Под песками

Глава 31

Рассвет в Черной пустыне первыми встречают зеленые листья высоких деревьев, которые выросли прямо из черного песка. Хотя нет, теперь под ногами плодородная почва, уже покрывающаяся зеленой порослью. Лучи утреннего солнца отражаются от поверхности глубокого озера, а члены группы все еще спят, смертельно устав за ночь. Словно «смертельно» здесь, наверное, самое уместное.

Именно это сообщение пришло ночью, когда Ирай выполнил условия сделки и отдал пустыне в жертву всех людей из собственного отряда. Сила наследия действительно поражает, так как это не является обычным навыком Языковой Системы. Было достаточно подумать, и посреди Черной пустыни расцвел оазис, а песок послушно расступился, чтобы создать углубление для озера с чистейшей водой.

По поверхности воды проходит рябь, когда обнаженная Клогги бултыхается туда и с наслаждением отдается холодной стихии. Что же, по мнению Гнисира имеет полное право, хорошо постаравшись ночью. Амелла сидит на берегу с привычным задумчивым выражением лица и думает наверняка над очень сложными понятиями. А вот Дасиилай по-прежнему излучает почти зримую ауру негодования, хотя уже успела ночью разбить Гнисиру нос за произошедшее.

Молодой человек осторожно трогает нос и понимает, что он уже зажил, словно регенерация на территории пустыни сошла с ума, а потом идет под тень деревьев, где спит остальная часть отряда. Разумеется, все остались живы, ведь условием сделки было отдать пустыне их жизни. И если пустыня не смогла их взять, то это её проблемы.

Кэйла закутана в верхнюю одежду юноши, который больше не испытывает никаких неудобств от нахождения в пустыне, словно защищен силой наследия. Он подверг принцессу смертельной опасности, убедив её и Тень в серьезности намерений. Как и ожидалось, Тень не выдержала давления и приняла решение уступить Кэйле, чтобы та выбралась с её истинной силой, ведь в одиночку ни одна из них бы не выбралась из ямы, а Кэйла впала в панику, поэтому Тени пришлось самой сделать первый шаг.

Одновременно Ирай отдал жизнь принцессы пустыне согласно сделке с Камирой и не стал помогать даже в самом конце, так что Кэйла спаслась собственными силами. То же касается Клайва, Хироны и Услима, которым помогли Гримуары и Вечность. Пока Кэйла сдавала последний экзамен, из пустыни пришли кровожадные песчаные духи, атаковавшие отряд. Ирай отдал товарищей на растерзание, никак прямо не помогая и не вызывая собственных духов, чем опять же выполнил условия сделки.

Однако сила людей и помощь Гримуаров сделкой никак не регламентировались, так что они всё равно победили, хоть и были на грани. Услим просыпается самым первым, удивленно смотря на природный рай посреди самой опасной пустыни.

— Что это такое? — малсарху после пробуждения интересно только это, про махинации Ирая не задал ни одного вопроса.

— Я получил наследие Вечного Королевства и власть над пустынями, — коротко отвечает Гнисир.

— И ты можешь озеленить весь материк?

— Нет, на такое однозначно не хватит сил.

— Тогда прошу не сильно вмешиваться в естественную среду Ак-Треноса полученной властью. Пускай жизнь здесь сурова, но она так или иначе находится в балансе.

— Обещаю, — кивает Ирай, до сих пор не зная, как именно будет использовать это в будущем. И будет ли вообще.

— Очнуться меж двух прекрасных дев — мечта любого мужчины, — вдруг говорит очнувшийся Клайв Содин, который действительно лежит между Хироной и Кэйлой.

— Наслаждайся, — улыбается Гнисир, который изначально планировал сделать так, что орденец не вернется из этого путешествия, но передумал делать это, хотя его никто остановить не смог бы. А дело лишь в том, что Клайв нашел общий язык с Кэйлой, и та отвечала взаимностью.

