Обреченный на игру

Глава 18. Коса на камень

Я готовился к засаде. Содрал весь светящийся мох со стен и разрисовал стены рунами. Теперь, после шести часов непрерывной подготовки, я отлично ориентировался в пещере старого рудника почти вслепую. На моем лице была повязка, закрывающая глаза, а уже на повязке я разместил руны-приёмники, ловящие сигнал от рун-сканеров местности.

Моя цель медлила. Я видел его, как будто он был прямо передо мной. Он даже не пытался скрываться.

«Что он делает за этим поворотом? Молится? Накладывает чары?»

Противник переключил своего аватара в стойку «берсерк».

«Ну конечно же! А как ещё воевать с двумя молотами наперевес, когда ты сам армирован по уши, а твои артефактные колотушки снимают даже не хиты, а жизни! Все жизни».

Я не целился. Я просто стоял, прислонившись к обратной стороне плавильной печи так, чтобы печка служила моим щитом от бросков вара. А мой мушкет был направлен из укрытия в сторону входа – в холл пещеры. Оружие выстрелит, как никогда раньше не стреляло, ведь пуля, на которой было вычерчено имя «Мстислав», попадёт точно в цель: в широкую глазницу лица, горло или в подмышечную впадину – главное, что попадёт именно в того, кого зовут Мстислав. А уже руны на стволе оружия дадут разящему куску свинца двойной урон, это минимум двадцать шесть снятых хитов. Заряд из такого мушкета пробьёт гнома насквозь.

«О да! Я – имба и донатер! Но ничего личного, гном, у меня квест на твои железяки. Не томи же, заходи в пещеру».

И он вышел. Кто был бы быстрее: я – стрелок или гном – метатель молотов? Мой мушкет выстрелил, активируя руническую магию, и я выронил его из руки за ненадобностью, уверенный, что цель поражена.

«Рикошет», – высветилась табличка.

Пуля ударила в молот. Сумасшедший гном назвал своё оружие, как себя, и руна на куске металла направила заряд в то, что было ближе на её пути – заговоренный металл.

Мстислав метнул молот в темноту. Я был уверен, что он кидает наугад, будто сама смерть бросает игральные кости. Оружие прилетело аккурат в печь, за которой я стоял, глубоко увязая в конструкции плавильни.

Показалась ещё одна табличка:

«За вами наблюдают 2 394 087 зрителей. Игра желает вам удачи!»

– Зачем ты убил детей? – прорычал гном.

Он снял со своего бедра фонарь и теперь светил направленным лучом в пещеру, держа второе свое оружие перед лицом, словно щит.

«Ага, так я тебе и ответил. Может, ещё и в полный рост встать?» – мелькнуло у меня в голове.

В ответ я как можно тише достал пистоль, ведь любой дополнительный шум сориентирует гнома, и в считанные мгновения он меня настигнет или совершит ещё один такой бросок. От меня до руны-ловушки было десять метров и пятнадцать до гнома.

«Я просто не попаду ему в лицо из пистоля, а убить такого танка можно только прицельным критическим выстрелом. Вторую заговорённую пулю также притянет к молоту, если он будет на линии огня, и я останусь безоружным. Ножик для резки хлеба и черчения рун на коже можно в расчёт не брать», – искал я варианты, чем продолжить бой.

– Ты трус! Как и все, кого я настиг! – продолжал гном, шагая не туда, куда мне было надо, и освещая тусклым светом помещение.

От него до руны «топь» оставалось всего три метра, но гном искал меня не там, где таился коварный знак. Я закрыл глаза под повязкой, просчитывая траекторию полёта ножа. Добавив к расчётам скорость и направление движения гнома, я метнул орудие так, чтобы упрямый, не желающий умирать быстро Мстислав изменил свой курс.

Бросок ножа в стену вызвал у гнома записанное на игровые рефлексы, мгновенное действие – он прыгнул рашем туда, откуда, по его мнению, донёсся звук звякающего о камень металла и увяз в моей руне. Махнув молотом, но не достигнув цели, гном шумно выдохнул пыльный пещерный воздух. Я отчаянно рванул к Мстиславу, понимая, что другого шанса может и не быть. Я видел сквозь руны, как поворачивается его лицо в сторону моего движения. Как с мёртвой точки молот, направляемый кистью натруженной руки, начинает свой полёт в мою сторону. Пистоль выстрелил. Но на этот раз я не мог рисковать и не целился в голову. Пуля должна была ударить в практически незащищённую с тыльной стороны ладонь. Вспышка и извергаемый из дула пистоля дым отправили двадцать три грамма моего послания в Мстислава. Я попал, куда и должен был попасть – в руку. Гном попытался увернуться, за счёт чего траектория полёта бросаемого им оружия изменилась, и молот пронёсся чуть выше истинной его цели.

