Ну, ты, Генка, и попал... Том I

Графиня Нини

– Мариш, оставь свой сарказм, – примирительно сказал я. – Сейчас не до этого. Разговор у меня к тебе серьёзный.

– Да что вы говорите такое, ваше сиятельство? С дворовой девкой? У вас??? Да какие с ней у самого грава могут быть разговоры? Нешто волнуетесь о том, пондравица вашей супруге опочивальня ай нет? Дак я думаю, Глафира всё устроит самым наилучшим образом, не сумлевайтесь, батюшка! – продолжала ёрничать Мариша.

– Вот как раз про Глафиру я и хотел с тобой поговорить. Ты знаешь, что она тоже... как мы? Только из другого времени, – последнюю фразу я уже прошептал.

Маринкины глаза сделались круглыми от удивления. Она чуть не выронила миску с ягодами картофеля. Быстро выбравшись с клумбы, девушка поспешила в мой кабинет. Там мы отошли к окну, и я вкратце пересказал ей нашу беседу с помощницей, ту часть, которая касалась её перемещения сюда.

– Ни фигасе! И ты не захотел сейчас же попробовать? Перенестись в наше прошлое-будущее? – глаза Маринки возбуждённо горели.

– А где уверенность, что мы попадём в своё будущее и в своё тело? Нет даже уверенности, что мы попадём просто в нормальное тело, а не какого-нибудь умирающего старикана в момент комы. Знаешь, я боюсь рисковать. Тем более нет никакой гарантии, что мы с тобой встретимся ещё раз... Там... А второй раз разлуки мне не пережить, – я опустил голову.

Ну да, чуток пригустил краски, каюсь... Хотя почти честно всё сказал: разлука с Маришкой меня пугает. А вот насчёт того, переживу я её ещё раз или... тут подумать надо. Ведь как-то же я начал устраивать свою судьбу здесь, пока ещё даже и не подозревал о том, что наша с ней встреча в скором времени состоится. Значит, очень даже переживу и в другой раз.

Только знать об этом девочке вовсе необязательно. Но вот она, кажется, повелась натурально! Глазки загорелись, щёчки порозовели... Я, кажется, в самом деле становлюсь ловеласом!

– Правда? – Маринка взяла моё лицо в свои ладони, подняла его, встала на цыпочки и... почти коснулась губами губ, но быстро отпрянула, словно пичуга, которую ты хочешь поймать.

– Правда. И ещё я боюсь... приезда Нини. Знаешь, у меня такое двоякое чувство: с одной стороны в душе живёт такое тёплое, несколько горчащее отчаянием чувство, и мне очень-очень жаль её, ведь я знаю, что она не сможет иметь детей, будет болеть и в конце концов умрёт. Я благодарен как будто бы ей за что-то – наверное, эти чувства у меня возникают из подсознания того, настоящего графа Орлова. Наверное, она на самом деле очень хорошая. Но и любить её так же, как тебя, я не смогу. Поэтому мне очень стыдно перед ней. Ты меня понимаешь?

Маринка задумалась.

– Наверное, понимаю. Ну и что, в таком случае, ты предлагаешь? – она снова начала злиться. – Пожалеть бедную Нини и... броситься дарить ей счастливые ночи любви? А, нет! Развод и девичья фамилия! Только сейчас этот вариант не прокатывает: ты забыл, на дворе не двадцать первый век, когда разводы вполне так себе законны. Так что ты предлагаешь-то?

Даже не подозревал, насколько эмоциональная может быть моя такая вечно рассудительная подружка. Вот это выплеск – настоящая буря! Я положил ей руку на плечо, успокаивая.

– Не я, Глафира предлагает. Она помнит место, где, по её мнению, располагается портал. И она предлагает отвести туда Нини, погулять с ней. А в тот момент, когда графиня попадёт на основную точку силы, по её мнению, Анна Ивановна попадёт в наш мир или во времена Глафиры. Жаль, проверить мы этого не сможем. Но в таком случае у Нини появится шанс стать здоровой и прожить долгую жизнь.