Изначально член ордена Предсвета относился к принцессе, как к рабочей необходимости и приказу начальства, а сама Кэйла опасалась того, что ей совершенно незнакомо. Однако в ходе путешествия они сблизились в какой-то мере, так что внезапная смерть Клайва могла отразиться на состоянии принцессы.

— Ох, меня что, по голове ночью ударили? — видно, что Клайв пытается собрать мысли в кучу, а все потеряли сознание из-за ментального удара Амеллы под конец сражения.

Следующей очнулась Хирона, задумчиво смотрящая в небо, проглядывающее через просветы в листьях. Авантюристка улыбается и потягивается со словами:

— Я, наконец, умерла и оказалась в более приятном месте.

— И не надейся, — строго произносит Гримуар Драконов. — Мы все еще в Черной пустыне.

— Как себя чувствуешь? — Ирай старается не обращать внимание на злой взгляд Дасиилай.

— Неожиданно хорошо. Я думала, что ты все-таки решил пожертвовать мной, как я и просила.

— И не надейся, — юноша повторяет слова Дасиилай. — Ты же сама сказала, что я скорее себя принесу в жертву.

— Я не до конца уверена в собственных словах… Ух ты, сколько здесь воды! — только сейчас Хирона замечает большое озеро и спешит к берегу, чтобы вдоволь напиться. Там сейчас стоят все остальные, оставив Ирая наедине с Гримуаром Драконов.

— Я сказала тебе это ночью, но повторю: не смей больше так делать. Иначе разбитым носом не отделаешься, и Клогги с Амеллой тебя защитить не успеют, — Дасиилай стала еще более холодной по отношению к лидеру группы. — Ты не всегда сможешь предсказывать результаты событий и заставлять окружающих плясать под твою дудку.

— Как я и сказал ночью, мне жаль, — Ирай склоняет голову, а потом поднимает её, убрав улыбку и оставив только еще более ледяной взгляд беспощадного человека. — Но не смей мне угрожать, Гримуар. Я буду делать то, что посчитаю нужным. Тот, кто хочет быть моим спутником, должен быть готов к плохому концу истории. Хирона с этим смирилась, и тебе советую.

После этого Гнисир тоже идет к берегу озера для объявления.

— Приводите себя в порядок, пейте вдоволь воды, скоро мы отправимся в обратное путешествие. Я, Клогги и Амелла уйдем к тем черным скалам для завершения остальных дел. Услим, Клайв, Хирона и Дасиилай остаются в лагере. Пока вы находитесь в оазисе, можете не опасаться нападения песчаных духов. Здесь слишком много воды, а это влага жизни. И присмотрите за Кэйлой, она тоже скоро очнется.

— Разве нам не нужно с тобой? — спрашивает Хирона.

— Не в этот раз. Там дела, касающиеся только меня. Клогги, Амелла, нам пора выходить.

Мудрая Лисица встает с песчаного берега, а потом из воды выбегает Гримуар Хаоса. До черных скал осталось всего пара часов быстрой ходьбы, но полученное наследие превращает пустыню под ногами в твердую дорогу, по которой очень удобно идти. Постепенно оазис остается за спиной и уменьшается, а вот скалы напротив увеличиваются в размерах.

— Интересно, придется ли драться? — вслух рассуждает Клогги. — Я помню Камиру. Она притворялась одухотворенной особой, но в бою могла быть чересчур жестокой. Или я путаю её с Форимой?

— Все мы были жестоки в бою. От этого зависели наши жизни.

Амелла ничего не говорит, так как не была с Гнисиром в те времена, когда он носил маску Злослова на Арреле. Скоро показываются руины старого города, занесенные черным песком, а бесформенные издалека скалы оказываются обломками крепости. Неизвестно, сколько сотен или тысяч лет назад здесь жили люди, но теперь это место обитания Камиры, которая словно не рада видеть гостей.

