Пепел

Глава 2.1

Воронов откинулся на спинку стула, наклонился в сторону и полез в ящик стола. Оттуда достал уже открытую бутылку импортного виски и два чистых бокала.

— Виски будешь?

— Не откажусь.

— Меня предупредили, что ты можешь присесть мне на уши, — генерал усмехнулся, разливая напиток по бокалам. — Ещё мне посоветовали не растягивать допрос. Правда, я пока что не понимаю, каким образом закрывать дело без необходимой информации. Огласки и судебных заседаний не жди, сам понимаешь, не тот случай. Ты слишком много знаешь, тебя нашли в эпицентре секретной военной операции, а вокруг куча трупов и разрушенные здания, пускай и нежилого города.

Пока генерал рассуждал, я опрокинул бокал виски в себя. Отменный вкус сдобрил нутро, приятное тепло разошлось по телу. Надо бы запомнить название на этикетке.

— Мне нечего скрывать, но у меня есть одно условие.

— Какое же?

— Я расскажу вам всё, но в той последовательности, в которой мне удобно.

— Какой в этом смысл? Хочешь потянуть время? — Воронов прищурился и аккуратно пригубил бокал с виски.

— Времени у меня полно, вы же сами сказали. Вся жизнь в заключении. Я ведь могу и не говорить ничего, сами решайте.

— И что же ты мне хочешь рассказать? Я слушаю.

— Ну, скажем… — самовольно я потянулся к бутылке и налил себе ещё виски. — Как я впервые попал в Зону.

— Я люблю истории, но мы здесь не для того, чтобы байки травить, — укоризненно заявил генерал.

— А эта история очень важна, для вашего дела, — я откинулся на спинку стула и расплылся в улыбке. У генерала на лице на секунду появилось еле заметное беспокойство.

***

Я посмотрел в мутные воды через толстое стекло иллюминатора, затем на дисплей дозиметра: двадцать микрорентген в час. Наёмники сказали, что для Чернобыля фон ниже некуда.

Я понимал, что сама по себе вода не должна быть радиоактивной, реальную опасность представляет илистое дно и затаившиеся на нём радиоактивные осадки. Не зацепить бы нам эту гадость.

Святой спал, сидя на противоположной скамье в невероятно неудобной для сна позе: ноги широко расставлены, руки лежат на коленях, а голова высоко поднята гордая и надменная. Готов к неожиданностям даже во сне. Наверняка его сон очень поверхностный, и Святой мог мгновенно пробудиться и наброситься на противника подобно кобре.

Эту змею он любил больше других тварей, изображённых на его коже. Кобры со злыми мордами красовались на его руках, оплетали плотно от ключиц до предплечий.

Бледное лицо наёмника тоже было усеяно татуировками: кресты, гвозди, колючки, случайные латинские буквы, смысл этих узоров знал только он сам.

Святой нередко хвастался, что был самым опытным наёмником в нашей группе. Он рассказывал жестокие истории из своего детства в Приднестровье, про то, как с малых лет узнал, что такое война.

Святой часто сверлил меня презрительным взглядом, а перед погружением в тёмные воды Припяти шёпотом на ухо сказал: «Я слежу за тобой, Ханурик».

От этих слов тревога внутри только усилилась, ведь мне было что скрывать и чего бояться.

Насмешливое прозвище для меня Святой придумал при первой же встрече и несмотря на то, что в группе были установленные командованием позывные, называли меня все так же.

«Смотрите, какой вояка щуплый, он же в два раза меньше меня! Ну и ханурик!» — Святой даже засмеялся, когда увидел меня впервые. Не помню, чтобы что-то ещё так смешило его с тех пор.

А я-то думал, что в полном обмундировании выгляжу воинственно и внушительно, но нет. Если бронежилет с раздутыми кармашками ещё как-то мог скрыть худобу, то ноги и руки «спички» выдавали во мне хилого и неопытного бойца. Хотя какой с меня боец? Салага, дилетант, мошенник.

Больше всего я боялся столкновения с вооружёнными людьми или мутантами – настоящих боевых действий. В бою сразу станет понятно, что никакой я не наёмник, а всего лишь жалкий студент, который в отчаянии подался на одни из самых опасных заработков в мире.

