Не путайся под ногами!

Глава 23

— Вы ему верите? Вы, дамочка⁈ — голос садовника взметнулся, тонкий и надтреснутый. — Что мы выживем, что нас отпустят живыми?

Глядел на нее отчаянно. Фиона только плечами пожала.

— Понятия не имею, — совершенно искренне отозвалась она. — Но я верю, что нам всем крышка, если вздумаем спорить, — она кинула быстрый взгляд на застывших возле стен фанатиков.

Те возвышались неподвижными фигурами, чуть ли не подпирая макушками потолок. Для рослых сектантов тот был откровенно низковат. Даг с Медорром куда-то убрались, и сейчас пленники оказались предоставлены сами себе. Как подозревала Фиона, ненадолго.

Дар не вернулся ни к ней, ни к коллеге. Только что и силы пока не утекали по цепям вниз, к древу. Ванесса с Милном сидели связанные. Она попыталась было распустить веревки на нем — вроде как невзначай. И ее отпихнул молча один из сторожей. Теперь приходилось сидеть с горе-садовником в другом углу помещения.

— Нам конец, — запричитал тот, принимаясь раскачиваться. — Нам конец…

— Мы еще живы! — напомнила Фиона, разозлившись.

И смолкла. Кто бы напомнил — с чего она вообще надумала ободрять этого доходягу? От него ей пользы никакой. А избытком милосердия она никогда не страдала.

Что-то долго возятся клятые фанатики. Если в убежище заявился маркиз со своими людьми — им нужно торопиться. Ну, наверное.

И голос древа в голове опять смолк. Что он там, заснул? У него есть основной корень, он вытянул из нее кучу сил!

«Не кучу, а лишь те, что были».

Ну, это в корне меняет дело! Те, что были — это, разумеется, мелочи.

«Силы в твоем теле почему-то медленно восстанавливаются, если выкачивать. Словно оно перестает их восполнять, когда тянут».

Вот как! Это, конечно, меняет дело.

— Вы! — старик-садовник вцепился в ее руку, заставив вздрогнуть. — Вот вы знаете, что нам делать? Вы верите этому типу? Он же врет!

— Да не хочу я с вами спорить! — вспылила Фиона. — Какая, к гиенам, разница — врет он или нет⁈ Можно подумать, у нас выбор есть, — и оглушительно чихнула.

Раз, другой, третий. В носу захлюпало. Пришлось сморкаться в край собственной юбки — мокрый и заляпанный грязью.

Ну, прекрасно — она еще и простыла. Видимо, пока валялась без сил на сыром земляном полу. А что фанатикам до ее здоровья — от нее требуется лишь вырастить их древо. На нее им плевать. Как и на всех четверых пленников, собственно — от них только лишние хлопоты и морока.

— Что за разумные речи, — послышался с лестницы ехидный голос. В комнатушке появился Медорр. — И не скажешь, что эта самая дамочка… впрочем, не будем поминать былое — ведь больше такого не повторится, верно? — он оглядел четверых пленников. — Ваши цепи соединены не только с алтарем внизу, но и между собой, — поведал он.

— А почему не отправить нас прямо к древу? — ляпнула Фиона.

— А потому что не ваше дело, — отозвался он. — Я лишь хотел предупредить. Не пытайтесь провернуть какую-то из ваших штучек — ваши силовые контуры связаны между собой. Что делает один — тут же чувствует другой. И вынужден немедленно следовать. Слыхали когда-нибудь о мощи магических кругов? Ее порождает синхронизация действий магов. Вы сможете на своем опыте ощутить это, — в голосе послышалась усмешка. — А наши братья здесь будут следить, чтоб вы не придумали чего. Что касается этих двоих, — небрежный кивок в сторону связанных пленников, — они станут гарантом вашей лояльности.

Н-да. Неплохо придумано! И попробуй вывернись.

И корень древа снова смолк. Где слова об удачных обстоятельствах, где советы не спешить? Не иначе — фанатики пустили его так называемые планы прахом.

— Ваше древо — воплощение квадратного демона в подлунном мире! — возопил садовник, хватая Медорра за край балахона. — Что проку от вашего круга⁈ — он кинул презрительный взгляд на Фиону. — Нас двое, а с ним и десятеро не сладят!

— Ваша товарка изучала труды мастера Ланга, — ядовито поведал тот. — Она в совершенстве освоила технику возвращения сил.

