Пепел

Глава 5.1

Генерал неотрывно смотрел на меня, будто пытаясь определить по моей мимике и взгляду, вру я или говорю правду.

— Так значит в Зоне ты контактировал с оперативником спецслужб и, как я понимаю, был его информатором в дальнейшем?

— Но я же не сказал, что он был оперативником спецслужб. А если даже и так, то какой конкретно?

— Это ты мне ответь, Лоцман, — недовольно изрёк генерал. — С другой стороны, если уж на то пошло, мне теперь понятно, к чему такая секретность и внимание к твоей персоне. Мы уже дошли, до чего-то действительного важного в твоём повествовании или нет?

— Сейчас дойдём, — я намеренно дразнил генерала, ему, конечно, не нравилась мой тягучая последовательность, он, наверное, гадал, почему я себя так веду, и какой в этом поведении смысл.

Я согласился говорить, а это уже очень щедрый дар.

***

Окрестности завода «Юпитер» славились дурными вестями, жуткими ночами и сотнями пропавших без вести. Местечко гадкое, но уже освоенное и обжитое.

Единственная крупная перевалочная база «для всех» с хорошей охраной и нейтралитетом была обустроена на железнодорожной станции «Янов». От неё я старался держаться подальше, за исключением тех случаев, когда нужно было обналичить или, наоборот, внести на счёт крупную сумму.

Железнодорожные пути давно заржавели, шпалы сгнили, радиоактивные составы печально щерились пустыми окнами и постепенно разрушались от стихий, аномалий и перестрелок. Однако станция Янов жила и продолжала быть важным логистическим узлом.

Атмосфера там царила напряжённая. В обустроенном зале ожидания, переделанном под бар, всегда было полно́ народу. Долговцы и свободовцы с трудом, уживающиеся под одной крышей, обменивались косыми взглядами, а снаружи, на приличном удалении от станции ­­– пулями. Вольные сталкеры косо смотрели на бандитов, но старались помалкивать. Бандитам же было плевать на всех, порой даже на самих себя. Криминальные авторитеты и мелкая гопота в Зоне уважением не пользовались ни у кого, но по вопросам торговли и поставок, они были одним из самых прочных мостиков на большую землю. Сталкерам приходилось с этим считаться.

Таким «Янов» запомнился мне в первое моё посещение и с тех пор не сильно изменился. А ещё крупнейшая база на севере Зоны искушала меня обратным билетом на большую землю. Стоил он немало, гарантий на безопасный путь никто не давал, однако возможность убраться из этого прокля́того места была у всех.

Помимо «Янова» в окрестностях завода «Юпитер» были и небольшие привалы, стоянки и схроны. Безопасные пристанища по ночам отбивали атаки агрессивных тварей, днём восстанавливали силы, принимали гостей. Подобные места содержались на средства энтузиастов, как правило, зажиточных. Многие из них грезили о полном освоении Зоны до уровня лёгкого курорта или хотя бы безопасного предприятия по добыче артефактов.

Я договорился встретиться со старым другом в месте, которое называлось «Пристанище на холме» и отмечалось на карте только у тех, кто уже захаживал сюда на постой. Хозяином этого чуда являлся некий магнат, проживающий на большой земле, а вот управляющим здесь был Кедр, сутуловатый и высокий торговец, гораздо более радушный, чем его коллеги по всей Зоне.

Небольшой островок безопасности облюбовали из-за хорошего расположения, которое легко защитить от мутантов и случайных любителей посягнуть на чужое добро. У основания холма был вырыт относительно глубокий ров или скорее даже самый настоящий окоп с бойницами и блиндажам. Обычно там дежурили сменами по двое бойцов из подчинения Кедра. Иногда на дежурство в добровольном порядке заступал и гости, нуждающиеся во вре́менном убежище, но не способные заплатить за него.

Это порождало массу случаев, когда Пристанище осаждали различные банды и группировки с требованием выдать того или иного человека. Никто не стремился воевать, потому что штурмовать холм было бы глупой затеей даже для небольшой армии долговцев. Эти, конечно, рано или поздно захватили бы Пристанище. Но какой ценой? Обычно находили компромисс, когда Кедр выходи́л на переговоры. Торговец никого не выдавал, иначе бы это повредило его репутации, но никому категорически и не отказывал. Обычно решалось всё тем, что очередной беглец, должник или виновник-злодей тихо уходил в неизвестном направлении, а Кедр уведомлял преследователей, что цель покинула Пристанище. Долго и мучительно это место завоёвывало репутацию нейтральной территории.

