Обреченный на игру

Глава 3. Идеальный мир

– Итак, джентльмены, общество доверило вам защищать сей сектор от менее сознательных особей человеческого вида, а вы пропустили это мимо ушей, – начал давить на человеческое капитан. – И вы, наверное, задаетесь вопросом, почему в ваш выходной вы подняты из своих теплых постелей, тогда как сегодня работает другой взвод.

Кэп оглядел всех собравшихся в актовом зале. Как ни странно, были все тридцать человек – десять полных патрульных групп. Взгляд начальника остановился на мне.

– Да, шеф. Не тяни, нам всем хочется знать, чего стряслось, – высказался с места Роман, любитель хохмить абсолютно в любых ситуациях.

Как ему это сходило с рук, знал, наверное, только высший компьютер при совете старейшин.

– А стряслось, джентльмены, то, что наш взвод не закрылся по пунктам плана мероприятий на месяц, в сравнении с АППГ.

– Как не закрылся-то? – подал голос Чак.

Чак – седой видавший виды майор. Несмотря на своё звание, он остался в патруле под командованием младшего по званию, но старшего по должности.

– …там даже с лихвой!

– А так?

И за спиной капитана появился график раскрываемости, наложенный на такой же график, но уже прошлого года.

– Работа по палёным наночипам в сводку не вошла. И вот, все взводы, которым завтра не на смену, усиливают сектор в поисках интересного.

– Откуда мы это интересное возьмем? Родим что ли? – уже себе под нос, но так, чтобы все слышали, пробухтел Чак, начиная бессмысленную риторическую перепалку с Елисеем Михайловичем, сравнительно молодым взводным, недавно получившим капитана.

Если расшифровывать их баталию «опыт против полномочий» и переводить все в режим здравого смысла, то, выражаясь простым языком, нас подняли для проформы – чтобы мы сделали видимость работы. Ну и в помощь уже заступившей смене – если вдруг какой жулик на капот сам упадет, то привлечь его к ответственности, а как иначе?

Печально, конечно, что приходится пахать в свободное время, но коллектив взвода особо не переживал, ибо работа в выходной день оплачивается в тройном размере, а манкреды лишними не бывают. Никто не переживал, кроме Чака, конечно. Тот был всегда чем-то недоволен.

Сделаем видимость усиленной работы и за сутки станем на пять тысяч кредитов богаче. Если относиться к этому философски и рассматривать усиления как дополнительный заработок, то в пересчете на год получается серьезная сумма. Семьи у меня не было, спешить было не к кому, да и Роман, хоть и имел семью с двумя детьми, тоже не особо переживал. Мне иногда казалось, что он с радостью рвался на работу, оставляя быт и детей на Варю – его супругу. Говоря что-то типа: «Прости, дорогая, служба. Мой портрет на комоде, если вдруг забудешь, как я выгляжу!»

Диалог капитана с ворчливым Чаком еще продолжался, но особой информативностью не изобиловал. Самым важным в нем была концовка – уставное наставление:

– Используя планетарный закон нейросовета во благо граждан, по постам и маршрутам заступить!

И вот мы уже грузимся в патрульную шлюпку – наше рабочее место на эти сутки.

Запрыгнув на водительское место, Роман привычным жестом отсоединил нагрудную и наспинную пластины силовой брони, не без усилий вытащив одну из-за головы. Тяжелые в ношении бронированные пластины полетели на заднее сиденье, куда вскоре отправился и патрульный шлем моего напарника. Также сняв свой шлем и положив его туда же, я перецепил магнитную кобуру с фризером на грудь.

– Скинул бы ты эти железки, – начал Роман. – Еще сутки в них париться, не на работу же едем.

– Говорят, что правила пишутся кровью, а имплапсих не будет спрашивать, выходной у меня или нет, – ответил я, проверяя переключён ли фризер в режим электрошока.

В современном обществе, так или иначе, все, с кем мы сталкиваемся, имеют или высокоточную технику, или вживленные имплантаты. Часто потеря наворотов под прямым попаданием дуги фризера пугает подозреваемого даже больше, чем вероятность быть убитым.

– Ты, робот полицейский, как хочешь, а я работать сегодня не планирую.

Роман откинулся на спинку водительского места, шеей протянувшись по подушке сидения.

– Четыреста пятидесятый, патрульная скорость: сорок километров в час, высота: пятнадцать метров. Начало маршрута с улицы Нейросовет, 12.

– По кофе? – спросил я, догадываясь откуда Рома хочет начать наш патруль.

– Ееевстественно, – одобрительно протянул напарник и шлюпка понесла нас к кофейне.

Игровой мир

Марио и Сашуас топали по тропинке, ведущей к границе грибных владений.

– Про мир, говоришь, рассказать? – промедлил Марио.

– …? – Сашуас же нарочно ничего не сказал, пытаясь уловить суть.

Он мельком поднял на Марио глаза из-под бело-синей грибной шляпки.

– Ну вот представь, что наша Земля – это шар. Шар, летящий вокруг Солнца, еще большего шара, термоядерного центра нашей солнечной системы.

– Шар? Ты точно уверен, что ваш мир настоящий? Шар, вращающийся вокруг Солнца… разве оно не придумано богами, чтобы освещать ваш мир?

– Если быть точным, то и Солнце не висит на одном месте, а летит с бешеной скоростью в космическом пространстве, а уже планеты его догоняют. Но давай пока представим, что оно просто висит, – предположил Марио. – Поэтому не перебивай!