Черный песок вокруг руин приходит в движение и буквально издает замогильные стоны. Кого-то это могло бы напугать, но Клогги лишь чихает, а Амелла указывает на полустертые ступени. Древняя лестница ведет в проход, через который можно войти в останки крепости.

Троица поднимается и оказывается внутри черных скал, где время и пустыня ничего не пощадили. Даже металл здесь давно рассыпался, и только камни продолжают смотреть сны о славном или не очень прошлом, пока единственные за множество лет гости поднимаются всё выше и выше, пока не оказываются в неком подобии тронного зала без крыши. Здесь на удивление мало песка и нет обломков крыши, словно кто-то успел прибраться, а рядом с приподнятой площадкой в другом конце начинает кружиться песок, в котором можно смутно различить женскую фигуру.

— Ты меня обманул! — олицетворение пустыни кричит, а черные пески в округе приходят в движение, словно шторм начинается на море.

— Напротив, я выполнил требования. Я отдал все их жизни. Нет моей вины в том, что ты не смогла их взять. Я бы не выполнил квест Ифрата, если бы условия сделки были нарушены, Камира.

— Ты всегда был таким, — кажется, что собеседница взяла злость под контроль. — Видел малейшие возможности, трещины в обороне и бил по ним со всей силой, чтобы победить даже превосходящего по силе врага. Когда мы были заодно, мне это даже нравилось.

— Мы по-прежнему можем быть заодно. Тебе больше не нужно быть игрушкой в руках бога игр.

— Чтобы стать игрушкой уже в твоих? Я знаю, какой выход из ситуации ты придумал. Просто найти каждого из нас и убить, — фигура в облаке из черного песка пожимает плечами. — Кто-то из нас встретит это с радостью, но я добровольно пошла за Ифратом за возможность выбраться с Арреля.

— И что получила в итоге? — Ирай разводит руками. — Он просто переместил тебя из одной тюремной камеры в другую. Теперь он имеет полную власть над тобой, и только смерть может освободить тебя.

— Почему ты так в этом уверен, Злослов? — Камира начинает приближаться. — Ты просто идешь по самому легкому пути. Зачем спасать тех, кто доверял тебе, если можно просто убить их всех?

— Потому что я не нашел никакого другого способа. А ты знаешь иной выход?

— Знаю. Просто оставь меня и убирайся отсюда. Это не та жизнь, которую я хотела, но она лучше постоянного выживания на Арреле. Из всех нас только ты смог почувствовать вкус нормальной жизни, так иди и наслаждайся ею за всех нас. Не решай за всех, что будет лучше.

— А что скажешь ты, Хамад? — спрашивает Гнисир и достает из-за пояса черный кинжал, исторгающий из себя черный дым, принимающий форму букв. Символы из дыма складываются в слова, а те строят предложения.

Камира кажется потрясенной встречей с любимым человеком, который тоже говорит о том, что им нужно упокоиться окончательно. Дым рассеивается, а потом собирается в другие слова, суть которых можно выразить очень просто: «Мы уже умерли».

Да, ни Хамада, ни Камиру невозможно спасти просто потому, что они уже мертвы. Сила Ифрата просто изъяла то, что осталось от душ и смешало с другими предметами или явлениями. Хамад стал магическим оружием, а Камира — воплощением Черной пустыни.

Камира молчит, о чем-то раздумывая. Ирай уверен, что она прекрасно понимает свое положение, но её натура боится вечной темноты и спокойствия. Она не увидела всех мест, о которых мечтала. Не прочитала всех книг, которые хотела. И не написала свои, о чем втайне желала. Но оставаясь здесь, она никак не исполнит желаемое. И после окончательной смерти итог никак не изменится. Независимо от выбора, она останется в проигрыше.

«Так что прекрати пускай сопли и грохни Гнисира Айтена. Ведь для этого я привел его сюда», — внезапно предложения из дыма резко меняются, словно говорить начинает другой человек. А рукоять резко раскаляется, из-за чего Ирай бросает кинжал на пол и отступает на один шаг.

