Обреченный на игру

Глава 5. Мышка номер 2

– Ты видишь? – запросил я Зонду, напряженно смотря сквозь темноту.

– Да, вижу. Уже вызываю подкрепление, – отрапортовал напарник.

– Дай скан второго этажа мне на экран.

Я ощущал что-то неладное, как на войне, когда ты не идешь туда, где через секунду рванёт снаряд.

– Там чисто. Кристи еще можно спасти, она подает признаки жизни, нужна первая помощь! – засуетился снаружи Рома.

– Дай мне скан! – прорычал я, ибо некогда было объяснять, что я не полезу в открытое пространство, опираясь только лишь на оценку из вне.

На пришедшем скане второго этажа все было действительно чисто, но мое обоняние ощущало устойчивый запах озона. Такая давящая свежесть бывает, когда в тире из фризеров одновременно стреляют сразу несколько человек. Вот только пятнашек было всего двое. Я помедлил, взглянув еще раз на скан второго этажа. Если верить ему, то справа за углом стена странным образом двоилась тоненькими синими линиями – либо к ней было прислонено что-то плоское, либо кто-то или что-то в данный момент искажает данные, собираемые нашим патрульным сканером. И где второй полицейский?

Глеба не было видно, а живой он от умирающей Кристины никуда и никогда бы не отошел. Их чем-то оглушили. Чем-то, что блокировало сигналы их костюмов. Чем-то, что и сейчас защищает второй этаж от сканирования. И это что-то ждет меня за углом.

Оно прекрасно понимает, что первым делом любой патрульный бросится оказывать первую помощь своему павшему товарищу. Вот только я – не любой. Лежащая на полу Кристина – это, конечно, ужасно плохо. Но у меня и других дел по горло, кроме как умирать от выстрела очередного подонка.

Настоящий, верный должностным инструкциям, коп, осознав, что осознал сейчас я, доложил бы на базу и сам внутрь ни за что не полез. Правильный коп сначала зачитает права. Он начал бы переговоры с тем, что в темноте, за счет чего потерял бы фактор внезапности, а затем дожидался бы взвода зачистки под обстрелом или погиб бы тут же. Только я – не верный инструкциям и уж точно неправильный. И на этой работе потому, что трое суток можно зарабатывать на убийствах игроков в многочисленных тупых играх, а сутки врываться в притоны киберпсихов, добывая запрещенное во всех секторах оборудование – чаще всего военное, но бывает и гражданское самодельное.

Вдох, выдох. Шаг и еще шаг. Вот она – стена, за которой меня, скорее всего, ждет засада. Он может быть там один, их может быть там много, но одно я знал точно – кто бы там ни стоял, он был терпеливей, чем я.

Шаг и толчок ногой в центр энергощита так, чтобы защитный прибор пролетел вперед в темноту метров шесть – туда, через тело павшей Кристины, пока я буду наполнять пулями и электричеством темноту.

Тысячами тонких молний что-то шмальнуло по моему летящему щиту, от чего тот без шансов на восстановление погиб своей электронной смертью.

– Ааа! – кричало что-то из-за угла, поливая боевым фризером предполагаемого противника.

Именно с таким встретили Кристину. Военное оружие, способное жечь даже боевых механоидов и штурмовых дронов, не то что людей.

Я расстелился на лестнице, выглянув из-за угла – лишь голова и две руки с пулевым и электронным оружием. Оно было большим, неопределенного пола – кибернетический психопат, напичканный с головы до пяток имплантатами. Мой шлем его не видел, один из его имплантов гасил полицейские сканеры. Но прибор ночного зрения хорошо подчеркивал очертания полумашины-получеловека.

Его левая рука была полностью заменена на военную энергопушку, правая же самоуверенно отстранилась от тела. Урод, не блистающий умом, не успел в пылу своего азарта и ярости распознать, что сейчас он жарит вовсе не очередного полицейского, а специально брошенный в темноту предмет.

«Повезло», – мелькнула у меня мысль.

Ведь на его правой руке был активированный полицейский щит, видимо отобранный у кого-то из пятнашек. Цель в своей эйфории не защищалась, и я выстрелил с обеих рук. Молния фризера лупит по цели хаотично, но вот пуля имеет меньший разброс, и мой пистолет выпалил очередь. Три из пяти бронебойных зарядов попали в киберпсиха: грудь, шея, часть головы ближе к правому уху. Его фризер по инерции еще полоснул по противоположной стене, обжигая сайдинг коридора пятидесятиэтажки. Я палил и палил очередь за очередью, пока киберпсих не упал в конвульсиях.

Перезарядка полуавтоматического пистолета. Я выдохнул и, набрав в легкие воздуха, сквозь волнение начал зачитывать – громко, чтобы слова могли услышать все, кто будет смотреть запись этого боя после.

– Ты имеешь права по праву рождения на Земле! И никто не смеет лишать тебя этих прав, за исключением случаев, указанных в пунктах о паразитах и врагах Земли! – произнес я ритуальную фразу, скорее всего уже мертвому существу.

Первым делом я проверил, мертв ли киберпсих, подойдя ближе и держа его на мушке обоих своих стволов, и только после отключил запись своего костюма.

«Что там у тебя в подсумках? Манкреды, чипы, пара выдранных на живую гражданских имплантов, стимпаки, пара полицейских фризеров и щит Глеба! Твоё богатство теперь послужит иным целям. Безусловно, более разумным, чем тупая беготня за имплантатами».

Я сложил в подсумок все, кроме полицейских вещей. И снова вышел на связь.

– Станция, тут киберпсих. У него устройство, блокирующее сигнал, – сообщил я в сеть, включая камеру. – Нужна мед капсула, и я еще не нашел Глеба.

– Не суйся туда, Фил! Мы уже летим, – отозвался знакомый голос.

– Дальше не пойду, он мне щит спалил.

Я подошел к Кристи. Она лежала, широко открыв почерневшие от электроудара губы. Половину лица закрывал вышедший из строя полицейский шлем с отслоившейся под неимоверным напряжением краской. Как я и подразумевал до боя, девушка была приманкой. Возможно, киберпсих уже собирался уходить, но тут прибыли мы и он решил по-быстрому срубить еще инвентаря.

Психи не могут ужиться с другими психами. Да и с обычными людьми у них как-то не ладится. Скорее всего, этот тоже действовал в одиночку.

Я сел напротив Кристи. Какая же она была красивая при жизни, и даже смерть не забрала всего её изящества.

Совсем скоро сюда приедет весь полицейский сектор. В комнате 837 будут обнаружены тела гражданских и Глеб со сломанной шеей. Мою видеозапись возьмут на разбор в аналитический отдел. А нам с Ромой дадут две недели отпуска за проявленный героизм. Пятнадцатых, конечно, жалко, но ведь на их месте мог быть кто угодно. В ту комнату мог зайти я или Рома и также погибнуть с минимальными шансами на выживание.

В древности говорили: «Сыр, что лежит в мышеловке, достается второй мышке». Сегодня вторая мышка – я. Полицейские будни подчас страшны, много народа гибнет. Но ведь именно за это мы столько и получаем. Да и быть в полиции в тысячу раз лучше, чем воевать с дельфинами в Третьем ОкоЦионе – бывшем атлантическом океане.