Марио не знал точно, но ощущал всеми своими грибными чувствами, что хоть теперь на него не действуют правила Мастера игры. Мастер как будто зачем-то его внимательно слушает.

– На момент моего заключения шел 3277 год. Сейчас, наверное, уже 78-й, – поднял глаза к небу Марио.

– Вашему миру 3277 лет? – поразился Сашуас.

– Нет, это только наша эра. А там до нашей эры еще миллионы, если не миллиарды эр были.

– Тогда почему 3278, а не два миллиарда три тысячи двести семьдесят восьмой год?

– Ну, мы привыкли считать годы от рождества Христова, – и, увидев непонимание на грибном лице, пояснил, – ну, от рождения нашего основного бога.

– Вот! Теперь все вполне ясно. Расскажи мне про него. Ваш бог, он какого уровня?

– Слушай, никто не знает. Давай я лучше тебе самую суть расскажу, – и, дождавшись внимательного кивка, Марио продолжил. – У нас нет уровней, мы не живем от левла к левлу. Нет хитов и маны, и квесты мы себе выдумываем сами.

– А у вашего бога тоже нет хитов и маны?

– Не знаю я. Давно его никто не видел. Настолько давно, что многие даже и не верят, был ли он вообще или не был, – пожал плечами Марио.

– Как же вы творите волшебство без маны? – не унимался Сашуас.

– Да как и гномы тут – никак! Все, кто говорит, что могут колдовать – мошенники или циркачи.

– Хм…

– У нас мир электроники и кибернетики.

– …?

– Не заморачивайся, – и, видя, что собеседник сбит с толку, Михаил пояснил, – мы создаем особое волшебство, которое требует электричества. Это как твои молнии из той жизни.

– Я и сейчас могу, кстати, цепь молний создать, – перебил Марио Сашуас.

– Вооот, давай из этой концепции исходить.

Михаилу пришла идея, как описать реальный мир волшебными терминами.

– Наша мана – это электричество. Наши хиты – это кровь, что внутри течёт, измеряется в литрах. Наша магия безгранична, но только мы не можем воскрешать.

– Хм, как у вас там занятно, – поморщился Сашуас.

– У нас много школ и университетов, где учат магии нашего мира.

– Погоди, а кто у вас главный там, если вашего бога давно никто не видел?

– Нейросовет старейшин Земли. Но мне кажется, что это иллюзия, созданная для нас, для работяг. А по-настоящему – или корпорации, или жидорептилоиды.

– Вот после совета Землян всё как будто на не нашем языке изрекаешь, – вновь поморщился гриб.

– Ну да, сложно понять. Мы-то сами не понимаем до конца.

И Марио продолжил рассказывать про то, что когда-то давно через капиталистические методы власть перешла к одному единственному человеку, сделав его, по сути, чуть ли ни императором планеты. Но время шло, и с возрастом этот человек решил раздать власть всем землянам во благо человеческой цивилизации. Он поставил над всей планетой нейросовет старейшин, которых, кстати, и избирали сами люди, голосовавшие в своих секторах через биометрические паспорта.

На Земле 3277 года практически не осталось не заселенных мест. Даже океаны кишели людьми. Вся планета представляла собой один сплошной город, а человечество через нейросовет взяло шефство над всеми аспектами природы.

Нейросовет опирался на власть народа через старейшин. Для поддержания этой власти от антиобщественных элементов была заведена полиция и армия. Для функционирования общества каждому человеку необходимо было работать бесплатно на благо Земли всего четыре часа в день, за что он получал – тоже бесплатно – самое необходимое: еду, медицину, образование. Хочешь поесть не в общепите, а в ресторане? Будь добр, поработай пятый час! Хочешь пройти туда по дресс-коду? Поработай шестой, чтобы купить, к примеру, фрак. Хочешь не автопилотируемую капсулу «работа-дом», а двуместную шлюпку? Поработай и седьмой. А не хочешь копить? Банки всегда предоставят кредит под 20% годовых, который ты обязан будешь выплатить.

Но самое интересное начиналось, когда ты признавался неисправимым и непригодным для общества. Тебя могли обязать совершать дополнительную работу, лишить свободы с обязательным выполнением любых работ. Тех же людей, которые не способны были вообще жить в обществе, общество Земли 3300 года изолировало. А если тебя три раза изолировали, то ты мог получить статус паразита или вообще врага Земли. И с этого момента ты, что называется, «вне игры». Тебя либо изолируют навсегда подальше от общества: на урановые рудники, в развлекательные смертельные игры; либо попросту убивают с помощью инъекций.

Кроме того, тело может выращивать в себе имплантаты и органы, вырабатывать энергию. И это всё без участия твоего сознания, словно на овощной грядке. Ты лежишь в капсуле, поддерживающей твою жизнь, а в тебе для кого-нибудь выращивают почку или, к примеру, сливают нужный обществу гормон, крутя в твоем сознании приятный или не приятный «мультик».

За разговором Сашуас и Марио не заметили, как подошли к Улхат реке, разделяющий лес в том месте, где должен был находиться мост. Однако моста не было, а был лишь деревянный сожженный скелет постройки, некогда служившей переправой для пеших переходов.

И не нужно было вызывать зеленую пелену, чтобы понять, что на них сейчас смотрит не меньше тысячи эльфийских глаз. Смотрят сквозь натянутые до хруста луки.