Попадись в мои когти

Часть 44 «Алый рассвет» 2

Завернуть высказывание так, чтобы вогнать в ступор сразу двух противоборствующих драконов и одного Избранного… Это надо быть принцессой Красуантией, не больше и не меньше. Наш Избранный, правда, периодически тоже выдает специфические по смыслу перлы, но ему простительно — он по незнанию и простодушию.

Продлилось всеобщее замешательство не более пяти секунд (что, учитывая обстоятельства и действующих лиц, много!).

Подобное унижение — весьма нескромный намек на мужскую несостоятельность, в особенности в присутствии женщин (из-за одной из которых, к тому же, и случился сей разговор) — мало какой мужчина стерпит молча, что уж говорить о молодом драконе. Чужеяд не стал исключением: черты его лица скривило судорогой ярости, крылья носа раздулись, глаза налились кровью.

Выйдет из себя — почти наверняка натворит глупостей. Следовало использовать это по максимуму.

А вот нечего делать драконице гнусные намеки! Бабушка Сцилла за такую наглость вытряхнула бы из шкуры и сделала новую обивку на диван (хотя и бабушка Аметисса бы не отстала в плане практического применения фантазии).

Я напружинилась, готовясь к прыжку, что мне и помогло сохранить равновесие при последовавшем падении: Артем замахнулся (слишком широко), Чужеяд тут же сменил форму, и рыцаря отдачей отшвырнуло прочь, как и меня, только в другую сторону. Я приземлилась на ноги, пошатнулась, но устояла; меня и по расстоянию ближе приземлило. Суданскому повезло меньше: хоть густая трава и смягчила его падение, рыцаря прокатило и распластало ничком; меч из рук он предусмотрительно выпустил, иначе бы самовыпотрошился.

Красуантия засвистела, точь-в-точь болельщица на спортивных состязаниях.

У Чужеяда по-прежнему оставались проблемы с хвостом (вернее, его наличием — рана едва-едва зарубцевалась), так что хлестнуть им нас Гад не мог. Но менее опасным и изворотливым он не становился. Первое, что он сделал — когтем ловко подцепил меч и, будто обжегшись (хотя почему «будто»?), с рыком дернул лапой; клинок отлетел к дальнему краю поляны.

Артема крепко приложило — поднимался он медленно и с трудом. Чужеяд, глумливо оскалившись, занес лапу, делая вид, что собирается его раздавить. Расчет явно был на то, что я самоотверженно брошусь спасать рыцаря, но я наплевала. Буквально. Разумеется, на Чужеяда — прицельно плюнула огнем ему в удачно подставленный бок.

Драконья чешуя вполне успешно выдерживает высокие температуры — и чужеродный огонь в том числе. Однако же последний очень даже чувствуется.

Чужеяд инстинктивно повернулся в мою сторону. Я бросилась бежать вдоль кромки деревьев, на ходу сплюнув гарь в сырые кусты. Из-за этого и не люблю плеваться огнем, но ничего, горечь во рту можно и потерпеть.

Гад повелся на самую дурацкую замануху — вот она, жертва, под носом, буквально на расстоянии вытянутой руки (Артем в тот момент не представлял угрозы). Переваливаясь уткой, Чужеяд нарочито неторопливо побрел за мной и, нагнав, вернулся в человеческий облик.

Я вжалась спиной в сосну, еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть повторно.

— Подумай, девочка, — зачем тебе это надо, тухнуть во ВСМыСЛе, когда ты можешь в полной мере реализовать свои возможности? — все тем же приторным тоном заговорил Гад. — Здесь и сейчас перед тобой, перед нами, открываются совершенно другие перспективы… Гигроссул, как ты могла заметить, способен не только отнять у дракона жизнь, но и вернуть ее. Поэтому тебе никто и ничто не угрожает — если, конечно, ты готова помочь нам. Многого не требуется. Ты могла бы получить признание, власть, сокровища — все то, что дает авторитет в нашей среде…

Он что, рос в не-драконьей семье? Очень уж странное у него понятие о драконьем авторитете.

— Спасибо за щедрое предложение, — спокойно сказала я и сменила форму.

