Поцелуй охотника

28

Кейден

Саманта проскользнула в комнату и заперла за собой дверь. Она прислонилась к ней, и я почти почувствовал, как она падает от усталости.

Я вышел из тени.

— Маленький волчонок…

Ее плечи на мгновение напряглись, затем расслабились, но она не обернулась.

— Ты здесь? — она покачала головой. — Конечно, ты здесь — ты всегда здесь.

Ее голос был ровным, и я не мог прочесть эмоций. Она злилась из-за того, что я ждал ее? Испытывала облегчение? Оба варианта?

Я кружил в тени, цепляясь за край комнаты.

— Я сожалею обо всем, что произошло, и мне жаль, что я не смог помочь.

Саманта заняла позицию в глубине комнаты и прислонилась к стене. Ее глаза были золотисто-желтыми, и она была на грани срыва. Тяжело вздохнув, она прижала руки к вискам.

— Это не твоя вина. Все было бы хуже, если бы тебя там не было, так что спасибо тебе.

Мои кулаки сжались, когда убийственные мысли пронеслись в моем сердце.

— Я бы убил Слейна, если бы мог. Наблюдать за происходящим было гребаной пыткой.

Она слабо улыбнулась мне.

— Как ты вообще узнал, что я здесь?

— Я почувствовал твой гнев. И страх. Моя кровь вскипела при одном воспоминании об этом.

— Каким образом?

Я колебался. Мел сказала бы, что это была супружеская связь, но это было невозможно. Это должно было быть что-то другое.

— Лунный барьер разделяет нас. Может быть, он также связывает нас вместе.

Между нами повисло долгое молчание. Она не встретилась со мной взглядом, а вместо этого отвернулась, чтобы посмотреть на залитый солнцем балкон.

— Я сказала слишком много?

Я сделал шаг ближе, желая обнять ее.

— Нет. Конечно, нет.

Она покачала головой.

— Я знаю, ты пытаешься защитить меня, но я не хочу подвергать твоих людей опасности.

В моей груди образовался узел, сжимающий ее хватку. Даже сейчас, когда вокруг нее роились гадюки, она думала о них.

— У генерала много шпионов. То, что ты сказала, вероятно, подтверждает информацию, которая у него уже есть, и пока я знаю то, что известно Слейну, я могу предвидеть его.

Это было не совсем правдой. Хотя он пытался скрыть свою реакцию, глаза Слейна время от времени расширялись. Кое-какая информация была для него новой.

Хорошо. Это сработало в мою пользу. Он рискнул бы активами, чтобы подтвердить факт входа через озеро, а также другие секреты, которые я ему подбросил. Поступая таким образом, я разоблачил бы, кем были шпионы в моей цитадели.

Наша игра в шахматы была проще, когда он не знал, что я передвигаю его фигуры.

Однако фигурой, которая имела наибольшее значение, была моя королева, и сейчас она была в гораздо большей опасности, чем несколько часов назад.

— Тебе следовало сказать ему, что я надругался над тобой. Что ты будешь ненавидеть меня за это всю вечность.

Саманта покачала головой.

— Он бы понял, что я лгу. Так будет лучше. Я могу заявить, что его вопросы были неприличными и что я была потрясена.

— Он придет за тобой. Он этого так просто не оставит.

Саманта перешла на другую сторону комнаты и закрыла балконные двери.

— Он жестокий, неуверенный в себе ублюдок. Я знаю, как обращаться с такими мужчинами. Черт возьми, я чуть не вышла замуж за одного из них.

Я отвернулся, пытаясь обуздать пламя ярости, охватившее мое сердце.

— Я рад, что ты этого не сделала.

Саманта горько рассмеялась.

— Ну, ты же видел, чем это обернулось.

Я наблюдал, как она втоптала этого придурка в грязь в том грязном амбаре в Дирхейвене. К сожалению, мы оба знали, что генерал так легко не сдастся.

