Поцелуй охотника

17

Кейден

Я шагнул в тень залитой солнцем каменной комнаты.

— Я должен был попытаться. Наше перемирие заключалось в том, что я перестану охотиться на тебя, если ты вернешься в реальный мир — а вместо этого, как метко выразился Сарион, ты угодила в яму с гадюками.

Глаза маленькой волчицы горели гневом, и ее поза говорила мне о том, что, если бы я действительно был с ней в комнате, она бы бросилась вперед, выпустив когти, и вонзила их мне в шею.

Судьбы, она была прекрасна, когда сражалась со мной.

Я вдохнул ее аромат и силу, наслаждаясь тем, как она опьяняла мой разум. Мне хотелось провести пальцами по ее растрепанным ветром волосам и по загорелым плечам, но, конечно, я не мог. Я был всего лишь тенью — и тщетность этого приводила меня в ярость.

— Сегодня я убила нескольких твоих воинов, Кейден. Я не хотела, но они все равно погибли.

Меня охватили угрызения совести, и я стиснул зубы.

Уленбьорны и их всадники знали, на что шли, когда вызвались пересечь границу, и, может, именно поэтому их потеря ощущалась особенно остро. Я поговорю с их семьями и постараюсь, насколько смогу, почтить их память.

— Ты могла бы пойти с ними, — прорычал я. — Они доставили бы тебя куда угодно, куда бы ты ни пожелала. Прочь из Страны Грез, подальше от моего брата и от фейри.

— Шпиль Мечты — это то место, куда я хотела попасть. Моя мама здесь.

— Тогда забирай ее и уходи. Сделай это сегодня вечером, пока королева еще глубже не запустила в тебя свои когти, или ты никогда не выйдешь отсюда живой.

— Мы с ней заключили договор, — сказала она, высоко вздернув подбородок. — Это гарантирует мне защиту и свободу передвижения — то, чего у меня никогда не было с тобой.

Я слегка расслабился. Договор — это уже кое-что, но она все еще была в крайней опасности.

— Если королева была готова заключить договор, то у нее есть способ обойти его. Она будет держать тебя у себя до тех пор, пока ты будешь ей полезна, и убьет в тот момент, когда у нее возникнут сомнения.

— Она не убьет меня, — сказала Саманта низким, вибрирующим от предупреждения голосом. — Она верит в слова оракула, что у меня есть сила поставить тебя на колени. Она ни за что не причинит мне вреда, когда это поставлено на карту.

Я резко втянул воздух. Айанна рассказала ей? Сколько?

Глаза Саманты сузились, превратившись в узкие щелочки.

— Ты знал об этом, не так ли? Черт возьми. Она так и подозревала. Так вот почему ты так отчаянно пытаешься контролировать меня? Чтобы не дать мне попасть в ее руки или развить мою магию?

— Я знал, но…

— Но ничего. Ты солгал о том, что я фейри, и ты солгал об этом. Чего еще ты мне не рассказывал?

Так много всего.

Что мысль о ней там, запертой во владениях королевы, доводила меня до грани безумия. Я хотел, чтобы она вернулась, не только из-за какого-то пророчества или даже только из-за лунного осколка, но и потому, что я был лучшим человеком, когда она была рядом.

Во мне вспыхнуло отчаяние, и мне захотелось ударить кулаком в стену.

— Да, я знал, но, хотя я и не рассказывал тебе об оракуле, королева скрывает от тебя половину информации, чтобы дать тебе ложное чувство безопасности.

На ее лице промелькнуло возмущение.

— Какая вторая половина?

— Та, из-за которой она убьет тебя, — я прислонился к стене, скрестив руки на груди. — По словам оракула, ты как монета, стоящая на ребре. Если упадёшь в одну сторону, у тебя будет сила поставить меня на колени и связать. Если ты упадешь в другую сторону, у тебя будет сила освободить меня.

Ее глаза расширились.

— Так вот почему ты так отчаянно хочешь меня?

— Я хотел свободы тысячу лет, но я бы предпочел вечно видеть, как ты кружишься, словно нимфа, танцующая на берегу реки. Королева, однако, скорее убьет тебя, чем воспользуется малейшим шансом, который ты выберешь, чтобы освободить меня. Сарион сказал мне то же самое. Вот почему она послала убийц.

— Черт.

