Обреченный на игру

Глава 79. Дельфиний крик

Латники и арбалетчики столпились в портальной оранжерее, где в одночасье стало тесно. Раздался свистящий треск – это дельфины-игроки обменивались штурмовой тактикой. Сквозь код игры Марио разглядел лишь то, что игра заменяет диалоги игроков на такие привычные, как «Зак-Зак, Лок Тар Огар», что дословно переводилось, как «окей, чуваки, победа или смерть!».

В один миг все замолчали и ринулись в дымку телепорта. Марио оставалось только удивляться откуда-то взявшейся слаженности игроков, играющих в первый раз. Шеренги не то, что уходили, они бежали внутрь пепельного пятна портала. Можно было представить, какой сейчас переполох творится в гильдии магов Чак Хук Хилла, а ведь именно туда вёл магический ход из Бладорона.

Последним в оранжерею вошёл Сизая Борода. Спустя час непрерывного топота и клацанья доспехами бегущих орков старый воин молча протянул руку, и Марио отдал ему ларец с золотом, после чего орк развернулся и направился обратно в портал на орочьи острова.

– Ты разве не с ними? – удивился Марио.

– Они знают, что делать. Золото после операции отдашь последнему выжившему, а у меня ещё выборы и интриги, будь они прокляты со своим советом!

На этих словах Сизая Борода не спеша шагнул в красный телепорт на острова. Марио, покачав головой, направился за орками, и тут же босая нога монаха почувствовала под собой липкую жижу – в портальном холле были люди. Судя по окровавленным частям рубленых тел в рясах и с поломанными посохами – маги.

Вот уже час в городе орудовали три тысячи островных наёмников. Направляясь на улицу, Марио перешагивал в коридорах тела людей и орков. Много тел людей и очень мало почти не несущих потерь орков.

Зеленокожие убивали всех, кто стоял на их пути. Убивали они и тех, кто бежал. Жестокое, но необходимое средство в войне с королём Блутом не щадило ни детей, ни женщин, особо не встречая сопротивления, так как все мало-мальски сильные маги были или на стене в ожидании грибного штурма, или в замке возле короля.

В одной из учебных комнат воздух дрогнул, Михаил увидел это боковым зрением. Заклинания щитов зазвенели в его сознании заготавливаемой маной, стремясь защитить их хозяина от чего угодно: от взрыва бомбы до цепной молнии. Код игры лёг на комнату, где перевёрнутая мебель смешалась в страшном беспорядке с телами молодых магов.

Дрожа от страха, словно кленовый лист на ветру, прикрываясь хлипким заклинанием невидимости, сжирающим драгоценную силу, абсолютно прозрачный в реальности, но видимый через код, в углу забился ученик мага. Не имеющий даже посоха, сжимающий в трясущихся пальцах явно чужой ритуальный нож, каким не зарезать никого, кроме голубя, а уж тем более вооружённого орка, молодой волшебник ожидал свою судьбу.

О чем сейчас думал юный кастер? О том, что гриб не должен, да и не может его видеть? О том, что в считаные минуты все, с кем он был дружен, погибли? Осознавал ли он избранность своего предназначения к символьной магии? Магии такой смешной и бесполезной в бою. Той, над которой постоянно потешались его ещё живые одногруппники, демонстрируя на переменах эффектные огненные шары и молнии с непробиваемыми щитами, которые есть во всех дисциплинах. Сейчас же символьная магия спасла ему жизнь.

– В портальном зале активирован телепорт в Бладорон, тебе лучше бежать с города! – сказал монах, отвернувшись и продолжив свой путь из залитых кровью, заваленных телами коридоров столичной цитадели волшебства.

И тут Марио осознал, что сделал Гудвин. Старший учитель магов по всей игре просто не мог не знать лично каждого, кто сейчас лежал на полу гильдии. Для мага это были всего лишь программы, а игра была всего лишь игрой. Пропустить орков через портал значило обречь всех тех, кто называл его учителем, на гибель от руки игроков – дельфинов.

Михаила передёрнуло от этих мыслей, и для себя он решил, что если война закончится в его пользу, то он сделает всё, чтобы больше никогда не видеть этого лысого чародея. Он никогда не станет отправлять в Бладорон грибных учеников, дабы не перенимать науку пусть и сильного, но холодного до людских душ и судеб чёрного мага, несмотря на то, что в этой войне чернокнижник выбрал сторону грибов, вмешавшись в равновесие мира.

«А что, если с точки зрения судьбы все мы тут обречённые играть? И все одновременно достойны таких вот коллег по игре как Гудвин?» – думал Марио, пока монашеские ноги несли его прочь по закопчённым заклинаниями лестницам.

На несчастье короля Блута магическая резиденция располагалась внутри стен малого замка, и тысячи орков давно уже хозяйничали тут. Обычные набеги делаются с целью наживы, с целью угнать в рабство крепких мужчин для тяжёлой работы, женщин для плотских орочьих утех, детей для воспитания их в страхе и покорности. Да, за орков обычно играли специфические люди, как и за людей в этой войне. Но сегодня за орков играли водные млекопитающие, не щадившие никого. Они не грабили, не захватывали в плен, не зарились на золото и другой лут. Дельфины просто удовлетворяли свою потребность убивать. Развитую у них никем иным, как людьми за столетия эксплуатации, межвидового угнетения, включения в экзотические блюда.

