Попадись в мои когти

Часть 27 Пророчество

Последующие споры-сборы-ссоры (именно в таком порядке) проходили в стремительном режиме, зато громко и красочно.

Принцесса оказалась решительно не в курсе смысловерских планов на нее, а оказавшись, принялась гневно топать ножкой, требуя объединенного путешествия к Красному Камню. Или как минимум того, чтобы ее взяли с собой и она могла дословно узнать пророчество. Но ее протесты никто не слушал… разве что попаданки поглядывали с любопытством (почувствовали, видимо, родственную душу). Поняв, что сотрясать воздух бесполезно, Красуантия обозвала моих коллег оборзевшими туристами и что-то заговорщицким шепотом сказала Пинну. Элементаль выслушал, хихикнул и заявил, что ради принцессы все исполнит в лучшем виде.

Окончательно проснувшемуся Артему тоже не понравилось разделение.

— А я, значит, не имею права голоса в этом вопросе? — с истинно рыцарским спокойствием спросил он, тенью следуя за Элорой. — Вроде как меня пристроили на главную роль в этой… э-э… трагикомедии. Так почему…

— И именно поэтому вы, милорд Белый Рыцарь, вместе со мной сопровождаете принцессу, — с важностью отозвалась та. — Нам необходимо предупредить людей о скором появлении демонов, и лучше всего это сделать, заручившись поддержкой короля. Нас Его Величество не знает. Спасенная принцесса — подтверждение ваших деяний, и, следовательно, ваше мнение получит особую значимость.

Красуантия скорчила рожу и показала язык Элориной спине.

— Погодите-ка! Спасение планировалось, но получилось чисто случайно, и нас была целая толпа! — заупрямился Суданский. — И лошадей у нас нехватка! Не проще ли, в таком случае, дождаться здесь возвращения Аметист и отправиться потом всем вместе?

Вот наглый, подумала я. Уже и он меня в транспортники записал…

— Сами дойдем! Вернее, доедем! — отчеканила Нувасна.

…но, как оказалось, я поспешила с выводами:

— А если их там будет поджидать Чужеяд⁈ Вы Аметист заставите с ним драться или сами попытаетесь надрать Гаду хвост, подручными средствами? — победно припечатал Артем. — Кудр с таким же успехом может представлять меня на королевской аудиенции…

— Милорд, мы идем с вами! — не дослушав, в унисон провозгласили Кудр и Тай.

Рыцарь растерялся, чем Нувасна тут же воспользовалась:

— Мы разделяемся ненадолго и только потому, что сейчас дорога каждая минута, — внушительно сказала ведьма, сложив руки на груди. — Отсюда до Камня — полный день пути, и совершенно в другую сторону. Даже с помощью крыльев на дорогу туда-обратно придется потратить несколько часов.

— А уж сотворить дополнительных коней не составит труда, — добил Эрх. — Тем более, Эрро нашелся. Он в плотных иллюзиях мастер. Аметист быстро нас нагонит.

— Я вообще-то прямо здесь, — раздраженно напомнила я о своем присутствии.

Тролль только отмахнулся.

С огнем играешь, здоровяк, причем в буквальном смысле… а если чихну⁈

Рыцарь еще пытался отстоять свое мнение, но Элора осталась неумолима. И у меня закралось подозрение, что сформированная ею группа преследует свою собственную цель.

Неужели и они как-то помогают Чужеяду? Или у меня приступ паранойи? Немудрено, в таких-то обстоятельствах.

Третьим, вернее, третьей персоной, выразившей недовольство планами, оказалась Алина, хотя с ней все оказалось гораздо проще — она закатила истерику по поводу того, что боится оставаться наедине с ведьмами и товарками по попаданию. Ведьмы только расхохотались, попаданки покрутили пальцами у виска, но рыжую эту нисколечко не смутило. Она обхватила мою лапу руками и ногами и повисла, вопя во всю глотку «Не пущу!!!». Огромный соблазн был просто ее стряхнуть куда-нибудь в кусты, но я не настолько вредная, чтобы калечить попаданок, пусть и таких… прилипчивых.

К моему удивлению, Алине разрешили полететь с нами (скорее, отмахнулись и от нее, чтобы она отвязалась), и Красуантия, услышав это, мстительно прищурилась. Ох, чувствую, кому-то в мое отсутствие будет весело. Получите в отряд венценосную диверсантку, ха!