К наёмникам я попал благодаря папке поддельных документов, помощи хорошего хакера и большой сумме, вырученной с безнадёжных кредитов.

Всего-то нужно было спросить у знакомого, чей отец давно уже сидит в тюрьме за «сталкерство», не знает ли он каких-нибудь людей, готовых помочь в одном деле.

А люди оказались непростыми, они не работали на поток и не предоставляли постоянных услуг по «внедрению в ряды наёмников с целью дальнейшего дезертирства». Однако я был убедителен, и для меня нашли креативное решение.

Я просто не хотел играть в сапёра и лезть между колючей проволокой, под прицелы пулемётов. По статистике ООН выживаемость таких смельчаков не превышала десяти процентов даже с услугами проводников. Последние, как правило, оставались в живых и по возможности подбирали вещи клиента.

Пока успокаивало, что никто, кроме Святого, не ставил под сомнение моё портфолио, да и тот в открытую не донимал. Расскажи я правду прямо сейчас, половина отряда сразу бы и не поверила.

Наёмников в Зоне хватало, но самой крупной организацией считалась та, что посылала свои отряды под знаками синего орла. Им хорошо платили, ведь рисковать жизнью в Зоне приходилось не реже, чем военным в горячих точках.

Из того, что я понял, среднему наёмнику чаще приходилось стрелять в людей, нежели их охранять. Поэтому я и не собирался задерживаться на этом тернистом пути.

Мне нужна была Зона, её возможности, её богатства. Погибнуть сразу же на входе ещё глупее уже свершённых мною ошибок, которые и побудили меня отправиться в это проклятое место.

***

Я встал с места и тихо, стараясь не потревожить сон Святого, шагнул в тамбур. За приоткрытой дверью находилась кабина управления батискафом. В тамбур просачивалось жужжание и писк неизвестных мне приборов, а также сигаретный дым и негромкие разговоры остальных членов отряда. Я раскрыл дверь полностью, но заходить внутрь не стал.

За штурвалом по центру сидел Фил и через круглое смотровое окно вглядывался в мутные глубины реки Припять. Фил не только управлял батискафом, но и командовал нашим отрядом. Он вёл себя как лидер, говорил как лидер и был им, настоящим лидером: источал уверенность, имел уважение среди окружающих его людей и подчинённых.

Над командиром-рулевым склонился долговязый Павел Андреевич — учёный, его то нам и было поручено охранять. Кажется, пару лет назад он преподавал в киевском университете, но после прорывной статьи, связанной с Зоной, его пригласили в НИИЧАЗ и выделили финансирование на собственные исследования.

Сбоку на неудобном стуле спал Тодд – двоюродный брат Фила. Кузены не упомянули, откуда они родом, но оба говорили с еле заметным акцентом. Тодд отличался от своего брата полным отсутствием лидерских качеств, хмуростью, молчаливостью и беспрекословной исполнительностью.

— Павел Андреевич, детектор показывает редкие скопления аномалий. Ваша теория не подтвердилась, — Фил будто упрекал учёного.

— Жаль, — учёный выглядел разочарованным. — Ничего страшного. Под водой ведь всё равно безопаснее, чем по воздуху?

— Пока да, — сказал командир наёмников, обернулся и увидел в проёме меня. — Чего надо? Какие-то проблемы?

— Никак нет, — я не смог придумать ничего лучше.

— «Никак нет», — с укоризной повторил командир. — Это тебе не армия. Если всё нормально, иди спи, до всплытия ещё полчаса.

В это же время проснулся недовольный Тодд. Сонными глазами он посмотрел на меня, затем потянулся к двери и захлопнул её перед моим носом.

***

Поспать не получилось. Я отсчитывал каждую минуту. Близилось то, ради чего я пошёл на смертельный риск, подделал документы, с идиотской улыбкой врал и кивал, отвечая на странные вопросы проверяющих.

— За что вы готовы умереть?

— Как вы относитесь к смерти?

— Какая ваша самая большая мечта?

— Были ли у вас хотя бы раз в жизни суицидальные мысли?

— Какую профессию вы считаете самой опасной в мире?

Пару недель я торчал в одиночной палате частной клиники, читал в интернете все доступные материалы, связанные с темой Зоны. Затем меня сразу же перенаправили на базу наёмников.