Сама вершина холма по периметру была уставлена различными заграждениями в виде мешков с песком, старого металлолома и несуразных, но крепких деревянных конструкций, обмотанных колючей проволокой. Площадь Пристанища вмещала в себя синий строительный вагончик – непосредственно сам офис Кедра и его помощников, около десяти больших палаток, где размещались люди торговца и постояльцы, чуть меньше палаток одиночных и вре́менных.

Также здесь был хорошо обустроенный бар под навесом на десять мест и даже подземное убежище, как укрытие от Выброса. Находилось оно в люке под строительным вагончиком. Однажды мне даже посчастливилось там укрываться от Выброса. Тесное подземелье, вырытое вручную и вмещающее себя до тридцати человек выглядело как трудно оценимый результат невероятного труда.

Здесь на холме, я чувствовал себя в безопасности, как ни в одном другом месте. Пожалуй, даже «Сто рентген» на руинах завода Росток со своей многочисленной охраной и «Пикник» на краю Зоны со своими роскошными номерами и водопроводом не внушали мне такого чувства спокойствия.

Бар под навесом облюбовали ещё около пяти сталкеров. Двое сидели поодиночке и уплетали свежеприготовленный ужин. По лицам и позам было понятно, что у обоих день выдался тяжёлым и сейчас им нужно было лишь немного передохну́ть.

Третьим был какой-то подозрительный пижон в чересчур чистой одежде: тёмно-зелёные практичные армейские штаны, такого же цвета рубашка с коротким рукавом, поверх которой необычный выцветший тёмно-синий бронежилет с полустёртой надписью «press». Весь пояс увешан подсумками, но при этом при себе лишь кобура с новёхоньким пистолетом зарубежного образца. На голове у него была чёрная бандана, из-под которой выбивались русые волосы, а лицо с выразительной челюстью источало такую надменность и уверенность, что в голове промелькнула мысль: «наверняка тот ещё ублюдок». Пижон потягивал пиво, вальяжно рассевшись на скромном барном стуле, сваренном из какого-то металлолома.

Здесь в пристанище многие подручные вещи и мебель были самоделками из местного же металла, при этом отборного, чистого от радиации.

Мне всегда было интересно, каким образом у людей получается выбирать удобные места для таких долгосрочных пристанищ? И почему в этих пристанищах не появляются аномалии? Как-то я задал подобный вопрос бармену из «Сто рентген», тот с безынтересным взглядом посмотрел на меня, пожал плечами и ответил:

— Само как-то получается. Где-то нас Зона убивает, а где-то и бережёт.

Однажды на привале у костра, я услышал разговор свободовцев, один из них высказывал свою конспирологическую теорию:

— У долга есть устройство, которое развеивает, либо сдвигает аномальные поля. У них на базе аномалии только на границе оборонительных постов. Как удобно, не правда ли?

Тогда я спросил, а почему и у Свободы даже во вре́менных лагерях, всё подозрительно цивильно и чисто? Все присутствующие были из одной группировки, поэтому всё, что мне было сказано:

— Не лезь не в своё дело, сталкер.

Может быть, спросить у местного бармена, как они борются с аномальной напастью? Я посмотрел в сторону барной стойки. Самые лучшие места там облюбовали двое сталкеров.

Одного из них я знал, как завсегдатая Пристанища. Его звали Михой, он частенько работал на Кедра, хоть и не входил в постоянный штат.

Миха, порядком подвыпивший, рассказывал байки какому-то юнцу. В это же время сам бармен со скучающим видом сидел за стойкой напротив своих клиентов и вяло реагировал на рассказы Михи. Если он начинал нести всякую чушь, бармен усмехался и осуждающе качал головой. Когда говорил правду, бармен положительно кивал и угукал.

— У Кедра ведь все запасы в его погребке хранятся, в отдельной комнате, если это так можно назвать. Много слухов ходит о его зажиточности, и главное, что никто точно не видел и не знает, что там и в каких количествах. В курсе только приближённые бойцы, а те такой информацией никогда не поделятся. Так вот, подобные секреты всегда приводят к раздутым слухам. Как ты думаешь, какая молва пошла про наше Пристанище? Всякие олухи нафантазировали себе золотые горы, а Кедр в их понимании и вовсе, словно дракон, чахнущий над сокровищами, которые сам не знает уже, куда девать. Олухи ещё более глупые в том году попёрли штурмовать наш холм.

— Я так понимаю не особо удачно? — предположил заинтересованный историей юнец.

— Ещё бы. И на сотню метров не приблизились, — Миха запрокинул в себя очередную стопку чего-то крепкого. — Была ещё попытка изнутри исхитриться. Двое дураков прикинулись обычными постояльцами и полезли ночью в вагон. Так их никто больше и не видел.

