слушает. Полет «Тандер», нажмите четвертую кнопку». Остальные пять бомбардировщиков подтвердили. Фернесс собиралась сказать Фогельману, чтобы он сменил для нее частоту. Обычно офицер по системам вооружения переключала радиочастоты с помощью компьютерного дисплея на правой приборной панели, но он выглядел довольно занятым, поэтому она решила сделать это сама. На левом многофункциональном дисплее Ребекка нажала кнопку выбора навигационных опций в левом верхнем углу, которая переключила MFD на страницу главного меню, затем нажала кнопку с надписью IFF / COMM, нажала кнопку с надписью CHAN, ввела 04, затем ENT, затем RTN, чтобы вернуться на страницу радио.

«Рейс «Тандер», кнопка регистрации четыре». Все пять других самолетов ответили коротким «Два … Три … Четыре … Пять… Шесть».

Ребекка заметила, что предупреждающие индикаторы PRI ATT и PRI HDG на ее приборной панели погасли, что означало, что инерциальная навигационная система завершила грубую настройку и находилась где-то в режиме точной настройки. На данный момент этого было достаточно — у них было всего две минуты, чтобы оторвать самолет от земли. «Башня Платтсбург, «Тандер Ноль-Один», пролет из шести, готов к взлету».

«Полет «Гроза ноль-один», ветер два-восемь-ноль при порывах от восьми до пятнадцати, RCR 12, местами гололедица, торможение слабое, взлетно-посадочная полоса три-ноль, переключиться на контроль вылета, взлет разрешен». RCR, или показатель состояния взлетно-посадочной полосы, был показателем скользкости взлетно — посадочной полосы — низкое число было хорошим, высокое — плохим. Двенадцать было пограничным. Подметальные машины с их большими вращающимися щетинными барабанами были здесь несколькими минутами ранее, но иногда щетки просто полировали стойкий лед, делая его еще более скользким. Но Ребекка могла видеть много четких участков на рифленой взлетно-посадочной полосе, а также зоны разгона были чистыми.

«Ноль-один, взлет разрешен. Полет «Тандер», нажмите кнопку пять». Все пять самолетов подтвердили. По интерфону Фернесс сказал: «Вставь это в навигатор и поехали, Марк».

«Это еще не сделано», — запротестовал он, но нажал клавишу выбора навигационной линии рядом с постоянной индикацией ГОТОВНОСТИ к навигации на своем блоке управления и индикации — INS теперь осуществлял навигацию самостоятельно, хотя при лишь частичной точной настройке его точность была под вопросом. Затем он переключился на страницу УВЧ-радиосвязи, настроил основную радиостанцию на управление воздушного движения вылета в Берлингтоне, настроил резервную радиостанцию на башню Платтсбург, затем включил передатчики опознавательного маяка. «Рации установлены».

Фернесс отпустил тормоза и вырулил из «хаммерхеда». Она произвела последнюю проверку кабины пилота, затем «перемешала смесь» — подвигала ручку управления во всех направлениях, чтобы проверить свободу движения, — затем, развернувшись и выровнявшись с осевой линией взлетно-посадочной полосы, начала прибавлять мощность. Оба дросселя были установлены в первое положение, и она проверила обороты, температуру на входе в турбину, коэффициент давления на выходе и датчики положения форсунок. Когда стрелки стали стабильными, она включила секундомер, затем поочередно перевела дроссели в первую зону форсажа и посмотрела, как обороты колеблются на уровне 110 процентов, а индикатор форсунок показывает, что они полностью открыты. Затем она быстро переключила дроссели до пятой зоны форсажа, позволив постепенному, но мощному толчку двигателей вдавить ее обратно в кресло.

Бомбардировщик «Вампир» за несколько секунд разогнался до шестидесяти морских миль в час. Вызова от Фогельмана не последовало — вызов со скоростью шестьдесят узлов был обязательным. «Шестьдесят узлов, носовое колесо отключено».

