Обреченный на игру

Глава 20. На языке врага

Изнутри стены хаты, которая казалась такой неуклюжей снаружи, были сплошь каменные. По всему периметру гостевой комнаты, которая одновременно являлась и столовой, и коридором, висели шедевры таксидермистского искусства в виде голов различных разумных и не очень существ.

Для свободного гражданина планеты Земля, наверное, было бы странно видеть гномью, эльфийскую или, к примеру, андедскую голову, украшающую домашний интерьер. Однако с межвидовым расизмом у орков было все нормально. Орочий закон позволял украшать кусками побеждённых врагов как своё жилище, так и себя. Орки упорно не желали знать ничего про права человека, но зато признавали родство по крови. Например, с точки зрения понятий игрового орочьего мира мы с Джузом были кровными братьями по факту совместного прошествия через войну. Реальную, не игровую войну.

Флешбек с войны

Жилой сектор частично провалился под воду, целыми улицами и районами уходя вглубь океана. Построенный поверх Атлантики и называемый ОкоЦионом, этот регион постоянно подвергался нападениям из водной глади. Люди, толпясь и создавая друг другу препятствия, пытались выбраться из медленно, но верно уходящего под воду сектора. Гражданские бежали оттуда, а мы бежали туда.

Нас ждала очередная зачистка местности и уничтожение террористов, рушащих железобетонные колонны-основания региона. Переговоры политиков с дельфинами провалились, и на встречу рыбьему террору пошла пехота, то есть мы, техника, инженерные войска.

Дельфины не идут на прямые крупные столкновения на суше, а в океанах их не достать. Недорыбы просто взрывают наши перекрытия жилых регионов над океанами и морями, захватывают или уничтожают добывающие полезные ископаемые подводные шахты и, что важно, никого никогда не щадят.

Говорят, что были времена, когда условно разумные млекопитающие выручали тонущих, выталкивая их на берег, с радостью давали представления в развлекательных сферах человека, получая неплохой заработок в их местной валюте – рыбе. Сейчас же дельфин 3277 года совсем отличается от дельфина 2000-х годов. За тысячу с лишним лет эти твари совсем потеряли рассудок или, если верить либералам и зоозащитникам, якобы обрели личное самосознание. Так называемое личное самосознание – это неудачный эксперимент по усилению психических качеств самки дельфина по имени Викки, которая позже и стала первой королевой сепаратистов. И все из-за того, что учёные «умело» поиграли в бога, и вместо друзей и помощников, которыми были дельфины добрые три сотни лет, мы получили озлобленных телепатов в механических оболочках. Как недорыбы обрели технику – это, кстати, загадка.

В вопросе этой войны, мне кажется, не может быть плюрализма мнений. По мне так они (дельфины) – это офигевшие животные, а не колонии, борющиеся за свои права и восставшие против обезьяньего гнёта, как вещают нам зелёные либералы. Мы, люди, сами прошли путь эволюции, а эволюция дельфинов – это наша ошибка. И теперь наше детище платит своим отцам кровавыми монетами.

Транспортный челнок был набит нами, как сардинами в банке. Солдаты ютились оптоволоконным плечом к оптоволоконному плечу, готовясь к вводной командира роты перед погружением в океаническую глубь.

– Так, парни, на нас охрана колонны №12360. Все как всегда, закрепляемся, делаем круговую оборону на случай огневого контакта и ждём прихода техотдела! – вещал ротный голосом, искажённым механическим фильтром, который был установлен в шлемах штурмовых костюмов. – Задача проста – не дать долборыбам подорвать охраняемый объект.

Игра Филина

В свободном обществе планетарной анархии при правлении Нейросовета каждый гражданин был волен делать всё, что хочет. В том числе, например, волен подписать любой контракт, который позволяет другому гражданину или корпорации использовать его всецело по своему желанию.

Армия – это та же корпорация, а планетарная армия – большая корпорация. Поэтому, если хочешь остаться жив, нужно думать, что подписываешь.

Предполагаю, что тогда наш ротный и сам не знал, что мы там были в качестве прикормки для большой рыбки. В этот день дельфины появились в десятикратном перевесе в живой и механической силе. В том бою от роты не осталось и двух отделений. До подкрепления дожило лишь семнадцать человек. Семнадцать из ста...

Уже спустя годы, работая в полиции, я услышал про мега опасную и высокооплачиваемую игру, которая, «о, ужас!», судя по слогану, убивает игроков, но если повезёт, ты можешь жить сверх нормы. Я не поверил своему счастью. Это же заработок с минимальными рисками! И вот теперь, спустя семь лет, я сижу в виртуале и говорю с сослуживцем на языке врага. Судьба не лишена иронии.

– Так зачем тебе мой железный бегоход?

Джуз вернулся с четырьмя кожаными бурдюками, кинув один мне, а сам приземлился на мягкие ковры напротив.

– Мне нужно во внешний мир, – прощёлкал я на дельфиньем.

– Выйти просто так ты, конечно же, почему-то не можешь, – отхлебнул из бурдюка орк. – Так зачем тебе мой железный аватар, тем более с удалённым доступом из игры? Алиби?

– Нужен для одного дела, – подбирая звуки, сообщил я.

– Я бы дал, но очень рискованно, – протянул Джуз, набивая цену. – Опять же аватар ценный, вдруг что.

Я улыбнулся, принимая правила этой игры.

– Я принесу тебе трофей! – сказал я, показывая взглядом на головы, висящие на стене.

– Ты думаешь, мне интересна ещё одна тупая голова на моей стене? – улыбнулся Джуз.

– Речь идёт о драконе, – слово «дракон» я показал на пальцах, потому что не смог сконструировать его на дельфиньем.

Джуз смотрел на меня, как на сумасшедшего. И, на всякий случай, чтобы понять не ошибся ли он в переводе моего жеста, орк повторил: он очертил ладонью в воздухе овал возле лица, после показал три пальца на руке, что означало три человека или три головы. Сложенная из кистей птица, извергающая из пасти что-то, поставила все на свои места.

– Как ты убьёшь Орамазука, он же имбейший?

– В игре появился артефакт, которым владеет один несговорчивый гном. Как только я добуду его молоты, я смогу скрафтить из них пули, – пояснил я.

– Мне копье и порукам! – быстро согласился орк, у которого глаза и так были широкие, а теперь вообще вылазили из орбит.

– И тебе копье, – показал я пальцами, утвердительно кивая.