Она уперла руки в бока.

— Завтра я поговорю с королевой. Благодаря тебе я выдала много информации, так что, возможно, она вынесет ему какой-нибудь запрет на приближение.

В висках у меня застучало.

Или, может быть, она отдаст тебя обратно ему — это был страх, который я не осмеливался высказать вслух. Она и так уже достаточно натерпелась.

Саманта устало вздохнула и повернулась ко мне спиной.

— В любом случае, это проблема другого дня.

Слова вылетели у меня из головы, когда она начала расшнуровывать платье. Она спустила с плеча один рукав, затем другой, обнажив соблазнительную гладь кожи, от которой я застыл на месте. Мой пульс участился, и внезапный жар затуманил мои мысли.

— Что ты делаешь? — спросил я.

Несмотря на то, что в душе я был зверем, я отвернулся. После ее допроса я не хотел причинять ей еще больший дискомфорт.

Когда она ничего не ответила, я украдкой взглянул на нее.

— Правда? — насмешливо спросила она.

Ее медово-золотые глаза выдавали волчицу, которая пряталась прямо под поверхностью.

— Я никогда не думала, что большого злого Темного Бога Волков может вывести из себя небольшая нагота.

Меня обдало жаром.

— Ты думаешь, я не видел этого раньше, маленький волчонок? Ты пытаешься дразнить меня?

Она тихо хихикнула.

— Мне нужно обратиться. Прошло слишком много времени.

Я позволил своему взгляду задержаться на мгновение, пока она стягивала платье вниз по бедрам.

— Судьбы, женщина. Ты мучаешь меня.

Очаровательная сирена оглянулась через плечо и игриво улыбнулась мне.

— Спасибо, что был сегодня рядом, Кейден.

То, как мое имя слетело с ее языка, послало еще одну горячую дрожь по моему позвоночнику, парализовавшую меня от желания.

Она повернулась спиной, расстегнула лифчик и позволила ему упасть к ногам, обнажив всю ширь спины, а затем, словно желая помучить меня до глубины души, зацепилась пальцами за нижнее белье и, наклонившись, медленно спустила его по своим длинным, завораживающим ногам.

Судьбы всемогущие, она собиралась свести меня с ума.

С внезапным вздохом она выгнула спину, и мех на ее коже встал дыбом. Ее кости хрустнули и сломались, когда ее руки превратились в ноги, а кисти — в лапы. Она опустилась на четвереньки, когда ее сотрясла последняя агония обращения. После остался красивый бурый волк.

Ее мех был как струящаяся пшеница, а глаза — как летний мед. Она была самым красивым зверем, которого я когда-либо видел, и я сомневался, что когда-нибудь смогу отвести от нее взгляд. Она потянулась, затем запрыгнула на кровать и положила голову между лап, настороженно наблюдая за мной.

Я кивнул в знак признания.

Каждый раз, когда я принимал облик другого животного, я перенимал часть его природы, но с волкорожденными, такими как Саманта, они приобретали гораздо больше волчьей индивидуальности — это было почти так, как если бы внутри них жило другое существо. В своей волчьей форме они думали по-другому, и я знал, что, хотя я и заслужил некоторую степень доверия Саманты, я еще не приручил ее зверя.

Дневная работа в тени быстро истощила мои силы, но, возможно, сейчас был шанс сделать первые шаги к тому, чтобы заслужить ее доверие.

Я закрыл глаза и позволил своему разуму вернуться к сердцевине моего существа, к дикому волку, который жил глубоко внутри. Моя первоначальная форма — древний волк, скрывающийся во тьме. Я уловил его форму и превратился в размытое пятно тени и дыма. Мой позвоночник выгнулся, как у нее, и я опустился на четвереньки. Саманта приподнялась на лапы, и я почувствовал запах ее внезапного страха. Я не винил ее. Я был не просто волком, а первобытным монстром в пять раз больше нее. Мои челюсти были предназначены для того, чтобы дробить кости людей и зверей.