«Проверка скорости в сто узлов, приборы в порядке», — сказал Фогельман несколько секунд спустя. По крайней мере, он позвонил, подумала Фернесс, хотя сомневалась, что он действительно проверял датчики или хотя бы знал, что проверять. Приборы ее двигателя были в порядке, форсажные камеры все еще горели, и никаких сигнальных огней не было. Он также пропустил пятнадцатисекундный сигнал ускорения, но к тому времени они уже почти достигли скорости вращения. Фернесс надавила на спину, прижимая ручку управления к животу, затем подождала еще несколько секунд. На взлетной скорости у «Вампира» оторвалось носовое колесо, за ним последовала главная передача. Из-за того, что колеса были такими большими, а система подвески такой прочной, взлет RF-111G был очень плавным, и было трудно точно сказать, когда он оторвался. Она просто дождалась, пока индикатор вертикальной скорости и высотомер значительно поднимутся вверх, затем подняла ручку переключения передач и убрала закрылки.

Десять секунд спустя «Вампир» Джонсона пересек линию ожидания взлетно-посадочной полосы и взмыл в небо, Нортон последовал за ним десять секунд спустя, а Келли, возглавляющий вторую ячейку из трех кораблей, последовал за ним. Но Кларк Вест на бомбардировщике номер пять опоздал на несколько секунд, когда его самолет пересек линию удержания, и попытался компенсировать это, слишком быстро переведя дроссели в режим форсажа. Загорелась форсажная камера левого двигателя, но она погасла через несколько секунд после включения правой форсажной камеры. Жилет переключил оба дросселя на боевую мощность, дал им стабилизироваться, затем попытался снова зажечь «горелки», но левая форсажная камера снова перегорела.

«Гром-пять», отклонение на пятьдесят узлов, отклонение на пятьдесят узлов, отклонение на пятьдесят узлов», — вызвал он на радиочастоте управления вылетом. «Переключаюсь на вышку». Он переключил свою радиоплатину на резервную рацию. Тем временем Брюс Фэй на «Тандере Ноль-шесть» начал разбег, но прервал его, как только они увидели, что левая форсажная камера «Веста» погасла. «Платтсбург Тауэр», «Гром Ноль-пять», прерываю взлет на скорости пятьдесят узлов, сворачиваю в центре поля. Номер один не включается. Сиськи устойчивы.» Аномально высокий TIT, или температура на входе в турбину, будет означать, что внутри двигателя возник пожар, что часто происходит при перебоях в работе форсажной камеры или падении мощности. Фэй тоже переключилась на частоту Вышки — теперь он никуда не денется.

«Полет «Тандер», вышка Платтсбург на СТРАЖЕ, отменить разрешение на взлет», — сказал диспетчер вышки. Ноль-пять и Ноль-Шесть заняли свои позиции и подтвердили приказ.

Фернесс и ее ведомые услышали сигнал отбоя на частоте управления вылетом, когда они продолжали набор высоты при взлете. «Черт возьми, что за способ начать неделю», — пробормотала она. «Теперь у нас будет королевская куча денег, чтобы снова организовать этот рейс».

Большой бомбардировщик быстро набирал высоту в холодном, плотном воздухе. Через несколько секунд после взлета Фернесс полностью убрал шасси, закрылки и предкрылки, а крылья развернул назад на 26 градусов. На скорости 350 узлов она вывела двигатели из режима форсажа и продолжила набор крейсерской высоты. «Марк, нажми на кнопку один и узнай о трех других самолетах».

Фогельман смотрел на что — то на радаре — не очень хорошая идея, когда они находились на высоте менее десяти тысяч футов, в рассеянных облаках, с двумя ведомыми, пытающимися присоединиться. Раздраженно покачав головой, он щелкнул микрофоном. «Полет «Тандер», перейдите к первой кнопке резервного копирования, сейчас же».

«Двое».

«Три».

«Четыре».

«Марк, что у тебя есть в системе?» Фернесс спросил по интерфону. Она следовала стандартному вылету из Платтсбурга по приборам и была готова перейти к выполнению плана полета, но ошибка в управлении автопилотом, или «капитанские планки», указывала за борт самолета.

«Я занят, пилот», — сказал Фогельман. «Я не знаю, где они. Переключайте сами». Затем он проверил два других самолета по резервной рации. Опять же, Фернесс не могла спорить, поэтому она сменила навигационные страницы на нужный многофункциональный дисплей, проверила копию плана полета на своей наколенной доске на наличие правильного компьютерного порядкового номера и ввела его в MFD. Планки капитана развернулись в нужном направлении, и она включила автопилот и повернула к первой путевой точке. Опять же, Фогельман либо вел себя как придурок, либо был уже слишком перегружен задачами, чтобы делать больше одной вещи одновременно — например, правильно настраивать компьютеры миссии.

