Поцелуй охотника

37

Саманта

Подобно холодному восточному ветру, гнавшему серые облака над озером Мичиган, то, что начиналось как идеальный день, стало пустым и холодным. Я двигалась по миру, вялая и потерянная.

Ежедневные тренировки были жестокими, но они стали частью моей рутины — якорем в моем дне и в незнакомом королевстве. Теперь испытание закончилось. Все, с кем у меня сложились какие-либо дружеские отношения, были мертвы или ушли. Даже Кирин нигде не было видно в замке.

Если бы я хотела тренироваться, то должна была бы тренироваться с Астрой и другими победителями. К сожалению, все они были коварными, беспощадными ублюдками. Было ясно, как Бессмертный Двор превратился в вороватую, безжалостную выгребную яму, какой он и был: отсеивать всех хороших людей или убивать их.

Моя волчица отчаянно хотела побегать, но королева запретила мне перекидываться в общественных местах, якобы для моей собственной безопасности.

О обращении в общественных местах не может быть и речи. Оборотни здесь враги, и многие при дворе потеряли близких из-за зверей Темного Бога Волков. и они будут искать возможность отомстить за эти потери.

Я знала правду: она хотела, чтобы я забыла, кто я на самом деле.

По мере того как день тянулся, я чувствовала себя тигром в зоопарке, безжалостно расхаживающим по месту, которое совсем не походило на его дом.

Я написала Аурену и сообщила ему, что прошла первое испытание. Он ответил: У тебя есть доступ к саду и саженцам?

Я раздраженно сморщила нос и ответила просто: Нет.

Золотые буквы потекли обратно. Напиши мне, когда будет. — A

Вот и все. Как я вообще могла вести вежливый разговор с этим эгоистичным ублюдком?

Когда Сарион впустил служанку с ужином, я едва обратила на них внимание. Я не была голодна, и аромат дикого лосося и сливочного соуса ничего для меня не значил.

Когда дверь снова закрылась, я не обернулась. Я продолжала смотреть вниз, на огни, оживающие в городе внизу. Десятки тысяч душ. Кто из них когда-либо пробовал плоды лоз?

Моя мать была права.

Магия, которую Айанна и ее придворные использовали, чтобы оставаться красивыми и жить вечно, была украдена. Королева ничем не отличалась от Уайленда, который воровал у нашей стаи и приберегал богатство для себя.

Но как я могла позволить своей маме угаснуть, когда был шанс, что я смогу ее спасти?

Все было так хреново. Дающие жизнь или нет, виноградные лозы были злом. Они несли смерть, и все же я отчаянно хотела того, что они предлагали. Я хотела украсть фрукт, а затем уничтожить его для всех остальных. Я знала, что это эгоистично и противоречиво, но это было то, что мне было нужно.

Может быть, я была монстром, ничем не отличающимся от Астры или кого-либо еще.

Я вздохнула. Я знала, что не дотягиваю до ее уровня, но мне казалось, что где-то на этом пути я потеряла из виду свою цель.

Защищать. Но кого я должна была защищать? Свою мать? Народ Кейдена?

А как насчет жителей города внизу?

— Я вырос там, внизу, — сказал Сарион.

Его голос вырвал меня из моих мыслей, как клинок из ножен, и я развернулась, выставив когти.

Он отступил назад, подняв руки.

— Полегче. Это не испытание, и я не край’тан, несмотря на мою внешность.

— Извини.

Я убрала когти. Я привыкла к тому, что Кейден подкрадывается ко мне, но не он. Сарион никогда не затаивался.

Выглядя немного неловко, он сцепил руки за спиной.

— На самом деле, я думал, ты знаешь, что я все еще здесь — чутье оборотня и все такое.

Я выдавила улыбку.

— Тяжелый день. Думаю, мне повезло, что ты не убийца.

Его лицо исказилось от стыда, и он отвернулся. Горький запах его вины и раскаяния скрутил мне внутренности.

Я шагнула вперед и положила руку ему на плечо.

— Прости. С моей стороны было необдуманно это говорить — я не это имела в виду. Это была шутка, но плохая.