Бармен цокнул языком, было непонятно от недовольства или просто придав истории немного оттенка жизненной притчи.

Я заказал перекусить, на этот раз решил обойтись без алкоголя. Мой друг всё никак не появлялся, его даже ещё не было на территории пристанища, а на сообщения он не отвечал. Я начинал переживать.

С наступлением сумерек становилось прохладнее, хотя давно уже царствовало лето. Лёгкий, но холодный ветер заставил всех накинуть куртки. По кромке навеса, который представлял из себя несколько листов кровельного профнастила, покрытых сверху маскировочной сеткой, горели жёлтые гирлянды, светили тускловатым мягким светом. Вместе с запахом харчей, сытым желудком и монотонным разговором у барной стойки, они дарили всем присутствующим немного уюта.

Меня начинало клонить в сон, когда в стороне послышались чьи-то шаги. Новый посетитель предварительно постучал ботинок о ботинок у дощатого порога и зашагал в мою сторону. Сенин, кто же ещё.

Друг уселся на стул напротив меня. Выглядел он чуть старше, хотя был моим ровесником. Мне всегда казалось, что Зона повлияла на него сильнее, несмотря на то, что пришёл он сюда сильно позже. В этом была и моя вина́. Впрочем, сам Сенин, по его же словам, чувствовал себя прекрасно и уже успел заработать хорошую репутацию «странствующего дельца».

— Зачем позвал, Егор? — спросил я, крепко пожимая другу руку.

— Сам знаешь, — Сенин многозначительно посмотрел на меня. — Появилась возможность заработать. Совсем немного осталось, последний рывок и наша цель будет достигнута.

— И сколько осталось? Больше сотни? — я заинтересовался.

— Определённо больше, — Егор на секунду задумался. — Что там наш содержанец в погонах? Не повышал проценты, не наглел в последнее время?

— Вроде бы нет. Я уже сказал ему, что последняя оговорённая сумма железно последняя. Иначе мы просто придём за ним, чего бы это нам ни стоило. А так живёт припеваючи, за наш счёт. Подбадривает иногда, мол, батрачите не за зря, ребятки.

— Оборотень вонючий, — зло прошипел Сенин.

— Так что ты нашёл?

— Потише, — Егор наклонился вперёд, зачем-то оглянулся и тихим голосом продолжил. — Я совсем недавно обнаружил свежий клондайк, на месте, которое у всех под носом, при этом суются туда крайне редко, потому что полно́ зверья и фон не очень благоприятный. Это, не считая того, что любой клондайк равен высокой концентрации аномалий. Короче говоря, риск максимальный.

— А с чего ты решил, что это оно самое? — так же вполголоса спросил я.

— Потому что был там и всё видел. Если хотим закончить с нашими мытарствами в Зоне поскорее, то выдвигаться нужно уже с утра.

— У тебя есть план? Только мы двое? Если там много добычи, то вдвоём не унести, к тому же нужно ещё прикрытие, как обычно, в подобных вылазках.

— Ты всё верно говоришь, — Сенин кивает и оглядывается в сторону подозрительного сталкера в синем бронежилете. — Вот он пойдёт с нами.

— Ты шутишь?! — я негодую. — У него на лице написано: «Я всажу вам нож в спину, при любой возможности».

— Дружище, внешность может быть обманчива, ты же знаешь, — Егор ухмыляется. Познакомишься с ним завтра.

— А почему не сейчас?

— Потому что трое сталкеров за одним столом о чём-то перешёптывающихся привлекут куда больше внимания. Важная деталь, зовут его Смит, он американец. Бывший военный. У него даже пурпурное сердце есть, парень что надо, я видел его в деле.

— Американец? Ещё лучше, — от недовольства я закатил глаза. — Он по-нашему хоть разговаривает?

— Лучше, чем мы с тобой и без акцента, — Сенин снова ухмыляется. Поверь мне, брат. Дело выгорит на этот раз.

***

Наутро Сенин разбудил меня тем, что расстегнул молнию палатки так сильно, что та взвизгнула громче сирены.

Солнце и утренняя прохлада проникли внутрь. Я недовольно заворочался в спальнике и, щурясь от утреннего света, уставился на ухмыляющегося друга.

Спустя минуту я уже поднялся на ноги и вышел наружу, чтобы умыться.

Только что наступил рассвет. Доставать КПК, чтобы узнать точное время не хотелось. В Зоне многие ориентировались по солнцу, а часы, минуты и календарные дни для нас, вольных сталкеров, редко оказывались значимыми.