«Работа Vest прервана из-за выброса AB», — сказал Фогельман Фернессу. «Фэй собирается остаться с ним».

«Потрясающе», — сказал Фернесс. Их утреннее представление было сорвано почти до его начала. Фрэнк Келли и Ларри Тобиас в Thunder Zero-Four сбрасывали «пивные банки» и подбадривали Брюса Фэя в Zero-Six — он должен был запустить одиночный корабль и позволить Весту в Zero-Five, который сбрасывал бомбу с телевизионным управлением в одиночку, уйти, когда тот будет готов. «Передайте на командный пункт, что Ноль-Шесть должен стартовать как можно скорее. Ноль-пять может задержаться, но нам нужен Ноль-Шесть здесь».

«Я пытаюсь восстановить свою систему и присмотреться к нашим ведомым», — отрезал Фогельман. «Как насчет того, чтобы позвонить им самому?»

«Отлично. Пойте, когда увидите Джонсона». Фернесс переключился на резервную рацию: «Контроль, Ноль-Один, можете поднять Ноль-Шесть в воздух? С нами в воздухе их приятель-бомбардировщик. Прием.»

Фернесс слышала, как на заднем плане ее вызывает центр управления вылетами Берлингтона. Фогельман что-то проверял на своем радаре и, поочередно, искал в кабине пилотов три других самолета. Джонсон был примерно в двух милях позади них, в то время как Нортон и Келли были полностью вне поля зрения. Фернесс переключился на пункт отправления в Берлингтоне. «Пункт отправления, «Тандер Ноль-один», вы звонили?»

«Подтверждаю, Ноль-Один. Прикажите своим ведомым подать сигнал готовности, когда они приблизятся на расстояние двух миль. Сообщите о намерениях «Грома Ноль-четыре».

«Вылет, Ноль-Четыре присоединится к Ноль-Одному, чтобы совершить рейс из четырех человек», — ответил Фернесс. «Сейчас мы пытаемся выяснить статус двух других самолетов».

«Понял, вас понял, «Гром Ноль-один». Передайте им сигнал готовности, когда они соединятся с вами».

«Ноль-один, вас понял. «Тандер Флайт», вы слышите?»

«Двое».

«Три».

«Четыре».

Фернесс снова переключилась на резервную рацию. Канал молчал — они разговаривали, но она не могла обращать внимания. «Контроль, Ноль-Один, вас отключили, повторите».

«Я сказал, Ноль-Один», — раздраженно сказал диспетчер командного пункта, — «что Альфа приказал Ноль-Пятому и Ноль-Шестому отправляться в полет по двое. Мы пытаемся установить новое время достижения целей на полигоне для Ноль-четырех, Ноль-пяти, Ноль-Шести и вас.»

«Контроль, просто запустите «Ноль-Шесть» — он и Ноль-Четыре все еще могут уложиться в отведенное время над целью», — ответил Фернесс по рации. Каждый бомбардировщик выходил на маршрут с интервалом ровно в четыре минуты, и пока они находились на маршруте на низкой высоте, воздушное пространство и дальность полета должны были быть зарезервированы для них — это означало согласование нового времени достижения цели через Центр управления воздушным движением Бостонского авиамаршрута, военно-воздушные силы и армию. Если самолет опаздывал даже всего на несколько секунд, необходимо было получить новое время бронирования, иначе рейс не мог состояться. «Вам просто нужно новое время для ноль-пяти и новое время для меня, если вы хотите, чтобы я зашел после ноль-пяти. Прием».

«Ноль-один, «Альфа» требует запуска двух кораблей», — ответил диспетчер командного пункта. Очевидно, он был не в настроении спорить — несомненно, люди из командного пункта тоже почувствовали небольшой накал со стороны начальства. Это не было регламентом, но самолетам с оружием на борту редко разрешалось летать самостоятельно, если только погода не была кристально ясной — в случае чрезвычайной ситуации важно было иметь ведомого, который помог бы привести аварийный самолет обратно на базу в целости и сохранности. Тот факт, что они были резервистами, а не штатными экипажами, очевидно, имел много общего с этим неписаным правилом — мысль о том, что воины выходного дня будут летать в одиночку с бомбами на борту, выбивала из колеи многих людей. «Просим вас связаться с нами после вашей заправки, чтобы мы могли сообщить вам новое время».