Он посмотрел на меня сверху вниз с грустной улыбкой.

— Я знаю. Просто это слишком близко к правде. Это я должен просить прощения.

Я покачала головой.

— Я так о тебе не думаю. Ты единственный союзник, который у меня здесь остался.

— Ты выглядишь так, будто тебе сейчас не помешал бы один такой.

Опустив руку, я отошла к краю балкона.

— Я просто… я думала, что во всем разобралась. Я собиралась участвовать во втором испытании, исцелить свою мать, и… она не хочет иметь к этому никакого отношения.

Он присоединился ко мне на краю балкона.

— Знаешь, она права — тебе не следует соревноваться. Испытания чудовищны. Теперь ты это видела.

Но я должна была попытаться, не так ли? Я все еще могла убедить ее взять фрукт. И еще мне нужен был доступ в сад. Если мы с Кейденом не сможем найти вход через туннели, следующее испытание будет моим единственным вариантом.

Я покачала головой, пытаясь прояснить свои мысли или, по крайней мере, привести их в какой-то порядок.

Сарион наклонился вперед, опершись предплечьями о перила.

— Пребывание во дворце — оно влияет на твой разум, и мне ли не знать. Почему бы нам не выбраться отсюда и не посмотреть на тот город, на который ты постоянно смотришь?

Я оглянулась на огни внизу.

— Королева сказала мне не делать этого, потому что это было бы опасно.

— Дворец опасен, если ты этого не поняла, — он усмехнулся. — Она недвусмысленно запретила это? Если нет, тебе следует пойти. Ты выглядишь так, будто тебе действительно не помешало бы выпить.

Это было так заманчиво, но я знала, что за это придется заплатить. Моя мать была права и в этом. За все всегда приходится платить.

Я покачала головой.

— Здесь много вина.

— Вино хорошее, но атмосфера плохая. Здесь нет ни музыки, ни танцев, ни жизни.

Веселая улыбка на его губах медленно исчезла.

— Правда в том, что дворец жив только тогда, когда королева вдыхает в него жизнь. В остальное время это могила для людей, которые слишком боятся умирать.

Эта мысль оставила во мне глубокое чувство пустоты и беспокойства, и я содрогнулась. Его маска, наконец, сползла, обнажив под ней подавленного и избитого человека.

— Я никогда не слышала, чтобы ты так говорил.

— Я не должен. По крайней мере, не здесь, — он выпрямил спину и снова надел улыбающуюся маску. — Итак, что ты скажешь, если мы пойдем?

По привычке я всмотрелась в тени.

Кейдена там не было.

Он был единственным, с кем мне нужно было поговорить, но опять же, он был также единственным, с кем я разговаривала, и я почти никогда не выходила за пределы своей камеры. Моя комната была убежищем, но превратилась в эхо-камеру, повторяющую только наши голоса.

— Я не слепой, — напомнил Сарион. — Ты не в том состоянии, чтобы пить в одиночку.

— А есть с кем? — спросила я, едва слыша его слова, поскольку осматривала пустые углы комнаты.

Я надеялась, что Кейден вернется сегодня вечером, и у нас будет шанс воссоздать волшебство прошлой ночи.

Но правда заключалась в том, что независимо от того, как сильно Кейден или я хотели или старались, это было бы уже не то же самое. Волшебство между нами было частью момента, частью победы, и теперь эта победа ушла.

Пути назад не было. Только вперед — и мне нужно было двигаться.

Я стукнула кулаком по перилам и повернулась к Сариону.

— Куда мы направляемся?

Он улыбнулся, на этот раз по-настоящему.

— У меня есть как раз то, что нужно, но тебе лучше надеть что-нибудь с капюшоном, чтобы прикрыть уши, на всякий случай.

Накинув плащ, я быстро зашнуровала ботинки и выскользнула в холл вслед за ним. Было тихо, и отблески фонарей плясали на стеклянных стенах.

Мы свернули в несколько знакомых мне залов, и Сарион замедлил шаг, оглядываясь назад, прежде чем коснуться едва заметной трещины в хрустальной стене. От его прикосновения возникло мягкое желтое свечение, и когда перед нами открылся потайной проход, он провел меня внутрь.

