Поцелуй охотника

19

Саманта

На следующий день Айанна вызвала меня в центральную башню дворца.

Как, казалось, было в ее духе, она немедленно вступила в разговор.

— Ты задавала много вопросов о лозах и иссушающем проклятии во время нашего полета сюда, так что я хочу, чтобы ты кое-что увидела.

Мы вышли на высокий балкон с видом на раскинувшийся сад. Здесь не было ни цветочных клумб, ни деревьев, ни пешеходных дорожек, только ряд террас, покрытых диким переплетением гигантских пурпурных лоз, некоторые из которых достигали десяти-пятнадцати футов в диаметре. Покрытые листьями лозы создавали тонкую паутину на верхушках массивных лоз, а красные отблески среди их листьев намекали на гроздья свисающих фруктов.

Шпили ее дворца обрамляли сад с трех сторон, но с четвертой лозы каскадом ниспадали с края, словно водопад пурпурных и зеленых листьев. Мой пристальный взгляд следовал за ними, пока они змеились по городу, а затем дальше, к горизонту.

Королева выжидающе подняла брови.

— Это прекрасно, — сказала я.

Это было также ужасно.

Я знала, что за туманами они пожирают земли Темного Бога, порождая смертокрылов и оставляя опустошение повсюду, где они распространяются. Каким-то образом я должна была найти способ уничтожить их. Это было то, для чего я была здесь.

Я взглянула на нее.

— Мы можем спуститься и пройтись по нему?

— Вход запрещен лицам ниже третьего сословия. Ты первого, а Сарион второго, так что ты должна наслаждаться видом издалека.

Запрещено, что означало, что я не могла войти, не нарушив наш договор.

— Зачем держать его взаперти? — спросила я.

Она оперлась руками о каменные перила и с благоговением посмотрела на лозы.

— Потому что сад — это бьющееся сердце нашего королевства. Употребление этого фрукта предотвращает увядающее проклятие и продлевает нашу жизнь. Без него мы не были бы Бессмертным Двором — следовательно, он защищен заклинаниями, и вход запрещен всем, кроме высших эшелонов общества.

Глубокое беспокойство охватило меня, когда я посмотрела на крыши оживленного города за окном.

— Значит, все живущие здесь должны есть эти фрукты, иначе они умрут?

— К сожалению, виноградные лозы не могут дать столько плодов, чтобы прокормить целое королевство. Так что нет, — ее руки крепче вцепились в перила. — Это трагично, но неизбежно.

— Значит, город умирает? Что с ними будет?

В одном только городе жили, должно быть, сотни тысяч фейри, не говоря уже об остальной части ее владений.

— Наше проклятие смертельно, но действует медленно. Те, кто не ест, все еще живут семьдесят или восемьдесят лет — то, что люди назвали бы нормальной жизнью, короткой, горькой и бесполезной. В конце концов, они становятся больными и немощными, и в конце концов их забирает иссушающее проклятие.

Больными и немощными? Я сжала губы, чтобы не хмуриться.

Морщины на ее лице разгладились, и она снова повернулась к своему саду.

— Возможно, ты достаточно долго прожила среди волков и людей, чтобы думать, что семьдесят лет — это нормально, но для фейри, которые живут столетиями, это проклятие.

Кем был бы человек возраста моей матери в их глазах? Ребенком?

Сомнения закрались в мой разум, пока мы смотрели на фиолетовые и зеленые просторы. Ее народу нужны были фрукты, чтобы жить. Если бы я выполнила свой план и нашла способ уничтожить виноградные лозы, я бы обрекла их на иссушающее проклятие.

Смогу ли я действительно это сделать?

— Если фруктов недостаточно, то кто же их ест? — нерешительно спросила я.

— Те, кто это заслужил, — ответила она железным тоном. — Великие воины, ведьмы и ученые, высший двор и управляющие, от которых зависит наше королевство.

— Значит, простые люди просто вымирают?

Меня затошнило. Казалось, Шпиль Мечты ничем не отличался от любого другого места — богатые и могущественные наслаждались плодородием земли, в то время как бедные страдали.

Ее губы скривились от отвращения.

— Возможно, ты считаешь нас жестокими или бессердечными, но правда в том, что наша цивилизация борется за свою жизнь. Не все имеют одинаковую ценность. Приходится идти на жертвы, но мы не делаем это с радостью.