– Ох-хо-хо! Был бы это молот с именем «Смерть», несдобровать бы Филе! – где-то в реальном мире кричал в микрофон ведущий под рёв зрителей в студии.

Гном был заперт руной на месте, а я был без оружия. Но за моей спиной были оба его молота: один – в руинах печи, другой – по рукоять вошедший в камень. И я сделал логичный выбор. Я поднялся с пола и, развернувшись, пошёл к артефактам.

«Это было не просто, но гном простоит тут ещё час, не меньше. Тем временем я с молотами буду далеко», – радовался я, что удалось победить в патовой ситуации, даже не убивая противника. – «Теперь нужно найти, где переплавить артефакты, сделав из них болты для арбалета или мушкетные пули».

– Тварь, иди сюда! Я разорву тебя голыми руками! – кричал мне гном, пока я удалялся в темноту.

Он слабо меня видел, если вообще видел в свете своего фонаря, но все равно никак не мог меня достать. И я заговорил с ним себе назло.

– На кой ты мне сдался… – начал было я, но резкая боль прервала мою речь.

Урон: 1 жизнь

– Что?! Что это было?!! – задал я вопрос уже чёрной пелене интерфейса. – Игра, покажи логи боя!

Вы убиты броском широкополого обувного ножа в позвоночный столб. Критический урон – 17 хитов. Убийство совершил игрок Мстислав.

Я молчал. Но громко думал:

«Долбанное виртуальное фэнтези! Это ж надо! Нож в хребет с такого расстояния!»

В голове звучали слова Зу про игру без выгрузки в реальный мир, и я думал, перебирая возможности, как за одну жизнь Филином достать молоты психопата Мстислава.

«Хорошо, кстати, что погиб не от этих колотушек. А то минус сразу все жизни и десять лямов в придачу. Плюс потеря персонажа, к гадалке не ходи».

– Игра, загрузи меня снова в Хребте!

– Загрузка в Хребте сейчас стоит три золотых, – ответила мне игра.

– Тварь… – выдохнул я.

Но тварь не ответила, мало ли что я там сокрушаюсь. Политика игры проста: «Или плати, или иди нафиг!». Система очень хорошо знает психологию желающего отыграться игрока. Так и попадают в кредиты банков, но только я не могу залезть в кредит, ведь не могу выгрузиться из системы, потому что потеряю значительно больше.

– Где ближайшая бесплатная загрузка? – спросил я.

– После оскорбления чувств системы Филин сможет загрузиться только лишь в Хребте. Хотите сделать это сейчас за три золотых? Бесплатная загрузка в Хребте доступна через день.

«Так, хорошо. Сохраним Филина на сладкое, ведь на нем куплена ещё одна жизнь».

– Орочьи острова. Грузани меня там. Создание случайного бесплатного персонажа в рамках ознакомления с игрой, – пришла мне в голову мысль.

– Создание персонажа… Вы – орк, шаман, чернокожая самка первого левла.

– Бодипозитивная лесбиянка, больная СПИДом, не считающая себя женщиной? – зло уточнил я.

– Вам не доступна связная орочья речь, так как ваш язык был вырван ещё в детстве вашим отцом, потому что он хотел есть, – отчеканила программа.

А сам я очутился на Орочьих островах. У шаманки действительно не было языка.

– Эй, прога, какая же я лесбиянка без языка? – попытался вразумить я игру.

– То, что вы – лесбиянка вводных не было. Но вот чтобы вам руки и язык оторвало, за это бы проголосовало большинство зрителей. Радуйтесь, что вы включены в программу защиты антигероев от голосований, и у вас остались хотя бы руки», – прояснила система.

Но и это меня не смутило. Какая вообще разница, с языком персонаж мой или нет, он мне все равно нужен всего на сутки, пока не разбанится бесплатно Филин. И я – в надежде не встретить зверей и добраться до утра – направился к своему старому фронтовому другу Джузу, всегда играющему за орков.