Туннели для прислуги?

Узкий, плохо освещенный коридор был грубо отделан, его полы были шероховатыми, в отличие от полированных полов внутри дворца. Мне стало интересно, сколько из них пересекало дворец и у кого был к ним доступ.

— Мы сбегаем тайком? — спросила я. — Потому что, насколько я поняла, если королева прямо не запретила мне выходить, то всё в порядке.

— Я этого точно не говорил, — он проверил боковой коридор. — Я имел в виду, что это не нарушит договор. Но если королева узнает, будет недовольна. Поэтому и идём осторожно. Больше всего я хочу избежать людей генерала. И так на тебе слишком много внимания.

— Ах, приятно сознавать, что хвататься за пиво — это почти подстрекательство к мятежу.

Сарион жестом подозвал меня к себе.

— После того, как ты бросила голову монстра к его ногам, я уверен, что он отнесется к дыханию как к подстрекательству к мятежу. Так что мы просто пригнем головы и будем держаться подальше от любых признаков присутствия королевской стражи.

Впереди послышались голоса, и Сарион направил нас в соседний проход. Узкие ступени вились вниз, в глубины дворца, и застоявшийся воздух нес в себе скрытую нотку смерти, от которой у меня скрутило живот. Это напомнило мне о туннелях и пещерах, где я завершала испытание. Запах смерти. Аромат лоз.

Наконец мы достигли двери в основании башни, которая выходила наружу, на мощеную улицу перед дворцом. Пара стражников патрулировала территорию. Мы спрятались, пока они проходили мимо, затем выскользнули из тени и перелезли через низкую стену, окружавшую дворец. Королевский комплекс возвышался на два этажа над городом, и когда мы спускались по сети лоз, которые поддерживали его, я могла видеть, как они также поддерживали элегантные дома и улицы внизу.

Спрыгнув на крышу особняка, я повернулась к Сариону.

— Виноградные лозы уже росли здесь, когда обосновался город?

— Нет. Они не из эти краев, — он перемахнул через край крыши и спустился по деревянной решетке сбоку здания. — Двор культивировал их.

— На это, должно быть, ушли столетия, — сказала я, следуя за ним по переулку.

Мы вышли из переулка на оживленную улицу, вдоль которой выстроились причудливые здания. В отличие от дворца, город был построен из кирпича и камня, а его фасады были украшены витиеватой резьбой и изящными балконами.

— Десятилетия, если верить историям. Они быстро растут, очевидно, подпитываемые магией королевы. Это ее дар своему народу, но это также означает, что она опутала своей паутиной всю нашу цивилизацию.

— Ну и кто теперь бунтует? — мой голос дрогнул, когда я заметила группу солдат, направляющихся в нашу сторону, во главе с высокой фигурой, которую я узнала бы где угодно. — Черт, — я схватила Сариона за руку, заставляя его резко остановиться. — Слейн.

— Сюда, — он потянул меня по узкому переулку между зданиями, и мы вышли на широкую улицу, где кипела жизнь.

Я нервно оглянулась через плечо.

— Думаешь, он подозревает, что меня нет в комнате?

Сарион держал голову прямо, небрежно прогуливаясь.

— Надеюсь, что нет. Генерал и его люди часто посещают таверны и бордели по ночам. Просто надень капюшон и постарайся выглядеть… не слишком бросающейся в глаза.

— Это будет непросто с капюшоном.

Я все равно подняла его повыше, когда мы проходили мимо уличной тележки, где продавали какой-то горячий напиток, пахнущий корицей и кардамоном.

— Все остальные одеты изысканно — как будто одежда не от мира сего.

Он повел меня по боковой улице, вдоль которой стояли фонарные столбы, отбрасывающие теплый свет.

— Ты помнишь дворян, которые приветствовали тебя по прибытии? Это то место, где они живут. Сливки общества.

Как я могла забыть, что меня провели сквозь толпу, как диковинку на выставке?

— Да, я не собираюсь вписываться.