— Это ужасно.

— Может быть, однажды плодов будет достаточно для всех, но не пока жив Темный Бог Волков. Так много силы лоз тратится на борьбу с ним. Но ты ведь для этого здесь, не так ли? Освободить мой народ из его хватки?

— Да. Я хочу, чтобы твой народ жил в мире, не боясь его.

Это была правда, пусть и наполовину.

— Хорошо. Потому что, как ты упомянула вчера, на тебе тоже лежит проклятие. Не забывай, что это значит.

Она повернулась, и я последовала за ней вдоль веранды с колоннами, соединявшей нависающие балконы, пока мои мысли кружились.

Что мне было делать? Продолжать искать способ уничтожить лозы? Ее народу нужна была жизнь, которую давали лозы, но ее крали у других. Из земель Кейдена, у его народа.

Не чувствовали ли они за это никакой вины?

Мне нужно было узнать больше, например, на что именно способен фрукт.

Мое сердце забилось быстрее.

— Исцелят ли плоды виноградной лозы мою мать, если на ней тоже лежит проклятие?

Королева пожала плечами.

— Возможно, а возможно и нет. Она всего лишь волчица, поэтому трудно сказать, как это повлияет на нее. Они никого не исцеляют полностью, просто на время отодвигают смерть.

— Могут ли целители попытаться использовать это?

— Давать фрукты посторонним строго запрещено нашими законами. Есть могут только те, кто доказал, что достоин подняться на третий уровень и выше. Законы защищают наше величайшее сокровище, наследие наших будущих поколений, поэтому даже я не могу их нарушать.

Я ни на секунду на это не купилась.

— Должен же быть какой-то способ, которым мы могли бы попробовать это с моей матерью, — настаивала я.

— Совет никогда не позволит отдать плод волку, — отрезала она.

На мгновение она заколебалась, и выражение ее лица смягчилось.

— Но ты наполовину фейри. Если ты сможешь доказать, что достойна этого, тогда, возможно, для твоей матери-волчицы можно будет сделать официальное исключение. Но это нужно было бы заслужить.

— Каким образом?

— Свяжи Темного Бога Волков. Если ты выполнишь свое предназначение, ты сможешь спасти жизнь своей матери.

Во рту у меня скисло.

Наконец-то ловушка, которую она расставила, была полностью раскрыта. У нее были моя мать и лекарство под рукой, но был только один способ заслужить это: связать Кейдена навсегда.

Я не сомневалась, что, если бы она захотела, у нее были бы полномочия сорвать плод и вылечить мою мать в этот самый момент. Вместо этого она пряталась за маской законов, смеясь и дергая меня за ниточки.

Хотя мне потребовалась каждая капля самообладания, я заставила себя сохранять спокойствие. Так или иначе, я должна была победить ее в ее же игре.

— Какие-то проблемы? — спросила королева.

— Нет. Я понимаю, что мне нужно сделать.

Хотя выражение ее лица оставалось твердым, как камень, в глазах блеснул огонек победы.

— Хорошо.

Она знала, что я у нее в руках.

— Конечно, если ты ожидаешь, что я свяжу Темного Бога Волков, тогда мне нужно понять свои силы. Наставника будет недостаточно. Мне нужно повидаться с оракулом — именно он предсказал мой дар, так что он лучше всех научит меня, как можно его связать.

Победный блеск исчез, и она уставилась на меня.

— Мы уже обсуждали это раньше.

— Я должна встретиться с ним в ближайшее время. Время для меня и моей матери на исходе так же, как и для твоего народа. Если ты серьезно относишься к их защите, тогда нет причин колебаться — в противном случае, мне больше нет смысла оставаться в твоем королевстве.

Не у нее одной были козыри.

Королева выглядела так, словно хотела столкнуть меня с края балкона, но постепенно ее поза расслабилась, и к ней вернулось присущее ей спокойствие.

— Твоя точка зрения хорошо сформулирована. Я подумаю над этим. Хорошего дня, Саманта.

С этими словами Айанна и ее свита солдат ушли, оставив меня сомневаться во всем, что было после нее.

Это были те же самые слова, которые она говорила всегда, но на этот раз я знала, что они означали: Я не признаю, что ты победила.

Я испустила долгий, прерывистый вздох, как только она оказалась вне пределов слышимости.

