Обреченный на игру

Глава 50. Прав ли вор? 2.

Контингент наступающих состоял из 500 спешившихся тяжёлых рыцарей, 300 конных (предусмотрительно державшихся от стены на недоступном для баллист и требушетов расстоянии), 300 дальнобойных лучников, залпом посылающих горящие стрелы навесом, а также 14000 ополчения и наёмников, вооружённых и бронированных кто во что горазд. Однако то, что издалека казалось сплошной чёрной массой, теперь обретало вполне читаемую чёрно-жёлтую расцветку королевского дома. Войско в обязательном порядке носило жёлтую ленту, вшитую в чёрную одежду. Положение и текстура жёлтого сукна говорила о ранге солдата, о том, к какой он сотне прикомандирован и даже о его выслуге в рядах армии.

Артобстрел города завершился так же внезапно, как и начался. Шеренги войск и осадные орудия замерли. Рафи Нож, наблюдавший за наступлением врага, поднял сжатый кулак вверх, и тут же десятками голосов по стене прогремела одна и та же команда: «Прекратить стрельбу!». Споровые частицы позволяли передавать команды на хорошем расстоянии. В случае же если командир отдельного оборонительного сектора не был грибом, рядом с ним всегда находился специальный гриб-связист, который дешифровывал сообщения на человеческий язык и даже при надобности отправлял их напрямую Рафусу.

Возле командира защитников стены стоял Иос Огнедышащий и пара магов ментальщиков, которых Рафи, к слову, не знал. Волшебники также всматривались вдаль, выполняя важную функцию блокировки ментальных атак на командира.

Днём ранее в ходе наброска плана обороны крепости Рафи был приятно удивлён тому, что маги Бигинера с самого Бладорона приучены работать в боевых группах по четыре человека. Обычно в состав такой группы входили огневик, гидромаг, ментальщик и воздушник. Кое-где воздушный маг заменялся символистом, это обуславливалось их способностями, магические структуры которых были похожи с точки зрения первичной волшебной механики. Это же делало группы магов в условиях войны понятным и управляемым оружием.

Впервые заметив удивление на лице разбойника, Иос Огнедышащий пояснил, что среди волшебников давно практикуется военно-полевая игра «зарница». По вводным этой игры маги часто обороняют крепости от нескончаемых наступающих войск, но иногда разыгрываются сюжеты и диверсионных магических вылазок. Знали бы молодые маги-выпускники школы Бладорон, что их наставник и учитель первым делом повышал их выживаемость в жестоком мире игры, а уже вторым… ну а вторым готовил своё войско к тотальной войне, если вдруг кто-то рискнёт напасть на цитадель магии.

Таких боевых магических групп под командованием Иосифа собралось восемь. Связь с каждой группой держали маги ментальщики, которых, кстати, было больше всего – просто желание знать, что творится в голове у собеседника, сделало эту магическую дисциплину желанной у абитуриентов Бладорона.

«Если ты поступаешь на факультет психологии, значит что-то не так с твоей психологией», – вспомнил Рафи свою бывшую жену, любительницу психологических кружков и практикумов.

В след за воспоминаниями о Марии всплыли две его дочери: Марина и Лена – те воспоминания, что военный преступник гасил в зачатке с самого трибунала.

Что сделала корпорация, чтобы его заполучить, Рафи не знал. Но как сегодня он помнил договор, показываемый ему в той бежевой комнате. Согласно этому договору Рафи либо погиб на войне, и его семья получает за него пожизненные пособия и льготы, либо он – враг земного народа, осуждённый и приговорённый военным судом к смертной казни. И он выбрал игру. Игру без права выбраться или как-то иначе увидеться с дочерьми и Машей. Игру, где даже смерть гарантировала безбедное будущее его бывшей семье, не ведающей что отец жив. Это была хорошая сделка за преступление, которое он совершил. За невыполнение самоубийственного приказа пострадал только он, а не его рота или его девчонки.

«Ничего, переживут. Двум смертям не бывать, а одной, как говорится, не миновать!» – думал он.

– Сими, защиту на командира держи постоянно! – обругал Иос одного из двух своих спутников.

– Что это? – пришёл в себя Рафи.

– Ты рейд создал, и какой-то ушлый маг из игроков сейчас у тебя в голове копался, – пояснил Иос. – Кто-то из своих, скорее всего, захотел узнать твой план на оборону.

– Сейчас щит стоит? Никто меня не читает? – уточнил у магов рога, все ещё медленно вплывая сознанием обратно в игру.

– Сейчас стоит, господин, «полный ментальный шум», – виновато склонил голову провинившийся маг. – Больше никто не сможет прочесть. Даже глава Бладорона, великий Гудвин, не пробьётся.

– Откуда ты знаешь, что не пробьётся? – возразил ему другой ментальный маг, стоящий рядом.

– Он сам на лекциях это заклинание называл непробиваемым, – ответил провинившийся маг.

