Обреченный на игру

Глава 32. Пыль и песок

Рынок гудел совокупными усилиями желающих продать или купить. Я снова находился в теле гнома и шёл вровень с Джузом, груженный присланными артефактами. Молоты, упакованные мной в обшарпанный льняной мешок, суммарно весили, как двухпудовая гиря.

Мой спутник говорил не переставая.

– Я зашифровал сигнал молотов и пропустил обратную связь через фильтр. С точки зрения игровой механики молоты просто растворились в игре.

– Это хорошо? – спросил я уворачиваясь от тролля, небрежно несущего, словно бревно под мышкой, свежекупленный ковёр в полтора человеческих роста.

– Это значит, что тебя не смогут отследить по адресу, куда Мстислав отправил молоты. Тебя, ну и меня, – улыбнулся клыкастой улыбкой Джуз.

– Новости с материка! Новости! У Мелиссы отросли яйца! Грибы дают леща людям! Король Блут обещает всех убить! Новости! – кричал молодой гоблин-НПС, размахивая пергаментами.

– О! У вас и газету выпускают? – удивился я.

– Да это «ГоблинНьюс», независимая гоблинская газета. Орки – прогрессивная раса! – похвалился Джуз.

– Погоди, газета ГоблинНьюс, а прогрессивные орки? – усмехнулся я, забирая скрученный пергамент у зеленокожего паренька, кинув тому взамен медяк, и тут же поймал вопросительный взгляд Джуза. – Надо же знать, что в мире делается.

– Я б тебе и так все рассказал, – пожал плечами орк.

– Я не пират, чтобы воровать интеллектуальную собственность. На развитие свободной журналистики не жалко.

– Нет, ты не пират, ты убийца детей и женщин, если верить авторитетному мнению лучших представителей твоего народа, – и Джуз выдержал паузу, чтобы набрать воздуха на долгое повествование. – Ну, лови спойлеры! Марио взял БигинерПлейс, залив человеческой кровью Улхат реку. Скидал туда трупы и теперь строит плотину, тем самым лишая эльфов чистой проточной воды. А вокруг города роется ров, так как наехал чокнутый гриб на короля Блута, справедливо прозванного жестоким. Мелисса штурмует НизенФейс, а на стороне Луиджи активно воюют демоны и зомби. Посмотрим, что из этого выйдет. У темных эльфов там контингент в двенадцать тысяч голов. Круглосуточно по замку бьют требушеты, а мертвякам что, отряхнулся и продолжил воевать, зомби пить-есть не просят. Гномы увязли в войне со свободной нежитью у себя под Хребтом. Ни вперёд, ни в зад…

– Раз ты такой оракул, где сейчас Орамазук? – прервал я Джуза.

– Не всё так быстро. Он очень непростой зверь, но об этом лучше говорить вне игры, – осёкся орк.

– Кого ты тут боишься? – нахмурился я.

– Не кого, а чего, – заговорчески прошептал Джуз. – Мы, кстати, пришли!

Пришли мы к старенького вида кузнице с заколоченными окнами и дверьми.

– Гном, что тут трудился, как только про нежить под Хребтом узнал, заколотил кузню и свалил на войну, – пояснил мой спутник.

– Патриот? – зачем-то спросил я, ведь все было и так понятно.

– Не без этого, – пальцами зазывая за собой, орк повёл меня вокруг кузни, не забывая украдкой оглянуться. – Зайдём с заднего хода, там навесной замок как раз под мои ключи.

Ржавый замок, запирающий заднюю дверь, поддался отмычкам Джуза, и мы вошли в пыльное помещение кузницы, где все было оставлено точно так, как будто кузнец ушёл в соседнюю лавку за молоком и скоро вернётся. Вот только слои пыли красноречиво говорили, что хозяина нет уже давно. Возможно он пал от лап зомби, а возможно просто не может вырваться с Хребта из-за сложной боевой обстановки в регионе.

– Ты мне будешь ассистировать! – распорядился орк. – У меня навык кузнечное дело прокачан, но в одну калитку с кузницей я не справлюсь.

– Когда сумел прокачать? – я только и успевал удивляться талантам Джуза.

– Тогда же, когда и мировые новости узнавал, не читая газет, – намекнул орк на своё читерство, которое привлекало Джуза в разы больше, чем сама игра.

Мы ковали вместе. Джуз делал главную работу, я же поддерживал процесс рунами и был в основном на подхвате. Мой напарник знал, что ему нужно. Я же не мог определиться с желаниями. Хотелось чего-то восполняемого, так как материал был уникальный. Можно было наделать пуль, а потом считать, как они кончаются. Можно было сделать бумеранг, но как с бумерангом воевать, к примеру, в гномих коридорах?

«Арбалетные болты или все-таки пули?» – думал я, сделав выбор уже под конец ковки копья Джуза.

Орк выдохнул, услышав моё пожелание, ведь для этого не просто нужно было ковать металл. Для этого нужно было отливать из расплавленной заготовки форму. Я желал трёхдульный пистоль, жертвуя количеством зарядов, однако обретая сумасшедшую силу по нанесению дамага.