Он неловко откашлялся.

— Это не редкость, когда солдаты появляются с, э-э, знатными женщинами, которые предпочли бы, чтобы их не опознали… Но ты права, нам, вероятно, следует уйти с улицы.

— Ты принадлежишь к благородному сословию?

Он рассмеялся.

— Нет. Мне повезло, что у меня вообще есть хоть какое-то сословие.

— А есть люди, у которых нет его?

Его улыбка погасла.

— У многих. Большинство из тех, кто построил это место.

— Когда я приехала, то увидела трущобы на окраине города, но из моего окна их не видно.

— Они не только на окраине, но и ниже того места, где мы сейчас находимся. Подземный город. Это место, где живут бесклассовые — те, кто не имеет ранга или не являются высшими фейри. Незаконно расширять его до того места, где его можно увидеть из дворца, но от этого зависит все королевство.

— Пещеры, где провели первое испытание, были частью этого? — спросила я, хотя и не осмеливалась рассказать ему о деревне и эрдельфенах, на которых наткнулась.

— Я не могу быть уверен, но подземный город похож на муравейник — часть его построена на твердой почве, остальное под землей. Возможно, только десять процентов населения живет наверху, на лозах.

Мы завернули за угол, и Сарион повел меня к низкому приземистому зданию, зажатому между двумя другими. Музыка и смех доносились из витражных окон, а деревянная вывеска перед входом гласила: «Таверна Крученый шип».

— Вот мы и на месте, — сказал он и открыл входную дверь.

Оттуда хлынул поток шума, тепла и мускусного запаха пота и духов.

В таверне было полно народу — мужчины, женщины самых разных сословий, и несколько девушек, явно работавших тут не официантками. Звон бокалов, смех и оживленные разговоры эхом разносились по уютному помещению, а поверхности деревянных столов были натерты до роскошного блеска.

Это было чертовски чудесно.

Прошла целая эпоха с тех пор, как я была в настоящем баре, не говоря уже о том, что у меня была свобода ходить туда, куда мне заблагорассудится. Это было все равно что снова оказаться дома. Внезапная грусть поднялась в моей груди, когда я вспомнила свою старую жизнь барменши в Мэджик-Сайде. Судьбы, я скучала по этому.

Сарион подвел меня к небольшому свободному столику в дальнем конце зала и маякнул подавальщице в длинной желтой мантии. Ее темные вьющиеся волосы были уложены во взъерошенную прическу, кончики ушей выглядывали наружу.

— Что вам двоим принести? — спросила она, с любопытством разглядывая меня.

— Графин раннего вина, в котором еще есть искорка, — сказал Сарион.

Женщина-фейри направилась к бару, и я подумала, есть ли у них летнее вино, любимое Кейдена. Мысль о нем вызвала теплый трепет в моей груди.

Подавальщица вернулась с парой запотевших хрустальных бокалов и кувшином зеленовато-золотистого вина, которое, я была уверена, мы никогда не допьем.

— Наверное, мне следовало спросить, любишь ли ты вино, — сказал Сарион, наполняя бокалы и протягивая мне один. — Но я не смог устоять. Здесь подают лучшее импортное вино из-за моря Грез. Я прихожу сюда несколько раз в месяц только по этой причине.

Я взглянула на работниц, задаваясь вопросом, было ли это единственной причиной.

Я подняла свой бокал.

— Вообще-то я по бурбону, но, думаю, смогу распробовать и вино.

Кисловатый вкус свёл губы, лёгкое покалывание разлилось по языку но оно заставило меня почувствовать, что я свечусь изнутри — как будто я попала в ловушку среди серой зимы и внезапно увидела крокусы, пробивающиеся сквозь землю. Я откинулась на спинку стула, наслаждаясь каждой деталью этого места. Запахи, звуки и нахождение в окружении людей — я так сильно скучала по всему этому, что это почти причиняло боль. Я снова наполнила свой бокал и чокнулась с Сарионом.

— За жизнь вне двора.

Он сделал большой глоток.

— И пусть нам больше никогда не придётся туда возвращаться.