— Его не удержать…

— Не надо удерживать. Великое древо должно расти, — вкрадчиво отозвался Медорр. — А силы, что вернет ваша товарка по технике мастера Ланга, будут возвращаться к вам. Если вы пытались сказать, что сами ею не владеете — это не страшно.

— Что значит — мои силы будут возвращаться к нему? — встряхнулась Фиона.

— Я думаю, вы владеете малоизвестными приемами. Но ваш коллега более опытен. Он лучше сумеет распорядиться силами. Ваше дело — пустить свое умение в ход. А уж он сделает остальное, — ей почудилась в тоне глумливая усмешка.

В груди разлился холод. Ах ты, фанатик гнусный, чтоб тебя гиены разорвали!

Кажется, чувства в полной мере отразились на ее лице. Медорр развернулся и пошел наверх, злорадно хохоча. Вот ее товарища по несчастью, кажется, услышанное не успокоило. Зато ей впервые за всё время здесь сделалось по-настоящему жутко. Снова она не учла… хотя что она вообще учитывала, прорываясь сюда!

— Руны, Фей, — подал голос Милн сзади.

— Заткнись! — глухой звук удара.

Фиона вздрогнула. Оглядываться на скорчившегося Милна не стала. Она поняла, о чем он — рунная вязь на цепях не только держала их двоих, связывая с алтарем. Но и формировала связь, по которой энергия текла от нее к товарищу по несчастью.

— Эй, а я как? — она беспомощно глянула на садовника. — Насколько хватит моих сил?

И тот неожиданно заржал. Громко, взахлеб.

Корень врезался в почву, растягивал длинные ветвящиеся отростки. Верхушка тянулась ввысь, стремясь к солнечному свету. Был ли этот свет сейчас над землей — разве что Творец ведает.

Фиона понимала, что понемногу теряет силы. Медленнее, куда медленнее, чем в первый раз. Но неуклонно.

Она ощущала рост древа, каждый отросток корня и тянущиеся вверх ростки, что должны были обратиться ветвями. Ощущала, как они приближаются к земляному потолку, что служил полом для арестантов. Поделать ничего не могла — ростом древа управлял старик-садовник. И он добросовестно выполнял то, что велено. Не пытался даже на волосок отклониться от исполнения приказа. Она могла лишь вытягивать обратно затраченные силы, только ей самой не доставалось и крупицы.

Да, она дотянет до момента, как крона древа поднимется над поверхностью. Вот только ее цель заключалась не в этом!

Она попыталась замедлить обратный отток сил. Судя по побледневшему лицу коллеги, ей это удалось. Правда, на потере ее сил это не сказалось никак. Те продолжали медленно, по капле, уходить.

«Что ж ты молчишь? — окликнула она мысленно. — Что у тебя был за план?»

Никакого отклика.

Надо уменьшить еще количество сил, что она вытягивает из древа обратно. Чтоб отвлечь этого типа! Она почему-то была уверена, что так называемый товарищ по несчастью немедля подымет панику, если она хоть как-то вмешается в рост древа. И попытается потянуть какой-нибудь корешок не туда, куда ему следовало бы расти. А так он, может, отвлечется. Станет ему тяжелее, потеряет бдительность.

— Она опять теряет силы! — заверещал тот, заставив ее вздрогнуть. — Эй, она опять!

— Не вопи, — протянула она, подкатывая глаза. — Я еще ничего не теряю…

Да, не ошиблась она! Малейшая перемена — и он поднял вой. Выходит, решил-таки Даг хитрое уравнение. Мало того, что приволок сюда заложников и разместил в комнате почти десяток надзирателей. Он еще и связал двоих магов-садовников. На случай, если кому-то из двоих стукнет в голову выкинуть что-нибудь.

Второй, более зашуганный, мгновенно сдаст товарища с потрохами. А этот доходяга был зашуган донельзя. Наверняка он и в обычной жизни был робок.

Укладываться на сырой земляной пол не хотелось. Но раз уж он сам подкинул ей идею — надо соответствовать. Валяться, словно обессилела — заодно будет оправдание тому, как скверно она исполняет свою задачу.

Фиона съежилась, обхватила себя руками. Холодно, противно! Впрочем, разница невелика, если задуматься. Платье так и осталось сырым.

О! Один из сектантов двинулся с места. Превратившись из статуи в человека, подошел к ней, склонился. Нахмурился, разглядывая лицо. Вот интересно — неужели ему удобно в этих тряпках? Или привык уже — сколько он здесь лет!

