Попадись в мои когти

Часть 28 Мотивы

Я с подозрением уставилась на страницу. С момента написания последних абзацев отчета прошло некоторое время, — вечер, ночь и часть утра, — а текст пророчества испаряться, расплываться или сбегать по буковкам не спешил. Ради эксперимента я сбегала к артефакторам и попросила снять с листа магическую копию.

Но и на ней записанный в столбик текст преспокойно остался. На мой вопрос, присутствуют ли в строках какие-нибудь скрытые аномалии, способные изменить или уничтожить порядок знаков, мне выдали справку о том, что сия бумага девственно чиста (от следов магии!).

Почему же тогда в Ланата-шесть никто не мог зафиксировать пророчество⁈

Пришлось идти на консультацию… к кому-нибудь, но первым подвернулся Бастовский.

— Я не лингвист, так что могу только высказать догадку, — сказал он, выслушав суть дела. — Но, как мне кажется, близкую к истине.

— Пусть будет догадка, — согласилась я.

— Ваше пророчество сбылось, и отпала необходимость в размытости деталей, — напарник сощурил желтые кошачьи глаза. — Текст зафиксирован свершившейся реальностью. Годится такое определение?

— Да, вполне. Спасибо!

— Погоди, Тис, — остановил меня Бастовский и замялся. — Я кое-что хотел спросить у тебя…

— Спрашивай.

— Это о твоем стажере… не кипятись!

— Твое уточнение заранее настраивает на температуру кипения, — мрачно сообщила я. — Ну, что ты мнешься? Кусаться и плеваться не буду, обещаю.

Бастовский выдохнул и уже бодрее продолжил:

— Вчера Элора и Эрро чуть не передрались за право обучать его магии, хотя у них еще не закончился назначенный период реабилитации. Я заглядывал на шум — их пытались усовестить всем отделом. Пфф, там такой скандалище поднялся! А паренек, похоже, с опытом, вывернулся и удрал.

Моя паранойя мгновенно сделала стойку.

— И что?

— Мне любопытно стало, — в лоб высказался Бастовский, не подозревая, что на «любопытство» у меня попаданческо-параноидальная аллергия. — Он же попаданец, хоть и с приличными магическими способностями, правильно? Элора упомянула, что он Избранный. Но если пророчество сбылось, Избранным он быть перестал. Тогда с чего бы столько шума?

Хоть он пребывал в гуманоидной форме, казалось, можно заметить, как подергивается в нетерпении кончик кошачьего хвоста.

Я тотчас передумала закипать. Сам того не подозревая, напарник досконально разложил передо мной великолепнейшую возможность для бескровной отговорки.

— Я при скандале не присутствовала, так что ничего нового не добавлю, — практически честно заявила я и развела руками. — Вот у Элоры и спроси, с какой стати она так в моего стажера вцепилась. Я не маг, и что у Артема со способностями к магии, не имею ни малейшего представления! И еще можешь Виктора потрясти, почему он рыцаря мне, а не Элоре в стажеры определил!

Кошак пофыркал, но отвязался. Я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, вернулась в кабинет.

Суданский отсутствовал. Реализация плана «загнать в угол, прижать к стене и стребовать ответы» откладывалась на неопределенный срок.

Тишина после взрыва осязаемо давила на слух, словно в уши напихали ваты. Собственное дыхание грохотало во внутренностях.

Отдышавшись после вынужденного марш-броска, я рискнула выглянуть из-за сосны, за которой пряталась вместе с Алиной. В нос ударила удушливая волна едкого неприятного запаха, оставившего во рту металлический привкус.

От Красного Камня остались зернистые куски, да и те буквально на глазах рассыпались отдельными крупинками. За считанные минуты на поляне осталась лишь кирпичного цвета труха, слежавшаяся неровными комьями; вскоре и те постепенно обратились в пыль. И более ничто не напоминало о том, что совсем недавно здесь высился обелиск.

О причине взрыва догадаться было несложно: моя кровь вступила в противодействие с кровью убитых драконов.

Дракон против дракона. Мертвое против живого. Насильно взятое против добровольно отданного. Если представить их слагаемыми, в сумме всегда получится пустота. Взаимоуничтожение. Записанное в Камне пророчество не перестало существовать, но от его словесной формулировки остались лишь воспоминания. А я-то надеялась, что некромант застраховал свое творение от подобных эксцессов.