Про Зону ходило много баек даже среди гражданских. Только ленивые не обсуждали этот феномен. Все сходились в одном. Это проклятое и уродливое место, смертельно опасное, будто сам ад вышел на землю. Каждый квадратный метр опасен для жизни, всё, что здесь обитает, несёт смерть: мутанты, аномалии, радиация, люди.

Описание было весьма утрированным и удобным для человека, который склонен нагнетать себя и готовиться к худшему, как раз для такого человека, как я. Не хотелось испытывать разочарования, хотелось быть готовым к любому повороту.

Однако была у этого и другая сторона, я уже не понимал сам, где я занижаю свои ожидания, а где испытываю свою психику, при этом будучи весьма трусливым человеком, неспособным даже дать отпор хулиганам у подъезда.

Тело охватил мандраж, застучало сердце в груди. Ладони вспотели настолько, что их блеск виден был даже в тусклом освещении нашего отсека. Чтобы не выдать свой страх трясущимися руками я схватил автомат и крепко сжал цевьё и рукоять. Панические атаки случались со мной редко, но каждый раз открывали всё новые симптомы.

Проснулся Святой, окинул меня подозрительным взглядом, затем посмотрел на оружие.

— Ты чё? — впервые в глазах Святого я увидел испуг. —Рехнулся? А-ну, опусти автомат.

— Я его просто держу, — ответил я с натужной улыбкой, на лице проступила испарина.

Святой ещё раз покосился на оружие, присмотрелся к предохранителю и быстро успокоился.

— Точно рехнулся. Нездоровится тебе? Так и зачем ты здесь, Ханурик? — спросил Святой с прищуром.

Наёмник будто давно понял, что я самозванец, и допытывал меня, чтобы вывести на чистосердечное признание. Я помнил несколько пунктов из подписанного контракта, гласивших о «расстреле на месте» за ряд провинностей, и сразу два из них подходили под мой случай.

— Ты как вообще, Ханурик?

— Нормально. Сойдёт.

От дальнейших расспросов Святого спас удачный случай. Наёмника вызвали в кабину управления. Татуированный хмуро прикоснулся к гарнитуре в ухе, хотя подобные движения были излишними. Наёмник нехотя оставил меня в одиночестве.

Наручные часы показывали семь вечера, когда я услышал переменчивый гул двигателей. Отсек немного тряхнуло, заметно стих шум из машинного отделения, что находилось внизу.

Фил не обманул, прошло ровно полчаса. Батискаф подымался на поверхность. Вот и настал тот час, которого я так желал и боялся одновременно.

Вокруг многокилометровая Зона, самое опасное место на земле, и я пока что ещё внутри этого батискафа, ощущающий себя жалким клопом, решившимся на такой риск от отчаяния.

Свет в пассажирском отсеке потускнел — это означало, что основной двигатель выключен. Из кабины управления вышли два брата, учёный и Святой.

Выход наружу находился в этом отсеке.

— Готовы? — Фил уверенным взглядом оглядел каждого, на мне его взор изменился, командир наёмников будто посмотрел сквозь меня.

— Всегда готов, какого дерьма я только не повидал в жизни, — ответил Святой с усмешкой и добавил с присущей ему напыщенностью. — Думаю, каждый выход в Зону отмечать татуировкой. Этот пятнадцатый будет, надо добирать. Слышишь, Ханурик? А ты ведь в Зоне первый раз?

— Первый, — ответил за меня Фил и похлопал Святого по плечу. — А ты побереги себя, на коже скорого живого места не останется.

— Живых мест на мне полно, покуда сам не сдохну, — Святой расплылся в диковатой улыбке. Ему бы я дал прозвище «Псих», оно больше подходит.

Я поднялся с места, не отпуская автомат из рук. Дрожь утихла, но не прошла полностью.

— Рвёшься в бой? — хмыкнул Фил, посмотрев на меня. — Автомат на плече и молись, чтобы не пришлось из него стрелять. Ладно, все за мной. На выход!

Командир потянул рычаг в стене. Наверху откинулся люк, запуская внутрь лучи закатного солнца. Первым выбрался Фил, за ним его брат, Святой и учёный. Я замыкал отряд, как и было назначено ещё на базе.