За одно мгновение разорванная отдачей превращения сосна больно стукнула меня по хребту и осыпала щепой, соседние сдавили с боков, ветки зацепились за крылья, зато Чужеяда вмяло в дерн.

Взбрыкнув, он тоже превратился, на что я и рассчитывала — меня малость подбросило вверх, и я от души ударила хвостом, одновременно хлеща крыльями (в лесу ими особо не размашешься, а оттолкнуться от чего-нибудь не было возможности, оставалось полагаться на их силу).

Меньше чем за полминуты полянка раздалась в масштабах и сменила квалификацию на свежевспаханное поле. Осталось всего-то убрать оригинальную кучу дров.

Барахтающийся в собственнотело созданном углублении Чужеяд крушил деревья и кусты, комья земли и ветки так и летели во все стороны. Крыльями он тоже взмахнул пару раз, чуть-чуть подтолкнув ими меня под задние лапы, и мне удалось взмыть вверх.

Принцесса благоразумно держала дистанцию, но не забывала про подбадривающие выкрики — слов, правда, из-за производимого шума было совершенно не разобрать.

Я сумела подняться в воздух на десяток метров и с высоты, описывая круг, краем глаза заметила, как с крепостной стены слетела неуклюжая белесая тень, и испустила самый настоящий боевой рев (спасибо бабушке за науку!). Не знаю, как Бельторн, он и в воздухе-то еле-еле держался, а вот Чужеяд вздрогнул и, пусть даже и на мгновение, съежился.

Вообще эпичной битвой всю эту драку, боюсь, не назвать. Скорее, получилось бешено мельтешащее соревнование двоих драконов — кто своевременнее превратится, да плюс еще и постоянные швыряния-толкания-валяния во взбуровленной почве. Будучи меньше по габаритам, я была и маневреннее, так что счет оказался в мою пользу (по превращениям, не валяниям!). В остальном… увы, похвастаться особенно нечем.

Суданский, первые минуты провалявшись (еще в траве), все остальное время бестолково метался туда-сюда, чудом не попав под горячую лапу. Поэтому драконьеры и ходят без напарника — главное, изловчиться и подкараулить дракона в гуманоидном виде, а дальше, как говорится, дело техники и психологии — ведь далеко не каждый способен хладнокровно отсечь голову себе подобному живому и мыслящему существу.

Чужеяд выпростал крылья из наделанного бурелома и с ревом двинулся на Суданского. Я сверху примерилась на Чужеядову голову — на его макушке был участок без шипов — и обрушилась всей массой, одновременно становясь обратно гуманоидом. И, соскользнув по чешуе, оригинальным украшением повисла на одном роге, вдоль гадской морды.

Не знаю, кто от такого поворота обалдел сильнее — я или он. Я-то планировала свалиться и в падении снова сменить форму, чтобы отдачей (и моей тушей соответственно) Гаду влепило в нижнюю челюсть. Но и так тоже неплохо получилось: Чужеяд от неожиданности чуть не ткнулся носом в землю, и я в отместку заехала ему коленом в глаз. Мерзкое ощущение — как будто пинаешь студень (по сути, так и было).

— Так его, так! — вопила где-то внизу принцесса. — Пни еще раз, перцу ему под хвост!

Чужеяд с силой мотнул головой, пытаясь приложить меня о дерево или стряхнуть. Я сгруппировалась… и разжала пальцы от пронзительного вибрирующего воя. Невольно пришлось стать драконом — гуманоиду при падении с такой высоты и поломаться недолго. Чужеяда оттолкнуло, и он запутался в собственных конечностях, повалив еще два дерева; одно стукнуло меня по плечу.

Я приземлилась на лапы, встряхнулась и увидела причину звуковой атаки — Суданский по-драконьерски улучил момент, подкрался, по самую рукоять всадил меч в… кхм… многострадальную чужеядову филейную часть, и тут же выдернул клинок обратно.

Чужеяд хлопнул крыльями, вызвав дождь хвои и шишек, запнулся о вывороченный с корнями ствол и начал падать — прямо на рыцаря. Артем сбежать с линии не успевал, только если бы прыгнул вправо, но с его точки обзора этого было не понять…

И вдруг Гад превратился. И, дымясь, с проклятиями приземлился на две конечности.