По прошлой игре некромантом Марио знал, что такое каннибализм. Это когда человеческий вид поедает человечину. Но в человеческом языке не было слова, которое отражало бы ситуацию, когда человек ест дельфина. Зато такое слово было у дельфинов. Война в реальном мире, развязанная во имя жадности, во имя межвидового расизма, научила обитателей океанов относиться к людям так же, как когда-то давно индейцы относились к колонистам Американского континента. Одному богу, в которого на современной Земле уже никто не верил, было известно, какой исход затеяла игра, дав дельфинам консоли виртуальной реальности.

На улице шёл бой. Тяжёлые рыцари короля, подоспевшие из резервного полка, ожесточённо рубились с орками, пусть и менее бронированными, но зато физически более крепкими, чем средний человек. Восемьсот тяжёлых рыцарей выступили против двух тысяч восьмисот среднебронированных орочьих воинов, плюс сотня тяжёлых орков и ещё столько же арбалетчиков, занявших этажи бывшей магической резиденции.

На момент, когда Марио вышел наружу, спецназ орков уже был сметён. Рыцари сражались за свой дом, за свои семьи и не щадили ни себя, ни тем более захватчиков.

Невзирая на страшные потери первого столкновения с рыцарями, орки сумели перестроиться и под дельфиний треск накатились второй волной на пеших латников, оттесняя их к зданию резиденции Блута.

И вот, когда людские воины потеряли больше половины своих, помощь пришла с неба. Сотня птиц размером с человека обрушила на ордынцев фитильные бомбы, неся в клювах тлеющий шнур для поджигания фитилей, а в каждой из лап шарообразные снаряды. Взрывы унесли жизни пятисот орков. Ошарашенные наступающие ослабили прессинг, и этим тут же воспользовались войска Блута. Они размеренно пошли строем вперёд, попутно добивая мечущихся и контуженных, образуя квадрат из трёхсот оставшихся латников.

Наконец-то показали свою эффективность и арбалетчики, ударив по авиации и скосив первым залпом семнадцать птиц из ста, совершающих манёвр и отправляющихся за боезапасом куда-то к башням замка. Тем временем рыцари обрели уверенность, рубясь и тесня зеленокожих.

Из трёх тысяч орков, пришедших через портал, сейчас дралось меньше половины: тысяча двести и сотня арбалетчиков, которые понимая манёвр летучих тварей, нацелили свои орудия в небо в ожидании возвращения птиц.

Михаил выбросил споровые частицы далеко себе за спину, ближе к городским воротам, что стало сигналом для грибного штурма. Перестроившиеся орки вновь пошли на приступ. Сейчас бой шёл с разменом один к одному. Рыцари короля отступали к стенам, не давая окружить себя и забирая такие ценные в тактическом смысле орочьи сотни.

Врата за спинами рыцарей открылись, и защитники начали организованно отступать в узкий проём. Их осталось не больше ста. Вновь заработали арбалетчики. Это птицы клином возвращались с бомбами в лапах. Теперь сумасшедшие создания уже не стесняясь закидывали бомбами своих и чужих. В один момент дверная арка не выдержала и обвалилась, погребая под собой и латников и зеленокожих.

Это был крах. Ведь всего две сотни орков смогли ворваться во дворец, так и не нанеся жрецам-птицам ощутимого урона. Марио послал арбалетчиков вперёд прикрывать штурмующих. Затем распылил себя на споры и поднялся в воздух высоко над крепостью, где в одной из башен жрецы птицы в рясах раздавали другим толпящимся птицам бомбы из широких ящиков с взрывными устройствами, не ведая, что малочисленные орки со двора переместились внутрь замка. Марио материализовал себя в воздухе, тут же поставив вокруг ледяную сферу. Глаза Михаила закрылись, и он кастанул «призыв драгуна», помещая электроюнита прямо на башню, прямо к коробкам с боеприпасами. Вселение погрузило сознание Михаила в гриб и, широко улыбнувшись сощуренными темно-синими глазами, он ударил электрической дугой по боеприпасу.

Боль выбросила Марио из разорванного в клочья тела. Башня разлетелась вдребезги, ослепляя вспышкой и приводя монаха в сознание колотящимися о сферу льда разлетающимися каменными кусками.

Мана была на исходе, а подзарядиться было неоткуда. Михаил спустился в пыль и дым, прямо на руины уходящий вниз винтовой лестницы. Где-то там, внизу штурмовали окрестности оставшиеся две сотни орков, на этот раз решившие воевать обдуманней. Они продвигались плотным квадратом, выпуская во встречающихся противников сотни арбалетных болтов, давя очумевшую замковую стражу, менее обученную, чем аристократические рыцари, поднимаясь всё выше и выше к тронному залу Блута.

Почему-то Марио думал, что с орденом плачущей птицы было покончено на этой башне. По крайней мере, с его боевым контингентом. Они встретились в холле у тронного зала: шестеро человек с алебардами и Михаил. Монах попятился, потому что даже для героя частокол из пик – это смертельная опасность. Но квадрат из двух сотен орков выбил в этот момент дверь в холл, тут же превратив стражу в подобие ежей, чьи иглы теперь напоминало торчащее оперение арбалетных болтов.

– Дверь! – скомандовал Марио оркам.

Воины, разбежавшись, ударили плечами в запертое изнутри на засов препятствие.

«Долго», – подумал Михаил и, снова расщепив себя, вылетел из холла, облетая здание со стороны выбитых взрывной волной витражей.