Наш план мне уже не казался столь уж безупречным. С каждой минутой Нини мне становилось всё жальче и жальче... И тут Марина вдруг бросилась ко мне и впилась своими губами в мои! От неожиданности я плюхнулся на кровать, Марина оказалась сверху... Через четверть часа я уже не мог хвастать своей целомудренностью... Впрочем, как и Маринка.

***

Через два дня после нашей первой близости с Маришей приехала моя супруга, Анна Ивановна. Была она полной противоположностью Марины: бледная кожа, светлые волосы, голубые глаза. Она была высоковата, всего чуточку ниже меня, поэтому её худоба ещё сильнее бросалась в глаза.

Выйдя из кареты, Нини мягко улыбнулась, протянув мне обе руки. Я подошёл, нежно взял их в свои ладони и прикоснулся губами к коже запястья в разрезе перчатки. В это мгновение Нини наклонилась и чмокнула меня в волосы. Слава Богу, изображать бурную радость от встречи мне не пришлось.

Я подставил Аннушке согнутую в локте руку, она оперлась на неё, и мы прошествовали в столовую.

– Ты устала, дорогая? Хочешь с дороги чего-нибудь выпить или сразу поднимешься принять ванну? – спросил я супругу.

– Гришенька, свет мой, а ведь я тебе подарок привезла, – Нини лукаво погрозила мне пальчиком. – Помню-помню твою любовь... – я похолодел... Что имеет в виду эта женщина? Про какую любовь она тут завела речь??? – Я привезла с собой... (хлопок в ладошки) прекрасный кофей! Прикажи повару тотчас же заварить. Ты будешь удивлён – такого изумительного вкуса здесь наверняка нет!

– Не шути, дорогая! Здесь никакого кофея нет: ни плохого, ни хорошего. Только чай из липового цвета, листьев малины или смородины. Это же тебе не Санкт-Петербург и даже не Москва. Кстати, Нини! А тебе с твоим здоровьем я не советовал бы злоупотреблять кофеем, – я изо всех сил строил из себя заботливого мужа.

Хотя, это было совсем нетрудно. Это вот как играть в паре с талантливым актёром: можешь быть прям вот самым настоящим деревянным истуканом, но талантище легко тебя вытянет – сам не заметишь, а ты уже так органично вжился в роль, как будто бы родился уже в этой шкуре.

Нини, по-видимому, безоглядно была влюблена в своего супруга – то есть в меня, – поэтому вовсе не замечала никаких изменений в моём поведении. А излучаемая ею радость от встречи проникала внутрь меня легко, затопляя нежностью и... блин, желанием!!!

Вот я кобель... Разве такое вообще возможно? Человек должен любить одну женщину, одну! Хотя бы в определённый период. Я стал вспоминать Маришку, её горячие объятия... Краска залила моё лицо. Сердце забилось, как бешёное!

Нини удивлённо взглянула на меня. Затем мягко улыбнулась и легонько накрыла мою кисть своей ладошкой с прозрачными пальчиками. Поняла что-то? Или приписала моё смятение на свой счёт? Мысли метались в башке испуганными мышами в железной бочке с зерном на дне, куда неожиданно для них забросили огромного котяру.

Нини склонила головку в плечу и сделала премиленькую просящую гримаску:

– Ну, одну чашечку, с дороги! Гришенька! Позволь! А сейчас я, и правда, пойду приму ванну. Где горничная? Мне нужно помочь раздеться, – Нини встала, коснулась пальцами моей щеки. Но целовать не стала. И это меня чуточку расстроило...

Откуда-то сразу же появилась Глафира, поклонилась графине и пошла впереди, показывая дорогу в опочивальню. Я облегчённо выдохнул. Эта внутренняя борьба порядком утомила.