Перед тем как вылезти наружу, Павел Андреевич обратился ко мне, наверное, увидев моё волнение.

— Молодой человек, я знаю по вашему портфолио, вы отличный стрелок, но в Зоне это не самое важное умение. Просто будьте внимательнее и постарайтесь контролировать свой страх. А на выпады коллег не обращайте внимания, никто не любит новеньких, даже с отличным послужным списком.

Проницательный и добрый учёный, настоящий интеллигент. Только насчёт моего портфолио он ошибался. Я никогда не был отличным стрелком и о стрельбе знал лишь из фильмов. Однако слова о том, что это «не самое важное умение» меня немного успокоили.

Стоило мне вылезти наружу, как в лицо ударил порыв сильного ветра, я ухватился за стальную скобу и с трудом удержался на поверхности батискафа. Моя неуклюжесть не осталась незамеченной для ухмыляющегося Святого.

Сначала мне показалось, что воздух на реке чист и свеж, как в те беззаботные детские годы, когда я ездил в деревню к дедушке. Однако нос быстро уловил приторный оттенок, близкий к запаху озона после грозы, но не такой приятный и освежающий. Я всё никак не мог понять и разобрать чуждый запах, будто попал на другую планету с иной атмосферой.

Первое, что я увидел – это очертания панельных домов на горизонте, там на западном берегу покоился город призрак Припять. Издалека он выглядел опустошённым и заброшенным, хотя я уже успел наслушаться историй о похождениях легендарных сталкеров, военных операциях и разборках крупных группировок. Казалось, в новой жизни Припяти событий происходило больше, чем в прежней, со времён чернобыльской катастрофы.

Нашему отряду нужно было на противоположный берег: невзрачный, покрытый редкими клочками леса посреди обширных болот, никому не интересный, в отличие от города призрака и центра Зоны. Мне несказанно повезло, что первой моей миссией в рядах наёмников была высадка в относительно безопасном месте, а не в центре Припяти.

Я ещё раз взглянул в сторону города. Всё-таки что-то в этом есть. Даже меня неопытного труса с паническими атаками манили эти заброшенные дома, при полном осознании, что я не смогу продержаться там и пары часов.

Фил отвязал закреплённый снаружи чехол с надувной лодкой и с протянутого через люк шланга компрессора накачал наше плавательное средство. До берега было чуть больше пятнадцати метров. Мне досталась почётная роль гребца.

— Эй, ты вообще с веслом не в ладах? — недовольно пробурчал Тодд и выхватил у меня инструмент, с которым я только начал осваиваться. — Мы такими темпами будем до полуночи плыть.

— А можно было и на моторке добраться, — протянул Святой, он уже успел заскучать и теперь выковыривал грязь из-под ногтей.

—Лишний шум нам не нужен, — отрезал Фил и, казалось, на этом разговор был закончен, но мне стало интересно, и я спросил.

— А кто нас может услышать? — спросил я, поздно предположив, что мой вопрос могут счесть за дерзость.

— Например, армия фанатиков на том берегу, — командир наёмников отреагировал спокойно. — Я слышал, что в том месяце у них появился свой вертолёт, вроде как своими силами собрали из останков военных вертушек, даже в чёрный цвет покрасили, под себя.

— Армия в прямом смысле, Ханурик, — влез в разговор Святой. — Сечёшь? За последние годы их сильно потрепало, они потеряли несколько баз и аванпостов, но всё ещё дают просраться своим врагам. Говорят, крупные группировки хотят их добить окончательно, но пока не решаются.

— Вы будто симпатизируете им, — заговорил Павел Андреевич, покосившись на Святого. — Я слышал, у этих ребят серьёзный раскол внутри группировки. В стенах нашего института полно слухов, о которых я не вправе распространятся, но вы, наёмники, прекрасно контактируете с фанатиками, когда вам нужно. Не так ли?

— Довольно об этом, — прервал учёного Фил, кажется, ему не понравилось развитие темы.

После этого мутные воды Припяти мы пересекали в полной тишине.

Фанатики, армия, боевой вертолёт. От каждого слова здесь веяло неприятностями и смертью. Почему жизнь повернулась так, что для меня не осталось других выборов, кроме как рисковать своей жизнью?