Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Ч. 2. Гл. 13. Как же неохота лишаться прежних привилегий!

Двенадцатого сентября началось второе заседание Думы. Всё прошло почти идеально. Назначенные Павлом Петровичем министры набрали себе членов министерств, выставили свои программы. Мы внесли свои предложения - их все приняли. Так что теперь жизнь в России должна измениться в корне.

Правда, немного поспорили по поводу отмены крепостного права. Ну, как поспорили... Князь Амилахваров выступил против князя Базилевского, который первым поддержал эту идею. Он считал, что лишать дворян имущества (так и сказал - ИМУЩЕСТВА!) без веской на то причины - несправедливо. Базилевский выставил свои аргументы: люди не могут быть имуществом, каждый человек должен быть по факту рождения свободным, а если ты хочешь иметь доход - строй заводы, фабрики, разводи скот или птицу и так далее. Принимай на работу людей, плати им достойную зарплату, а излишки забирай себе. Но князь Амилахваров возмутился:

- Я - князь по крови! И считаю недостойным своего титула работать, даже в роли руководителя! Мои предки испокон веков жили за счёт барщины и оброков! И земли свои я никому не отдам! Это моё по праву!

Он так орал, что из его рта во все стороны летели брызги. Когда крупная капля слюны изо рта взбесившегося князя попала на лицо Базилевского, тот выплеснул из стакана воду на оппонента, со словами: "Остынь, татарва недорезанная! Это Россия, и жить в ней должны русские! А всем пришлым место вон, в степи, и то только там, где мы им укажем!"

Амилахваров не остался в долгу и вцепился Базилевскому в сюртук. Тот врезал с левой - Амилахваров к такому удару был не готов и свалился под стол, потянув за собою скатерть. посыпались стаканы, графины, чернильницы. Министры бросились растаскивать драчунов в разные стороны, но те ещё долго посылали друг другу проклятия в след, плевались и даже кусались. В общем, для меня это вовсе не было чем-то удивительным - подобные споры в Думе я уже наблюдал в своём прошлом-будущем.

Обоих пришлось исключить из Думы и оштрафовать. После этого заседание пошло более или менее спокойно. Закон про отмену крепостного права приняли с поправкой: крестьян освобождать бесплатно, а за землю платить государству налог, причём оставить её в пользовании дворянина только в том случае, если он её использует: засаживает чем-то, строит дома или фабрики, общественные здания и так далее. Если земля в течение двух лет остаётся пустующей - безжалостно отбирать и передавать в аренду другим желающим. Разбираться с этим вопросом должны будут на местах главы поселений и городов. На всё - про всё даётся помещикам срок до первого мая будущего года. По его истечению специальный отдел проверки с целью выявления пустошей, назначенный правительством, проведёт ревизию. Такая ревизия будет проводиться не реже чем через два года.

В общем, за две недели мы обсудили почти все вопросы, провели необходимые голосования, написали нужные указы и законы. Сто потов сошло за это время... Да уж, незавидная работа у министров. Раньше, когда я жил в своём двадцать первом веке, мне казалось всё значительно проще. Даже удивлялся, почему эти министры время тянут, нет бы сразу принять хороший, удобный для всех закон и - баста. А как сам попробовал, так ужаснулся.

Всё это время Павел Петрович жил не во дворце. Он купил себе обычный дом, сделал вокруг кирпичную высокую ограду, поставил по периметру охрану. За жизни своих детей он продолжал опасаться, несмотря на обещание крышующей нас шайки разбойников не допускать попыток насилия в сторону бывшей царской семьи. Кто ж их знает? Сейчас деньги взяли и укатили, а там - неизвестно, как дело обернётся.

Я же после сессии поехал на своей паровой машине домой, в Тукшум. Соскучился - аж жуть! Нет, хотя сейчас Москва больше похожа на провинциальный городишко из моего прошлого-будущего, всё равно столичная жизнь мне не по нутру. С Павлом Петровичем мы расстались тепло, он пообещал навестить меня в самое ближайшее время. Ему моё поместье очень понравилось.

Проезжая мимо того самого холма, где нас тормознули разбойники, мы снова заметили у него наверху наблюдающего. Мои дружинники сразу подобрались, подготовились к отражению нападения - Павел Петрович снабдил нас огнестрельным оружием, выдал аж десять штук револьверов. Вот ведь ещё одна проблема - криминальные элементы в России. Как с ними бороться? Ума не приложу. А делать что-то надо в этом направлении, факт.

Наблюдающий подал флажками какой-то знак своим. Откуда-то из-за кустов на дороге появился бородатый мужик и встал, преграждая нам путь. Раздавить его нам своим "танком" не составило бы особого труда, но поскольку мужик не показывал агрессии, решили остановиться. Я вышел из машины на переговоры. Бородатый представился:

- Атаман Макар Синицын, за проезд по нашей дороге вы должны заплатить пошлину!

Видя моё обескураженное лицо, Макар басом (я узнал его сразу! Это был тот самый похититель из Москвы!) пояснил понятнее:

- Рубль гони! А то мало не покажется - мои молодчики всё равно своё с тебя возьмут, не здесь, так позже.

Ни фига се, ГИБДД доморощенная! Сами себе заработок нашли. Вот так поворот...

- А Чухоня где? - не в тему спросил я.