Кто-то из сталкеров подтягивался на перекладине, приваренной к вагончику Кедра. За миниатюрной спортплощадкой гудел генератор, от которого по всему лагерю тянулись провода. Со стороны бара доносился приятный запах какого-то варева.

Постовой стоял за баррикадой из мешков с песком и вглядывался в бинокль, осматривал окрестности холма и ближайший подлесок. Один из его товарищей усердно работал над новой линией обороны, которая представляла из себя крепкую сварную конструкцию из арматуры. Пока что он работал с лопатой и со сварочным аппаратом.

По задумке такая защита укреплялась бетонным фундаментом, а острые стержни становились смертельным препятствием для плотной волны мутантов или особо живучих людей. Скорее всего – последняя линия обороны, учитывая, что внизу находился немалый окоп с дежурными и пулемётом.

На торце вкопанной в землю шпалы крепился старый чугунный рукомойник, наполняемый, как правило, дождевой водой. Сама шпала заканчивалась наверху хитроумным шпилем с фонарём и флигелем.

Я поддел сосок рукомойника, набрал в ладони холодной воды и ополоснул лицо. О радиоактивном фоне не переживал. Дожди в Зоне давно уже не представляли большой опасности, да и дозиметр всё время находился при мне.

Приятно чувствовать себя частью цивилизованного мира, а не лежать в какой-нибудь грязной канаве, прячась от мутантов. Какая же это роскошь без тревоги и страха просыпаться по утрам и совершать привычные на большой земле утренние процедуры.

— Ну ты и даёшь храпака, Лоцман. Возраст даёт о себе знать, — Егор не отставал от меня ни на секунду и сейчас топтался за спиной.

— Мы с тобой ровесники, — возмутился я. — Не так уж и много времени прошло.

— Скажи это моей сестре.

Иногда Сенин говорил со мной странным тоном, будто презрительным, осуждающим. Я списывал это на периодические эмоциональные вспышки друга. Вряд ли он хотел специально задеть меня и разворошить чувство вины.

Я обернулся и посмотрел на добродушное лицо Егора.

— Извини, не хотел, — Сенин опустил глаза. — Давай собирайся, нам надо идти.

Собирать было особо нечего. Я закинул рюкзак на плечо, проверил старую добрую вертикалку, подсчитал патроны, и мы выдвинулись в путь.

Часовой сухо помахал нам рукой и пожелал не умирать хотя бы сегодня и хотя бы не на ближайшем километре.

По словам Сенина, надо было пройти чуть дальше на юг, миновать скудные подлески и ядовитую реку, а уже после встретиться со Смитом, третьим участником сей затеи.

Проходя по хлипким мосткам, перекинутым через бурный поток грязи, перемешанной с химикатами, нам пришлось нацепить респираторы.

— Насколько много живности в этом районе? — обеспокоенно спросил я у Егора ещё на мостках.

— Позавчера «Долг» посылал свои отряды для зачистки. Видишь? — Егор указал в сторону редко разбросанных кустов и ржавого остова бульдозера примерно в трёхстах метрах от нас.

Я пригляделся и увидел настоящее поле брани, только вместо павших воинов оно было усеяно тушами диких кабанов. Уверен, там были и куда более опасные твари с телами поменьше, распознать их было трудно. В окру́ге пировали вороны.

— Кучно они их, знают своё дело, — усмехнулся Сенин.

— Приманили, видать.

— Наверное, — Сенин пожал плечами. — А ведь всегда удивлялся. Если «Долг» идёт на зачистку, то всегда оставляет вот такое поле разношёрстых трупаков. Ну не всех же они разом приманивают?

— А как по мне, ничего удивительного. Ещё бы заминировать поле такое и вообще огонь.

— Чего?

— Да нет, ничего, — я махнул рукой, и мы двинули дальше.

***

Встреча с американцем произошла внезапно. Мы просто решили передохну́ть у поваленного бревна, и, пока я пил из фляги, Смит подошёл из-за спины.

— Приветствую, ты Лоцман? — сталкер протянул мне руку, а я чуть не поперхнулся и не выронил флягу. Рефлекторно чуть было не схватился за ружьё, но в поле зрения вовремя появился Егор.

Друг и американец переглянулись и кивнули друг другу. Жать руку Смиту я не стал.

— Я тебе не доверяю, — честно сказал я.

— Понимаю, — он действительно говорил без малейшего акцента.

— Ты что, журналист?