В кузне неожиданно нашлось все и для отлития пистольных стволов. Однако мне немного пришлось подождать Джуза, пока он выгружался в реальный мир с целью смоделировать моё будущее оружие. Сам процесс оказался невероятно долгим, но это того стоило. В результате я получил двадцать одну пулю на плюс пятьдесят к урону и, способный разгонять заряд до такой мощи, трёхствольный пистоль с отдельным спусковым механизмом для каждого из стволов.

Я нанёс последнюю руну на оружие. Теперь страшный механизм мог с вероятностью 33% игнорировать физическую или магическую броню. Пуля, не отражаемая магией, не блокируемая щитами или стальной броней, вполне могла сгодиться для великой охоты на большого змея.

В кузнице было темно, и пистоль светился ядовито-зелёным светом, подтверждая уникальность боевого артефакта. Выполнение моего первого квеста с молотами было окончено.

Игра Мстислава

Коридоры Хребта вели прочь из владений гномов туда, на поверхность, где начиналась и упиралась в горы конструкция – символ былой дружбы людей и подземного народа. Но двери в стену плачущей птицы оказались замурованы с внешней стороны.

Так далеко на запад Мстислав ещё не заходил. Его память как игрока дополняли всплывающие таблички, рассказывающие историю мира. Историю, которой не было до последнего крупного обновления игры.

«Когда-то гномы и люди, живущие в этих краях, возвели великую стену, отделяющую пустыню от вод Улхат моря! Все потому, что орочья орда с регулярными набегами терроризировала мир людей, раскидывая свои когтистые лапы на селения у моря.

Но потом люди уверовали в плачущую птицу, золотой трактат которой призывал нелестно относиться к подземному народу, живущему не под покровом голубого неба. И люди заколотили проходы в стену. Очередная придурь очередного наземного короля гномов особо и не волновала, мало ли какие причуды у королей. Но люди отказались и от торговли с подземным народом, что ударило по кошелькам гномов и принудило изворачиваться, выращивая культуры, не нуждающееся в солнечном свете».

Собственно, главный бонус от взаимодействия с гномами живущие под небом получили – это исполинский заслон, отделяющий их земли от орков. У стены же была и другая сторона медали. Грандиозная постройка по-видимому как-то повлияла на экологическую обстановку, и все, что южнее периметра – и без того самое жаркое место в игре – превратилось в разрастающуюся пустыню.

«Что ещё за «плачущая птица»? И неужели людям претят гномьи богатства и изделия?» – Мстислав мог только гадать.

Упрямо он искал обходы. То спускался, то вновь шёл наверх к выходу, ориентируясь в подземных тоннелях по дуновению ветерка и по изменению цвета настенного мха. Еле видимые, покрытые пылью руны вели игрока к цели – к выходу, забытому людьми и гномами. И вот, наконец, его взору предстала круглая плита, запирающая лаз из Хребта, которую давно никто не отодвигал со времён, наверное, первых гномов.

Недюжинными усилиями Мстислава дискообразная дверь покатилась вбок. Жаром пахнул воздух внешнего мира. Игрок зажмурился от озарившего его солнца, которое было как раз в зените. Взгляду Мстислава предстала бескрайняя горячая пустыня.

Гном зашёл обратно в пещеру и присел у выхода. Вынутый из сумки свёрток карты отказывался соглашаться, что вокруг пески. На пожелтевшей бумаге зелёной краской ясно были нанесены лесные гущи, уходящая на запад дорога, с которой через километров десять можно было свернуть южнее на Бладорон, школу магов. Снаружи же никаких дорог не было вовсе, только заливающий жёлтый цвет песчаных дюн.

Тот, кто оставил карту, был всего лишь игроком и просто не знал, что игра постоянно дополняется. Ведь если бы схему формировал НПС, то план местности поменялся бы вместе с миром. Но делать было нечего.

Мстислав безэмоционально достал из сумки зерновую лепёшку и приступил к поглощению печёного диска. Запив её водой, он скрестил руки на груди, со вздохом закрыв глаза. Гном положил сумку для припасов под голову, как и два одноручных топора на восемь урона, которые сердобольные вымогатели молотов оставили ему в качестве плохенького, но все же оружия.

«Идти на юг днём – самоубийство. Надо переждать», – рассуждал он.

Сон настиг игрока сразу же. Снилось что-то плохое и сумбурное. Во сне его икали свои. Король не поверил слухам, что чудище, убившее всех в начальной локации, пожрало отчаянного гнома, и направил за ним поисковые отряды. Сны, накладываемые один на другой, всегда показывали Мстиславу разные вероятности. Но ни в одной гном не вернулся назад на службу, руководствуясь логикой, что король никогда его не отпустит из армии, пока идёт война с нежитью. А уйти самовольно – это преступление, в случае поимки карающееся гражданской казнью или вечной пыточной камерой. Нет! Он должен был найти расщепитель, а не гнить в темнице. И сон повторялся, мучая игрока уходом от гномьей погони, пытками в случае провала, замедленными физикой сна ударами топоров в случае боестолкновений.

Но это все было неважно, ведь теперь у него была новая цель – найти расщепитель и, покинув реальный мир, стать настоящим богом игры, а не какой-то временной заменой этической программы Зу.