Такова цена прочтения. Теперь ошибиться нельзя — никому и ни в чем, потому что Гигроссул, как автор пророчества, для себя все знает. Для остальных участников условия продиктованы, и нам остается им соответствовать.

Конец и начало означены кровью…

— Ч-что это было⁈ — через силу выдавила Алина, привалившись плечом к стволу. Рыжие волосы казались ослепительно яркими на фоне побледневшего лица.

— Дамьен, Мира, это был артефакт? — спросила я.

Если сейчас развоплотился предполагаемый фильтр, не просыплется ли на нас дождь попаданцев? Я вообразила толпу одновременно бьющихся в истерике Алин и поежилась.

— К счастью, нет, — откашлявшись, сказал Дамьен. — Камень был фиксированным сообщением Тайной Магии. Но концентрация остаточной энергии высокая, это правда. Придется подчищать фон, пока не завелась какая-нибудь гнусь.

Он и Мира тут же этим занялись, хотя было заметно, что они с трудом держатся на ногах.

Нене шмыгнула носом и рукавом утерла ползущую из ноздри струйку крови. Я повела ведьму подальше от поляны, попаданка побрела следом. Эльфы подобрали седло и нагнали нас минут через десять.

— Аметист, ты запомнила пророчество? — спросила Мира.

— Приблизительно, — уклончиво ответила я.

Эльфийка тяжело вздохнула.

— Я уже чувствую, что строки от меня ускользают, — с неохотой призналась она. — Дамьен?

— То же самое, — мрачно отозвался тот, массируя виски.

— Я услышала только то, что и до того знала, — вставила Нене. — Ничего нового. Рыцарь из Света и Мрака, кипящего яду, голову срубит Гаду…

Я про себя повторила пророчество и уточнила:

— Рыцарей вообще-то заявлено целых трое.

— Да-а? — простодушно удивилась забусенная ведьма.

Я присмотрелась — нет, не шутит и не насмехается. Она действительно уверена, что услышала только то, что ей уже было известно. Остальное ее разум пропустил… мимо ушей, угу.

Но и Дамьен с Мирой пристально уставились на меня.

— Ты уже больше помнишь, чем мы, — озвучил очевидное эльф.

— И меня это не вдохновляет.

— Сможешь ли записать? — заинтересовалась Мира.

— Что-то мне подсказывает, что ничего не получится.

Мы немного помолчали, слушая возобновившуюся перекличку птиц. В многоголосье лесных звуков вплелся один посторонний — ритмичный перезвон металла.

Кузница.

Казалось бы — ничего удивительного для мироосновы на данной ступени развития, но ни от кого не укрылось, что ведьма заметно напряглась.

— Здесь поблизости есть человеческое поселение? — повернувшись к ней, спросила Мира.

— В Зеленотуманном лесу вообще нет людских поселений, — сказала Нене. — На границе — да, но до тех мест два-три дня пути. Так далеко разумные не суются. Только отчаянные… или рыцари, ищущие подвигов.

— Какова вероятность, что это какой-нибудь бывший рыцарь, ставший кузнецом-отшельником, решил обосноваться в лесу? — предположил Дамьен, переглянувшись с Мирой.

— После всех тех слухов, которые ходят среди крестьян? — Нене фыркнула.

Кузница. Сама собой возникшая из ниоткуда неподалеку от драконьего могильника, посреди леса, кишащего ведьмами, демонами и необузданной магической энергией.

Если только это не…

Похоже, эльфам пришла в головы та же мысль.

В Ланата-шесть объявился Странник-Между-Мирами. Воплощение Тайной Магии.

Никто не знает, кем является это существо на самом деле; единственное, что можно сказать с уверенностью — он заботится о целостности миров. Чаще всего он появляется в облике кузнеца, трудящегося над очередной металлоконструкцией (почему — доподлинно неизвестно; МежМировые исследователи ведут жаркие споры на эту тему). Иногда именно он создает могущественные артефакты — неважно, собственными ли руками или же временно вселившись в тело мастера. Этому странному существу известно ВСЕ о мирах, при том он вне их, совершенно не зависит ни от одной мироосновы. Живая, но неуловимая мечта ВСМыСЛа.