— Ты про это? — американец вопросительно ткнул на бронежилет с полустёртой надписью «press», затем ухмыльнулся. — Трофейный. В том году вёл группу журналистов, был одновременно и проводником, и переводчиком. Один из них погиб, а броник я себе забрал.

— Прекрасно, — поморщившись, съязвил я, затем посмотрел на Сенина. — Мне ещё нужно что-то знать?

— Нет, — друг отрицательно кивнул. — Всё как обычно. Один прикрывает, остальные на сборе. Смиту я доверяю, как себе.

***

После полудня мы зашли в густую рощу. Под ногами то и дело встречались заросшие бетонные плиты и остатки асфальта. Между деревьев несколько раз попадались дорожные указатели покосившиеся и проржавевшие настолько, что невозможно было разобрать из содержания.

Сенин уже был здесь, поэтому шёл первым.

Вскоре через заросли берёз и молодых ещё совсем тонких дубов я разглядел необычную статую, высотой примерно в три метра.

На посеревшем от времени постаменте стоял мужчина, кажется, в форме пожарного с гордо поднятым подбородком и волевым взором. В руках он держал цветок, будто протягивал кому-то, отдавал в дар.

Памятник местами покрывали мох и крупные выщерблены. У его основания остались следы от таблички, которую когда-то по неизвестным причинам демонтировали, либо сорвали какие-то вандалы.

Сенин положил рюкзак на постамент и выудил оттуда две фляги, одну из них протянул мне. Я с озадаченным видом открутил крышку, не отводя глаз от увековеченного в камне пожарного, а периферическим зрением следя за американцем. Тот держался в стороне от нас и, кажется, действительно прикрывал тыл.

В ноздри ударил резкий запах водки.

— Это памятник ликвидаторам, — Егор обвёл руками необычное место. — Не раз видел, как сталкеры пьют за своих, называют их героями. Тоже мне, традиции. Вот где настоящие герои!

Сенин поднял флягу и щедро отпил.

— Егор, ты чего?

— Выпьем! Тебе жалко, что ли? Люди умирали, чтобы мы с тобой жили, предотвратили ещё более ужасные последствия той катастрофы в восемьдесят шестом. А мы только и делаем, что лазаем по этим прокля́тым землям, выискиваем сокровища… Только ещё больше всё тут засрали.

Мне было не жалко, и я поддержал друга. Горячительное быстро разошлось по крови и захотелось добавки. Сенин продолжал свой монолог:

— Давай и за нас выпьем. Мы не герои и никогда ими не будем, просто рискуем ради наживы и определённой высшей для нас цели. Хотелось бы ещё пожить, конечно.

— Никогда не поздно начать новую жизнь.

— Возможно, — Сенин хмыкнул. — Разве что до определённого возраста. Зона изменила нас. Вот я помню, как сбега́л из тюрьмы, вот это было приключение. Эх! Хорошо, что ты смог отмазаться, двоих вытащить было бы сложнее. Помню многокилометровую канализацию, полз по ней, повсюду говно, я, кажется, нахлебаться даже успел, но вылез. Вот она цена свободы. А как узнал, что ты в Зону подался, так сразу за тобой. А с наёмниками ты ловко придумал, конечно, молодец.

— Не говори, — я отпил ещё раз. — Так мы уже пришли?

— Доставай детектор, — Сенин приободрился и ловко снял с пояса свой детектор артефактов.

Я же полез в рюкзак и вытащил видавший виды «Велес». Детектор чем-то напоминал мобильное устройство с привычной клавиатурой, только экран выходи́л за рамки тела устройства и был непомерно широким. Девайс загружался, а в это время Сенин помахал рукой, чтобы я подошёл ближе.

— Давай, Лоцман. Вот сюда встань, за памятник не заглядывай.

Конечно же, я уже заметил, как за широкой каменной спиной ликвидатора таится непомерное скопление аномалий. Воздух там не просто дрожал, он искажался подобно кривому зеркалу. Чем ближе я подходил к памятнику, тем сильнее наэлектризовывалась ткань одежды и волосы.

— Вот же срань.

Дисплей детектора загорелся, устройство заверещало и выдало десятки точек примерного местоположения артефактов.

— Убедился? — Сенин растянулся в довольной улыбке.

— Ещё как. Мы можем закончить всё здесь и сейчас, — я кивнул, облизнув пересохшие губы. — Если не сдохнем. Чёртов клондайк. Как ты его так удачно нашёл?

— Я здесь часто бываю, про памятник мало кто знает. Хорошее место для уединения. После последнего Выброса появилось вот это скопление.

— Так чего мы ждём? За работу, — я скинул рюкзак на постамент и засучил рукава.