Я отвел глаза в знак покорности, затем встряхнул свой мех и направился к двери, пока она смотрела. Опустившись перед ней на пол, я положил голову между лап, как она.

Я посторожу, пока ты отдыхаешь, волчонок.

Это было немногим больше, чем жест. Я был всего лишь иллюзией, и я не мог помешать кому-то ворваться внутрь, но я надеялся, что это что-то значит.

Она осторожно легла обратно на кровать. Она не сводила с меня глаз, но в конце концов ее веки опустились, и она заснула.

Саманта ворочалась с боку на бок, пока не наступила ночь. Глубоко под утро она заскулила, охваченная кошмаром. Мгновенно насторожившись, я послал свою магию, чтобы успокоить ее, и она медленно расслабилась и снова погрузилась в сон.

Был ли я тем чудовищем, которое преследовало ее во снах?

Она пошевелилась, когда за окном забрезжил рассвет. Несколько часов назад она вернулась в человеческий облик и была завернута в одеяла. Со стоном она перевернулась и натянула подушку на голову, но я знал, что она больше не заснет. Однажды проснувшись, она так и не засыпала.

Когда она зевнула, я повернулся и скользнул обратно в тень, и темнота сомкнулась вокруг меня.

Мое зрение прояснилось, открыв освещенную свечами комнату: мастерскую Мел. Хотя я больше не нуждался в ее ритуале и помощниках, чтобы помочь мне проникнуть сквозь барьеры Аурена, я все еще полагался на ее тайный круг и магию крови, чтобы отбрасывать тени и ходить на протяжении всей ночи.

Позади меня раздался голос Мел.

— Кейден? Ты вернулся?

Я повернулся, когда она сбросила с плеч одеяло и встала. Она спала на полу, сразу за краем круга.

— Спасибо, — сказал я. — Но тебе не нужно присматривать за мной.

Она зевнула.

— Кому-то нужно.

Я направился к двери, но споткнулся на краю круга, когда волна изнеможения захлестнула меня.

Через мгновение Мел оказалась рядом со мной, положив руку мне на плечо.

— Вот о чем я говорю. Ты тратишь слишком много времени на отбрасывание теней. Тебе нужно отдохнуть.

Я знал, что она права, хотя мне было неприятно это признавать.

Отбрасывание теней всегда быстро истощало мои силы, а когда я полностью представал перед Самантой, это отнимало еще больше энергии. Я никогда не ходил тенью так долго, столько дней подряд. Даже с помощью магии крови я выдохся.

Это не имело значения.

Я убрал руку и выпрямился. Мне не следовало полагаться на силу моей ведьмы, но из-за лунного барьера и королевы, высасывающей жизнь из моего королевства, я не был таким сильным, как раньше.

— Саманте нужен отдых, а Шпиль Мечты — это гнездо гадюк. Там могут быть убийцы, или Слейн может решить нанести ей визит. Сейчас он положил на нее глаз. Пока Саманта спит, я буду начеку. Я должен вернуться к ней…

— Тебе тоже нужно поспать.

— Я спал тысячу лет, прежде чем она появилась. Я могу обойтись без этого.

Мел покачала головой.

— Ты не можешь. Это Страна Грез. Здесь должны спать все существа — даже боги.

— Ты мне не надзиратель.

— Я твой советник и ведьма, Кейден. Я вижу то, чего ты сам в себе не замечаешь. — Она вытащила из-за пояса тонкий кинжал и протянула его мне. — Посмотри.

Я взглянул на отражение в лезвии. Глаза усталые, лицо покрыто щетиной. Я выглядел… менее осязаемым, как будто тени всё сильнее впитывали меня в себя, пока я становился частью их.

Таким ли видела меня Саманта?

Я оттолкнул лезвие.

— Это не имеет значения.