- А... Это ты, царёв дружок. Вспомнил я тебя... Могёшь катить дале, за тебя уплачено, - потом, подумал, решил-таки мне ответить на мой вопрос. - Этого кривого недоделка мы в расход пустили. Волчара он ненасытный, краёв не видит. Мы же токмо с богатых мзду берём, всё по справедливости - нам же тоже на что-то жрать надо. А тому без разницы - богатый ли, бедный. Всех подряд грабит, баб насилует, а кого и убивает просто так, ради удовольствия. Нам тут лишней крови не надоть. Мы люди честные, правильные.

Ну, хоть одна приятная новость - нет больше на земле Чухони, руки которого по локоть в крови. И хорошо, что не мне пришлось мараться. Хотя зарождение рэкета, если честно, меня мало обрадовало.

Дома все меня встретили радостно. Маринка как повисла у меня на шее, так я её и не смог снять с неё до самого вечера - на моих коленях обедала, потом пришлось с ней идти в умывальню, там Глафира нагрела горячей воды в лохань для купания. Тут-то она меня отпустила... Но ненадолго - волна нежности накрыла меня с головой... Купание моё, вернее, наше с Маринкой, продолжалось часа два, не менее...

Потом мы пошли прогуляться по деревне. Я сразу отметил, что Тукшум за время моего отсутствия очень изменился в лучшую сторону. Надо бы ещё подумать об ночном освещении улиц и установке урн повсюду. Эти проблемы, кстати, даже в моём прошлом-будущем не были до конца решены в полном объёме.

Как-то сам собой разговор из интимно-нежного перешёл в русло делового. Такая уж эта Маринка - идеи без выходных и праздничных, а также без перекуров и перерывов на обед постоянно продолжают роиться трудолюбивыми пчёлками в её прекрасной головке. А тут ещё я сообщил ей о том, что двадцатого числа планирую провести выборы городской управы. Кто из местных справится с задачами руководства городом? Вопрос... Так-то я всегда делал ставку на Прохора.

На моё предположение Маринка взвилась. Оказывается, мой протеже сильно изменился в последнее время. Он, конечно, так и остался рукастым и дальновидным хозяйственником, но... Власть стала жечь ему руки - как-то так. Он стал слишком часто использовать систему штрафов, работники по углам жаловались друг другу на то, что Прохор недоплачивает, а "сэкономленные" финансы кладёт в свой карман. Короче, всё, как и в нашем прошлом-будущем. Заставить мужика сидеть около чана с кашей и не нажраться от пуза - это, видимо, утопическая идея, подобная мифическому коммунизму. Психология человека в большинстве случаев пробуждает в нём стяжательство и жажду наживы.

- Ты представляешь? Недавно он заявил, что охота в лесу, рыболовство и даже бортничество, сбор ягод и грибов находятся под запретом. Земля эта ведь принадлежит графу пока, так что все, кто ступают на его землю, обязаны платить штраф, который Прохор нагло забирает себе. Мало ему теперь показалось одного дома - начал строить второй! Зачем, спросишь? Родителей, типа, отселить хочет!

- Да уж... Я тут думаю о том, что после отмены крепостного права к нам народ начнёт стекаться, голову ломаю над тем, как всех приезжих жильём обеспечить, а он под себя грести начал... Фигово это, Мариночка, получается! Я вот прямо так и видел на посту главы города Прохора. А теперь что? Кого будем предлагать народу?

Мариша потупилась... Потом хитро сверкнула на меня тёмными вишнями своих глаз:

- А меня! Предложи меня! Знаешь, у меня идей - выше крыши! Пока проверим народ, выставим на выборы и его кандидатуру. Посмотрим, как люди к такому отнесутся Хотя... надо бы и третьего кандидата включить. Ты так не считаешь?

Я был в шоке. Идея Маринки клёвая, но как народ посмотрит на то, что управлять ими будет глупая девчонка, к тому же - пришлая да ещё и цыганка? Вслух этого я, разумеется, озвучивать не стал. Хотя лучше Марины главы города не сыскать, это факт. Но поддержат ли местные эту идею?

Третьим кандидатом придумали выставить Алима - он проявлял незаурядные организаторские способности в своей татарской диаспоре. Конечно, многому ему ещё надо будет учиться, поскольку русские традиции со скрипом принимались этой частью населения. Однако мы рассчитывали, что со временем станет легче.

После выборов было решено провести тщательную проверку документации Прохора. Если нарушения будут выявлены - а они будут-таки выявлены, в этом мы с Мариной не сомневались - надо строго показательно наказать стяжателя. Прилюдно выпороть по старинке? Нет, меня просто коробит от физических наказаний. Конфисковать всё имущество? Стариков жалко и мальчишек.

- Да ничего страшного. Стариков переселим в богадельню, они уже всё равно без посторонней помощи с трудом обходятся. Сыновья Прохора будут учиться в интернате. А самого отправим... Жаль, тюрем здесь нет! - стала выдавать идеи Марина.

- Что ж, придётся организовать и тюрьмы. Не всё же всех нарушителей на каторгу сплавлять. Это надо только хорошенько обмозговать. Та система наказаний, которая была в нашем прошлом-будущем, меня не устраивала от слова "совсем". Она работала не как исправительный государственный орган, а как теплица для выращивания криминальных элементов, рассадник зла, - я размышлял вслух, а Марина меня внимательно слушала.

И вдруг сзади меня кто-то ударил по голове чем-то тяжёлым. Я потерял сознание...