«Ноль-один, вас понял», — ответил Фернесс. Что ж, вот и весь их план. Это будет чертовски долгий день. Она не слышала никаких сообщений о том, где находятся ее ведомые — пришло время наверстывать упущенное при объединении. Она спросила: «Хорошо, Марк.»

Внезапно она услышала, как Джо Джонсон по основной рации сказал: «Ведущий, Ноль-два, я промахиваюсь, немного отойдите», — довольно настойчивым тоном. Фернесс выглянул в правый иллюминатор кабины и ахнул в панике. Джо Джонсон в Thunder Zero-Two не просто немного промахнулся — он был готов к столкновению. Его обгон был слишком быстрым; его мощность была высока во время набора высоты, и выравнивание удивило его.

«Господи… Черт возьми, что, черт возьми, ты делаешь!» Она собиралась дернуть ручку управления, чтобы уйти в крен, но кончик ее правого крыла столкнулся бы с Ноль-Два, если бы она это сделала. Вместо этого она ослабила рычаг управления, чтобы немного сбросить высоту. Два самолета медленно заскользили прочь. «Черт возьми, Марк, ты должен был наблюдать за воссоединением!»

«Я наблюдал за этим», — кипел Фогельман.

«Ты наблюдаешь за воссоединением, пока оно не стабилизируется на кончиках пальцев, и больше ничего не делаешь», — выпалила она в ответ. «Когда самолет приближается к «фингертипу», забудьте о радаре, забудьте о INS и сосредоточьтесь на воссоединении. Боже, это было близко!»

Джонсон тоже знал, что был близок к этому: он сказал по резервному радио: «Извини за это, ведущий. Просто хотел, чтобы ты хорошенько рассмотрел нашу изнанку».

«Тандер Флайт», это не чертова гонка», — крикнул Фернесс по резервному радио. Ей было все равно, слышат ли ее на командном пункте или генералы в Платтсбурге — столкновение было слишком, очень близко, чтобы чувствовать себя комфортно: «Плавно и аккуратно на стыках. Ноль-три, скажите дальность действия.»

«В двух милях от Ноль-два», — ответила Пола Нортон. Ее голос звучал немного дрожащеэто, несомненно, она тоже видела то столкновение. «Вы оба у нас в поле зрения. У меня на крыле уже есть Ноль-Четыре. Он тоже меня уже проверил». Фрэнк Келли, опытный пилот F-111, «срезал угол», присоединился к Пауле Нортон на правом крыле и даже провел визуальный осмотр. Он просто последует за Нортон, когда она присоединится к Фернессу и Джонсону.

«Я хочу хороших плавных поворотов и без резких переключений мощности», — сказал Фернесс. «Погода в районе орбиты выглядит хорошей. Отрыв составляет 82 процента».

Один за другим, направляясь на юго-запад к первому контрольно-пропускному пункту, четыре бомбардировщика объединились. Первой последовательностью событий была дозаправка в воздухе над северным Нью-Гэмпширом. Встреча с танкером KC-135E Национальной гвардии ВВС Нью-Гэмпшира с военно-воздушной базы Портсмут прошла без происшествий.

Один за другим, находясь на заправочном якоре, строй разделился. За две минуты до окончания времени дозаправки в воздухе Ноль-два Джонсон выполнил сближение с позицией до контакта, а затем выполнил практический аварийный «отрыв» — приемник отключал питание и быстро снижался, заправщик включал питание и набирал высоту, а другие самолеты оставались на крыле заправщика. Ребекка помнила множество практических маневров отрыва, как на танкерах KC-135, так и на KC-10… и она была рада оказаться на стороне получателя. Она вспомнила те долгие часы полета над пустыней во время «Щита пустыни» и «Бури в пустыне» в качестве пилота-заправщика KC-10, заправлявшего практически все типы самолетов в мире, и она помнила, насколько уязвим был заправщик перед любой опасностью поблизости. Особенно время во время экстренной дозаправки подбитым F-111G в первый день войны.

Боже, кажется, это было сто лет назад. Она выбросила это из головы и полностью сосредоточилась на том, чтобы войти в то комфортное состояние ума, когда чувствуешь, что опережаешь самолет, предугадываешь последовательность событий — наконец-то контролируешь ситуацию. Вначале было немного непросто, подумала она, но теперь все возвращается к ним.…

Чудеса никогда не прекращались.