Пока Нини приводила себя в порядок, я велел подать ей липового чая с мёдом и булочками в покои. Через час Глафира доложила: графиня изволили почивать. Видимо, усталость взяла своё, и графиня прилегла с дороги, а потом сама не заметила, как уснула.

Всё это время я в своём кабинете работал над своим новым романом. И да, последние пережитые мною впечатления очень даже нашли в произведение своё отражение! И мои сомнения, и мои метания – всё удачно вписалось в сюжет, словно иначе и быть не могло.

Так за работой пролетело около трёх часов. Потом графиня позвала Глафиру, чтобы она помогла сиятельству причесаться и одеться. На это ушло ещё часа два. После этого Анна Ивановна соизволили выйти в столовую, где уже был накрыт к обеду стол.

Я обратил внимание, что каждый волосок у неё уложен к месту, на лице ровным слоем лежат белила и совсем незаметно положены румяна, наряд прост, хотя и чрезвычайно элегантен. Мой цепкий взгляд двадцатитрёхлетнего мужчины охватил весь облик женщины разом, и организм снова томительно и сладко откликнулся... И снова меня начали мучить сомнения: стоит ли отправлять Нини в будущее, может быть, лучше оставить всё, как есть, живут же люди, имеют на стороне любовниц...

Но в этот момент я встретился взглядом с Маришкой, которая как бы прислуживала нам за столом. Цыганка была зла до непристойности. Проходя мимо меня сзади, она больно ущипнула меня за предплечье – я чуть не заорал от неожиданности. Нда... В моём случае вариант с любовницей явно не покатит. Ну, что ж! Значит, выбор сделан.

Между тем Аннушка весело щебетала, рассказывая о своих встречах с Иваном Андреевичем Крыловым. Он, навестив Нини в Париже, много рассказывал ей о том, как он сначала отказался от печатной машинки, а потом хотел повернуть на попятную, но, вспомнив, насколько едко высказался, решил "держать лицо".

– Теперь у Карамзина и Радищева есть машинки, а у меня – одно лицо и осталось, зато его у меня очень и очень много, – и Иван Андреевич мотал головой, отчего его щёки смешно тряслись.

– Но ты знаешь, Гришенька, мы с парижскими друзьями очень помогли ему тем, что сделали переводы семидесяти девяти его басен. Один из наших, меценат, сейчас не буду называть его фамилию, выпустил за свой счёт несколько сборников Крылова. Я считаю, что за такими талантами будущее, люди будут помнить о нём ещё долго. Ты согласен со мной, Гриша? – Аннушка вся даже раскраснелась, высказывая свои мысли о творчестве баснописца.

– Да, Нини, ты абсолютно права! Талантливые произведения Крылова будут жить века, – согласился я с нею.

– Ой, Гришенька, а я так соскучилась по России! Таких лесов, как у нас, нет нигде! Глашенька обещала показать мне удивительную полянку, где ягоды растут просто ковром! Представляешь, дорогой мой, я ведь ещё ни разу в жизни сама не собирала ягод! В городе я всегда кушала их только с тарелки... Это так прелестно: самой рвать и тут же есть. Давай, сходим туда вместе? Возьмём с собой плед, корзинку с едой, вдруг проголодаемся, воды и пойдём. Хорошо?

Я тяжело вздохнул. Отступать было некуда. Криво улыбнувшись, я кивнул Нини. Только надо взять кого-то ещё, чтобы нам не приписали убийство в случае чего.

Команда набралась большая: нас четверо, Прохор с женой и Николаевы полным составом. Оделись так, чтобы головы не напекло и руки не оцарапать о ветки. Мужчины несли еду и пледы, женщины пошли вперёд с корзинками.

Глафира вывела нас на полянку, которая была недалеко от точки портала. Ягод на ней было действительно много. Шепнув жене Прохора, чтобы она не мешала графине наслаждаться сбором ягод, а Николаевых отослав собирать валежник для костра, Глафира осталась стоять с краю поляны вместе с Мариной и Катериной Егоровой – женой Прохора. Вот тут-то всё и произошло...