Я оттолкнулся от стены и шагнул вперед, пока нас не разделили считанные дюймы.

— Если королева когда-нибудь узнает, что ты добровольно решила исцелить меня, или что мы можем вот так разговаривать, она найдет способ нарушить ваш договор и обезглавит тебя в одно мгновение. Оракул — это не твой щит, это твой смертный приговор.

Краска немного отхлынула от ее лица.

— Что мне теперь делать?

— Беги. Я найду способ помочь тебе выбраться из Страны Грез. Я даже заключу договор никогда не преследовать тебя. Просто беги.

— Нет, — прорычала она, и я отступил.

Убежденность в ее голосе была подобна удару молотка, пробивающего камень.

— Мне надоело убегать. Я буду… — ее голос сорвался, скованный чарами Аурена. — Я сделаю то, зачем пришла.

— Саманта…

— Это больше, чем я, — она подняла взгляд, решительный и безжалостный. — Я живу взаймы, Кейден. Если королева убьет меня, ты тоже будешь в безопасности от меня, так что не стоит возражать.

— Я не позволю этому случиться! — я зарычал, когда волк внутри меня приблизился к поверхности. Мое тело тряслось, и тени клубились вокруг меня, как пламя лесного пожара. — Что такого важного, что ты так рискуешь собой?

К черту моего брата и его заклинание затыкания рта. Я работал в слепую.

— Я здесь, чтобы защищать Страну Грез, Кейден. Всю её. Ты должен понимать, что это значит. Если есть что-то, что ты любишь в ней, тогда помоги мне. Доверься мне. Перестань бороться со мной.

Ее голос звенел от страсти, которая скручивала мою душу, и комната давила на меня невозможной, неизбежной тяжестью. Могла ли она делать это ради моего народа?

Я увидел правду в ней давным-давно, в Дирхейвене. В глубине души она была свирепой защитницей — своей матери, своего народа и даже моих оборотней.

Просто не себя.

Я должен был бы стать ее защитником.

Даже если я еще не понимаю ее цели, я буду ее союзником, как и сказала Мел, что мне нужно им быть.

Я начал расхаживать по комнате, как зверь в клетке. Беспомощность моего положения бушевала во мне, жестокая шутка Судьбы. Но я бы нашел способ помочь. Я был бы наблюдателем в тени. Голосом совета.

— Фейри безжалостны. Они будут следить за всем, что ты делаешь, и оценивать все, что ты говоришь. По крайней мере, нападение на карету убедит их, что я снова пытаюсь убить или захватить тебя в плен.

— Я знаю. Я буду осторожна.

Мой пристальный взгляд метнулся к ней.

— Ты назвала меня Кейденом. Может, в этой комнате безопасно, а может, и нет. В любом случае, ты никогда больше не должна называть меня по имени, даже наедине. В тот момент, когда ты это сделаешь, ты выдашь связь, которую фейри не проигнорируют. Они удивятся, почему мы обращаемся друг к другу по имени, потому что никто, кроме Аурена и моего двора, не называет меня так.

Она закрыла глаза и потерла виски.

— Черт. Ты прав.

— Хотя я и буду помогать тебе, ты никогда не должна думать обо мне как о союзнике. Никогда не думай о нашем поцелуе или о времени, которое ты потратила на мое исцеление. Тебе нужно доказать им, что ты ненавидишь меня всеми фибрами своего существа, а это значит, что ты должна жить с этой ненавистью. Думай обо всем жестоком и ужасном, что я сделал с тобой — заточении, Мэджик-Сайд, нападении на тебя, — пока ты больше не сможешь думать обо мне без отвращения. Сделай это своим щитом.

Она отвела взгляд и, в конце концов, кивнула, хотя в этом чувствовалось раскаяние.

— Значит ли это, что у нас новое перемирие? Что ты собираешься мне помочь?

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе достичь твоей цели и вытащить тебя и твою мать из владений королевы живыми.

— В обмен на что?

— Твое доверие, — я скрестил руки на груди и прислонился спиной к стене. — Тебе нужно прислушиваться к моим советам и быть осторожной.

— Что касается доверия, посмотрим. Но я буду осторожна.

Это было все, на что я мог надеяться. Доверие нужно было заслужить, и я знал, с чего начать.

— Королева знает о лунном камне? — спросил я. — Его присутствие подвергает тебя опасности.