— Эй! — он потыкал ее пальцем в плечо. — Чего разлеглась, подымайся!

Фиона попыталась придумать подходящий ответ, но это не понадобилось. Вместо слов она снова принялась чихать. Раз, и другой, и третий. Да что ж это! Нос отчаянно зачесался. Она принялась ожесточенно тереть его.

Фанатик недоуменно оглянулся, и к ним подошел один из его товарищей.

Фиона, пользуясь случаем, вообще прекратила тянуть силы из корней древа. И ее товарищ по несчастью, побледнев, завалился.

Надо ж быть таким добросовестным! Громче всех вопил, что им не жить, и он отказывается что-либо делать. А что в итоге? Только что-то пошло не так, появилась тень сомнения — сдал ее тут же! Страшно подумать, что было бы, если б она вздумала тронуть хотя бы крохотный отросточек корня.

Она снова чихнула, из носа потекло. Фиона снова принялась его расчесывать, недоуменно прислушиваясь к испуганным возгласам сектантов. Один из них со всех ног рванул куда-то наверх.

Она оглядела пальцы. Те оказались красными. Что еще за ерунда?

Коснулась кожи под носом. Влажное липкое попало на верхнюю губу, и она ощутила привкус крови. Да не может быть! Не так-то она и обессилела на деле.

Снова чихнула.

Да что же такое! Это от чихания кровь из носа пошла? И почему, гиены их всех тут задери, так невыносимо зудит вся кожа? Теперь уже не только нос, но и лоб, и щеки, и всё лицо. Она принялась тереть кожу ладонями. Понимала, что безобразно размазывает кровь — но прекратить не могла.

«Ты не переносишь мою пыльцу? — протянул удивленно голос в голове. — Неожиданно. Но удачно, у нас пока есть шанс».

«Это от твоей пыльцы я чихаю⁈ — возмутилась Фиона мысленно. — А можно как-то убрать ее, пока я все внутренности не вычихала? У меня ребра уже болят!»

«Увы. Пыльца осталась в почве».

Очередной оглушительный чих, от которого заложило уши. Творец всемогущий, она теперь даже сделать ничего не сможет — даже если и появится возможность! Откуда в почве пыльца, как она туда попала⁈ До потолка древо дорасти не успело, цвести ему рано. Ответов не было и не предвиделось.

Сердце колотилось. Из глаз лились слезы — не остановить.

Убежавший сектант вернулся с кем-то из своих. Быстро он — пары минут не прошло! Второй наклонился к ней, заставил приподняться. Ухватил за подбородок, приподнимая лицо и отшатнулся. Выругался, сплюнул в сторону.

Фиону умыли. Вновь явившийся принялся заглядывать за веки, в нос, ощупывать шею и затылок. Лекарь, что ли? Ну, а что: фанатикам тоже нужна порой помощь целителей! Наверное.

— Давно она так? — осведомился отрывисто.

— Да… с четверть часа, наверное, — отозвался его товарищ. — Даже меньше.

— Чихает с четверть часа, — уточнил вроде бы лекарь и получил утвердительный кивок. — Да так, что сосуды в носу лопнули, и кровь пошла? — отпустил наконец лицо Фионы, принялся слушать сердце и щупать пульс. — На истощение сил не похоже. Да и времени не так много прошло.

— А может, вы мне просто платье сухое принесете? — вопросила она сварливо. — Я простыла из-за ваших выдумок!

— Ага, — подтвердил тот, что бегал за лекарем. — На пол улеглась — и чихать начала.

— На пол? — протянул лекарь, положил ладонь на землю. — Сырой, — протянул он, словно только сейчас это заметил. Снова ухватил ее за подбородок, покрутил из стороны в сторону. — А с глазами что, отчего рыдания?

— Это от, — просипела Фиона и снова чихнула.

Горло сдавило невидимой рукой — пока вроде бы несильно. Она попыталась отдышаться. А глаза и правда слезились, и резало их от тусклых светильников безобразно. Снова принялась бездумно тереть зудящие щеки.

Может, сказать ему про пыльцу, рассеянную в почве? Она-то садовник, она может ощущать ее!

Зато догадаться о своей непереносимости не могла. Или…

— Хватит меня трогать за лицо! — зашипела она, дергая головой. — Вы сначала вымазали руки в земле, пропитанной этой клятой пыльцой, а теперь лезете ко мне! Дайте снова умыться, — и закашлялась. — Мне дышать тяжело, после вашего осмотра еще хуже стало.