Суданский оказался сообразительней, чем иногда кажется: выставил меч над собой острием вверх, и Чужеяд непременно бы напоролся на него пузом, задержись в состоянии объемистой драконьей туши дольше хоть на секунду.

— Сдавайся! — по-героически пафосно (и глупо) потребовал помятый и исцарапанный Белый Рыцарь, наставив на Гада оружие.

Я чуть не стукнула себя по лбу — не смогла ввиду четверолапо-крылатости организма. Представьте себе дракона, делающего фэйспалм при отсутствии фэйса (и присутствии морды)… прошу прощения, отвлеклась.

Чужеяд вскинул руки.

— Сдаюсь, — прошипел он. — Ну, что застыл истуканом, мальчишка⁈ Руби!

Суданский попятился, держа меч перед собой. Чужеяд ковыляющей походкой двинулся на него.

Гадское давление на психику во всей красе.

Я (тоже уже на двух ногах) ринулась к ним, но запоздала: Артем споткнулся, потерял равновесие, и Чужеяд пинком выбил у него меч, после чего бросился душить, и они с бранью сцепились и покатились по траве и папоротникам.

Какова бы ни была комплекция Гада, любой дракон, даже раненый, физически сильнее человека, а Чужеяд (к тому же) все-таки некогда был смысловером и кое-какие приемы помнил. Рыцарь очень быстро оказался с заломленными за спину руками, однако не сдавался, отчаянно извиваясь.

Пока они боролись, я подхватила меч и подобралась к ним вплотную.

— Тебе меня не одолеть, двуногий червяк! — пропыхтел Гад.

— Уже одолел, — прохрипел снизу Суданский. — Ты… просто… не уяснил!

Я занесла меч, сжимая рукоять обеими руками, но поняла, что не смогу нанести удар. Хоть это и была великолепная возможность для подвига… во-первых, не моя, а во-вторых, кровь Чужеяда, брызнув, могла попросту прожечь рыцаря (чудо еще, что из филейной раны ни на кого не попало и ничто не загорелось). Пришлось бросить оружие и действовать голыми руками (и по наитию); я размахнулась и закатила Гаду оплеуху. От неожиданности он со странным вякающим звуком опрокинулся.

Артем с моей помощью кое-как встал на четвереньки, тяжело дыша, и я испугалась, что вот он как раз-таки поломался, но на осмотр не было времени. Чужеяд, шипя от боли, поднялся на ноги. Я закрыла рыцаря собой.

— Из-за его человечности ты проиграешь, драконша! — выплюнул Гад.

— О, так мы, оказывается, играем? — с сарказмом уточнила я. — Ну, открываем счет!

В запале я позабыла, как опасно злить раненого дракона, за что и поплатилась. Чужеяд во мгновение ока очутился возле меня — я только и успела рефлекторно выставить блок — перехватил мои запястья и мощным рывком перебросил мое тело через себя. Я, не успев среагировать, описала дугу вниз головой и плашмя бухнулась на спину в папоротники.

— Ты проиграла! — ребячески выкрикнул Чужеяд, нависнув надо мной. — Что, сдулась, соплячка⁈

Я перевернулась на живот — как раз вовремя, чтобы увидеть, как воздух вспороло ярко-зеленой молнией.

И не только воздух.

Чужеяд выкатил глаза, издал хрипящий звук и схватился обеими руками за шею. Сквозь пальцы просочились темные струйки.

Гад по инерции сделал несколько шагов, покачнулся и повалился сломанной куклой. От удара о землю его голова отделилась от тела и покатилась в сторону. К запаху сырой земли моментально примешался инородный, резко диссонирующий с окружающей природой запах раскаленного металла.

Тишина обрушилась разом — утренняя и настолько пронзительно-звонкая, что началась мигрень. Прочие части тела не отставали в плане болезненных ощущений (еще бы, так нападаться!).

Рыцарь добела стиснул рукоять меча. Клинок впитал в себя кровь Чужеяда и светлел, пока не стал чисто-белым; зато его владелец заметно позеленел, словно магический эффект перетек на его лицо.