И теперь Странник здесь. Учитывая, что в непосредственной близости от Камня с пророчеством в тот самый момент, когда я этот самый Камень непреднамеренно взорвала — ради Гигроссула или ради нас?

Скорее, второе, но в присутствии Странника ни в чем нельзя быть уверенным. Слишком много противоречивых легенд о нем гуляет Между-Мирами.

Да и вообще нельзя быть уверенным в присутствии Странника, пока он сам не заговорит с тобой.

Алина переводила взгляд с меня на эльфов и обратно.

— Может, вы объясните, что все это значит⁈ — не выдержала она.

— То, что у нас есть шанс получить ответы на некоторые вопросы, — ответила я.

Объяснения заняли немного времени. Выслушав, девица сморщила нос и заявила, что видела она все эти фокусы-выкрутасы… где, я не поняла (слово было незнакомым), но, судя по тому, как ощетинились Дамьен и Мира, не в самом благоприятном месте. Причем от любезно предложенной альтернативы — подождать нас прямо тут — попаданка почему-то наотрез отказалась.

Идти пришлось довольно далеко, по пересеченной местности. Я предлагала полететь, эльфы отговорили:

— Он охотней говорит с теми, кто сам пришел к нему, — нравоучительно сказал Дамьен. — Не стоит нарушать традицию.

Что ж, на своих двоих так на двоих. Нет проблем… у смысловеров и ведьм.

— Может, ради него мозоли натереть⁈ — плаксиво возмутилась Алина, с трудом поспевая за нами.

— Не помешает, — серьезно согласился эльф.

— Чего он себе возомнил⁈ Вы, остроухие, услышали звон и не знаете, где он!

— Да почему же, знаем. Туда и идем.

Рыжая испустила горловой рык, посрамивший бы даже дракона, и зашагала с удвоенной энергией… которая иссякла сотней шагов спустя. Но хотя бы нытье прекратилось.

Рельеф местности начал меняться, становясь все круче и поднимаясь вверх, проявилась цепь утесов. Мы направились вдоль нее, приближаясь к источнику звона.

Лес расступился у подножия отвесной скалы. Там, рядом с бревенчатым домиком, ютилась маленькая кузня, в которой методично бил молотом по наковальне широкоплечий мужчина вполне себе гуманоидного облика. Темные волосы стянуты в хвост, окладистая борода, в простецкой домотканой одежде ничто не выдает принадлежность к Тайной Магии — ни вышивки рунами, ни амулетов, ни артефактов в шаговой доступности…

Здесь тоже пахло нагретым металлом, но как-то иначе, легче для дыхания, что ли; запах возле Камня был тягучим, прилипал как загустевшая кровь, от него щипало в носу и горле и до сих пор хотелось залезть в ванну, чтобы отмыться от мерзких ощущений.

Кузнец в последний раз ударил молотом по заготовке меча и опустил ее в воду. С шипением заклубился белый пар.

— Доброго дня! — крикнул Дамьен, первым выходя из тени деревьев.

— И вам доброго дня, путники, — рокочущим басом отозвался кузнец, отложил свою работу, стянул кожаные перчатки и принялся вытирать огромные руки тряпкой. — Чего вы ищете в этакой глуши?

— Ответов на вопросы, — решительно заявил эльф.

На мгновение я засомневалась — а вдруг это и вправду самый обыкновенный кузнец, просто-напросто нелюдимый и бесстрашный? Не могут же ведьмы знать все, что происходит в огромном лесу!

Но тут мужчина вышел нам навстречу, и нас всех пробрало.

У него не было глаз.

Вернее, были — там, где и полагалось им быть, но назвать это глазами не поворачивался язык: между веками зияли провалы. Из человеческого тела через отверстия в черепе проглядывала бездна. Не тьма, не свет, не серость и не туман — нечто, для описания которого невозможно подобрать слова. Не глазные яблоки, не сгустки… чего-то, не зрительные рецепторы в каком-либо ином виде. Окна в пространство между мирами.

Взгляд мгновенно просканировал и тело, и душу.

Весьма неприятное ощущение. Словно всю жизнь как есть вывернули наизнанку и осмотрели с равнодушием рентгеновского излучения. А потом еще и антисептиком побрызгали.

— Ой, мамочки, — обморочным голосом объявила Алина и села там, где стояла.