— Какой еще пыльцой? — изумился лекарь.

Пришлось объяснять. К изумлению Фионы, горе-коллега ее слова подтвердил. Заявил, что древо и правда рассыпало пыльцу, и та пропитала почву. Да так, что часть просочилась сквозь толщу слоя меж этажами.

Садовник же и заявил, что видел как-то такое — человек не мог переносить запаха каких-то цветов. Тот вызывал чихание, отеки, слезящиеся глаза… даже удушье.

Да поможет ей святой Иероним. Такое бывает⁈ Она впервые в жизни услышала об этом только что, от древа.

«Они вернут тебе контроль над даром, — прошелестел его голос в голове. — Только не спеши что-то делать! Дождись, когда моя крона пробьет пол. Тогда защита логова падет окончательно».

Защита? А ей-то что с этого⁈

— Я ничего не понимаю, — со злостью поведала она, не заметив, что говорит вслух. — Не понимаю.

— Деревенщина необразованная, — раздраженно отозвался коллега-садовник. — Это я не понимаю, откуда у такой бестолковщины знание трудов мастера Ланга!

Фиона встряхнулась.

«Осторожнее, — предостерег голос древа. — Защита падет — стычка окончательно перейдет внутрь. Эти люди ворвутся в коридоры. Тогда и сможешь действовать. Я… теперь чую их. Когда моя крона поднимется выше, я смогу ощущать больше».

В бесплотном голосе почудилось отчаяние. Хотя сама Фиона воспрянула духом — вот теперь то, что он говорил, походило на мало-мальски приемлемый план! Во всяком случае, дело не выглядело таким безнадежным, как только что. А он-то чего тогда страдает — не верит в успех авантюры? Так выбора нет.

«Не переживай обо мне. Я справлюсь».

Слова внушили смутную тревогу и недоумение. Справится — с чем?

«С очередной смертью».

Глухо, отдаленно. Фиона снова чихнула, над верхней губой опять появилось мокрое теплое. Солоноватый характерный привкус. В голове гудело, воздух со свистом проходил в легкие.

С очередной смертью — ну да, его ведь уже заставляли подняться над землей. И вытягивали жизнь. Она же и вытянула в последний раз. Наверное, это тяжело… представлять, каково несчастному оживленному корню, не хотелось. Самой сейчас было тяжело. Дар ей вернут — что делать-то с ним только!

— Что, и правда всё так плохо? — знакомый голос заставил вздрогнуть.

И тяжелые башмаки совсем рядом. Фиона, подняв голову, наткнулась взглядом на Дага — когда он заявиться-то успел⁈ Тот склонился, цапнул за подбородок.

— Как же вы надоели, — прогундосила она зло.

— Н-да, скверно, — тот ухмыльнулся. — Вот что, — вытянул из кармана амулет — тот самый, повышавший жизненную стойкость. Нацепил на нее. — Принесешь мне через четверть часа, — велел одному из сектантов. — Хватит же тебе четверти часа, чтоб разобраться с пыльцой? — это уже ей.

— А? — Фиона недоуменно заморгала. Спохватившись, кивнула. — Наверное, — выдавила.

— Ну-ну. Придется успеть, — успокоил он ее. Развернулся и вышел.

Она ощутила действие амулета спустя чуть больше пяти минут. Отек с лица и век сошел, глаза прекратили слезиться от светильников, а кожа — зудеть.

— Поторопись, — предупредил местный лекарь. — Я тебе помочь не сумею! Тебе придется как-то избавиться от действия пыльцы.

— А силы мне вернуть? — огрызнулась Фиона. — Все они уходят вот ему, — ткнула пальцем в «коллегу».

— На то, чтоб разобраться с пыльцой, хватит своих.

Тут он прав. На это ей сил хватит. А на остальное? Когда древо подымется, и защита логова падет — если и правда будет так, как он пытается ее уверить — силы ей ох как понадобятся. И возможность возвращать их себе!

«Я помогу, — прошелестел голос древа в голове. — А вот его измотаю. Помоги мне совсем немного. Так, чтоб он не заподозрил ничего».

Сказать-то легко. Как оно будет на деле⁈

Разведчики порою полагаются на удачу и выжидают удачного момента, — вспомнились слова Милна. Слышанные недавно — а словно в прошлой жизни. Кажется, именно это ей и предлагается сейчас сделать. Положиться на удачу, на добрую волю древа — и ждать удобного момента. Не зная заранее, какого именно, и как доведется его использовать.