— Все? — шумно сглотнув, выдавил Артем, остекленевшими глазами уставившись на недотруп. — Дело… сделано?

— Это ты мне скажи, Избранный, — хрипло ответила я, принимая сидячее положение, а уж затем встала на ноги, оберегая ушибленное… всё.

Как определить, что дракон окончательно мертв? Очень просто — после того, как душа покинула тело, оно самопроизвольно принимает вид «гигантской ящерицы». Такие косточки в землю просто так не зароешь; единственно, если дракон предчувствует смерть и успевает спрятаться, но такие случаи гораздо более редки, чем драконьерство. Отсюда и нетленный (!) интерес некромантов и некоторых артефакторов к драконьим останкам… кому сдался обыкновенный человеческий скелет — вон их, на любом кладбище сотни.

Но тело Чужеяда, по-прежнему сохраняя гуманоидную форму, содрогалось в агонии, нелепо суча ногами. Вокруг обрубка шеи расползалось дымящееся черное пятно обугленной травы. Чужеядова голова поодаль вращала глазами и кривила губы, словно силясь что-то сказать.

— Альваро был прав, — сказала я, восстанавливая дыхание. — «Обезглавить» не всегда означает «убить». А я-то надеялась, что этот Гад окончательно сдохнет… Наверное, Гигроссул пришьет ему башку обратно. Или Лайза. Опыт штопки у них явно есть.

Суданский нервно хмыкнул и покачнулся.

Казалось, его вот-вот стошнит. На героя, только что совершившего подвиг всей жизни, он совершенно не походил. А свершился ли он, тот подвиг, если учесть, что Чужеяд еще может отра- (или приро-) — стить шейный отросток?..

Вспомни про следующего Гада — не замедлит явиться: в десяти метрах правее раскрылась телепортационная арка, и из нее выскочил де Шоссэ (при Черном мече, что грустно), а следом за ним степенно вышел Гигроссул.

Последний молча изучил раскуроченный пейзаж и наконец-то замершее тело, подошел к голове и вдруг пнул ее так, что она улетела прочь, лязгая зубами. Нас с Артемом передернуло.

Вот тебе и сотрудничество с некромантом.

— Господин, принцесса сбежала! — проскулил де Шоссэ, косясь на труп сообщника.

Красуантии и впрямь не наблюдалось поблизости — и не слышалось.

— Далеко не убежит, — бросил в ответ колдун. — Пророчество все-таки сбывается, чтоб его.

— Пора свершить предначертанное и прикончить тварь? — де Шоссэ встрепенулся и уставился на меня.

— Еще не время.

— Я прямо здесь стою! — возмутилась я.

— И тебе есть, что сказать, драконица? — с кривой усмешкой спросил Гигроссул.

— Мне есть, — внезапно подал голос Артем.

— К сожалению, ты ничего нового для нас не скажешь, — некромант нарочито неторопливым движением размял пальцы. — Ты сделал то, ради чего сюда попал, и престал быть Избранным. Твой меч теперь всего-навсего оружие, не артефакт, кровь убитого Чужеяда уничтожила магию.

Суданский прикусил губу, не найдясь с ответом.

— И поэтому ты не позволяешь своему верному песику на меня напасть? — спросила я. — Чтобы его меч не перестал быть артефактом?

Провокация сработала — де Шоссэ взвился:

— Да как ты смеешь, девка…

— Уймись! — прикрикнул на него Гигроссул. Зря.

— Хватит! — заорал как ненормальный не-наш рыцарь (а куда он, интересно, свою наголовную кастрюлю подевал?). — Я тебе не слуга! Ты говорил, что я должен убить черную тварь, и я ее убью!

Суданский, мгновенно нарушив все мои планы, метнулся на опережение. Клинки — Белый и Черный — со звоном скрестились. И практически сразу же стало ясно, что Артем теснит своего противника.

Гигроссул злобно выругался и повернулся к трупу.

— Только попробуй, — предупредила я, сжимая кулаки. — Я тебе не эльфы, на меня твои фокусы не подействуют!

— Проверим? — некромант сделал вращающее движение кистью, и все, что было у меня под ногами — участок почвы, трава, шишки — вмиг сгнило. Мои ботинки завязли в мерзкой жиже.