Едва суматоха улеглась и начались собственно сборы, внезапно включились Валлэриэн и Мальгариэль — им тоже приспичило искать приключение, только вот они не смогли определиться, с кем хотят отправиться: дама желала полюбоваться на «настоящий средневековый замок», кавалер заинтересовался местными магическими выкрутасами, в том числе знаковым для местных Камнем. Элора оборвала назревающий скандал белобрысых голубков одним-единственным язвительным аргументом:

— Мест нет!

Жених и невеста, как и полагается истинной паре (хе-хе), единодушно и синхронно разинули рты, потрясенные такой подставой со стороны туристической (сугубо для них) путевки. А вы чего хотели? Хотя Виктор мог запросто наплести какую-нибудь восторженную чушь про тишину, чистый воздух и натуральные продукты.

Новые пассажирские места, на самом-то деле, могли бы и появиться, но Элоре лень было возиться с константами заклинания (да и я не горела желанием лицезреть эту парочку, как и Артем; мы понимающе переглянулись).

Наконец все расшаркались на прощание, все ремни были застегнуты, шнурки завязаны, заклинания подготовлены, попаданки разогнаны по своим делам, мои пассажиры заняли места, группа под командованием Элоры расселась по коням — живым и иллюзорным, брюзжащую принцессу усадили на Дэгру, и я взяла разбег с последующим взлетом в ясное утреннее небо. Алина пронзительно завизжала, получила от кого-то подзатыльник и сбавила громкость, подвывая на одной ноте. Я наслаждалась полетом и не обращала на нее внимания.

Все-таки это упоение не описать словами, его надо почувствовать, хотя бы раз в жизни. Это единственное, что в драконьей сущности с течением времени остается неизменным. Если дракон встал на крыло, земле его уже не удержать.

Как ни хотелось размять крылья в полной мере, приходилось себя контролировать. Пассажиры потому что. И не разогнаться как следует, и фигуры пилотажа не поделать… Ничего, я не Чужеяд, мне растрясать нечего.

Лететь предстояло в сторону гор и затем, как меня проинструктировали ведьмы, как только увижу огромное дерево с пышной златолиственной кроной, повернуть строго на север и продвигаться по прямой, пока не увижу искомый Камень.

— У корней Златослеза можно передохнуть, там есть родник. А уж от него до Камня рукой подать. С высоты увидишь, госпожа Аметист, — уверенно заявила Нувасна, объясняя направление. — Его все издалека и с земли замечают.

Я от всех присутствующих все-таки отличалась (особенно в данное время), но, если вдруг что пойдет не так, у меня на спине сидит достаточное количество обладателей зорких глаз.

Полет до искомого дерева прошел на удивление спокойно. Никаких видео-дронов, вертолетов, вертокрылов, демонов, лишних драконов — живых и дохлых…

Могучий раскидистый Златослез смотрелся причудливой помесью ивы и ясеня (в ботанике я не сильна) и оправдывал свое название: кора мерцала вкраплениями прозрачного янтаря. Узкие вытянутые листья при ближайшем рассмотрении оказались насыщенного медового оттенка с коричневатыми прожилками. Длинные гибкие ветви свешивались, образуя шатер над небольшой утоптанной площадкой у могучих корней, сбоку деловито журчал родничок, обложенный камнями. Вокруг на добрую сотню метров расстилался лишь голый каменистый склон с редкими пучками чахлой травы, и золотое чудо напоминало самостоятельно выросшее мини-солнышко.

— Эх, сюда бы сейчас фотоаппарат. Такой кадр пропадает, — вздохнула Алина.

— Возможно, мы потом сюда вернемся, — сказала я. — Когда все наладится.

Эльфы, элегантно сползая по моему боку, разделяли восторг рыжей попаданки; я слышала, как они с восхищенным придыханием обсуждают дерево. Нене уже раскладывала на подстеленной тряпице наши припасы.

После приземления выяснилось, что у созданного магией седла есть всего один, но существенный недостаток: после моих превращений его приходилось надевать и закреплять заново, что занимало минимум пятнадцать минут. С непривычки эльфы провозились все тридцать, не меньше. От попаданки пользы было мало, если честно — вообще никакой. Но она хотя бы перестала путаться под ногами, очарованная красотой местности. Я даже успела чуть-чуть помечтать, что мы ее тут «нечаянно» забудем… Шучу, конечно, шучу. Но в каждой драконьей шутке есть доля… кхм… сарказма.