Она прищурилась.

— Я не говорила ей об этом. Может быть, это сделал Аурен. А что?

Я подошел ближе.

— Ты должна найти способ защитить его. Не позволяй никому во дворце знать о его существовании. Айанна могла бы украсть его и использовать, чтобы сдвинуть стену и навлечь опустошение на мой народ.

— Я знаю. Вот почему я включила это в договор. Она не может украсть у меня или принудить меня магией.

— Этого недостаточно, — прорычал я, чувствуя, как во мне нарастает желание защитить. — Если она узнает, что лунный осколок может сделать со стеной, она может решить, что ты ей не нужна — это может быть достаточной причиной, чтобы разорвать договор.

Она прерывисто вздохнула.

— Ты действительно думаешь, что она предаст меня из-за этого?

— Однажды она подослала убийц. Она притворяется милой, потому что ты ей нужна, но если она поймет, что может забрать силу себе…

Саманта потерла переносицу.

— Тогда что, черт возьми, я должна делать? Спрятать его под матрасом? Я не могла просто оставить его Аурену.

Я протянул руку и призвал свой черный топор из эфира, затем щелчком запястья отправил его обратно в тень.

— Мой топор связан со мной. Я могу призвать его по желанию из эфира. Возможно, ты сможешь связать лунный осколок, учитывая твою связь с ним и магию Луны. Я помогу тебе сделать это, точно так же, как я учил тебя сопротивляться принуждению. Возьми осколок, и мы начнем.

Она колебалась.

— Прямо сейчас?

— Да.

Она положила ногу на спинку стула, затем задрала подол платья, обнажив неприлично длинную ногу. Мой пульс участился, а во рту пересохло. Лунный осколок был прикреплен в ножнах к ее бедру, но как бы сильно я ни жаждал заполучить камень, мой взгляд был прикован к ее молочной коже. Однажды я исследовал глубину этих бедер, и с тех пор это мучило меня во снах.

Черт возьми. Я не могу думать о ней в таком ключе.

Я быстро отвел глаза, когда она встретилась со мной взглядом.

— Должно быть, ты действительно хочешь заполучить его в свои руки, раз смотришь на него вот так.

Она достала лунный осколок и положила его на стол.

Я встретился с ней взглядом.

— Я не хочу, чтобы этого касались чьи-либо руки, кроме моих. Я очень собственник.

— Итак, я пришла к пониманию, — она опустила платье на место и села. — Я тоже.

Ее взгляд не дрогнул, и я прочистил горло.

— Вот почему ты должна связать лунный осколок. Как только ты это сделаешь, никто не сможет отнять его у тебя. Даже я.

Она подняла брови.

— Это правда?

У меня не было гребаного выбора. Я должен был держать его подальше от королевы.

— Все, чему я тебя учу, делает тебя еще большей угрозой для меня, — сказал я с разочарованием в голосе. — Тот факт, что я готов рискнуть, должен дать тебе хорошее представление о том, в какой опасности ты находишься.

Она опустила глаза и начала снова и снова вертеть лунный осколок в руке.

— Я здорово влипла, не так ли?

Вся ее наигранная уверенность растаяла в одно мгновение, и я увидел правду. Она не была безрассудной или глуповатой, но попала в ловушку, была напугана и продолжала бороться, несмотря на это.

Я медленно сел на кровать напротив нее.

— Нет, это не так. Ты нашла способ сбежать от меня и украсть мое самое ценное оружие. Ты можешь победить королеву. Я верю в это без тени сомнения.

Она подняла глаза и одарила меня болезненно натянутой улыбкой.

— Но все, что ты есть, — это тени.

Это мучило меня, но я не позволил этому помешать мне помочь ей.

— Да, я всего лишь тень, но это значит, что я могу быть там, где они. Я могу быть твоим разведчиком, твоим наблюдателем или просто твоим советчиком. Присутствие королевы блокирует мою способность отбрасывать тени, но пока вокруг темно, ты не будешь предоставлена самой себе.

Она едва заметно кивнула, и через мгновение ее улыбка слегка прояснилась.

— Спасибо. Я серьезно.

В моей груди вспыхнул огонек надежды. Сработало ли это? Была ли права Мел?

Убедившись, что я не выдал ни капли эмоций, я вызвал из эфира свой топор и положил его себе на колени.

— Тогда давай начнем.