Дамьен принялся ее поднимать. Она, похоже, чего-то подобного и добивалась — обмякла в руках эльфа подстреленным лебедем.

Мира сделала быстрое движение левой рукой, и прямо из воздуха на рыжеволосую голову пролилась вода — не больше стакана, однако девица мигом оказалась на ногах.

— Всем и всегда нужны ответы… — проговорил кузнец, с интересом созерцая то, как попаданка трясет мокрыми лохмами. — А что вы дадите взамен? Просто так никогда ничего не делается.

По крайней мере, он не стал юлить и заявлять, что ничего не знает; имел место такой прецедент, — все без исключения смысловеры в бытность свою стажерами изучают отчеты по Страннику.

— Могу рассчитаться драконьей кровью, — с сомнением предложила я.

Ничего ценнее у нас не наличествовало, но, опять-таки, ценность у нее специфическая.

— Благодарю, одного взрыва в округе покамест довольно, — с хитринкой в голосе отказался кузнец. — Лучше расскажите последние новости. Что произошло в Зеленотуманном лесу?

— Вам же и так все известно, — бестактно заметила я.

— А я, может, хотел бы послушать историю из ваших уст, — он жестом пригласил нас присесть на завалинку и уселся сам.

Тайной Магии не отказывают — не принято, да и чревато. Так что рассказывать пришлось всем и каждому. Нене, явно робея, пулеметной очередью протараторила заклинательную сторону дела, Дамьен и Мира ограничились скупыми фактами — появление-похищение-спасение-разбирательство. Алина с наскока принялась слезно жаловаться, какие мы все тут нехорошие, но неуловимо посуровевший Странник перебил ее:

— Ты жива, здорова, свободна и в доброжелательном окружении. Немногие из очутившихся в этом мире могут похвалиться хотя бы половиной из этого. И, ко всему прочему…

— Не надо, я поняла, — пристыженно буркнула попаданка. — Больше не буду.

— Вот и славно, — смягчился Странник и повернулся ко мне. — Что же расскажешь ты, Аметист?

Я последовала примеру эльфов — не вдаваясь в подробности, обрисовала рабоче-отпускные будни в Ланата-шесть. На вопрос о пророчестве отчасти умолчала, отчасти увильнула (меня все еще не покидала паранойя). Кузнец слушал; по его лицу было не понять, что он обо всем этом думает.

Даже с учетом сжатости наших рассказов, времени за разговорами прошло довольно много: тени заметно вытянулись, солнечный свет приобрел рыжинку.

— Что ж, — сказал Странник, выслушав нас. — Теперь настал и мой черед говорить.

С этими словами он поднялся… и ушел в домик. Мы озадаченно переглянулись. Дамьен пожал плечами. Алина хотела что-то сказать, открыла рот и тут же закрыла.

Впрочем, кузнец быстро вернулся, неся в руках большую чашу, сделанную, похоже, из какого-то камня. В ней сам собою ярко пылал огонь бледно-желтого цвета. Усевшись на траву, Странник аккуратно поставил чашу перед собой и принялся… не знаю, что это за действие, но со стороны было похоже на игру с языками пламени.

— Что вы хотите знать? — невозмутимо спросил он.

— О, можно спрашивать что угодно?

— В пределах разумного, — уточнил собеседник.

— А какова будет цена каждого ответа?

Знаем мы вас, порождений Тайной Магии… ибо сами такие же.

Странник понимающе хмыкнул.

— Молодец, знаешь правила. Но сейчас можешь быть спокойна, Аметист, — сегодня все задаром!

— С чего бы такая щедрость? — я не отставала. — Вы же сами сказали, что просто так ничего не делается!

Дамьен и Мира уставились на меня с благоговейным ужасом — как это я смею так нахраписто говорить с самим Странником! Он же смотрел на меня с добродушной ухмылкой, резко контрастирующей с его словами:

— Равновесие Ланата-шесть сместилось не в вашу пользу. Гигроссул по собственной дури разворотил портал, ведущий к демонам, и теперь оттуда лезет… всякое. Пока что оно не выбирается за пределы леса, отчасти сдерживаемое вашими заклинаниями, — кузнец чуть поклонился эльфам, — но очень скоро это изменится в худшую сторону. Ведьмам тоже придется несладко. «Вырвется тьма из змеиного горла».