И вот тогда я наконец-то обозлилась.

Конечно, знай я заранее, что это еще далеко не все неприятности толком не начавшегося утра, еще и не так бы взбесилась! Хотя в этом случае, возможно, последствия были бы иными.

В два рывка ногами освободившись от застрявшей обуви, я коршуном кинулась на Гигроссула. И наконец-то он испугался — подхватил полы мантии и бросился удирать, по пересеченной-то местности! Естественно, я (пусть и в носках, что в лесу неудобно) в два счета его догнала, эффектным прыжком сбила с ног, приземлившись ему на спину, и сомкнула руки на тощей шее.

Только чудо — сама Тайная Магия, не иначе — удержала меня от убийства. Я была ослеплена яростью настолько, что еще секунда — и голыми руками оторвала бы Гигроссулу голову. Магия также, полагаю, остановила и Чужеяда, когда у него была возможность раскатать Суданского в блинчик… или же бешенство Гада было направлено на меня, поэтому рыцарю повезло; гадать, как обычно, можно до бесконечности.

К слову, о гадании: колдун то ли почувствовал мою заминку, то ли сделал то, что и собирался сделать — выцепил из кармана штанов крохотный пузырек и ногтем поддел крышечку. Граната, подумала я и зажмурилась. Но все оказалось намного хуже.

Это была кровь Чужеяда. Всего несколько капель, но, выплеснувшись, они прожгли мне бедро — по ощущениям, сразу до самой кости.

От адской боли я, света невзвидев, схватила Гигроссула за руку и судорожно сдавила, мгновенно переломав некроманту пальцы. Он заорал громче меня и рванулся так, что я свалилась на землю.

Если Чужеяд рохля, это не означает, что все остальные драконы в гуманоидной форме на него похожи!

Сквозь слезы я видела, как Гигроссул пытается подняться. Искалеченная рука повисла тряпкой.

— Ты заплатишь за это, тварь! — простонал некромант.

— Про меня забыл, дедуля, — вкрадчиво донеслось у него из-за спины, и о голову колдуна с треском сломался сук.

Череп не по-эльфийски крепкий оказался, Гигроссул сознание не потерял, только глаза у него съехались на переносице.

— Чего он не падает? — удивленно спросила принцесса, выглянув из-за его плеча.

— Берегись! — крикнула я и попыталась пнуть Гада, но опоздала: Гигроссул круто развернулся и не пострадавшей ладонью швырнул Красуантии в лицо зеленоватое облачко. Девушка обмякла и кулем повалилась наземь.

Пока я проверяла пострадавшую конечность на подвижность, некромант наклонился, схватил Красуантию за руку и стащил перстень.

— Спасибо за помощь, драконица, — натужно из-за боли, зато с издевкой бросил Гигроссул и побрел прочь.

Я, утирая рукавом слезы, сумела кое-как встать, проковыляла три шага и сменила форму.

Лапу словно опутали колючей раскаленной проволокой. Регенерировать ткани и не думали, на малейшее сокращение мышц отзываясь ТАКИМ спектром ощущений… А я еще жаловалась на мигрень после работы с мыслетранслятором!

Поскольку преследование некроманта затруднялось, я хотела было просто плюнуть в него, но спохватилась — вдруг нечаянно расплавлю перстень? Доказывай потом, что принцесса — это принцесса, а не ведьма!

Зато у меня имеется длинная шея!

Гигроссул на ходу оглянулся в сторону сражающихся рыцарей и шарахнулся. Я впустую клацнула челюстями и последовала примеру Чужеяда — мотнув головой, толкнула некроманта скулой (и почти уронила!).

— Ты не посмеешь! — истошно завопил колдун мне в морду. — Я ядовит!

— Не льсти себе! — рявкнула я. На самом деле, я и не собиралась его кусать, только схватить за мантию. — Перстень верни, живо, или сожгу!

Гигроссул, пятясь на полусогнутых, поднял руку и с хлопком телепортировался на другой конец поляны, очутившись возле рыцарей. Отвлекшегося Артема де Шоссэ сбил с ног. Я вскинулась, примеряясь все-таки плюнуть в некроманта…

Черный Рыцарь размахнулся и метнул свое оружие.

