Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Ч. 2. Гл. 7. Упыри

Вот и бал закончился, и гости разъехались. Жизнь в поместье снова вошла в своё русло. Павел курировал, насколько у него хватало времени и навыков, предприятия, строительство, внимательно следил за расходами, сверяя все документы, которые предоставлял ему управляющий и секретарь Григория. Марина с Глафирой с удовольствием занимались богадельней и приютом. И тут вдруг новое преступление! Пропала одна из девушек, когда группа крестьянок ходила в лес по ягоды. Искали всем селом, но не нашли никаких следов, улик. Как в воду канула.

Где-то через пару дней пропала вторая женщина, уже в возрасте. Та полоскала бельё на реке. И также поиски оказались безрезультатными. Местные старики тут же вспомнили старую легенду про злобного упыря Травку. При жизни он был помещиком Травинским, который вёл распущенную жизнь. Установил он в своём поместье закон "первой ночи", когда невесты после венчания вместо того, чтобы идти с новоиспечённым мужем в спальню, приходили в опочивальню к господину. Домой они возвращались уже под утро с различными травмами, начиная от незначительных синяков и заканчивая сломанными конечностями и выбитыми зубами. Обязательным пунктом программы этого мероприятия была порка "молодой" розгами - на память о милостивом барине, который после всех издевательств награждал девушку рублём, а то и трёшкой. Из-за денег этих многие терпели издевательства молча, хотя ненависть к Травинскому у народа росла.

И вот однажды мужики не выдержали. Случилось это лет сто назад. Девушка одна, крепостная Феодосия, утром вовсе не вернулась в дом к молодому мужу. Пришли к барину мужики, спрашивать стали, а тот ухмылку довольную прячет и плечами пожимает только:

- Мне то неизвестно, куда ваша профурсетка ночью шастала, скрываясь от своих супружеских обязанностей. С кем она уж там прелюбодействовала, про то только Бог один ведает! - ещё и глазки поганые к небу задирает да крестится. Верующий, типа.

Но народ-то не обманешь. Все знали, что замуж Феня шла по любви, что ни с кем, кроме своего Ванюши, она бы даже разговаривать не стала, поскольку уж очень в строгости воспитана была. Стали высматривать да выспрашивать дворню. И выяснили, что девка, после того, как её привели к барину, пыталась сбежать. Но тот её догнал-таки, изнахратил молодую прямо на земле, тут же розгами высек и, видимо, другие какие наказания применил во гневе. А как ушёл восвояси, обесчещенная девица к речке поползла - идти ногами сил не было. Стали смотреть - точно, след кровавый от того места, которое указали дворовые, прямо к реке тянулся.

Ванятка сам стал нырять и искать. Ну, дружки ему тоже помогали. К вечеру выловили они труп Фенюшки. Божечки мои! Не было на нём ни единого местечка не изуродованного. Даже мизинчики были переломаны, да не по разу, а в двух-трёх местах. Уж как наизгилялся изверг! Как только земля под ним не разверзлась! Вот в тот вечер, как Фенюшку-то нашли, как раз в то время, когда барин кушали чай на веранде, мужики в усадьбу-то и заявились. С вилами, топорами, кольями. Барин дворовых на помощь позвал, повелел им чернь разбушевавшуюся со двора изгнать. Только дворня тоже не в восторге от Травникова этого была, потому встала на сторону сельчан.

Так всем скопом и порешили барина. Да делали всё с умом, чтобы он, значит, подольше помучался, как и та девка, над которой он поизмывался всласть. А когда уж от подонка не осталось живого места, прикопали его в лесу. Только барин после такого не успокоился и стал мстить местным, забирая то одну девку себе на потеху, то другую. Пропадали они, когда в лес за грибами-ягодами ходили. А потом, дня через три-четыре находили их тела изуродованные на опушке, в одном и том же месте. Лет десять так развлекался упырь Травка, а потом, вроде, поостыл. Насытился девичьей кровушкой.

Народ-то и успокоился. Снова стали в лес без опаски ходить. А тут вот - нате вам, снова готово! Опять на него, упыря, нашло, видать. Снова за старое принялся, не принимает его никак, видно, земелюшка-то. Надо бы батюшку позвать да место то дрянное, где барин схоронен, освятить, чтобы он перестал вставать из могилы своей.

Вот такая легенда стала передаваться из уст в уста после пропажи второй бабы в посёлке. Люди теперь ни в какую не хотели входить в лес даже крупными группами. Но Павел-то понимал, что дело не в упыре, встающим из могилы, а в реальном разбойнике или даже целой группе. Надо было что-то делать. Но что? Жандармы были только в городе, в деревню их заманить было практически невозможно. Да и польза от их участия в поимке извергов была иллюзорной.

И тогда Павел решился на важный шаг. Он объявил организацию военного отряда - дружины - подобного жандармскому с обещанной ежемесячной денежной выплатой и обязательной страховкой. Через пень-колоду, но мужики помоложе да посмелее потянулись в дружину. Павел сам производил осмотр наёмников, привлекая к этому процессу местного доктора: ощупывал, заставлял приседать, бегать, отжиматься. Парней, имеющих физические недостатки, отбраковывали. Таким макаром из пяти посёлков набралось человек пятнадцать.