— Значит, «тьма» — эманации демонов? А «змеиное горло» — Дыра?

— Верно. Но, быть может, начнем с начала? — дождавшись нестройного согласия, Странник продолжил говорить: — Этот мир нестабилен, как вы уже могли заметить, и контакт с другими мирами для него не редкость. Все, что здесь есть необычного, — для данного уровня развития, разумеется, — пришло извне. Примерно десять лет назад Ланата достигла такого уровня, который позволил ей создать точки соприкосновения с Землей-двадцать-двадцать. И в то же время сюда попал беглый маг-полуэльф по имени Гигроссул.

— От чего он бежал? — спросила Мира.

— От правосудия. Он не напрямую, но все же своими руками поспособствовал гибели своего отца: использовал построенный Ундаром портал для того, чтобы отправить в путешествие по мирам Чужеяда — на разведку. И при переправе дракона в реальность Ланата Гигроссулу помогала фея.

— Лайза! — в голос закричали эльфы.

— Феи — существа вторичной реальности, и магия у них несколько иная. Некромантия им дается легче. Она и Гигроссул — давние приятели. Довольно долгое время они строили планы по захвату какого-нибудь мирка…

— Половину века, — пробормотала Мира.

— И эта чешуекрылая дрянь сама вызвалась в последнюю экспедицию, зная причину, по которой исчезли предыдущие, — процедил Дамьен. — А как притворялась несчастной! Любой театр за такую актрису золотом вдесятеро бы отдал!

Положим, к чешуекрылым фей отнести нельзя… но не суть важно.

— Чужеяд с радостью ухватился за предоставленную возможность. Какой же дракон откажется от возможности властвовать третью целого мира? — Странник усмехнулся, пристально глядя на меня.

— Например, этот, — я ткнула себя пальцем в грудь.

Эльфы покосились с недоверием, однако промолчали.

— Изначально в мирооснове Ланата драконов не было. Они появились извне и одним своим присутствием нарушили естественную магическую гармонию, которая и без того периодически содрогалась от иномирянских вторжений. К тому же, здешняя энергия мощная, но при этом «сырая», вязкая, потоки медлительны, поэтому самостоятельного толкового развития за немалое количество лет не случилось. Известно ли тебе, Аметист, почему твои соплеменники редко берутся за смысловерское дело, да и любую общественную деятельность вообще? Не считая, конечно, владычества.

— Да уж догадываюсь, — проворчала я.

Драконы (в большинстве своем) очень надменны и эмоционально холодны — один из минусов долгожительства. В нас слишком много неконтролируемой магической энергии. Некоторые жаждут власти, некоторые — чтобы их просто оставили в покое. Еще мы собираем сокровища, досаждаем другим народам или же просто путешествуем по мирам. Единственное, что для нас священно — кровные узы.

Странник кивнул.

— Любая сила и способы применить ее — палка о двух концах. В чужеродной для себя мирооснове вы становитесь угрозой внутренней гармонии, особенно если активно пользуетесь резервами организма. Чужеяд появился в Ланата первым и какое-то время жил тихо, особо не высовываясь — приспосабливался, присматривался. Отчасти потому, что побаивался белых сородичей, поселившихся в горах задолго до его появления. Немного позднее прибыл Гигроссул и начал активные действия; теорию мироустройств он знает отлично. Выждав удобный момент, маг на крови Чужеяда создал пророчество и оружие против драконов. Одной стрелой убил двух демонов — избавился от серьезных помех и получил контроль над сообщником.

— Семь мечей по цветам радуги, — сказала я. — А почему же здешнего Избранного назвали Белым Рыцарем, тогда как Белого меча среди них и в помине не существует?

— Белый Рыцарь… — проговорил кузнец, помешивая огонь в чаше. — Дитя мое, в каждом мире обязательно сыщется такой или подобный таковому титул… ярлык. И навешивают его на простодушного персонажа, лишенного определенности в собственной судьбе. Но из тысячи предполагаемых Избранных только один способен подтвердить это звание на деле. А на мечи не возводи напраслину: они изначально все были белыми. Окраску им дарует магия. И всего клинков не семь, а восемь, Аметист, и один из них недавно стал чернее ночи, — Странник пристально посмотрел мне в глаза. Я сидела ни жива, ни мертва. — Восьмой клинок был выкован мною. На тебя. В противовес твоему появлению здесь.