— Имеет. Ты тоже отдал слишком много крови. Ты не можешь продолжать пускать кровь сам, чтобы усилить ритуал.

— Кровь регенерирует.

— Только если ты ешь и спишь.

Мои губы начали скривляться в усмешке, но я заставил себя отвести взгляд. Конечно, она была права. Я вздохнул и протянул руку.

— Дай мне еще одно из твоих снадобий. Это на время снимет усталость.

Она скрестила руки на груди и покачала головой.

— Это не для того, чтобы принимать их каждый день. В конце концов, они принесут тебе больше вреда, чем пользы.

Я не опустил руку.

— Я поохочусь, а после того, как поем, лягу спать. Но мне нужно зелье, чтобы справиться с усталостью.

Мел поджала губы, затем подошла к небольшому сундуку в углу комнаты. Она достала маленький серебряный флакончик и протянула его мне.

— У всего есть цена, Кейд, у этих такая же, как и у отбрасывания тенью. Они берут больше, чем отдают.

Я взял флакон и откупорил пробку.

— Пока мы не освободим ее, я буду делать то, что должен.

Я выпил его. Горькое зелье обожгло мой язык и горло, когда оно скользнуло вниз. Мой желудок скрутило от возмущения, но вскоре энергия начала возвращаться в мои уставшие конечности.

Я вернул пузырек.

— Спасибо.

— Это зелье говорит тебе, что ты не можешь продолжать в том же духе бесконечно.

Я потер переносицу, чтобы унять неистовую головную боль.

— Сейчас, когда Слейн преследует Саманту, мне больше, чем когда-либо, нужно вернуть Кассиана. Найди Вулфрика и разработай план. Возможно, теперь, когда Саманты нет, Аурен не следит за границей так пристально, так что мы могли бы переправить сову-оборотня. И еще, снова свяжись по неофициальному каналу с людьми моего брата. Возможно, он захочет вести переговоры.

Она скрестила руки на груди.

— Сколько ты готов отдать? Аурен — мошенник.

— Все, что угодно, только не мои люди и не мой топор. Снизь цену, но я заплачу ее, какой бы она ни была. Вы трое для меня бесценны.

Это была правда. Аурен и раньше отказывался вести переговоры, но у него больше не было причин удерживать Кассиана, кроме как выводить меня из себя.

Я направился к двери.

— Куда ты идешь? — спросила Меланте, когда я был на полпути к выходу.

— На охоту.

С этими словами я направился вниз по винтовой лестнице.

Как только ко мне полностью вернулись силы, я вышел на балкон башни и спрыгнул с края. Ветер пронесся вокруг меня, когда я падал, и я закрыл глаза, вглядываясь в тысячи форм дикой природы, которые я знал.

Тени взорвались вокруг меня, когда я принял форму ястреба и взмыл над озером, окружавшим Камень Теней. Залитая солнцем вода уступила место горам, а за ней — девственному лесу, еще не тронутому королевскими лозами.

Я полетел вниз по спирали и прямо перед приземлением принял свою первоначальную форму — огромного волка. По мере того, как я увеличивался в размерах, перья превращались в мех. Мои когти могли разрубить медведя одним ударом, а челюсти могли перегрызть ствол дерева.

Я был страхом и проявлением смерти. Это были верования, которые породили меня — Темного Волка, скрывающегося в лесу. Невидимый, бесшумный. Смерть во тьме, ожидающая удара.

Я бродил по лесу, пока не учуял запах оленя, и во мне росло непреодолимое желание поохотиться, пока оно не поглотило все остальные мысли. Я жаждал погони. Из-за запаха пота и страха. Мясо оленя напитало бы мое тело, но его ужас напитал бы бога внутри меня.

Я в предвкушении ударил лапой по земле и издал низкое рычание.

Если я когда-нибудь вырвусь, если мне удастся пересечь границу, я заставлю фэйри поверить. Я буду пировать их страхом и ужасом, пока мои земли снова не станут первозданными.