Я решила по возможности форму не менять, пока на мне седло, и тут же вспомнила, что придется сдавать кровь. Драконьерского меча под рукой нет, придется обойтись человеческой формой и ритуальным ножиком. Будем надеяться, со второго раза они быстрее затянут все эти подпруги. А потом без перерывов — в Перебордур-два!

Мы перекусили лепешками с ягодами, запили холодной водой из родника и продолжили путь. День к тому моменту перевалил за половину.

Зато Красный Камень находился всего лишь в нескольких минутах полета от Златослеза.

Я и в самом деле увидела искомую достопримечательность издалека — густой лес расступался, открывая взгляду клочок совершенно голой земли, и посреди него возвышался пятиметровый, сужающийся к верху обелиск, четырехгранный, отполированный ветрами и временем. В солнечном свете Камень отливал неоднородным багрянцем с темными разводами. С высоты было не так заметно — он оттягивал внимание на себя, да и тень отбрасывал немаленькую, — но когда я приземлилась, мы увидели, что и почва под ним тоже красная, словно покрытая ржавчиной. И отчетливо теплая, — это ощущалось даже сквозь подошвы ботинок. Пахло нагретым металлом… и жгучей ненавистью. Агонией существ, знающих, что они будут использованы для создания мерзости и останутся неотмщенными.

Я дождалась, пока мои враз притихшие и посуровевшие пассажиры отойдут подальше, превратилась и присела на корточки, изучая землю под ногами. От эманаций защипало в носу и горле, на глаза навернулись слезы. В ушах тонко, по-комариному зазвенело.

Что и требовалось доказать — пролитая в процессе изуверского некромантского ритуала драконья кровь. В огромном количестве. А Камень, получается, и есть узловая точка фильтрационного артефакта… хотя я запросто могу ошибаться. И не может же быть Гигроссул настолько самоуверенным, чтобы оставлять слабое место на виду! Или может?.. Чужеяд его знает (что тоже далеко не факт).

Дамьен и Мира обошли обелиск по кругу, выводя изящные магические жесты — предусмотрительно прощупывали на предмет ловушек. Попаданка, явственно побледнев, топталась поодаль. Нене беспокойно озиралась, словно в любой момент ожидала нападения, и ее многослойные бусы перестукивались при малейшем движении.

— Ужасающий агрегат, — пробормотала Мира, осторожно прикоснулась к Камню и тут же отдернула руку. — Ой!

— Что такое? — встревожился Дамьен, бросившись к ней, но Мира знаком остановила его.

— Ничего страшного. Просто он… горячий. Я не ожидала.

— Обожглась?

Эльфийка покачала головой, повела руками, очерчивая в воздухе круг, и начала торопливо зачитывать какое-то заклинание. Дамьен присоединился к речитативу мгновением позже. Два мелодичных голоса слились в один, вызывая заметную энергетическую рябь вокруг Камня. Алина попятилась. Нене напротив — подалась вперед, готовая оказать магическую помощь.

Я тоже потрогала обелиск. Не обжигающий, но ощутимо горячий, пульсирующий внутренним жаром как живой теплокровный организм. После долгого удерживания ладони на одной точке начало казаться, что под гладким каменным слоем медленно сокращаются мышцы.

До чего омерзительный суррогат одушевленного существа.

Эльфы умолкли, и рябь рассеялась.

— Аметист, ты готова? — окликнул Дамьен, доставая нож, одолженный у Эрро.

— Что мне нужно будет сделать?

— Просто смазать кровью небольшой участок поверхности. Чтобы получилась страница, с которой можно читать.

Я протянула руки.

Эльф аккуратно и сноровисто сделал надрезы, и я поспешно, пока не начался процесс регенерации, прижала ладони к Камню, повела вниз, оставляя влажный след.

И обелиск ожил.

Глубоко внутри что-то пришло в движение — словно начало биться огромное сердце. Пульсация отозвалась и в моих внутренностях. Судя по тому, как вздрогнули эльфы и пошатнулась Нене, они тоже это почувствовали.

Камень (а камень ли?) практически раскалился, быстро впитывая мою кровь. Взамен начали проступать рельефные витиеватые символы неизвестного мне языка.

Мира бросилась вперед и повела кончиками пальцев по изгибам и завитушкам, подбирая смыслы. Я видела, как ее губы беззвучно шевелятся; взгляд метался туда-сюда, стараясь ничего не упустить.