Сглотнув, я прошептала:

— Вы знали, что я появлюсь в Ланата-шесть?

— Возможно, ты не поверишь, но нет, не знал. Никому не дано знать будущее. Даже мне. Любое пророчество — сумма сложившихся обстоятельств, помноженная на совпадения. Движущей силой пророчества становятся его непосредственные участники. Создается замкнутый круг — без исполнителей не свершится история, и исполнители без осмысленной истории — ничто. Белый Рыцарь справился бы и без вашего прихода, просто потратил бы больше времени и со значительными затруднениями. Ты ведь уже заметила, что в пророчестве только он указан иномирянином? Более никто таковым не упоминается. Гигроссул был уверен, что никто из его бывших коллег не ввяжется в дело, а уж то, что во ВСМыСЛе снова появится дракон, которого направят сюда, и подумать не мог. Ты, вольно или невольно, но вмешалась в происходящее и тем самым подстегнула развитие событий. Чужеяд и Гигроссул уже поняли, что ты не на их стороне, но все же еще попытаются тебя сманить, будь готова к этому. Виктор это знал, поэтому и подгадал момент, чтобы отправить тебя в Ланата-шесть в одиночестве. Ты — палка, которой разворошили осиное гнездо.

Меня от такого сравнения передернуло. Эльфы смотрели на меня со священным ужасом. Нене нервно ерзала. Алина… хмурилась.

— И что из этого следует? — осторожно спросила я.

— Береги себя, рыцаря и принцессу.

— Зачем ему Красуантия? Судя по тексту, она снимет какое-то проклятие…

— Не только. Она родственница некроманта, хоть и дальняя.

Бабулины загогулины!

Дамьен присвистнул.

— Точно, у него же мать — попаданка! — воскликнула Мира.

— Да, Тринния родом из этих мест. Если точнее — она была старшей принцессой и должна была унаследовать трон вместо отца нынешнего короля. Красуантии она приходилась двоюродной прабабкой. — Странник убрал руки от пламени. — Но это еще не все. Кроме жажды власти, у Гигроссула есть еще один мотив — на самом-то деле, главный в списке. Полуэльф желает стать драконом, сохранив способность творить магию.

ЧТО⁈

— Это невозможно! — взвилась я. — Как бы то ни было, природу не обманешь! Драконом можно только родиться! И даже полукровки колдовать не умеют!

— Но можно с помощью магии стать драконоподобным оборотнем, — заметил Странник. — На основании чего Гигроссул сделал вывод, что можно самому стать магом и источником магической энергии в одном теле.

— Мечта психа!

— А кто говорит, что Гигроссул душевно здоров? — отозвался кузнец и поднялся, подхватив чашу одной рукой, будто она весила не больше кошки. — Что ж, я сказал все, что вам нужно. Иди за мной, Аметист.

Я удивилась. И, честно признаться, немного испугалась.

Все-таки крови решил нацедить?

Внутри домик оказался довольно-таки просторным, но при этом было темновато и пустовато: минимум мебели — узкая кровать, сундук у стены, стол, пара табуреток и плетеный короб. Пахло травами, смолой, все тем же металлом и слегка — чем-то горелым.

Странник поставил чашу на стол, открыл сундук, вынул оттуда объемистый сверток и протянул мне.

— Держи.

Я осторожно развернула плотную черную ткань.

Внутри лежала моя одежда, в которой я прибыла в Ланата-шесть: куртка, рубашка, брюки. Все то, что я собиралась просушить и что у меня стащила Лайза вместе с рюкзаком. Все чистое, сухое, отглаженное, словно только что из прачечной.

— Ткань тоже бери. Пригодится.

— Спасибо вам, — я сгребла вещи в охапку.

Странник сложил руки на груди и сказал:

— Запомни, Аметист: Избранные никогда не добираются до образа жизни «долго и счастливо». Рыцарь уже на пути к пониманию, но времени слишком мало, он не успеет постичь все, что ему нужно знать.

— И мы должны подтолкнуть его в нужном направлении?

— Некоторым вещам лучше оставить естественный ход. А теперь идите. Времени мало… или много. Это уж как смотреть.

Я сочла за благо попрощаться и выскользнуть наружу.