Удар в грудь почувствовался сразу, — а в следующий миг окружающий мир опрокинулся, и я в гуманоидном виде неловко плюхнулась на пятую точку. Меч воткнулся в землю в нескольких метрах впереди, как крест на могилке. Весьма символично.

Я хватала ртом воздух и охлопывала себя, пытаясь понять, ранена или нет, очень отвлекала еще и боль в бедре и во всем теле вообще. Ведь не могла же физическая форма смениться сама собой, и озеро с магически насыщенной водой отсутствовало.

Гигроссул что-то выкрикнул, затем отвесил упирающемуся де Шоссэ затрещину, схватил за куртку и поволок в кусты. Там сверкнула магическая арка.

Из-за этой вспышки я не сразу поняла то, что заметил некромант: Черный клинок начал терять цвет.

А следом пришла боль — так внезапно, что дыхание перехватило. В грудь словно вбили ледяной штырь. Куртка и рубашка задымились от драконьей крови.

Волевым усилием я остановила расползание ткани, трясущимися руками кое-как добыла из кармана пару таблеток, едва не принесла мимо рта, но все-таки не пронесла. Даже глотание потребовало неимоверных потуг.

После оказания самой себе первой помощи оставалось только ждать и надеяться, что собственная регенерация переборет закон Тайной Магии.

Две энергии из одного источника, но разных направлений. Кажется, об этом говорила Лайза? По аксиоме, в сумме они дают ничто, пустоту. В моем случае это будет летальный исход… так я полагала (станешь тут думать иначе, когда в груди зияет кровоточащая рана!).

Запыхавшийся Артем присел рядом со мной на корточки. Де Шоссэ расквасил ему нос, машинально отметила я и слабо прошептала:

— Не прикасайся ко мне!

Суданский отдернул руки и торопливо спросил:

— Аметист, я могу что-нибудь сделать? Как тебе помочь?

— Забирай принцессу и уходи.

— Я остаюсь! — гнусаво заупрямился рыцарь. — Тебя одну не оставлю!

— Иди, говорю! — я почувствовала, как кровь жгуче клокочет в горле, и испугалась, что меня стошнит. Проглотить еще одну таблетку не хватило бы сил. — Ты сейчас ничем не поможешь. Мне нужно лишь спокойно дождаться, пока лекарство подействует.

— А… ты не умрешь? — прошептал он.

Что бы я ни сказала, он бы мне не поверил. Только факт того, что я могу связно говорить, удерживал его от глупостей.

Я сделала глубокий вдох и попыталась улыбнуться.

— Не дождешься. Мой дедушка без головы смог прожить, а меня всего лишь чуть-чуть продырявили, даже не насквозь! И меч очистился…

— Вот это меня и пугает.

— Иди. Пожалуйста, — взмолилась я. В сознании нарастало давящее ощущение того, что с кровью из раны утекает время. Еще в коматоз впасть не хватало!

Со стоном зашевелилась принцесса.

Рыцарь оглянулся на нее, снова посмотрел на меня, вдруг обхватил ладонями мое лицо и быстро коснулся губами моего лба.

— Вот стоит на минутку прикрыть глаза, они уже обжимаются, а потом отпираются! — ворчливо прокомментировала Красуантия.

— Она ранена! — возмутился Артем.

— Тогда какого демона ты еще здесь⁈ За лекарем, живо! Или ветрогона зови, пусть этих шибко умных сюда гонит!

— Уйдите уже! — я съежилась, сдерживая кашель. — Я приняла лекарство. Идите. Я… скоро догоню.

Принцесса справедливо не поверила и попыталась возмущаться, но Артем все-таки поднял и увел ее, оглядываясь на меня едва ли ни поминутно.

Я дождалась, пока они скроются из виду, затем кое-как, стараясь не тревожить рану, устроилась поудобнее под ближайшим деревом, спрятала стынущие руки в рукава куртки и, глубоко, размеренно дыша, попыталась успокоиться. Сердце мои попытки напрочь игнорировало — ритм сбился, пульс неприятно частил. Похоже, клинок прошел слишком близко или задел жизненно важные сосуды.