Никто из присутствующих не понимает, что происходит, когда количество дыма становится больше, а в нем больше нет кинжала, теперь это снова черная булава с острыми гранями, а латная перчатка держится за навершие оружия.

Ирай сразу узнает, кто неожиданно пришел, а Амелла кладет руку на плечо, так как открывается портал, из которого выходит кто-то еще. Это старик, который опирается на посох, украшенный орнаментом и драгоценными камнями, а на навершии словно распускается цветок из битого стекла.

— У Двуединства есть к тебе предложение, Камира, — произносит старик в богатом одеянии. — Помоги нам сотворить Поветрие, и мы освободим тебя от любых оков. Ты освободишься от власти бывшего командира, Ифрата и даже нам не нужны от тебя клятвы верности, просто соблюдение условий сделки.

«Вот и культ Поветрия явился», — размышляет Ирай, смотря на появившееся сообщение перед собой.

— Кто ты такой? — спрашивает Камира.

— Салим Гаш-Арат, бывший визирь Аль-Мишота, страны на юге отсюда. А мой товарищ из Друксау, — старик настолько в себе уверен, что представляется перед врагами.

— Ускорение разума, — бормочет Ирай, и мир вокруг словно встает на паузу.

«Значит, Хамад уже давно подчинен культу, и они специально привели меня в это место. Это возможно только в том случае, если знать, что мне нужно, и где находится Камира. Об этом досконально знать мог только Ифрат, но он не стал бы помогать культу Поветрия, следовательно, ответ был получен другим способом. Остается действие какого-то навыка или артефакта. Возможно, Салим Гаш-Арат получил от Ифрата особый навык в тот раз, когда и мне предлагалось нечто похожее», — Ирай переводит взгляд на фигуру в красивых алых доспехах, из которых вырывается черный дым.

«Король Друксау смог выжить после удара Кинуранава, но потерял тело и стал чем-то иным. На самом деле он никогда не терял связь с собственным оружием, несмотря на то, что мы забрали его. Возможно, то же относится и к маске, которую я оставил в башне магии. Думаю, нам не удастся сегодня договориться. Но кто настолько сильный помог королю Друксау обмануть смерть?», — мозг работает на огромной скорости, пытаясь подобрать в памяти что-то похожее.

«Черный дым, потусторонняя связь, сцепка с предметами. Ритуал? Кража. Вселение. Нет, это голод», — Гнисир вспоминает, когда уже видел нечто похожее и даже сражался с таким демоном из Домена Хаоса.

«Пожиратель Слов — один из самых жутких демонов, который испытывает вечный голод, но ему нужна не плоть или энергия. Он живет только тогда, когда пожирает слова. Но более точным является прозвище Пожиратель Имен, ведь любое слово — это имя понятия, предмета, явления или чего-то еще. Это естественный враг Гримуаров, которые являются средоточием того, что записано в них. В прошлый раз Клогги лишилась той своей части, которая позволяла менять облик. К счастью, здесь не сам Пожиратель Слов, а только его последователь, но рисковать все равно нельзя», — Ирай снова переводит взгляд на старика, но анализ никак пока не поможет определить, в чем состоит его сила.

— Клогги, Амелла, в этом бою вы на вторых ролях. Ни в коем случае не приближайтесь к доспехам с дымом, — предупреждает Ирай.

— Ты слышала, Камира? — смеется Салим Гаш-Арат. — Твой бывший командир уже готовится к бою. Он заберет твою жизнь и попробует убить нас. Поможешь нам?

Фигура в песке смотрит на Ирая, который одними губами произносит: «Извини», а потом убийца одновременно активирует навыки для начала боя.

— Король Вечного Королевства. Посеребренный доспех Гадота.

Активация наследия и навыка усиления неожиданно входят в странный симбиоз, когда серебро магического доспеха вдруг пропитывается золотистым оттенком традиционных песков Ак-Треноса, даже лицо скрывается за золотой маской. Пришла пора показать результаты долгих тренировок.