– Детсад! – рыкнул Иос, прихватывая менталиста за грудки. – Защищать командира и меня крыть – это ваша единственная задача! Не справитесь – все сдохнем! Кто мысли его читал вычислил?

– Нет пока. Это кто-то из свободных городских магов, которые пришли помогать в обороне, – предположил Сими.

Иос поймал примиряющий взгляд Рафи, мол:

«Игрок это был из моего рейда, что с них возьмёшь. Выгонишь? Меньше на одного мага будет, а нам урок на будущее хороший».

Верховный маг БигинерПлейса был далеко не глуп и все понял без слов, отпустив мантию ментальщика.

«Прочли про моих детей – это полбеды», – подумал Рафи. – «Это фанаты, хрен с ними. Главное, чтобы не откопали про тех пятерых магов, что уйти пожелали и теперь рыб кормят».

Воздух сгустился серым коконом и дрогнул, а из открывшегося портала шагнул на стену Дорон. Маг в сером остановился в шести шагах напротив Рафи.

– Рафи Нож? – начал разговор маг.

– Серый Иуда? – искривил лицо Рафус.

– Марио мёртв, Пликс мёртв, Добромир мёртв вместе со своими гномами. Ты остался один на крепости. Кому это все надо? – начал с козырей Дорон. – Блут предлагает тебе сделку, которую не принял вождь мухомор. Вы сдаёте Бладорон и отдаёте фей, а за это король милует тебя и делает смотрителем над БигинерПлейсом, чего бы ты никогда не достиг сам! В противном случае вы все умрёте, а тебя посадят в тюрьму и будут отрезать от тебя кусочки, подлечивать и снова резать. Вечно!

– А я-то думал всё, когда угрозы пойдут, уж больно гладко начинал, – всё также перекошенным от презрения лицом оскалился рога.

– Думай, ротный, и не забывай, что сейчас на кон поставлено всё, в том числе и благополучие твоей не игровой семьи. Мой король может сделать так, чтобы тебя выпустили, – равнодушно предложил символист.

– Я вам феев, чтобы они для вас дрянь добывали, а вы потом этой дрянью людям и нелюдям мозги пудрили? Дорон, я что-то тебя не понимаю. Ты же с этого мира, как ты можешь воевать за того, кто угнетает твой класс?

– Блут угнетает только тех, кто не желает на него работать. Своих шавок он кормит хорошо, – вмешался в диалог Иос.

– Смотри, ротный, ситуация как тогда, под ледниками. Ты хочешь снова выбрать их? – Дорон повернулся в пол оборота, чтобы показать ладонью на игроков и НПСов, ждущих штурма на стене. – Ну, их? Скажи «их»! Скажи, Рафи, «я – плохой отец и муж, но хороший командир»! Рафи, а что, если твои дочки и жена вместе с тобой будут тут играть? Насилуемые ублюдками извне, голодающие во время не урожая. Блут их достанет без особых проблем и подключит в игру! Ты согласен на это ради феев, ради дружбы с грибным водопроводчиком?

– И деревом… – опустив глаза, пробурчал ротный.

– Что?

– И дружбы с наркоманом деревом… – взгляд Рафи вонзился в Дорона, но прежде брошенный клинок ударил в горло магу.

Изображение дрогнуло и распалось на кусочки расползающейся серости.

– Тактильная голограмма, – пояснил менталист и снова виновато поглядел на старшего. – Иос, я не смог сознанием достать того, кто её делал. Он далеко и защищён.

– Не переживай, – прозвенел металлом голос Рафи, когда тот поднимал упавший на каменный пол метательный нож. – Я тебе этого мага на опыты в БДСМ верёвках приведу!

– Рафи, то, что он говорил, это ложь. И про Марио, и про Пликса, и дочерей они твоих не достанут, – успокаивающим тоном обратился к разбойнику Иосиф, на что Рафи только кивнул, вновь приняв невозмутимую позу командира на крепостной стене.

Мысли, которые бывший военный пытался приводить в порядок, путались с чувствами злобы, отчаяния, страха.

«С психологией у нашего врага туго. Ему не нужно просто сотрудничество, ему нужно, чтобы мы чувствовали себя грязью под их ногами. А ведь я бы с радостью отдал этих дрянных феев, и жил бы тут как в масле, а дочери бы ко мне на выходные загружались. Только вот переборщили они с кнутом и пряником, и теперь я все свои три жизни положу, но достану и Дорона, и Блута! Остаётся надеяться, что король не настолько вездесущ, как говорит. В любом случае вести переговоры с диктатором нет больше ни малейшего желания», – подумал Рафи и, сняв с бедра фляжку со спиртным, поднёс её к губам.

Что-то будто изнутри оттолкнуло сосуд от лица солдата. Ментальный запрет действовал, Марио всё ещё был жив. Дорон лгал об этом, а значит, лгал и обо всём прочем. Командир стены улыбнулся кончиками губ и вернул фляжку на место.