Каждая минута тянулась вечность. Боль не утихала, но хотя бы и не усиливалась, что давало определенную надежду.

Суданский жестом попросил у меня стилус, наклонился и что-то приписал внизу страницы.

Все это не могло закончиться так бездарно!

Я отобрала стилус обратно и продолжила писать.

Уже по тому, что вы читаете эти строки, можно догадаться, что все не закончилось так банально и печально. Хотя можно было бы предположить, что меня вызвал некромант и с моих слов записал этот отчет… Уверяю, что это, к счастью, не так. Все записано моей собственной рукой (хотя к составлению текста приложил свою руку и Белый Рыцарь).

Одурманенный неприятными ощущениями разум не сразу осознал новый и довольно громкий звук — шорох шагов. Кто-то шел по поляне, без спешки, не прячась.

Я открыла глаза.

Ко мне направлялась Алина — уверенная и умиротворенная настолько, что я в первую секунду ее не узнала. Куда привычнее было видеть ее с неестественным цветом искаженного от эмоций лица.

Вот про нее-то я как раз и забыла… И варианты того, зачем она осталась, галопом пронеслись в голове — от нежданного всплеска альтруизма до пособничества Гигроссулу.

Но все оказалось проще и в то же время сложнее.

— Молодец, Аметист, ты все сделала правильно, — спокойно сказала Алина и, точь-в-точь как Суданский, присела рядом со мной на корточки. — Больно? Потерпи немного, скоро все закончится.

— Так добивай, не тяни, — просипела я.

Она после короткой заминки рассмеялась и склонила голову.

— Виновна, не слежу за словами. Я здесь не затем, чтобы причинять вред кому-либо. Позволь представиться, чтобы сразу развеять все излишние возможные подозрения. Анниэль де Квилин, смысловер-артефактор, маг, также имею степень в ритуалистике. По совместительству — служащая спецотдела по шифрованным мироосновам.

Она поднялась и сделала движение, будто бы смахивая с одежды невидимые пылинки. В воздухе прошла рябь. Искусно составленная магическая конструкция расползлась на волоконца.

Фигура девушки стала тоньше и более гибкой. Длинные рыжие волосы выпрямились и легли шелком, глаза слегка изменили разрез; черты и овал лица поплыли сильнее всего. Правильно, я же неоднократно пересекалась с Анниэль во ВСМыСЛе и могла ее узнать…

Честно, я ничего не думала в тот момент — голова сделалась абсолютно пуста, ни одной завалященькой мысли.

Эльфийка с видимым удовольствием потянулась, поправила платье и снова обратилась ко мне:

— Ты огромная молодец. Ни одной жертвы, ни одного излишества, особенно если учесть, что ты — драконица, и провокаций было более чем достаточно. Извини, но у меня на твой счет есть определенное задание. Мне поручено доставить тебя, раненую, в лазарет ВСМыСЛа, так что все разъяснения будут чуточку позже — как только минует угроза твоей жизни. Не волнуйся, все будет хорошо.

Я оторопело молчала. Да и что тут скажешь? Уже одно только то, что все это время рядом со мной находилась коллега под прикрытием и вела себя как последняя… попаданка, могло вывести из равновесия и куда более устойчивую натуру. А я ведь ее однажды поколотила…

Интересно, как скоро о похищенной Алине вспомнит Суданский?

Анниэль, ухватившись за рукоять обеими руками, вытащила из земли Черный (вернее, уже Белый) меч, начертила на земле кончиком клинка круг и вонзила лезвие в его центр, тем самым создав подобие солнечных часов. Так же выглядел ритуал, совершенный Лайзой. Из-за ассоциации у меня снова проснулась паранойя, но в ту минуту от меня ничего не зависело. Анниэль сделала… что-то, и меч де Шоссэ расплавился, оставшись на земле круглой металлической пластиной.

Второй раз за утро занялся «Алый рассвет», на сей раз завязанный на моей крови и соединяющий Ланата-шесть и Гиэрт-один.

Анниэль помогла мне подняться и доплестись до портала.

Переход я не запомнила.