Смысловеры-лингвисты читают не только глазами, но и через все остальные органы восприятия. Нельзя ожидать, что пророчество будет верно постигнуто любым сознанием, поскольку одни и те же слова в разных языках могут обладать полярно разным значением. В этом и состоит задача смысловера-лингвиста — обработать текст до правильного понимания всеми. Малейшая ошибка в таких делах может стоить сохранности целого мира.

Поэтому я терпеть не могу пророчества, особенно исторгнутые самой Тайной Магией. Они размыты и в то же время предельно ясны, но если ты, будучи частью пророчества, чего-то не понял и сделал ложное движение, все полетит… опять на Демоновы Рожищи. Самое забавное во всем этом то, что я никогда не работала с пророчествами — все мое предубеждение относится к полученным от других смысловеров сведениям. Теперь к этому добавилась личная неприязнь — а с чего это я должна свою кровь (драгоценную не только потому, что она моя!) на какие-то непонятные закорючки переводить⁈

Когда Мира заговорила — медленно, протяжно, процеживая каждый звук, — ее голос слился со странным эхом, произносящим другие слова, на ином языке.

По позвоночнику мягкими лапками пробежала дрожь.

Конец и начало означены кровью.

Нож ритуальный не знает покоя.

Злодейство рождает всегда злодеянье,

Боль повлечёт за собою страданье.

На мир изрешеченный, ждущий героя,

Рыцарей Белых приходится трое —

Принцессе принадлежит вереница,

Лишь одному доведётся явиться

Из Света и Мрака, кипящего яду.

Голову срубит он злобному Гаду

Клинком, что выкован был погорельцем

И закалён в кровотоке из сердца;

Взялся за неблагодарное дело

Меч, извлечённый из мертвого тела.

В баталии Рыцари сходятся — трое,

Но бесконечность драконов укроет.

Молчание громче окажется хора.

Вырвется тьма из змеиного горла.

В лес, что окутан зелёным туманом,

Рыцарь спешит на охоту за камнем,

Кожу с проклятия снимет принцесса,

Плотно сомкнётся чужая завеса,

В небе раскроются чёрные крылья.

Чёрной рассеются демоны пылью.

Пламя драконово в ключ переплавит

Крови напившийся нож ритуальный.

Истинное пророчество. Причем истинное не потому, что это рифмованный и довольно-таки туманный текст, а потому, что оно опирается на определенные условия, при этом подгоняя под себя факты. И это значит, что результат в конечном итоге будет тем, который озвучен — ритуальный нож станет ключом.

Мать моя драконица, это ж надо так умудриться пересказывать текст, чтобы от него оставались рожки да ножки! Фигурантов-то в деле навалом. Принцесса напрямую участвует в действе, и становится понятно, зачем она понадобилась Гигроссулу и почему так рвалась с нами к Камню. Она либо что-то выяснила во время пребывания в Изнутрин, либо тоже догадалась о собственной значимости для некроманта. В любом случае — в сообразительности Ее Высочеству не откажешь… Рыцари, оказывается, присутствуют аж в трех экземплярах (но, я так понимаю, именно наш убьет Гада), где носит остальных — неизвестно. Черные крылья… Буквальное выражение или фигуральное? В первом случае можно было бы предположить, что речь идет о моем участии (мама сюда точно не прилетит, а других черных драконов здесь не наблюдалось), во втором же… все усложнялось. Подумать только: я заявила Суданскому, что у него одна-единственная задача — обезглавливание, а на деле целый список! Еще и Камень какой-то искать. Вот будет смеху, если вот этот самый, возле которого мы топчемся. Если, опять-таки, речь идет именно об Артеме. Подтверждений было более чем достаточно, но нельзя исключать неизвестные переменные.

Хотя при этом о смысловерах ни слова, ни даже намека. Жаль. Я надеялась получить ответ на мотивы Гигроссула или хотя бы причину предательство Лайзы.

— И что теперь? — выдохнула Мира.

— Я и не знала, насколько подлинник отличается от всех этих слухов. Но записать пророчество не получится, — сказала Нене. — Нужно его выучить.

— Я не могу прочитать, — сразу уточнила я. — Придется учить на слух.

И делать это пришлось в ускоренном темпе — через несколько минут Камень раскалился так, что возле него невозможно было стоять, а буквы превратились в светящиеся пятна.

Подхватив седло, мы ринулись бежать, и, едва успели укрыться за деревьями, обелиск с оглушительным треском взорвался.