Торжество момента было омрачено правдой: в глубине души я знала, что никогда не смогу навеки связать Кейдена. Я никогда не отвечу требованиям королевы, и, следовательно, моя мать никогда не получит лекарство, в котором она нуждалась, — по крайней мере, если я не найду другой способ.

К сожалению, мой договор не позволял мне войти в сад, не говоря уже о том, чтобы украсть оттуда. Я повернулась, ухватилась за каменные перила и высунулась наружу. Если бы Сариона или дворцовых часовых не было поблизости, было бы так легко просто соскользнуть с края и спуститься вниз.

Если бы мне не пришлось подчиняться договору, какие ответы я обнаружила бы внутри?

— Мне не нравится, как ты изучаешь стены, — пробормотал Сарион. — Я надеюсь, ты не планируешь найти способ проникнуть внутрь.

Черт, неужели я была настолько прозрачна?

— Я не… — я отступила назад. — Я просто подумала о том, насколько открыт сад для чего-то столь важного.

Сарион криво улыбнулся мне.

— Не волнуйся, мы все думали об этом — все, кто принадлежит к первому или второму сословию. Сад выставлен на всеобщее обозрение по определенной причине: культивировать желание, — он кивнул в сторону сада. — Брось перчатку.

Я подняла брови, затем сорвала одну из кожаных перчаток, которые были на мне, и швырнула ее в сад. На полпути вниз она наткнулась на невидимый барьер и со вспышкой света вспыхнула пламенем. Кожаные пальцы почернели и скрючились сами по себе, и вверх спиралью поднялся шлейф дыма.

— Ты мог бы просто сказать мне, что произойдет. Теперь я зря потратила перчатку.

Он пожал плечами.

— Я хотел, чтобы ты увидела сама, чтобы мне не пришлось наблюдать, как то же самое происходит с тобой.

Я посмотрела на свои голые пальцы.

— Мой договор запрещает мне ходить туда, куда мне запрещено, так что это не проблема.

Он указал в ту сторону, откуда мы пришли.

— Учитывая, как безжалостно ты допрашиваешь королеву каждый раз, когда вы разговаривали, у меня такое чувство, что с тобой везде будут проблемы.

Справедливо.

Я последовала за ним по длинным извилистым коридорам к своей комнате. Я не могла перестать думать о шумном городе под моим окном — суетливых торговцах и хорошо одетых женщинах, пьяных солдатах и бегающих по улицам детях.

— В чем дело? — спросил Сарион после долгого молчания.

— Это место похоже на сказочное королевство, но оно такое же, как любое ебаное общество, которое я знаю — богатые и могущественные владеют всем, в то время как остальные страдают без всякой надежды подняться.

Сарион приподнял бровь.

— У некоторых из нас есть надежда. Королева проводит испытания — соревнования, в которых как простолюдины, так и дворяне могут проявить себя и подняться на следующий уровень.

Это пробудило мой интерес.

— Что происходит на испытаниях?

Сарион сделал паузу и понимающе улыбнулся мне.

— Многие люди умирают, соперничая за шанс вкусить бессмертие.

Покачав головой, он продолжил:

— Я вижу, куда клонит твой разум, и даже не думай об этом. Ты недостаточно сильна и недостаточно искусна в магии, чтобы выжить.

Моя шея вспыхнула.

— Я сдержала Темного Бога Волков и сбила с неба уленбьорна. Я не так слаба, как ты думаешь.

— Я довольно хорошо знаю твое резюме, но тебе пришлось бы соревноваться с другими фейри — людьми, которые практиковались годами или даже всю свою жизнь. Они беспощадны.

Я хрустнула костяшками пальцев.

— Ты видел, как я дралась в Дирхейвене. Ты уверен, что у меня не было бы шанса?

Он опустил глаза.

— Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, какую ошибку ты совершишь. Испытания направлены не на то, чтобы сдерживать богов и монстров — они направлены на то, чтобы избежать ножа в спине и всадить свой собственный клинок в шею своим друзьям. Человек, сражающийся на твоей стороне, — это тот, кого ты должна бояться больше всего.

Выражение его лица было мрачным с оттенком раскаяния, и я видела напряжение в его теле, отчаяние, с которым он хотел отговорить меня.

— Ты участвовал в испытаниях, не так ли?

— Дважды. И я сожалею об этом каждый день.