Затем Павел стал обучать дружинников стрельбе из револьвера. Мужики оказались к этому делу довольно способными, почти через день все научились попадать "в глаз" нарисованной мишени с двадцати шагов. Ежедневно "граф" проводил с "воинами" спортивные занятия, приводя их в хорошую физическую форму. Хотя в душе Павла теплилась-таки надежда, что "упырь" больше не проявит себя. Зря. Проявил, хотя и через более долгий период. Практически неделю о нём ничего не было слышно, поскольку в лес никто не ходил. И тут - нате вам! Девушку выкрали буквально со двора. Вечером, уже в сумерках, Аглая вышла до ветру и в дом уже не вернулась. Узнали об этом на следующий день. Вместе с ней пропала и тёлка из хлева.

Не теряя времени даром, Павел организовал поиски. Свои четыре запасных револьвера он раздал дружинникам, один оставил себе, тот, с которым царь никогда не расставался. Остальные парни вооружились вилами, топорами, лопатами, луками и пошли. Настроены все были воинственно, так как Павел вполне доступно объяснил дружинникам, что идут они не на нечисть, а на вполне реальных людей. Запасов пищи взяли дня на три-четыре, чтобы лишний раз не возвращаться и зайти как можно глубже в лес.

Почти перед самым марш-броском в покои Павла явилась Лукерья. Хотя Павел относился ко всякого рода ведьмам и знахарям с некоторой насмешкой, он выслушал старушку. Лукерья же пояснила государю следующее:

- Там, в лесу, у меня осталась землянка. Упыри, по-всему, освоились в ней. Вот рисунок, как туда добраться, - и знахарка передала Павлу листок, на котором, как сумела, вычертила план подхода к её прежнему жилищу. - Если идти туда прямиком, то верняком попадёшь в болото, перейти яво летом никак. Потому след пойти в обход, сделав крюк.

Очень мудро было избрано место для жилья знахаркой: подойти к нему можно лишь с одной стороны. Справа и спереди - болото, слева - речка, которая на вид неширокая, но изобилует воронками и глубокими ямами. Павел был удивлён и доволен прозорливостью старухи, поблагодарил, и поутру дружина тронулась в путь.

До указанного места добрались почти без происшествий - описание пути, составленное ведьмой, было точным и подробным. Но её избушка оказалась пуста, хотя некоторые мелочи указывали на то, что в жилище кто-то обитал, и совсем недавно. Этот кто-то обладал большой сообразительностью, раз решил уйти раньше, чем сюда пожаловали люди. Было заметно, что кроме мужчин (не одного, а нескольких) здесь содержались и женщины: на земляном полу были разбросаны порванные на полосы юбки, испачканные в крови. То, что трупов нигде поблизости не было, как не было и подозрительных холмиков, вселяло надежду на то, что пленницы на момент ухода упыря были живы.

Стали искать в радиусе десяти метров, потом поиск расширился ещё на пять метров, затем ещё. Наконец один из дружинников воскликнул, что нашёл что-то странное. Все собрались вокруг него. На земле лежал огромный валун. И из-под него доносились странные звуки, похожие на чей-то стон. Попытались сдвинуть камень с места - это оказалось довольно трудно. Только троим мужчинам, приложив усилия одновременно, удалось это сделать. Под валуном оказался почти вертикальный лаз под землю. Зато звуки стали значительно громче.

Обвязав верёвкой одного из парней, отправили его на разведку. Тот осторожно стал спускаться, нащупав ногами некое подобие ступеней. Минут через пятнадцать сверху почувствовали, что верёвка дёрнулась дважды - это означало, что разведчик готов возвратиться. Стали понемногу натягивать канат, чтобы подстраховать в случае падения. Почти ожидаемо наверху скоро появилась женская голова. Девушка была избита, лицо её изрезано, но она была жива, хотя сильно замучена и изувечена.

Вытащив несчастную на поверхность, внутрь лаза запустили второго парня, чтобы он мог отправить верёвку на место. Процесс повторился - была спасена и вторая девушка. На её теле были не только следы побоев, раны, но и имелись переломы пальцев на руках. Видимо, упырь (так стали в народе именовать разбойников из шайки) почувствовал вкус от издевательств над жертвой. Третью девушку ждали уже почти со страхом... Ожидания оправдались. Изверги так искалечили её, что она уже была без сознания. Парни тащили её на руках, двигаясь вприсядку и волоком передвигая телогрейку, на которую уложили спиной жертву.

Выбравшиеся наружу парни молчали, тяжело дыша. Им было трудно рассказывать о том, что они видели внутри катакомбы. На вопросы князя самая здоровая пояснила, что мучителей было четверо. Ночевали они в другом помещении, не вместе со своими жертвами. Каждый мучитель издевался над одной девушкой весь вечер и ночь, утром они передавали пленниц по кругу. Второй заход был днём, поскольку изверги отдыхали до самого обеда. Затем шёл вечерний круг ада. Иногда он пропускался - видимо, у разбойников были и другие дела. Когда подвергалась мучениям первая жертва, все остальные должны были наблюдать за процессом - так требовал атаман шайки - Одноглазый.

Еду разбойники, видимо, воровали в близлежащих сёлах. Однажды раз им удалось увести у хозяев корову, которую они забили и сварили. Обожрались так, что дристали кровью (об этом девушки услышали, когда мужчины разговаривали между собой), поэтому в последние дня три мучений не было. Время уже перевалило за полдень, обычно парни к этому часу были уже давно здесь, но их нигде не наблюдалось.

- Ясно. Сбежали, подонки. Девок камнем привалили - на погибель обрекли, думали, мы не найдём. Ушли, сволочи! - Павел был зол, но где искать извергов, не знал.

Измученных девушек отправили в посёлок, кое-как усадив на лошадей впереди вояк, но не верхом, а боком. На конский круп предварительно навязали телогреек - сидеть несчастным было трудно.